***
Локи повис на пальцах, уцепившись за выступ балкона: в спальне уже слышались тревожные возгласы проснувшихся дам. «Убью засранца!» Повисел, подумал ещё и с разочарованием решил: «Нет, не выйдет. Сигюн привыкла к нему и она беременна, нельзя расстраивать… ну ладно, он и сам помрёт лет через десять. А если помочь, то и раньше. Но не сейчас; придётся потерпеть. " От злых мыслей отвлекло движение в окнах напротив; приглядевшись, принц узнал алый плащ доктора Стрэнджа. Тот стоял, со второго этажа с праздным любопытством пялясь на Локи, и неприятно напоминал своего владельца. В движениях и повороте чувствовалась та же насмешка и превосходство. «И этому. Тоже… хорошо бы помочь, да… И что эта сука до сих пор здесь делает?! Принцессу-то не устерёг, смысл ему здесь оставаться?» Последняя мысль согрела Локи самодовольством, но коты и Стрэнджи казались ему излишеством рядом с Сигюн. Подумав, что мать уже проснулась и наверняка приступила к кофепитию, а стало быть, можно заявиться с сыновним визитом и заодно выкатить все претензии, он разжал руки и приземлился на клумбу, перемяв проклёвывающиеся подснежники. Повздыхав о неудачном свидании, встряхнулся и не спеша отправился к матушке — уже через парадный вход, приличествующий принцу.***
Матушка пила кофе — против обыкновения, одна. Как будто ждала его. Когда было покончено с восторженными охами, ахами и объятиями, Локи присел за кофейный столик.На столике стоял в стеклянной вазе букет роз. Тот самый «Пожар в Белом Городе» — неустойчивые розовые блики, пляшущие на белых лепестках. — Сын! — Фригг взглядом красноречиво указала на цветы, — мне только что принесли это из спальни Сигюн. Ты компрометируешь её! — Мама, у нас послезавтра свадьба. — Тем более! Невеста должна быть чиста и вне подозрений! Никаких сплетен! Нравы на её родине, сам знаешь… Могут быть проблемы, если посол что-то заподозрит. — Так нет же посла. Помер он, — Локи положил в чашку сахарку. — Пирожки эти попробуй, — озабоченная, но цветущая Фригг подвинула к сыну блюдо и вздохнула, — заместитель есть, исполняющий обязанности. Локи укусил пирожок: — Мама, ну он же не дурак осложнять отношения, зам этот? Намекни ему, что в случае, если всё пройдёт хорошо, мы ходатайствуем о назначении его послом… — «А если плохо, так и заму помереть недолго…» — И вот что я ещё хотел спросить: почему этот… «доктор» до сих пор здесь? Я нахожу его пребывание при дворе, особенно рядом с моей невестой, излишеством. — Что значит «излишеством»? — Фригг, промокнув губы салфеткой, с насмешливым изумлением посмотрела на младшенького. — Уверяю, толпа дуэний и доктор Стрэндж вовсе не излишество при такой невесте, как твоя. Локи начинал злиться, но пока смолчал и только вопросительно поднял бровь. — Красота, — сухо пояснила Фригг. Не увидев на лице Локи понимания, тоже слегка обозлилась: — Ты же сам говорил, что из-за таких, как она, шли войны до кирпичной крошки! И проявлял поразительное упорство, и, уж прости, дурость, когда у брата её отнимал. Вот и сейчас — эти прыжки по балконам… ты сам-то не чувствуешь, что глупеешь, когда речь заходит о ней? Принц смутился — матушка была права. — Во-о-от. А ты у меня умный мальчик. И хитрый. И прагматичный. Как мало кто, — Фригг, не сдержавшись, раздражённо звякнула ложечкой по стенке чашки, — а теперь представь, как реагируют остальные! Сигюн беременна, но об этом мало кому известно, слава небу — и запереться и нигде не появляться, как дозволяется даме в положении, она не может. Ей приходится присутствовать на дворцовых мероприятиях и раутах, здесь никуда не денешься. Локи молчал, начиная хмуриться. Фригг продолжала: — И придворные хлыщи с ума посходили! Она постоянно окружена дуэньями — а я приставила лучших! Маг ходит за ней по пятам — и всё равно случались… — она не могла найти слово, и Локи вкрадчиво закончил за неё: — Случаи. Королева усмехнулась: — Ну да. Случались случаи. Про Сигюн ничего плохого сказать не могу — девочка скромна и любит тебя. К тому же, как я поняла по её околичностям, существование секса в её глазах оправдывается только и исключительно тем, что от него бывают детки… — Локи быстро опустил глаза. Ну да, какое ещё мнение могло у неё сложиться об этом занятии… Но сейчас его интересовало другое: — И кто эти скорбные умом? Фригг замялась, и Локи беззаботно махнул рукой: — А, сам