***
Девушки шустро запрыгнули в кабину, теснясь на одном длинном пассажирском холодном сидении: темный кожзаменитель ободран, и рваные края цеплялись за джинсы. Роман было кивнул и Тейту на открытый багажник, но блондин странно отмахнулся, сказав, что останется. «Покараулю пока твою тачку» – заверил он. Будучи абсолютно незаинтересованным в судьбе блондина, Роман лишь передернул плечами. От Эи все еще исходил аромат мятной жвачки, и Вайолет впервые была благодарна за такую их близость: оказалось, в пикапе стоял не самый приятный запах псины. Ни к чему не хотелось прикасаться, все казалось чужим и ледяным, и обе девушки молча дожидались Романа, замерев в неудобной позе, липнув друг к другу точно сиамские близнецы. Наконец, за страшим Годфри захлопнулась дверца, звякнули ключи и взревел мотор. Резким светом фар вспыхнули туманные заросли. Вайолет обернулась, неуклюже выглядывая из-за подголовника. - А Тейт? Роман помотал головой. И вскоре две возвышающиеся на фоне зеленых стен автосервиса фигуры исчезли из поля зрения.***
Пикап тарахтел на пустой дороге. Роман вспотел, управляясь с древней машиной: казалось, та вот-вот развалится. Встроенного навигатора не было, и Вайолет держала смартфон юноши, озвучивая повороты до указанного дома. Эя разглядывала номера на почтовых ящиках и фасадах. После пяти минут дороги ноги Вайолет затекли – колени, все норовя предательски задеть коробку передач, упирались в бедра Эи, зад впивался в бардачок между сидений. Редкие фонари освещали участки асфальтированной дороги. Наконец, указатель вывел на нужную улицу, и пикап медленно повернул на перекрестке, проигнорировал желтую двойную сплошную и развернулся, грузно остановившись на покрытом плиткой тротуаре возле пожарного гидранта. На этой стороне отсутствовало уличное освещение – весь свет исходил от гудящего двухэтажного дома из мелкого горизонтального сайдинга, не только потерявшего свой первоначальный насыщенный голубой цвет, но и со временем прогнивший, потемневший на несколько тонов. По обеим сторонам дома, ютясь на узком пространстве садового участка – вереница машин. Все девять узких окошек грязными деревянными рамами излучали освещение, смесь голосов доносилась откуда-то из-за дома, и тянуло легким запахом барбекю. Захлопали дверцы пикапа. Роман и Эя решительно направились к крыльцу, минуя две высокие сосны: ствол одной раздваивался, в середине кто-то оставил букет красных цветов. И лишь Вайолет задержалась, выйдя прямо на середину проезжей части, встав двумя ногами на две желтые разделительные полосы. И подняла взгляд. Туда, где кончался видимый участок дороги – на все то, что еще можно было разглядеть в свете двух фонарей вдали: на махровые переливы крон деревьев и торчавшие козырьки крыш домов. Пустота, отсутствие машин, мрак дороги, чернеющий асфальт и абсолютное безвременье, словно ни одного живого человека не было во всем городе, а лишь только этот облезлый, состарившийся дом главного механика, светящийся и заливающийся голосами – словно пришелец с другой, неизведанной планеты. Если фиксировать внимание на молчаливых окрестностях, то словно можно было почувствовать шепот мертвых – неразборчивое, тихое бормотание Вселенной. Тогда, в тот момент Вайолет впервые почувствовала, что ее жизнь меняется – еще неизвестно как и в какую сторону, но будто сделай она шаг через двойную сплошную дороги в сторону дома механика, и начнется новая глава жизни. А что если переступить в противоположную сторону? Вот туда, к оврагу и дорожному ограждению? Будет ли это означать шаг назад? В темном, исполосованном проводами небе тускло блестели первые звезды, за очертаниями листвы еще тлело закатное тепло. Дуновение свежести и холода ночи обволакивало приятным чувством трепета, и внутри все волновалось, словно действительно что-то поддавалось изменениям. Вайолет никогда не делала ничего подобного, никогда не бросала все и не отправлялась в безумную поездку черт знает куда с малознакомыми людьми: последний год жизни она понуро копила обиду в себе и растила большой шар отчаяния и отстраненности – точно как матери-одиночки растят детей без посторонней помощи, зная, что расчитывать можно лишь на самих себя. Но здесь, в этом забытом всеми городке, где даже не было гостиниц, Вайолет впервые почувствовала, что начались перемены. Словно в каком-то плане она становилась свободнее. - Вай, – шикнул Роман, по неясной причине понизив голос, словно в доносившихся криках радости гостей дома можно было почувствовать себя виноватым за громкий оклик. Успев вдохнуть прелый запах опавших сумерек, Вайолет дернулась с места, пробегая по утоптанному газону до зеленевших ступеней крыльца. Возле одной колонны – синее ведро с дровами и темно-зеленое мусорное. На соседней с дверью панели – не то выцветший облик какого-то святого, не то простой доисторический постер. По дверной коробке тянулась гирлянда с разноцветными лампочками, стеклянную часть двери закрывала плотная красная штора. Роман вдавил круглую кнопку звонка, и звучание глухо откликнулось изнутри помещения, сливаясь с остальными звуками. Прошла минута, другая, но никто не спешил открывать. Эя нетерпеливо повторила движение, не убирая руку до тех пор, пока подушечка пальца не заныла. В ожидании Вайолет топтала плоский, некогда светлый коврик, кутаясь в куртку. Роман крутил в руке портсигар с зажигалкой, оглядываясь на оставленный у дороги пикап, словно тот мог помешать призрачным, фантомным автомобилям. Наконец, изнутри