***
♪ We'll never get free Lamb to the slaughter What you gon' do When there's blood in the water? ♪
Дождь кончился, и ровным песочным квадратом выделялся сухой участок асфальта под навесной крышей. Мокрый серый цвет, шорох под подошвами, истертые разделительные полосы парковочных мест. Чем дальше от офиса – тем темнее: осветительные прожектора концентрировались на фасаде офиса, и ряд пустых номерных окон ничем не освещался. Шелестели круглые верхушки высоких деревьев, мокрой тряпкой развевался желтый флажок на коньке офисной крыши. Единственный раз прогремевший лай собаки – очень, очень далеко, словно на другом континенте. В остальном полная тишина, и прав был этот дядька: тут не только заснуть мертвым сном можно, но и будучи бодрствующим ощутить себя персонажем постапокалиптики. В самом конце парковки – два гладких авто. Вайолет подняла чип-ключ, вглядываясь в значки и нащупывая нужную кнопку замочка. Ожила черная Тойота, игриво сверкнув фарами. Вайолет еще раз огляделась, во тьме видя лишь черную полосу кукурузных полей и белесый, далекий фермерский огонек. Все так же молчаливо подрагивал провод под крышей офиса. Не без страха дернула дверную ручку. Салон давно остыл, внутри на удивление чисто. Пассажирское сидение тихо скрипнуло, закругленный носок ботинка аккуратно уткнулся в шов коврика, второй остался на асфальте. Натянув рукав куртки Вайолет подняла крышку подлокотника, заглянула на второй ряд сидений, ощупала кармашки в дверцах, раскрыла бардачок. Мелочь от сдачи, несколько презервативов, замшевая тряпка для стекла, дорожный атлас, какие-то чеки, туба влажных салфеток. И мысль, не дававшая покоя: слишком чисто. Для семейной машины здесь слишком чисто! И разве верующие не вешают на зеркало четки или… кресты… или… что угодно! Вайолет оторвала подошву от коврика. Влага, дождевая вода. Машиной точно недавно пользовались. В бардачке – завал из CD дисков. Пэт Бун, Бадди Холли, Рики Нельсон… И в самом конце, за стопкой древнего пластика пальцы нащупали кожаный переплет. Карманный ежедневник. Сама не зная зачем Вайолет раскрыла обложку. Гелевая ручка, размашистый почерк. Даты, рандомные дни недели, приписки, которые она не могла расшифровать. А в середине – сплюснутая оберточная бумажка из-под ментоловой «Риглейс» и сложенная фотография. О, как бы Вайолет хотела никогда ее не находить! С фото на нее смотрели два улыбающихся лица: мужское и женское. Приятные, подернутые редкой сеточкой морщин черты, ее яркая помада, его блестящие, затуманенные алкогольной дымкой глаза; бокалы шампанского выглядывали из-за кадра. Корпоративная вечеринка? Праздник? Это не их машина! Вайолет похолодела, отводя взгляд на фасад мотеля. Какова вероятность, что это родственники хозяина? Сын или дочь? Жена, если таковая вообще существует? Всегда всему есть логическое объяснение! Может, он или она чистоплотен и опрятен и следит за порядком в автомобиле… Но тогда почему за перегородкой офиса такая жуткая свалка? Забросив блокнот обратно в бардачок, Вайолет торопливо выбралась на улицу, спеша скорее убраться с этой парковки. Она не помнила, как захлопнула дверь, как поставила машину на сигнализацию, как вернулась к дверям офиса, как прошла весь коридор. Был ли кто-то за стойкой? Мысли скакали с какой-то невероятной скоростью, и ни за одну не удавалось зацепиться. Ей хотелось просто вернуться в их теплый, пропахший средствами для душа номер и обнять кого-нибудь, кто сказал бы ей, что все это плохой хэллоуинский розыгрыш… Да, точно! Так оно и было! У хозяина мотеля просто своеобразное чувство юмора, и все это что-то вроде посредственной игры или квеста! Может, поэтому в мотеле нет абсолютно никаких украшений к празднику? В третьем номере Эя методично застилала дальнюю постель жестким покрывалом. Вайолет вплыла в комнату медленными шажками, силясь собраться с мыслями и сконцентрироваться на чем-то конкретном. Номер. Такой же, как и их собственный. Стены, ковролин… ковролин! Под кроватью, там, откуда Эя перетянула покрывало, валялся мусор. Салфетки. - И? – остановив деятельность, глядела на нее Эя. Вайолет покачала головой, и сама не зная, зачем это сделала. Надо было рассказать, но мысли продолжали путаться. - Тогда не стой столбом, принеси мусорку, – дернула ткань покрывала