узнаю. — Сын! Их нельзя убивать! Вокруг королевской семьи слишком много скандалов! Принц проникновенно спросил: — Только не убивать? До какой степени не убивать? — и Фригг осталось только досадливо вздохнуть: — Сын, она сама умеет дать отпор. Уверяю, рука у неё тяжёлая и никто не рад был, что домогался. Я тебе это рассказываю, чтобы ты понимал, во что вляпался! Твоя будущая жена слишком красива, и красота её лишает мужчин разума! Как бы ты не запугивал, сколько бы не убивал — всегда будут находиться несчастные, мотыльками слетающиеся на её сияние, — она помолчала и вздохнула, тяжело добавив: — Это навсегда. А что до доктора Стрэнджа — срок его контракта истекает ровно в тот момент, когда Сигюн выйдет замуж. После этого он будет свободен и уедет. И он последнее, о чём стоит беспокоиться в случае с твоей женитьбой.***
Матушкины нотации принц пропустил мимо ушей, уловив только то, что да, двор развратен — и надо с этим что-то делать, и, пока его рвали на части портные, церемониймейстер и прочие, вяло в уме составлял список возможных жертв да ждал вечера, надеясь всё-таки встретиться с Сигюн в неформальной обстановке. И дождался: ошалев от суеты, утомлённый и побледневший, вечером зашёл к Фригг и застал немаленькое, чисто женское общество. Дамы сплетничали на сон грядущий, принцесса сидела в уголке за клавесином и играла довольно сложный и унылый этюд. Принц, раскланявшись с дамами, не стал делать вид, что ему интересно с ними общаться; цапнув ближайшую банкетку, отволок к клавесину и пристроился рядом с Сигюн. Разговор утих, окружающие навострили уши. Сигюн, прекрасная, углублённая в себя, одетая в широкое розовое платье, чуть насторожилась, впрочем, не переставая играть, но принц не торопился говорить, молча искоса рассматривая её и чувствуя, как вечер становится счастливым: " Белая и розовая… Яблоня. Моя прекрасная яблоня. И ведь как удивительно: понесла с первого раза… сына родит… да, такая жена дорогого стоит», — скользнул взглядом по животу, но под просторными одеждами ничего видно не было. Принц выждал момент — и бестрепетно ляпнул по клавишам, поддерживая музыкальную тему, но задавая иной тон. Принцесса молча, слегка сердясь, старалась сохранять умеренно печальный строй музыки, но, при игре в четыре руки, умеренная печаль неумолимо переходила в неумеренное веселье. Сигюн оглянуться не успела, как они исполняли счастливый жавороночный регтайм, и что бы она за три долгих месяца ни передумала, всё показалось неважным и не стоящим разговоров — музыка как будто смыла время, наполненное тревогой и беспокойством. Принцесса смущалась близостью жениха, тем, что при игре приходилось перекрещиваться запястьями — и очаровательно краснела. Всё вдруг стало хорошо; Локи рассказывал о пережитом, да в таком развесёлом ключе, что инопланетный мор и путешествие в ад казались преуморительными. Дамы, развесив уши, слушали, забыв о прочем. В разгар вечера в гостиную вальяжно вошёл утрешний наглый кот, и, не обращая внимания на присутствующих, проследовал к мискам, стоящим на специальном подиуме. Сигюн торопливо подскочила, потеряв интерес к беседе, и своими руками наполнила миски — куриным бульоном, утиным паштетом и салатиком из огурцов с яйцом, по ходу действия поясняя, что доктор Эйр советовал разнообразить рацион растущего кошачьего организма, но не перегружать его, а то котик немножко толстеет. Кот чавкал бульоном, паштетом и салатом попеременно. Локи, умилённо смотревший на это («вот скоту живётся!»), с заботой в голосе сказал: — Дорогая, котик подрос, у него мордочка в миски не влазит, надо ему пошире посуду организовать, — и удостоился благодарного сияющего взгляда и восхваления его наблюдательности. Точно, котячья мордочка пошире стала и трудно её в миски засовывать. И ещё котики мало живут — тут Сигюн просительно посмотрела и выразила надежду, что могущественный маг, доставшийся ей в мужья, продлит жизнь кота хотя бы лет на сто. Могущественный маг пообещал сделать всё возможное, про себя скрипнув зубами. Хвостатая сволочь, наевшись, забралась на колени к хозяйке и начала демонстративно обниматься, громко тарахтя. Локи с нежной улыбкой потянулся к коту и поправил завернувшееся ушко, снова вызвав смущение Сигюн мимолётным прикосновением к груди.***