дернули дверную ручку, и на пороге появился высокий лысый мужчина в большой клетчатой черно-белой рубашке – радостный и удивленный. С потолка били желтые лучи дешевой лампы. - Знакомые Майка? – первый спросил мужчина, оглядев подростков. Видеть на пороге своего дома незнакомого юношу в сопровождении двух леди было дико, и мысли о прошедшем мальчишнике сына сбили с мысли. - Вы Сэм? – спросил в ответ Роман. Настолько серьезно, что Вайолет испугалась, не начал ли он свой гипнотический трюк. - А в чем дело? Роман облизнулся. И завел короткий рассказ – объяснил ситуацию, закончив тем, что им срочно нужен ремонт автомобиля, иначе собьется составленный график поездки. Механик думал, за его спиной то и дело сновал кто-то из гостей, с любопытством выглядывая поверх плеча хозяина. Наконец, бегло обернувшись, мужчина потер гладко выбритую щеку большой ладонью. - Ладно, я посмотрю, что с вашей машиной… А потом пошло первое «но» – мужчина объяснил, что сначала им нужно заехать за электриком, у которого единственный ключ от щитка и который сможет включить необходимое оборудование. Второе «но» оказалось традицией электрика каждый вечер ходить в спорт-бар «Дабл Плей». - … это на Сетрал Стрит. Если он согласится, заезжайте за мной, – закончил механик пояснения диктовкой адреса. В интернете был телефон бара, но на настойчивый звонок Романа никто не отвечал – блестела оправа его перстня на одном из длинных пальцев, сжимавших смартфон. Осознав, что придется ехать, трое подростков обреченно поплелись к пикапу. А механика, будучи пока бесполезным, вновь поглотило домашнее празднование. - Свадьба сына, – говорила Эя, устраиваясь на еще не успевшем остыть сидении возле Вайолет. – Как он пьяный собирается чинить? - По мне так трезвый был, – заводил пикап Роман, передав Вайолет свой телефон с открытым навигатором. - Да и разве у нас есть выбор? – сжала холодный металл портсигара юноши Вайолет. Пикап двинулся с места, с визгом совершая разворот через две сплошные. Никто не ответил, но каждый согласился. Выбора у них действительно не было.***
На Сентрал Стрит время остановилось на шестидесятых годах – череда низких каменных и кирпичных салонов, парикмахерских, небольших продуктовых и даже крохотная витрина магазинчика швейных машинок «Зингер». Указанный адрес вывел к длинному зеленому бару с тканевым навесом и выцветшими вывесками с акциями на пиво и куриные крылышки. Пикап занял одно из свободных парковочных мест. Гудели кондиционеры, вдали чернела дуга холма, поросшего лесной чащей и контрастирующая с кобальтовым небом. Миновав напольный штендер с меню возле входа, троицу поглотило ночное заведение. Это был небольшой бар с двумя залами, черно-белой плиткой на полу, утыканный экранами со спортивными каналами, развешанными над барной стойкой футболками с номерами и фамилиями игроков, обилием вывесок, записок, постеров, металлических знаков с высказываниями и паутиной оранжевой гирлянды, тянущейся по всему потолку, – по понятному случаю приближающегося праздника. Пахло фритюрным маслом и картошкой, коричневые столы усеивали прозрачные полупустые стаканчики и бутылки «Короны», за красными дермантиновыми стульями торчали спины посетители, периодически кий ударял по шарам в соседнем зале, кто-то громко выкрикивал – то ли поддерживая живую игру в бильярд, то ли ту, что транслировалась на экранах. Маленький мальчик сидел на плечах у одного тучного мужчины, пытаясь дотянуться до мяча для рэгби, подвешанному к потолку возле уборных. За барной стойкой велись оживленные разговоры, и звуки перекрывали друг друга, равно как и запахи наслаивались один на другой, и в воздухе стоял ощутимый привкус жира. Минуту троица оглядывала посетителей, будто электрика можно было узнать по каким-то таинственным приметам, а затем двинулась к бару. Пока Роман общался с молодым барменом, властно оторвав юношу от других клиентов, Эя зачарованно изучала набитые пивом полки холодильника. Внимание Вайолет привлекло большое светящееся табло со счетом: шла какая-то игра, и оставшиеся две минуты стремительно уменьшались, и сменялись красные огоньки из которых складывались цифры. - Отлично, вон он, – легко хлопнул Роман длинной ладонью по зеленой барной стойке. А затем указал на кого-то в толпе собравшихся перед двумя экранами, возле заставленного полупустыми порциями закусок стола. - Я хочу выпить, – заявила Эя. - Не сейчас, бести, – отрезал юноша, отлипнув от барной стойки и фиксируя взгляд на указанной черной толстовке. Эя недовольно поджала губы, Вайолет молча вскинула бровь, отстраненно трогая пальцем лакированную окантовку барной стойки. Черная толстовка отошла в сторону вслед за Романом и выслушала короткий пересказ истории; из-за шума девушки не слышали разговора, но наблюдали за редкими, короткими кивками мужской головы. Роман махнул девушкам рукой, и четверо решительно вышли на пустую улицу. - Ключ от щитка дома, придется вам заехать со мной, – объясняла черная толстовка. Опять надо было куда-то ехать. Но никто уже этому не удивлялся.***
