Подарили боль

      В честь выписки Ричи, его кузен подарил ему автомобиль. Наверняка, любой другой пищал бы от радости и пребывал в чувстве неописуемого восторга, но Тозиер отнесся к подарку спокойно. Былые события будто бы уменьшили в нём способность к проявлению положительных эмоций.       Неудачники наоборот такую новость восприняли бурно и в тот же вечер взяли на себя обязанность ответственных пассажиров, несмотря на то, что уместиться в небольшом салоне было нелегко.       В школе это событие только прибавило Балаболу значимости и уважения - теперь никто не пытался даже дернуться в сторону местной знаменитости. Репутация плохого парня шла впереди самого Ричи. И похоже, что один только Эд не относился ко всему серьезно. Сейчас его больше волновало положение вещей в собственном доме, а именно - затянувшийся конфликт с матерью.       Всё началось давно. Как думал Эдди - с самого рождения. Когда надобность в ингаляторе пропала сама по себе, что-то внутри Каспбрака начало обратный отсчет, но он пока что не знал, к чему это его приведет. Он слишком долго боялся разочаровать мать. Слишком трясся от мысли, что из-за его поведения с ней обязательно что-то случится. Соня незримыми путами намертво привязала сына к себе, не замечая того, что мальчик задыхается. Но не от астмы, как было решено ею самой же, а от удушающей заботы. "Воздух слишком вредный и грязный для такого чистого мальчика" - наверняка женщина думала именно так.       Эдвард Каспбрак начал давать отпор. Поначалу его попытки увенчивались лишь небольшими скандалами, получасовым самобичеванием и долгими извинениями за причиненную матери боль. Только всё в жизни уже не раз переворачивалось с ног на голову и никакие пилюли не могли изменить этого. Не могли даже помочь ощущать себя спокойнее, а чувство, будто ты живешь в крошечной ржавой клетке только усугубляло всё.       Соня не просто постоянно лезла в жизнь своего сына - она полностью управляла ею и принимала за личное оскорбление, когда повзрослевший парень начал этому сопротивляться. Миссис Кей плакала, истерила, грозилась кулаками, давила на жалость, искусно манипулировала, но с каждым разом Эдди видел в этом больше эгоизма и страха остаться в одиночестве, чем искренней родительской заботы.       Самой огромной пропастью между ними двумя стал момент, когда Каспбрак нашел несколько коробок со своими медицинскими картами, рецептами врачей и многочисленными предписаниями различных специалистов. Разобраться было не просто, да только сердце бешено колотилось на пожелтевших с начальной школы выписках, где совершенно ясно было сказано "здоров", "допускается", "не выявлено", "отрицательно", "без отклонений" и так далее. Эдвард был вне себя от ярости, и в этот же вечер обвинил мать в бессовестной лжи. Только никакие аргументы и доказательства не сработали. Соня даже после этого настаивала на своей правоте, кричала о том, что никто лучше неё самой не знает, что нужно Эдди и что она делает всё, чтобы он был в порядке. И даже горькое "Мама! Я из-за тебя не в порядке!", гневно брошенное срывающимся от крика голосом Эдди, не отрезвило женщину. В этот раз парень не чувствовал себя опустошенным. Он чувствовал только злость и удовлетворение, потому что в глубине души, он давно догадывался обо всём. Только страх сковывал руки, но и его Каспбрак научился побеждать. Теперь они просто существовали как соседи. Мать старательно делала вид, что ничего не произошло, но парень абстрагировался. Он приходил домой во сколько считал нужным. Надевал ту куртку, в которой ему было комфортно, выпивал столько алкоголя, сколько позволяло осознание того, что это не приведет его к мгновенной смерти, сидел за увлекательными комиксами до утра, а не старался вписаться в режим, лишь бы мама была спокойна. ***       Все приходило в норму слишком медленно. Ричи злился. Злился на то, что не может вспомнить до сих пор, что с ним произошло. На то, что в глазах темнеет чаще обычного. На то, что руки в суставах болят. На то, что внутри происходит сплошной кавардак. Ричи часто кричит на Мегги. Доводит ее до слез, сыплет градом обидных ранящих слов. Заставляет её чувствовать себя скверно. Меган появляется перед друзьями с опухшими глазами, в растянутом свитере. Голубые шелковые ленты в волосах заменились на обычные серые жгутики, а тусклые кудри и вовсе заправлялись в неопрятный хвост. Потому что раздражали Ричи. Мягкий мелодичный голос раздражал Ричи. Всё в ней буквально выводило его из себя. Даже Неудачники теперь смотрели на Уоллис с сожалением.       