Тридцать один день октября

Начало 90-х

      Впервые Павел Дорохов увидел её, когда она купалась с русалками в Чёрном Озере. Глубокое, оно, казалось, не имело дна. По заболоченному берегу росли пятнистые говорящие грибы, зазывавшие проходивших в лунные ночи лесорубов и студентов заманчивыми предложениями.       В ту Вальпургиеву ночь шабаш устраивали в ложе будущего Тайгинского водохранилища, и Паша вызвался сходить за волшебными грибами для всей компании. Он шёл через наполненный шорохами и огнями фей-светляков лес и уже почти приблизился к озеру, как вдруг увидел три женских фигуры, плескавшихся в озере.       Павел замер в тени кустарников и подкрался ближе.       Две русалки с водяными цветами в волосах тихо хихикали, напевая что-то грудными голосами, и расчёсывали костяными гребешками волосы третьей.       Павел потянул носом воздух и ощутил покалывание силы на кончиках пальцев и в позвоночнике. От русалок пахло илом, тёплой весенней водой и смертью. Паша хорошо знал этот запах: он сопровождал его повсюду. Паша видел и чувствовал смерть с пяти лет и с каждым прожитым годом его способности усиливались.       Отец-некромант гордился им, а мать-предсказательница ласково улыбалась, трепала по волосам унизанными перстнями пальцами и говорила, что он вырастет великим.       Паша не родился райской счастьем-птицей Алконостом, как мечтал отец, но ему нравилось и так.       Две русалки закончили с причёской третьей и теперь, усадив товарку на трон из листьев кувшинок, принялись растирать её стройное красивое тело озёрной водой, смешанной с остро пахнувшими растениями.       И тут Паша понял, что третья не была русалкой. В ней не чувствовался дух смерти, но била жизнь. Горячая и солёная, как кровь, эта жизнь закручивалась двойными спиралями и пронизывала всё существо третьей. Она отбросила на спину густые медового цвета волосы, и до Паши долетел аромат свежей хвои, чернозёма и звериного меха.       Он облизнул пересохшие губы и почувствовал на языке вкус берёзового сока и первых лесных ягод.       ― Тайга, ― негромко произнёс он, словно пробуя имя. ― Матушка-Хозяйка.       Это был тот самый дух леса, олицетворявший старую деревню и всё, что её окружало. И скоро эта местность окажется под водой.       Когда он увидел Тайгу в следующий раз, она прогуливалась по берегу большой реки. Галька перекатывалась под её босыми ногами, а зелёные глаза с отблесками золота, смотрели отрешённо. Она перебирала в пальцах венок горицветов.       ― Тайга, ― Паша окликнул её, когда она прошла мимо него. Он сидел на коряге и наблюдал за тем, как распускаются вербы. ― Подойди.       ― Некромант. ― Тайга обернулась к нему. Её загорелое лицо ото лба до подбородка пересекали тёмные линии золы, проходившие точно по глазам. ― Зачем вам с отцом водохранилище?       ― Такой госзаказ, ― пожал плечами Паша. Ему не хотелось говорить о водохранилище. Его интересовала Тайга. ― В воде будет сила.       ― Ты затопишь всё, что мне дорого, ― по губам Тайги скользнула горькая усмешка. ― Нам с тобой не о чем говорить. ― Она развернулась и пошла дальше.       Кровь ударила Паше в голову, а сила закипела в крови. Быстрым змеем он пересёк разделявшее их расстояние и стал перед Тайгой.       Он мог бы схватить её за плечи, привлечь в себе. Почувствовать, как по нечеловеческим жилам течёт, словно сок деревьев, подобие крови, но не смог и пальцем дотронуться до Тайги. Паша знал смерть, убивал безжалостно и не жалел никого, но одна мысль о том, чтобы прикоснуться к Тайге вызывала в нём приступ странного трепета. Павел Дорохов не останавливался не перед чем, но глаза Тайги лишали сил.       Он хотел сделать её своей, но не собирался делать этого силой. Единственный раз в жизни Паша желал, чтобы та, которую он любит, пришла к нему добровольно.       ― Я дам тебе тысячу лесов, где не ступала нога человека. ― Обсидиановые глаза смотрели в изумрудно-золотые. Обоюдное пламя жгло обоих. ― Пойдём со мной, Тайга.       ― Это мой дом, ― ответила Тайга, обходя Пашу. ― А ты здесь ― незваный гость. И если на то пошло, во мне больше человеческого, чем в тебе и твоём отце вместе взятых!       Она пошла дальше, бросив в воду венок горицветов, тут же утонувший, а Паша только смотрел на то, как Тайга удаляется и растворяется в ветвях молодых ив. От осознания собственной слабости в груди поднялась тёмная, обволакивающая чернотой сила. Паша взмахнул рукой, и из кустов, подрагивая на полусгнивших ногах, вышла косуля. Паша посмотрел на пустые глаза мёртвого зверя и сжал кулак. Зомби разлетелся на куски.       Паша знал, кто его враг, претендент на сердце Тайги. Леший. Вездесущий рыжий Леший с точно такими же светлыми глазами, как у Тайги. Все духи леса имели такие глаза. Смерть же смотрела чернотой.       Паша не заметил в тяжёлых раздумьях, как оказался на берегу озера. Сидевшие в зарослях, неподвижные, словно коряги, русалки тут же оживились и подплыли к нему. Хвостов, как в мультиках, у них не было. Обычные человеческие ноги.       ― Ты наш, некромант, ― произнесла русалка с кувшинками в русых волосах. ― Намного больше, чем мальчики-лешие или студенты, забредающие сюда в поисках редких растений. Оставайся с нами. ― Она плавно повела рукой, указывая на глубокие воды Чёрного Озера. ― Будешь нашим королём! ― русалка засмеялась, обнажая острые мелкие зубки.       ― Я собираюсь стать королём водохранилища, ― усмехнулся Паша. ― А не вашего озерца, которое всё равно скроется под большой водой.       ― Ну хоть искупайся с нами, ― надула полные губы вторая шутовка, чьи густые волосы ниспадали на сочную грудь. ― Обещаем не топить и не щекотать! Правда, подружка? ― Она плеснула водой в товарку, и обе залились смехом, в котором явственно слышалось журчание родников.       ― Искупаюсь, ― усмехнулся Паша, стаскивая рубаху.       Вид полногрудых русалок, которые были не прочь поразвлечься, отгонял мрачные мысли о Тайге. Матушка-Хозяйка оставалась холодной, как жизнь за полярным кругом. Так пусть хоть русалки согреют его.       Паша нырнул, услышав, как рядом с ним пронзили воду две стремительные тени. Его чёрные волосы облаком окружили голову, а русалки продолжали скользить вокруг. Паша погружался всё глубже во тьму озёрной воды.       Русалки обнимали и ублажали его, а Паша, почти поднимая сам себя без доступа воздуха, смотрел на далёкое, размытое озёрной водой небо. Когда-нибудь он заглянет в глаза Тайги и увидит в них то, о чём давно мечтает. Любовь.       Паша не знал, что через несколько лет увидит в глазах Тайги только ненависть.