Место в пикапе стремительно уменьшалось: Вайолет пришлось вжаться в сидение и раздвинуть ноги, Эе – сесть на освободившийся островок между, цепляясь руками за приборную панель. Электрик, с удивлением отметив знакомый пикап, устроился возле дверцы – его широкие плечи плохо вмещались, и мужчина всю дорогу сидел ссутулившись, стараясь не задевать сидящих рядом. От него пахло пивом и ребрышками барбекю – ароматы, к счастью перебивавшие собачий запах салона. Волосы Эи электризовались от свитера, спрятанная в карман куртки зажигалка Романа неудобно впивалась в живот Вайолет. Роман, под четким руководством штурмана в лице электрика, вел пикап быстрее и увереннее, надеясь скорее прекратить это «экскурсионное изучение города». Остановившись возле указанного дома, подростки остались ждать в машине – оглядывать обстановку дома не было желания, хотелось поскорее вернуться на автобазу. Когда электрик на три минуты освободил сидение, Вайолет не медля скинула Эю на пустое место, принявшись растирать бедра и менять положение собственности водителя в своем кармане. - И чего там Тейт остался? – размышляла Эя, стеклянным взглядом уставившись на мокрое пятно на асфальте под фонарным столбом. - Уж не знаю зачем, но места в этой развалюхе и так не хватает, – дернул Роман дверную ручку. На всеобщее счастье дом механика был четвертым вниз по улице, и, оставив девушек дожидаться электрика, Роман быстрым шагом направился в сторону свадебного кутежа. С выключенным двигателем, без подсветки внутренности пикапа производили поистине зловещее впечатление. Вайолет и Эя молчали: первая нервно мяла в кармане портсигар Романа, вторая – теребила пальцы, то и дело нетерпеливо, шумно выдыхая. Обеим не нравилась их компания, и обе мысленно поторапливали мужскую половину. Время растянулось, но не ощущалось: из-за всей беготни вечерняя тьма казалась простой дневной мглой, как если бы в полдень просто выключили генеральное освещение. Хотелось не спать, а согреться – от холода салона медленно замерзали ноги. Наконец, когда молчание стало совсем невыносимым, свет в доме электрика резко погас, а входная дверь захлопнулась. С тяжелым вдохом Эя отлипла от спинки, опять устраиваясь между ног Вайолет – та смиренно сдерживала негодование. Электрик вновь укомплектовался возле двери. - А где ваш мальчик? – хрипло спросил он. Обзор Вайолет был закрыт, но Эя пошевелила рукой. - Вон, бежит. Когда Роман запрыгнул в салон, запыхавшись от быстрой ходьбы, Вайолет одарила его молебным взглядом. - Все, механик скоро подъедет, – уверил молодой водитель, дергая стояночный тормоз.***
Вид автосервиса оказал успокоительное воздействие – приближение к оранжевой крыше постройки означало свободу телодвижениям. Когда пикап затормозил позади Форда, все торопились выбраться на твердую землю. За время их отсутствия ничего не изменилось. Размяв шею, электрик направился к охраннику, прерванный в разговоре Тейт толкался рядом. Пара быстрых вопросов, еще более быстрых ответов, и вскоре на территорию въехал малиновый джип механика. Роман возился в салоне Форда, осмотрительно пряча ценные вещи в бардачок, Вайолет пила воду из переданной ей бутылки, Эя ждала своей очереди. Было странное ощущение оригинальности ситуации: восьмой час вечера, возле закрытого автосервиса толпятся четверо подростков с дорогущей сломанной тачкой, а трое здоровых сельских рабочих пожимают друг другу руки, будто начинают простую утреннюю смену. Мастер отпер входную дверь, впустил электрика. Прошло несколько минут прежде, чем включилось освещение, и с тяжелым гудением поднялась одна гаражная дверь. Тейт и Роман помогли затолкать «болеющий» автомобиль внутрь, остановив прямо над смотровой ямой. Внутри было непривычно светло, и от включенного дополнительного освещения бежевая краска всего помещения показалась ослепительно-белой. Пахло здесь сыростью и сваркой. Механик накинул рабочую синюю куртку и открыл капот. Никто этого не осознавал, но в тайне все молились, что сейчас этот снизошедший с Небес человек отыщет неисправность, скажет что-нибудь похожее на «у вас просто клапан отскочил», поставит все на место и отпустит с Богом всех по домам. Но, как подсказывало предчувствие, вечер только начинался. Как заботливый владелец авто, Роман крутился поблизости, время от времени нервно трогая кончик носа. Вайолет и Тейт жались у рабочих поверхностей противоположенной стены – там, где в непрогретом помещении было теплее всего. Видя, как девушка прячет подбородок в вороте куртки, Тейт даже предложил ей свою толстовку, но Вайолет бросила быстрый укоризненный взгляд, и джентельменский порыв остался без должного внимания. Роман околачивался возле занятого делом механика, нервно постукивая носком замшевого ботинка по пыльному полу. Эя вышла на улицу курить, охранник утащил у нее одну сигарету, и девушка едва слышно кидала вялые фразы о причине путешествия. Слишком быстро закончив осмотр, механик с нервной полуулыбкой поднял взгляд на Романа. - Парень, что же ты мне конкретнее не объяснил? Роман замер, остановив и подергивание ноги. Всеобщей окаменелостью наполнились и остальные молодые тела. Что-то снова не так, опять начинается какое-то «но». Тейт и Вайолет инстинктивно вытянули шеи. - Что? – сурово спросил Роман. - У вас с двигателем проблема. Но я не моторист. Роман потер лицо ладонью. Действительно, когда он в спешке пересказывал механику причину их визита, то не сказал ни слова о хлопкé и полной остановке Форда на дороге: он так стремился уговорить мужчину бросить свои дела и помочь им, что идея о подробностях даже не пришла ему в голову. Он и подумать не мог, что этот механик не разбирается в двигателях! - Ну бля… - Вам нужен Стив – специалист по двигателям. Выдохнув, точно укрощая внутренний протест, Роман полез в карман брюк за телефоном. - Адрес?***
