79. Богиня
23 октября 2023 г. в 02:19
Сигюн ожидала, стоя с достоинством. Не тряслась и не зажималась, но было видно, что мокрой женщине порывистый ветер удовольствия не доставляет. Локи, поймав ногами дно, стоя по пояс в воде, критически обозрел жену, пощёлкал пальцами, и:
а) скала стала тёплой;
б) покрылась лепестками красных роз, причём слой был высотой по колено.
— Ну как тебе? — и засмеялся мальчишески, глядя на слегка покрасневшую Сигюн. Встрепенулся: — Ах да, ты же розовый любишь, — и вихрь тут же раскидал красные лепестки, закружившиеся над волнами, а взамен из ничто вывалился воз лепестков ярко-розовых.
«Приучил её к нежности да к нетребовательности. Привыкла моя северная богиня обниматься, не снимая сорочки, под одеялом пуховым. И ведь не ждала, и без того ей хорошо жилось… Это ж надо, так всем телом краснеть! Это уж не краска розы, воспеваемая поэтишками придворными, тут ассоциации больше кухонные — со свёклой… прелесть!» — а сам смотрел голодным мужским взглядом.
— Ложись, внизу теплее.
«И всё равно там окажемся».
Усмехнулся её смущению и неловкости, тронут был покорностью, с какой она опустилась на лепестки — сама, как сорванная роза.
А глаза не опустила, так и смотрела на ставшую жёсткой улыбку, на сухое тело идеального хищника, на то, как морская вода стекает по груди и по впалому животу. На мокрые пряди внизу и вставший дыбом уд, снизу казавшийся почему-то ещё более угрожающим.
— Не бойся, беленькая, любовь — это сладко, — он прижался мокрым телом к её уже высохшему, но вместо озноба это почему-то бросило Сигюн в жар, — больно, как в первый раз, больше не будет. Ты не веришь сейчас, телом не веришь, но я покажу, — он шептал в маленькое ухо, покусывая алеющую мочку.
«Она молода, здорова… любит меня. Женщина в ней проснётся», — терпения никакого не было, когда коленом ноги раздвигал.
Жена завсхлипывала, вскрикнула протестующе. Он не остановился.
Первоначальная паника сменилась осознанием, что да, не больно. Зрачки Сигюн, сначала огромные и чёрные от ужаса, сузились, а потом снова расцвели — уже от наслаждения. Он не останавливался и терпел, сколько мог, но смог не то чтоб долго.
«И правда богиня, сил никаких удержаться нет. Всё врут, что бабы одинаковые, все разные, и у этой поперёк. Кабы все эти уроды знали, что, кроме лица и тела, там ещё и ТАК — убили бы меня к чёрту и друг друга бы поубивали. Пал бы Асгард».
Неопытная и необученная, она не знала, что делать и не понимала, что произошло — да и думать об этом не могла, потеряв контроль над телом, превратившимся в кисель, но, когда Локи слегка отстранился, жалобно и разочарованно застонала — и тут же застеснялась его понимающей усмешки. Отвернулась, сердито всхлипнула.
— Не сердись, хорошая, сейчас… подожди немного.
«Пока встанет».
Глядел на её красное лицо, на бессмысленно кривящийся рот и поплывшие черты лица, в глаза, в которых отражались золото вечернего неба и иномирная пустота, и думал: «Сейчас её так оставить — значит вылепить нимфоманку, вечно алчущую и не умеющую насытиться… что-то в этом есть, но она ведь тогда не сможет верность сохранить, найдётся хлыщ какой-нибудь, а я узнаю и убью… нет, надо из себя вывернуться, но дать ей удовлетворение».
Дождался первой реакции, пока так и не вынутый орган шевельнулся, и двинул бёдрами. Удивился — думал, во второй раз его не будут сжимать таким капканом, всё-таки страха уже нет и только что любовью занимались. Но нет, было жарко и тесно до невыносимости. Локи замер, испугавшись снова спустить почти сразу.
«Действительно рыженькая львица, да что же делать-то… сожрёт ведь», — отвёл глаза от лица жениного, бывшего сейчас не очень-то красивым, но от этого возбуждавшего ещё больше, и начал обозревать окрестности — волны, бьющиеся о скалу, разлетающиеся по ветру лепестки, солнце, садящееся за морской окоём. И — тут он и вправду заинтересовался — ещё туристы, группкой дрейфующие по пляжу Афродиты. И приближающиеся потихоньку к неприкрытой дверце в кладовочку.
«Обкормят, скоты, а девайс нежный, в спячку ещё впадёт…», — следил за туристами уже обеспокоенно, но от ощущений это отвлечься помогло.
Работал при этом старательно, и Сигюн мяукала обезумевшей кошкой.
«Да, темперамент… Хорошо, что полог невидимости и неслышимости накинул на скалу, не только роз догадался насыпать», — принц мельком глянул на жену и снова чуть не кончил.
Отвёл глаза, сдержался и, увидев, что подошли уж слишком близко, явил туристам иллюзию гигантской змеи, выползающей из-за скалы и раздувающей шею. Туристы завизжали так, что даже прибой заглушили, но — удивительное дело! — не побежали, а вытянули к змеюке руки со включёнными смартфонами. Пришлось организовать лёгкий камнепад — это хоть как-то отрезвило полудурков, и они, наконец, исчезли. Локи, закусив губу от сложных ощущений, глянул на жену — она смотрела бездонными глазами. Он почувствовал, как её скручивает сильнейший оргазм и задвигался сильнее, отпуская себя.
В голове стояла сладкая цветочная муть, как будто свежий морской ветер задул все эти розовые лепестки внутрь. Хотелось уснуть, но стоило сделать это в более безопасном месте, не здесь.
— Сигюн, хорошая моя, — позвал тихо, — нам пора.
Она открыла бессмысленные, как у новорожденного зверёныша, глазки. Прошептала без голоса:
— Я люблю тебя. И это гораздо больше, чем я могла себе… Ты единственный. Я умру, но никогда никого другого…
«Восхитительно. Изумительно. Ай да я», — вслух же сказал:
— Нам пора. Ты можешь встать?
Она слегка нахмурилась, попыталась двинуться и тут же сдалась:
— Нет.
— Ну ничего. Подожди, я сейчас.
Сплавал на берег, хозяйственно собрал инструмент, почистил и сложил в кладовочку; закрыл её и двинулся обратно.
Сигюн спала, утопая в розовых лепестках, и ветер метелью кружил их над ложем богини. Локи поднял жену на руки, задрал голову и позвал:
— Хеймдалль!
Сигюн сквозь сон дёрнулась, запаниковала:
— Я не одета!
— Не переживай, я одену тебя в туман и розовые лепестки, о прекраснейшая, — голос Локи был тише и ласковей июньского ветерка, когда он вступал в упавший с небес луч.
Боги ушли из Мидгарда, и огромная волна, вздувшаяся после их ухода, смыла и розовые лепестки со скалы, и одежду, оставленную на берегу, и кровавые руны на прибрежных камнях.