Каспбрак не жалел совсем. Никого. Парень обрел что-то похожее на душевное спокойствие и наслаждался им. Когда Тозиер в сотый раз прилюдно унизил Меган, Беверли вступилась за девушку. Она чуть было не отвесила Балаболу хорошую оплеуху, но сдержалась, пускаясь в след за ушедшей девушкой. Смешок, сорвавшийся с губ Эдварда заметили все. Эд и сам не ждал от себя подобной реакции, но сдавать заднюю не стал. Наблюдать за тем, сколько терпения хватит у бедняжки Мегги с каждым разом становилось смешнее. - Пошли покурим? - протянутая пачка сигарет, выжидающий взгляд и сомкнутые губы. Каспбрак смотрит на Ричарда, коротко кивает и поднимается места, выходя на улицу. Тозиер подкуривает. Эд вытаскивает сигарету, вертя ее в пальцах. - Зачем ты с ней? - задумчиво спрашивает Эдди. Тозиер на секунду замирает, не понимая, о чем говорит Эд, затем выдыхает дым и нервно дергает плечом. - Надо было соблюдать очередь? - Кретин.       Рич открыл было рот, чтобы что-то ответить, но не подобрал слов. Вопрос парня, стоящего по правую руку от него застал врасплох. Даже не так как сам вопрос, а то, что сейчас, находясь рядом с Эдди, он совершенно не думал ни о своей девушке, ни о Неудачниках, ни о прошлом. - Ты ведь её не любишь? - Не люблю. - коротко ответил брюнет, затягиваясь. - Это ведь ты. - глухо бросил Эд и подкурил. Он втянул едкий дым в рот и выпустил наружу, не решаясь вдохнуть. Тозиер ощутил, что его ударили по голове чем-то тяжелым. Он проследил за манипуляциями Каспбрака, взгляд которого был устремлен в темноту. - Ты неправильно делаешь, в курсе? Эдвард посмотрел на брюнета, нахмурившись. Балабол поднёс свою сигарету к губам и пристально уставился в глаза напротив. - Нужно вдохнуть. Если не можешь просто, скажи "Мама идёт!" и всё само собой получится. Эдди криво ухмыльнулся, думая "в самую точку", но ответил - Я делаю так, как хочу. Я не планировал курить в затяг.       Рич пожал плечами и отвернулся. - Ты хоть рад, что окончил школу с нами? - Хочешь пригласить меня на выпускной? Каспбрак прыснул от смеха. - Кого угодно, но ты был бы последним. - Окей, я понял. Я не собираюсь туда. - Уоллис знает? - нарочно эмоционально спросил Эд, поражаясь своему настроению, но мстительно улыбнулся. Балабол одарил его тяжелым взглядом. - Похуй мне. - Р-ребят, пошлите выпить. - в дверях показался Билл. Парни выкинули окурки и вернулись в гараж.       Беверли сидела на коленях Бена, потягивая гремучий коктейль, и покачивалась в такт тихой музыке. - Я не смогла убедить её вернуться, Ричи. - О Боже, я так расстроен. - дежурным тоном выбросил брюнет и плюхнулся на пыльный диван, подхватывая жестяную банку. - Ты такой козёл - без тени злобы прокомментировала девушка.       В тот вечер они все сильно напились. И, хотя Ричи и давал себе обещание никогда в жизни не садиться за руль пьяным - сегодня его нарушил. Он доставил всех Неудачников по домам. В дом Каспбрака они завалились, чуть ли не выломав дверь. Тозиер затащил на себе парня, передавая его в руки шокированной Сони. О последствиях можно будет подумать потом. Слишком много вещей, о которых приходится думать.       Балабол молча вышел за дверь. Эдди не мог связать двух слов. Парень завалился на диван прямо в грязных кедах и провалился в глубокий сон.       Утро встретило сухим похмельем. До одури хотелось воды и тишины. Каспбрак разлепил веки, поднимаясь с дивана. Настенные часы показывали четыре часа вечера, желудок бунтовал. Голова раскалывалась, а тело ужасно ломило. Соня привычно восседала в кресле, закрывая лицо огромной газетой. "Три, два, один..." - посчитал Эд мысленно и ровно на нуле послышался взвизгивающий крик.       К восьми вечера перед Эдвардом был поставлен ультиматум. Либо он пропускает выпускной бал, поскольку это мероприятие в представлении миссис Кей обязательно закончится чем-то аморальным, либо он никогда в жизни больше не выходит из дома. Каспбрак сопротивлялся очень долго. Поток отборной брани лился с обеих сторон. С одним только отличием: Эдди не позволял себе оскорблять мать, в то время, как Соня привела все аргументы в пользу того, что Эд должен считать себя полным ничтожеством. Парень согласился. Он молча кивнул в заключение конфликта и поднялся в свою комнату. Жар внутри распалялся, хотелось разрушить всю спальню, а лучше - полностью дом. Эд принял душ и упал лицом в подушку. План уже запекся на подкорке мозга. Оставалось только немного подождать, чтобы воплотить его в жизнь и освободиться.