Ночные разъезды по округе начинали казаться абсурдными. Решительно направляясь к пикапу охранника, Роман потянул Эю за локоть. - Опять? – выронив недокуренную сигарету на асфальт, уныло протянула та. Не потому, что не хотела ехать. Было просто жалко сигарету. Вайолет понуро загружалась в машину следом: Роман твердо дал понять, что, хотели они того или нет, не оставит девушек в автомастерской с тремя мужчинами. Механик успел дать Тейту задание, и пикап двинулся в путь прежним составом.***
- Я могла и остаться, – раздраженно следила за перебегавшими лучами фар Вайолет. Пикап тарахтел на ухабах. Роман сжал руль. - Нет, не могла, – и продолжил, отвечая на яростный, беглый взгляд девушки. – Смеешься что ли? Там три здоровых мужика! Не оставил бы я вас с незнакомцами. - А Тейт? – упорствовала Вайолет, напоминая о том, что не все оставшиеся на автосервисе были чужаками. - Тейт, Тейт, – повторил Роман. – Обуза. Зачем я вообще согласился его взять… - Не все люди угроза, – настаивала Вайолет, не желая затрагивать ноющую тему соседа. – Иногда можно дать шанс, – произнеся это вслух, Вайолет быстро поняла, что текст перешел в подтекст, а не будь здесь Эи, она вполне возможно и продолжила бы объяснение. - А я согласна с Романом, – вмешалась Эя, все эти пять минут теребящая кончики волос. – Ты вся такая «посмотрите на меня, я кремень, меня ничем не сломить, какая я дерзкая и крутая», – передразнивала она измененным, противным голоском, – а на самом деле в тебе человечности больше, чем во всех Посланцах доброй воли! - Ну-ка повтори, – вспылив, выкрикнула в ответ Вайолет, желая развернуться на сидении, но теснота места не позволяла смены позы. - Перестаньте, – ладонь Романа перелетела через коробку передач и легла на ее бедро, легко сжав плоть, словно успокаивая. – Мы на месте. Дом моториста оказался в десяти минутах езды вверх по дороге, с поворотом налево на развилке, мимо зарослей с оврагом и большой треугольной клумбы, с объездом трех машин почтовой службы. Здесь был менее живописный квартал с более дешевыми редкими домами, но и большим количеством уличных фонарей. Навигатор вывел к крохотному, словно сплющенному с боков домику из белых панелей, голубым козырьком над маленьким входом и свежевыстиранным американским флагом на колонне крыльца. Одно соседствующее с дверью окно затянуто белой римской шторой. Включенных источников освещения видно не было. Роман остановил пикап возле пня спиленного дерева. Звонка не было, и Вайолет просто постучала. Было так тихо, что казалось, стуком можно было разбудить соседей. Трио замерло, прислушиваясь к шагам, что вскоре затмили собой их собственное дыхание. Дверь открыл низенький мужчина в серой футболке и растянутых спортивных штанах, чем-то походивший на охранника автомастерской. Челюсти спешно перемалывали остатки еды. Из открытого помещения вслед за мужчиной на улицу пахнуло теплом и ужином. - Вы к кому? – сглотнув пищу, спокойно задал вопрос мужчина, вытирая руки о желтое хрустящее полотенце. - Вы Стив? – за последний час это был уже второй вопрос Романа о человеке с именем на одну и ту же букву. Мужчина моргнул. И выслушал повторный рассказ о происшествии с Фордом, об охраннике, электрике и механике который, собственно, и послал их сюда. Моторист, как и его напарники, молча слушал, отстраненно глядя на высокого юношу в дорогой обуви с его эскорт-сопровождением. Когда рассказ подошел к концу, мужчина причмокнул, облизнулся, неспешно утер рот скомканным полотенцем и ровно так же, как и механик, обернулся на недра своего дома. - Дайте мне десять минут.***
Все эти десять минут подростки курили, околачиваясь возле большого дуба, что тянулся от границы с проезжей частью. Тишина угнетала. Изредка звенела посуда в доме электрика. В вечернем воздухе растворялся сигаретный дым. Эя долго следила за серой кошкой, что медленно спускалась по деревянной лестнице дома напротив. Вайолет переступала с приподнятой над уровнем земли одной из плиток тротуара, а потом соскакивала на газон, вновь и вновь продолжая движения по кругу. Когда это занятие наскучило, стала разглядывать объявления, приклеенные к окнам красной легковушки. Роман почти не двигался, концентрируя внимание на доме моториста, словно мысленно подгоняя мужчину. Лишь однажды он достал из заднего кармана кожаный зажим для денег и в свете от фонаря молча пересчитал наличку. Докуренные бычки они скидывали в голубой мусорный бак. Когда же дверь приоткрылась, и моторист, переодевшись в рабочий комбинезон, вышел на улицу с ключами от той самой красной машины с объявлениями на стеклах, подростки, точно по команде, молча двинулись к пикапу. На базе разворачивалась активность: Тейт возился с большим поддоном, механик инструктировал, вытаскивал какие-то инструменты из больших железных ящиков; вокруг приподнятого на подъемнике и зафиксированного противооткатами Форда появились технические устройства, из всего многообразия которых неопытному человеку была знакома лишь лебедка. Когда пикап и красная легковушка заняли свои места на территории, механик поправил ворот своей куртки и вышел навстречу, быстро объясняя ситуацию мотористу. Вопреки ожиданиям, механик остался на сервисе, дожидаясь, пока и моторист не отметится в рабочей карточке посещений у главного входа. Почему задержался и электрик было неясно, но мужчина удалился в пристройку охранника. Никто этого не знал, но если бы вся база тогда резко остановила свою деятельность, то можно было бы уловить тихий щелчок пивных банок и переливы голоса диктора спортивной сводки. Лысая голова механика