Эя так, что еще одна скомканная салфетка слетела на пол. Вайолет молча двинулась с места. Корзина под раковиной. Пустая. Совсем. Даже без мусорного мешка. Дубль два. О, как она хотела бы никогда не наклоняться за ней… Возле салатовой толстой ножки раковины – две алые размазанные капли, растекшиеся по водянистым разводам. Вглядевшись, отпрянула, задев рукой черную пластиковую корзину. С мягким стуком та повалилась на бок, прокрутившись до унитаза. А за ней – скомканный платок, цвет которого сливался с синей плиткой пола. Дыхание перехватило. Боясь выдохнуть, Вайолет опустилась на корточки, подползая к находке. Подцепив автомобильным ключом край, подняла ближе к свету. На темной ткани – еще более темные пятна, размазанные по всей поверхности, точно ей что-то промакивали. Темные, слишком темные для помады… Вайолет уронила платок обратно, плотно сжав чип-ключ в похолодевшей ладони. - Эя! – рваный выкрик, почти выдох. Недовольный щелчок языком. - Ну что еще? – просунула голову девушка. - Кровь… Из за цвета плитки Эя долго не могла понять, куда смотреть, и вглядывалась в лицо Вайолет, силясь найти намеки на ранение. - Не на меня, на пол! Затем она увидела. Бурые капли смешивались со светлой жидкостью, напоминая странную жижу, да так противно, что от отвращения передернуло. Детские волоски падали со лба на глаза, но Эя не замечала. Рука потянулась к платку. - Не трогай! – вырвалось испуганным выкриком Вайолет. – Вдруг- - Что? – с нервным смешком прервала Эя. – Вдруг убийство? Мы что, в кино? Страшный хозяин мотеля убил нерадивых постояльцев? Бу-у, клише! Вайолет облизнула пересохшие губы. - Я нашла в машине фото. Мужчина и женщина. Не похоже было, что автомобиль хозяина мотеля… Эя плотно сомкнула губы. Секунду думала, переводя взгляд с капель до платка и обратно на Вайолет. Каковы шансы, что здесь действительно что-то произошло? Нет, еще больше им за эту поездку повезти не могло. Ну а если все же… - Дай свой телефон, – протянула ладонь Эя. Вайолет покорно вытащила сотовый. Сумела сделать фото, долго копаясь в устаревшем гаджете девушки. Схватив мусорку, спокойно вышла из ванной, принявшись скидывать в корзину валявшиеся салфетки. - Поправишь стулья? Вайолет смутило поведение Эи. - И все? Вот так просто? С силой пихнув дно мусорки прямо поверх заправленной постели, Эя распустила пучок, запустив пальцы в рассыпавшиеся по плечам пышные пряди. - Слушай, ничего не было, ясно? Мы вообще не знаем, что это, – она лихорадочно облизывалась, подбирая слова. – М-может, несчастный случай… - Да, н-но машина… – пыталась Вайолет. Тяжело выдохнув, Эя зажала волосы на затылке. Вайолет ждала какой-нибудь резкой фразы, но Эя молчала. - Ты что-нибудь трогала? – наконец спросила она. Вайолет взорвалась. - Конечно трогала! Как, по-твоему, я нашла фото?! Эя чертыхнулась, и сама не замечая, как скребет по большому пальцу ногтями. - Ладно, вот что мы сделаем… Заперев дверь, они освободили подоткнутый под матрас край белой застиранной простыни и распороли угол ключом зажигания, тем же ключом вновь подняли перепачканный платок и завернули в клочок ткани. Возвращаясь в офис, сунули на время кулек под крышку гриля. По пути Эя трясла телефон Вайолет между пальцев – бездумно, совсем машинально. Точно, как делал это Роман… А когда на их призыв вышел хозяин мотеля, по неосторожности уперлась ладошками в основание оконной рамы, зажимая между ней и ладонью и телефон. Клацание устройства привлекло взгляд мужчины. - Успешно? - Да, очень! Вы что, псих? Что это за шутки такие? Если не хотите, чтобы мы отнесли это в полицию, установите чертов баллон! Хозяин замер. Можно было и не заметить, но веки глаз дрогнули. Это, а больше ничто в его мимике не указало на волну страха, пробежавшую по телу мужчины в этот момент. Его взгляд – вновь на телефоне, зажатым ладошкой Эи, и рука потянулась к груди, пальцы легли на выпиравшее сквозь ткань украшение. - Что бы там ни было… простая шутка, – взгляд на уличное окно и обратно, – да, Хэллоуин же скоро… Он заулыбался, так простодушно, словно и правда лишь хотел устроить невинный розыгрыш. - Будет вам пропан, – под давлением женских упертых взглядов хмуро кивнул он, и не сдвинулся с места до того момента, пока женские фигуры не скрылись за стенами коридора. А затем вновь сжал кулаки, вдохнув так сильно, что все его мощное тело будто надулось вместе с легкими. Через минуту он ударит сына. Снова. Скажет ему встать с пола, не трогать щеку и объяснить, что такого могли найти в третьем номере… Благими намерениями вымощена дорога в Ад И Ад этот начнется на Земле, если не исправить ошибку...***