Мягкая мартовская оттепель, в которую дамы вышли погулять перед сном, дышала весной и кружила голову. Особенно принцу. Прикосновения к Сигюн растравили тело; кровь кипела, дышалось с трудом. «Матушка права, рядом с принцессой глупею, да и сильно. Думать не тем местом начинаю… А всё-таки мой портной хорош — почти никаких неудобств, и эрекция не слишком заметна…», — ему казалось, что если удастся поцеловать, то будет легче, и, продолжая лёгкий разговор, они с Сигюн как бы невзначай отставали от прочих дам; также невзначай свернули на узенькую дорожку и углубились в синюю вечернюю тьму, подальше от светильников. Расслабившаяся Сигюн радостно болтала и ахнула, когда её прижали к дереву. — Скучал, скучал… , — хищные тёмные челюсти впились в розовые губы. Она протестующе всхлипнула и упёрлась руками в его плечи, пытаясь отодвинуть, но он не замечал сопротивления, вспыхнув и почти теряя контроль над собой. Продолжая целовать, расстегнул первую пуговку на глухом вороте принцессы — и отлетел от оглушительной пощёчины. «Ох ты ж… такая хрупкая, такая беленькая, а рука тяжёлая, как у Сиф… Откуда что берётся. А поднаторела — чувствуется, что опыт был… Всех поубиваю», — и, слизнув кровь с рассечённого уголка губы, вслух покаянно сказал: — Прекрасная, мои извинения. Увлёкся, не утерпел. Простите ли вы меня? Принцесса фыркнула, сухо и насмешливо: — Да. Если это не повторится. Пойдёмте отсюда на свет, а то о нас плохо подумают. Локи молча предложил ей руку. Уже выходя на освещённую аллею, шепнул на ухо: — Рад, что вы больше не плачете и не ждёте удара в ответ… это хорошо. Но плохо, что я чувствую… достаточно богатый практический опыт. Это печально, что вам пришлось его пережить. Может быть, вы назовёте тех, кто посмел потревожить вас подобным образом? Почувствовал, как она забеспокоилась, и тут же заверил, что это совершенно необязательно, и что ей не надо волноваться. Ни о чём. Нет, он не станет дарить ей их головы. И не станет убивать (да что ж это такое, кота не трогай и жизнь ему продли, этих уродов не трогай… может, их тоже облагодетельствовать?!). Да, он даёт слово принца. Сиф в этом месте расслабляться бы и не подумала, а Сигюн, ещё не слишком хорошо знавшая, с кем связалась, выдохнула и просветлела. Они так и шли в отдалении за дамами — матушка всё-таки делала скидку на «свадьбу послезавтра» и не слишком докучала контролем. Локи не удержался и снова сжал руку принцессы. Уловив тут же возникшее напряжение, с лёгкой насмешкой спросил: — Сигюн, я могу надеяться, что вы, защищая невинность, не будете потчевать меня пощёчинами в первую брачную ночь? По привычке, — и сам засмеялся своей шутке. Принцесса же горестно умолкла. Он всё понял, и не давая ей свернуться самой в себя, быстро заговорил: — Сигюн, вы невинны и вы девственница, что бы вы сами по этому поводу себе ни надумали. Пережитое изнасилование, хоть и было добровольным, никак не раскрыло в вас женщину; скорее, оглушило её, — и, моментально перестраиваясь и транслируя глубокое сочувствие, мягко произнёс: — Но я очень рад, что последствием стал наш брак и что вы забеременели. Она тяжело вздохнула и сама сжала его руку своей горячей лапкой — и тут же отстранилась и нахохлилась. Локи понимающе усмехнулся и перевёл разговор на другие темы, и прикоснуться больше не пытался.***
Следующий день прошёл в предсвадебной круговерти, и Локи даже не старался увидеть Сигюн — за день до бракосочетания это считалось дурной приметой, да и всё время было занято. Под вечер вернулся брат со свитой. Локи больше смотрел на Сиф: достаточно ли она бодра, и остался удовлетворён увиденным — наложница порозовела и сияла. Он бы даже заподозрил всякое, если бы не следил за ней с помощью магии и не был полностью уверен в её добродетельности. Обрадованный очевидным улучшением, благосклонно улыбнулся брату («Всё-таки охоты эти ей на пользу… жаль, но с постелью придётся ещё подождать, риск неуместен»). Брат обнял Локи от чистого сердца, тряс его и хлопал по плечу — искренне радовался. Локи улыбался всё принуждённее: его не оставляла мысль, что, сгинь он в Чумной Дыре, брат бы горевал, вот так же искренне — и благородно женился бы на Сигюн, чтобы дать своё имя ей и ребёнку. Чтобы тот не был бастардом. И благородство брата, и его радость вызывали у Локи изжогу, и он смотрел всё кислее. Не вытерпев, сказал какую-то двусмысленность — и слегка удовлетворился, увидев, как посмурнел братец.