блестела в свете дополнительных ламп. По пути к Форду моторист засучивал рукава комбинезона. У него был приятный размеренный голос – более высокий и мелодичный, чем у остальных работников сервиса, а потому все его команды воспринимались как вежливые просьбы. Готовясь к работе, он перекидывался отстраненными фразами с механиком, обсуждая свадьбу сына последнего, здоровье какой-то дамы на «М», а потом и новую работу кого-то на «Д» и еще пятерку людей с именами из разных концов алфавита – в общем все то, что не имело никакого отношения к поломке Форда, но не мешало при этом мотористу умело управляться с инструментами, кладя отвертки и насадки тут, ключи там, перенимая доставаемые механиком из шкафов емкости и выбрасывая на пол тряпки из большой красной бочки. Столпившись вокруг, подростки молча наблюдали за тем, как моторист, захватив пластиковый поддон и какие-то инструменты, шустро спустился в яму. Четверка не говорила, они словно вообще забыли, что кроме каждого из них в помещении есть кто-то еще. Работа моториста поглотила все их внимание – будто простая научно-популярная программа по телевизору. Звякал метал, на большие поддоны складывались открученные детали. Изредка раздавалось сопение и громкие, короткие гортанные звуки. Открутив защитный поддон под двигателем, мужчина крикнул механику, и тот занялся снятием капота. Всю работу моторист сопровождал пояснениями, мол, делаю то-то, сейчас буду делать это. Обращался ли он к напарнику или к завороженной четверке, сказать было сложно. На его лицо падала тень от грузной машины, и отвинчивая болты мужчина смешно морщил нос, отчего глубже становились морщины. Лишь один раз Вайолет оторвалась от работы мужчины, чтобы взглянуть на остальную компанию: пухлые губы Романа слегка разомкнуты, большие детские глаза с нескрываемым интересом зафиксированы на работнике. Лицо Тейта не выражало ничего, лишь медленно двигались желваки на остро очерченных скулах да дергался завиток кудрей над ухом. Последний скрывал собою Эю, и ее реакцию она лишь могла представить. В какой-то момент моторист помахал рукой. - Давай вон те поддоны, – он не обращался к кому-то конкретному, но стоявший ближе всех Роман дернулся с места, хватая пустые замусоленные от частого использования емкости. В момент, когда в одну из них хлынула медового цвета жидкость, Вайолет почему-то передернуло. Моторист дважды втянул носом, принюхиваясь, затем издал короткий смешок. - Давно масло-то меняли? – подал он голос из ямы. Трое подростков покосились на Романа, тот лишь пожал плечами. - Машина семейная... – откликнулся он, выдавая слабое оправдание тому, что понятия не имеет когда там его мать последний раз совершала поездку в автосервис. - Я тебя понял, – без дальнейших комментариев продолжил работу мужчина. Когда вся мешающая жидкость была слита – вылез, отирая руки об одну из валявшихся тряпок. Закончил и механик, и оба мужчины бережно сняли капот – разительно отличающаяся разница в росте дарила поистине комичную картинку перекошенной на угол крышки. Моторист с легкой улыбкой обернулся на увлеченную их деятельностью группу. - Ну что, помогайте. Ребята в ступоре уставились в ответ. - Чего? – причмокнула Эя. - Будете помогать разбирать. Эя нервно рассмеялась. Вайолет в ужасе смотрела на говорящего. Тот вновь махнул рукой. - Давайте-давайте, я не механик, а Сэму нужна помощь. Двигатель я вам разберу, вы мне его только достаньте. Казалось, работники издеваются: доверить разбор деталей автомобиля группе людей, не имеющих не то что технического, но пока еще вообще никакого образования казалось идеей крайне странной. Уж не умалишенные ли они, подумалось каждому подростку. - Да что за бред?! – разглядывал серьезные лица работников Роман. Но Тейт первый пришел в движение, уже решительно стягивая через голову мешковатую толстовку, откидывая вещь на красную крышку ящика для инструментов. Глядя на то, как блондин засучивал рукава клетчатой рубашки, с места нехотя сдвинулась и Вайолет, потянув за язычок молнии куртки. Эя пристала к механику, выпрашивая пару перчаток – со стороны казалось, что она просто неженка, но никто и подумать не мог о ее ранках на пальцах, из-за которых Эя и переживала, боясь контакта с масляными запчастями. Роман в нерешительности косился на раскрытый капот. - Не бойся, принцесса, – окликнул его Тейт, принимая из рук моториста отвертку. Сжав кулаки, Роман поднял гневный взгляд. Ладонь Вайолет, коснувшись его плеча, остудила запал. Выдохнув, юноша принялся нехотя стягивать кардиган до черной футболки, вспомнил об отсутствии наручных часов и мысленно дал себе напоминание забрать их у охранника. «Если он их еще не продал» – мелькнуло в его голове. Выудил из карманов портсигар с зажигалкой – красная тумба стала временным пристанищем всего имущества подростков. - Пусть хоть девушки не принимают в этом участия, – высказался Роман, раздумывая над тем, почему он один это понимает. - Да ладно, – натягивала Эя перчатки поверх длинных рукавов футболки, – это же блин так весело, – с сарказмом скривилась она в издевательской гримасе. Роман понял намек – в поломке машины Эя все еще винила кузена. Молча облизнулся, умоляюще глядя на Вайолет, но и та была непреклонна. «Чертовы упертые женщины» – думал Роман, не понимая причины их столь ярого желания работать. Когда все были готовы, механик сменил товарища, и начался инструктаж. Поначалу работа шла абсолютно неслаженно, а вопрос о том, почему они должны копаться во