Если меня не будет

Тяжелые створки дверей вдруг распахиваются широко и небрежно. Сердце тут же начинает стучать бешено, взахлеб — только один человек на свете способен так заявлять о своем появлении. Она входит в зал для аудиенций, и время замедляется, становится тягучим, как прогретая сосновая смола. Константин старается не смотреть, как новая группа людей идет к его трону, делает вид, что выслушивает очередную нелепую жалобу, но чужие слова сливаются в неопределенное нытье, и его душит ярость. Руки вцепляются в подлокотники кресла, чтобы нечаянно не махнуть стражнику: «Выброси в окно этого слизняка!». Поэтому он просто не слушает непонятные и раздражающие слова, он слушает приближающийся звук ее шагов. Каблуки сперва звонко стучат по мраморным плитам, а потом тонут в ворсе ковров. Тишина. Не сейчас. И еще не сейчас. А вот теперь можно! Константин поднимает взгляд и разрешает улыбке разломать официальную маску, стягивающую его лицо. — Дорогая кузина! Он делает небрежный жест, и жалобщик послушно исчезает. Ах, если бы этому жесту повиновались и те, кто идет сейчас за ее спиной! Телемец с хитрой лисьей физиономией — прямо за левым плечом. Шепчет ей что-то на ухо, а глаза бегающие, масляные. Кузина улыбается и пожимает плечами — но ее улыбка слишком понимающая. Как глубоко этот святоша проник в ее голову и сердце, что она улыбается ему так? Как глубоко?! Взгляд прыгает за ее правое плечо. Жаль, он не меч, пылающий огненными всполохами, и не может прожечь этого человека насквозь. Кузина говорила, что всегда доверяла ему, как самой себе. А сейчас ее доверие лишь выросло. И сколько пыла озаряло эти слова! Каждое из них упало на душу Константина раскаленной свинцовой каплей. Подлый вор, укравший ЕГО доверие, ЕГО внимание, ЕГО сочувствие... Чуть поодаль, но все же непозволительно близко — списанный на берег капитан. Константин начал подозревать его еще на корабле. Слишком галантен он был, слишком часто смотрел в сторону кузины. А теперь вот стал ее тенью, и стоит за ее спиной, и слушает ее, и глаз с нее не сводит. Не сам ли попросился на берег, чтобы забрать, то, что ему не принадлежит? Дикарка двигается за кузиной шаг в шаг, со звериной грацией, будто готова к прыжку. Глаза настороженные, видно, что не верит здесь никому, только кузине. И эту принцессу варваров он ненавидит сейчас особенно сильно: она украла у него то, что, как ему казалось, невозможно украсть — родство! Еще одна фигура, будто язык пламени. Сумасшедшая ученая, променявшая лабораторию на промозглые леса. У них одинаковый огонь в глазах — яростный, ненасытный. Кузина всегда была любопытна. Им с этой выскочкой есть, о чем поговорить. Уединяются ли они, чтобы читать книги при свете фонаря — как он и кузина в детстве? Перешептываются ли, глядя на звезды? Нож в груди провернулся пять раз, пока они дошли до его трона. — Надеюсь, у тебя было все хорошо? — улыбаются его губы. А за ними кипит и пузырится никогда несказанное: «Прогони их всех! Будь только моей!»