внутренностях автомобиля появлялся в сознании каждого из них – даже резвый Тейт и тот не особо мечтал в ночи возиться с машиной чужого ему богатея. Синхронность действий не только напрочь отсутствовала, но, казалось, они четверо и вовсе мешали друг другу – каждый был занят собственными мыслями, и указания механика воспринимались поверхностно. Возясь с демонтированием радиатора и термостата, Роман и Тейт так и норовили сталкиваться локтями – взаимная близость бесила обоих. Вайолет отвлекалась на оголенные руки парней – ее раздражало то, что ей нравилось наблюдать за Тейтом, за тем, как напрягаются мышцы когда он сосредоточенно снимает топливную рампу, как пальцы обхватывают резиновую ручку отвертки, и Роман – черная, облегающая широкие плечи футболка, волосы, падающие на лоб и тяжелое от стараний глубокое дыхание. Их лица – такие чистые, такие сосредоточенные, почти невинные. Вайолет злилась на себя, на то, что взвинчена и возбуждена по неподходящей к ситуации причине, а потому помощь в извлечении патрубка происходила отдельно от ее разума. Она вдруг приятно подумала о том, как Тейт первый выступил добровольцем в помощь, вдруг вспомнила, как он и отцу ее помогал со строительными делами. Может, он не такой плохой, каким она его все время считает? Выданные Эе большие оранжевые перчатки, словно специально подходившие по цвету к наружной отделке автосервиса, сковывали ее в движении, и девушка лишь принимала от остальных детали, опуская их на поддоны; особо тяжелые – с помощью механика. Роман мысленно был в ужасе – за всю жизнь он не мог вспомнить ни одного схожего случая, где ему надо было поднимать что-то тяжелее бутылки бренди. Стояло угрюмое молчание, прерываемое лишь инструкциями механика. Ни он, ни моторист, выгружавший какие-то электрические приборы и подсоединяя провода, не пытались разбавить напряженную обстановку отвлеченными разговорами, будто понимая суть ситуации и предоставляя подросткам справляться с напряжением самим. Было тяжело, было грязно, скользко и масляно. Они многого не понимали, дважды Романа вовремя останавливали от выкручивания не тех деталей, Тейт путался в трубках, все никак не находя топливопровод, раздраженно дожидаясь помощи механика, Эя бесилась от тяжести. После двух часов работы головы гудели от обилия названий механизмов и запчастей, одежда и руки перепачкались в масле, слизистую носа жгло от едких запахов, а все внутренности авто постепенно слились в одно целое, и глаз замыливался, отчего нарастало раздражение. Один раз под опущенную гаражную дверь пролезли электрик с охранником – узнать, как продвигается работа. По выглянувшим из-под машины четырем лицам можно был прочесть ответ. К концу четвертого часа ныли тела. Вайолет забыла убрать волосы, отирая лицо от прядей чистым участком кисти, и в какой-то момент Эя просто молча стянула перчатки и шустро заплела волосы Вайолет в косу, заправив под ворот ее свитера. Вайолет была удивлена. Никто не заметил, как к окончанию работы пришла и слаженность – с коробкой передач и силовым агрегатом возились все вместе. Отработанная схема передачи частей Эе наладилась, и пока механик занимался проводкой подкапотного отсека подростки не только полноценно погрузились в свое задание, но даже поддерживали и помогали друг другу: когда физически, когда психологически – взглядом, уставшей усмешкой. Когда коробка и валы были отсоединены, при помощи лебедки подняли двигатель, укладывая на большой поддон. Можно было выдохнуть. Вайолет впервые оглядела пол, заполоненный деталями, проводами, трубками и мелкими частями, что еще днем составляли органичную сеть внутренностей работающего внедорожника. Все принялись разминать затекшие конечности, у кого-то что-то хрустело, голосовые связки машинально выдавали наборы нечленораздельных звуков. Коротавший время ожидания за отстраненной работой моторист поднялся со стула в дальнем конце помещения. - Ну все, идите пока покурите, – и мужчина указал направление к уборной. Четверо дружно двинулись к раковине, вытягивая перед собой перепачканные руки, минуя ряды щеток для пола, бидоны с канистрами и мусорные баки, пробираясь по узкому проходу к заветной белой двери. Руки мыли быстро, толпясь в узком пространстве возле раковины, Эя впихивала каждому ворох салфеток из держателя – всем хотелось скорее покурить. Казалось, сколько мыла не используй, грязь и масло все равно ощущалось на коже. Вайолет тактично дожидалась своей очереди в туалет; вытирая руки на фоне развешанных объявлений и графиков работы автосервиса Роман заботливо утер краешком салфетки след от масла на шее девушки. С красной крышки ящика стремительно исчезали вещи четверки: Тейт выворачивал толстовку, стянув перепачканный свитер Вайолет натягивала куртку, Роман – кардиган. Эя забирала портсигар кузена. Молча проскакивая к выходу, подростки смотрели на моториста, что разворачивал и снимал крышку с двигателя. Ночная прохлада окутала вспотевшие тела. Чувствовался крепчающий запах ночи, в свете окошек автосервиса сверкала череда криво расставленных на территории автомобилей. Странно было думать о том, что это единственное место в радиусе нескольких километров, работающее в столь поздний час. Растущая яркая луна взошла над мрачными кронами деревьев. - Дерьмо какое-то, – прикурив от зажигалки, нервно утер уставшие глаза Роман тыльной стороной ладони. – Вот какого хера мы на это подписались? – Понизив голос, обернулся он к Тейту. Затягиваясь, тот поднял недовольный взгляд. - А тебе хотелось еще по округе поездить пока всех механиков не соберешь? Этот мужик поступил как профессионал – он специалист по двигателям, а не по работе мелких пешек. Вскинув брови, Роман медленно, расслабленно закивал, нехотя соглашаясь. И это был первый их разговор, длившийся больше пяти секунд и содержавший что-то большее, чем плохо скрываемую неприязнь. На часы никто не смотрел, но колдовской час ощущался в сонных периодических зевках и уставших взглядах. В каморке охранника горел свет, было слышно гудение ламп внутри автосервиса. Четверо курили возле крайней опущенной гаражной двери; то и дело сверкал оранжевый огонек от затяжек. Взгляды блуждали по окрестностям. В какой-то момент Эя не сдержалась, рассмеявшись. Роман тоже улыбнулся, затем Тейт, и глядя на ямочки обоих юношей захихикала и Вайолет. Смех был нервным, но необходимым – как выпуск накопившегося в телах напряжения. Внутри автосервиса – голос механика и мат моториста. И от осознания причины, от понимания того, что с двигателем явно какая-то чертовщина, смех становился более истеричным. Эти две минуты беззаботной, детской реакции освободили от тяготевших забот. И разговоры были лишними, каждый смотрел на другого и понимал – то, что они сейчас сделали, было самым коллективным и слаженным их действием за прошедшие сутки. Когда истерика прошла – сбросили окурки под ноги, утерли глаза от слез и потянулись к карманам за добавкой. Эя отшагнула от пожарного шланга, подставляя лицо прохладному осеннему ветерку. В каморке охранника не нашлось воды, но мужчина подсказал, где в автосервисе искать кулер. Электрик дремал в кресле. За автосервисом простаивали большие мусорные баки, точный цвет которых в тусклом освещении вытянутых окошек здания было не разобрать. Эя нашла кусок черного шланга, пнув, точно змею, к ногам Тейта. Блондин смеялся, Роман с задумчивой улыбкой пинал камушек. Там, где кончался освещаемый участок территории, в мимолетной тиши Тейт наскочил на Вайолет, Эя напоролась на кирпичную выкладку – сверху башенки полетели кирпичи, и подростки с диким хохотом бросились поднимать камни с влажного газона. Петлявшая асфальтированная дорога вывела к неожиданной светлой клинике сурологии, и четверо долгое время заглядывали в окна, прикрытые опущенными жалюзи, точно выискивая лазейку в плотных шторах. Разглядывая табличку у двери, спорили о значении должности суролога и размышляли о том, почему этот медицинский центр вообще соседствует с автомастерской. Курили возле темного входа, вдыхая еловый запах треугольных насаждений. Никто не помнил, в какой момент решили вернуться обратно – то ли почувствовав готовность моториста, то ли просто замерзнув, но прошло приличное количество времени. Внутри автосервиса тепло окутывало странным запахом раскаленных обогревателей. Склоняясь над разобранным двигателем у широкой рабочей поверхности, моторист подозвал всю компанию. - Тут на коленчатом валу "затир", из-за этого образовался заусенец, и в масло попала стружка, – спокойно объяснял он. – Я почему вас и спросил, когда масло меняли: либо давно, либо само масло плохое. Фильтр не справился, из-за попавшей стружки и произошел отказ двигателя… – по большей части глядя на мужскую половину компании пояснял моторист, периодически тыкая в одну из частей кривящейся детали, – … нужно вал на станке растачивать и убирать проблему… Жестикуляция отвлекала от смысла слов. Компания следила за руками, не особо понимая, почему моторист столько им объясняет и не собирается ничего предпринимать. - В общем, – выдохнул он, – все, что мог, я сделал. Вам надо слесаря найти. Услышав, что теперь в ночи им надо еще за кем-то ехать, Тейт издал непроизвольный нервный смешок, машинально обменявшись с Эей понимающими, ироничными взглядами – оба отступили, пряча нервные улыбки. Роман втянул воздух, плотно сжимая губы. Ладонь спешно прошла по гладким волосам, лихорадочно прилизывая пряди. - Да вашу же мать, – полился неконтролируемый словесный поток, – может, весь ебаный список огласите? За кем еще придется ехать?! – свирепел юноша. В успокаивающем касании Вайолет обхватила его руку. - Роман, Роман, – тихо звала она, понимая, к чему все идет. – Простите его, – обратилась она к мотористу. Мужчина добродушно отмахнулся. Оба работника принялись вспоминать адрес слесаря.***
Несмотря на протесты Романа, на этот раз девушки остались на базе. «Может, поможем тут чем» – сонно уверяла Вайолет, выпроваживая выбешеного Романа за стены автосервиса. Но работы не нашлось. В долгом ожидании возвращения обе методично изучали многочисленные «Пин-ап» постеры актрис сороковых годов, Тейт же расспрашивал что-то про систему охлаждения, к пояснениям чего, ввиду прирожденного любопытства, Вайолет прислушивалась. Они столько курили, что табак полностью пропитал одежду, и запах масла притупился. Вайолет думала о механике, который бросил сына и невестку и поехал помогать четверым незнакомым людям в разгар свадебного веселья. Насколько хорошим человеком надо быть, чтобы так расставлять приоритеты? Бетти Грейбл кокетливо улыбалась с одного из постеров – углы плакатов пропитались клейковиной монтажной жвачки. - Понятия красоты, конечно, раньше просто угар были, – высказывалась Эя, указывая на ягодицу актрисы, – как наши с тобой две ноги вместе! – все не унималась брюнетка. Вайолет вяло улыбалась в ответ, будучи абсолютно незаинтересованной в обсуждении габаритов танцовщиц минувшего века. В руках трещали пластиковые стаканчики – кулер автосервиса почему-то выдавал только горячую воду. Каморка охранника уснула. Пока работа застопорилась, моторист включил ночную радиостанцию, где на повторе крутили одну и ту же мелодию, и, убивая время, Эя пританцовывала в такт музыке, пытаясь взбодриться. Мужчины вышли на перекур, шурша одинаковыми рабочими куртками. Когда Роман привез сонного, вырванного из собственной постели слесаря, было уже начало третьего утра. Механик намешал всем растворимого кофе, оставлявший ядреный привкус горечи. Морщась, все безропотно отпивали. Всклокоченный, поднятый ото сна слесарь долго хлебал кофе из собственного термоса, пока наконец не воспользовался уборной автосервиса и не вышел к народу с вымытым, блестящим лицом. - Ну и чего тут произошло?***
Станок громко гудел – дребезжащий звук, точно напильником по металлу, резал слух. Слесарь долго растачивал деталь, возясь с коленвалом. - Потом все, что отвинтили, будете прикручивать, – шутил моторист. Подростки судорожно хихикали, отпивая из остывших стаканчиков гадкий кофе. Пока слесарь работал, курили на автомате, уже не чувствуя ни вкуса сигарет, ни запахов девственной природы. Эя грелась под одним из рукавов огромной куртки Вайолет. Усталость так всех расслабила, что на время был поднят белый флаг, и в глубине души все просто радовались тому, что когда-то Форд все же починят. Когда слесарь закончил, с фразой «ну все, я поехал» отдал вал, и моторист принялся собирать двигатель. На этот раз слесаря повез домой Тейт: молодой Годфри сразу заявил, что «еще одна поездка в сраном пикапе, и я за себя не отвечаю». Двигатель собрали уже к утру. На горизонте мягким голубоватым свечением занимался рассвет, окутывая близлежащую клинику серой дымкой. Тусклая, блеклая половинка лунного диска почти скрылась за крышей медицинского центра. Воздух постепенно наполнялся пряным запахом нового дня – вдохновлявшим, оживляющим, приободряющим дух. Глаза слипались, от плохого кофе тошнило, разобранные части авто ставили на автомате, вздрагивая от периодических резких выкриков механика. К утру, к штатному часу открытия автомастерской стали приезжать и другие рабочие – ребята, поначалу обомлевшие от увиденного, стали помогать подсоединять электрику, проверяли уровни жидкостей, показывали многочисленные нюансы. - У нас сейчас нет масла для этого типа двигателя, – методично пояснял главный механик Роману, – поэтому я вливаю ваше старое. Но, – привлек он рассеянное внимание полусонного юноши, – я настоятельно рекомендую заехать к моему брату в автомастерскую в Чарстонвилль. Слышите? Вам необходимо заменить масло как можно быстрее! Роман кивал. Кивали и остальные, точно игрушечные щенки, что трясут головками с приборных панелей автомобилей. В восемь утра Форд сняли с подъемника, повернули ключ, и машина завелась. Провожать подростков вышла вся автобаза. Роман достал кожаный зажим для денег и со смиренной серьезностью принялся всовывать купюры каждому рабочему, что приложил руку к починке авто – на номинал бумажек смотрел поверхностно, оттого добрых триста долларов безвозвратно потонули в карманах рабочих курток. Многие отказывались, юноша настаивал. Забирая свои часы у разбуженного охранника, как и обещал, пихнул и мужчине пятьдесят долларов за потраченный бензин. Вялыми, уставшими голосами благодарили за помощь. Размякнув от сонливости, Эя даже протянула охраннику сигарету – из чувства ли подступившей благодарности или по причине заторможенного сознания. Земля под ногами ощущалась странно, невесомо. Рухнув на тугие сидения Форда, каждый почувствовал приятную, обволакивающую прохладу кожаного салона. И вскоре рассвет увлек внедорожник, лаская корпус туманными касаниями испарений, тянущихся с полей. Методичный шелест проснувшейся природы убаюкивал, точно медленное раскачивание маятника. В нежно-розовой дымке проскочил первый встречный автомобиль, мелькавшие в светлом мареве домá исторгали в рабочее утро своих жильцов. Роман потряс головой, словно стряхивая сонливость, и крепче сжал рулевое колесо, быстро и глубоко моргая. По рукам пошла пачка жвачки, что обещала перебить противный привкус растворимого кофе. - Куда мы сейчас? – зевнув, спросила Эя. Вайолет не сдержала повторного зевка. - Хотите есть? – задал встречный вопрос Роман. Никто не ответил. – Надо заехать в какой-нибудь ресторан и найти хороший отель. Последняя часть привлекла всеобщее внимание. - Отель? – хором разнеслось по салону повторное слово. Через зеркало заднего вида Роман смотрел на пассажирский ряд с нескрываемым удивлением. Затем потянулся к бардачку и поднял зажатую между пальцев черную кредитку с броскими, выведенными на всю длину золотыми буквами логотипа «Годфри». - Пока есть вот это, мы не будем спать в засранных мотелях. Под первыми солнечными лучами ярко горели верхушки разноцветных крон, свежие опавшие листья отлетали к обочине, цепляясь за траву. Плавный ход машины напоминал о том, что этой ночью простые жители грязного, маленького городка бросили все свои дела – празднества, ужин, традиции, сон – и согласились помочь, вышли на работу в неурочное время и с профессиональной выдержкой чинили двигатель, по факту еще и пытаясь отказаться от вознаграждения. Еще два дня назад представить такую ситуацию казалось каждому немыслимым занятием. И под монотонный шорох резины ровная дорога стремительно несла уставший, молчаливый Форд навстречу долгожданной еде, отдыху и приключениям, которые, точно рассвет, еще только начинались…