- Мы расскажем им? – тихо спрашивала Вайолет, нервно выкуривая сигарету. У стыка плитки со стеной – несчастный белый кулек, ноги девушек топтались рядом, скрывая от возможных посторонних глаз. Эя то и дело без особой надобности стряхивала пепел. - Нет. Роман с ума сойдет и сцену устроит. Эя так и не сказала Вайолет, куда сунула платок после возвращения. В какой момент баллон с пропаном появился с боку гриля никто так же не заметил, однако, когда воздух вокруг окончательно погрузился в вечернюю темень, ручки управления были повернуты, а на решетки заботливо выложены купленные припасы – для нарезки грибов Тейт даже «пожертвовал» свой перочинный нож. Жир глухо шипел, капая на пластины-испарители, а когда приоткрывалась крышка, шел непристойно-аппетитный запах горячей еды. Ели в номере, едва ли не наседая на покрытый разнообразием еды стол, не дожидаясь, когда расплавится сырная шапка на мясе, смешивая грибы с лапшой и успевшим покрыться конденсатом салатом из контейнеров, и добрых двадцать минут стояла полнейшая тишина, лишь движения челюстей разбавляло медленное погружение в сон природы за окнами. Пластиковые стулья вытащили во двор под крышу, для мягкости с кроватей стащили покрывала, еще два стула нашли возле дальних номеров. Плотно наполненные тела долго обмякали под трепетом прохладного осеннего ветерка, то и дело чиркали колесики зажигалок, билось о бутылочное стекло вспененное пиво… От мирской эйфории хотелось завизжать. *** - Я вообще-то никогда этого не делала, – кисточка в руках Вайолет скребла по коже мужской головы. Роман слегка трясся от смеха, то и дело елозя на жестком бортике ванной. - Ничего, я тебе доверяю. Его волосы плоскими липкими слоями приклеивались к черным перчаткам девушки. Нетерпеливые нажимы пальцев, когда он упорно не поддавался ее движениям, нервный смех, кисточка выписывает рваные мазки вокруг ушной линии, ее локти мягкой тканью щекочут голые плечи. - Посмотрим, что ты скажешь через час… Смех – его было так много. Кончик ее языка то появлялся, то исчезал, словно это движение помогало концентрироваться на задании. Скажи ей кто-нибудь неделю назад, что она будет красить волосы Романа Годфри в задрипанном мотеле на окраине штата, поверила бы она? Возможно, рассмеялась бы, как делала это сейчас. Живот схватывало в истеричных конвульсиях, и изредка приходилось отрывать руки от его головы, заходясь тихим хохотом, складываясь пополам и роняя голову до боли в легких, а поднятые руки задевали перчатками раковину, промазывая и салатовый фаянс. От вида его волос, перемазанных цветной густой жижей, Вайолет просто не могла сдержаться. Роман вздрагивал от собственного смеха, боясь поднять голову и просто жмурясь от слез, изредка утирая уголки глаз. Дрожали его широкие плечи. - На коробке было написано, с кокосовым маслом, – едва дыша, продолжал распалять Роман. - Голова на кокос сейчас как раз и похожа, – уже не удерживаясь на ногах, опиралась о раковину девушка. Смех. Такой чистый, искренний. Оба они чувствовали прилив энергии, совсем детской, словно давно забытой. Роман так смеялся только с сестрами, Вайолет же и того раньше – лишь в самом детстве. Но настолько свободными и веселыми никто из них не помнил себя ни за какой период взросления. Их сопение и истошные взрывы хохота привлекали вторую половину компании, и, не поднимаясь с уличного стула, Эя долбила кулаком во входную дверь. И она, и Тейт тоже улыбались. Не то от услышанного, не то простого временного покоя, который дарил им всем этот вечер. Но улыбка была разной. Эя застопорилась в мыслях, полностью расслабилась, не думая ни о событиях минувших дней, ни прошедших двух часов, ни о будущем. Тейт же улыбался чуть более грустно, инстинктивно вслушиваясь в номерные звуки, задумчиво постукивая пальцем по бутылочному горлышку… Когда Вайолет вышла на улицу, силясь продышаться и протирая ладонями раскрасневшийся лоб, Тейт вскочил с теплого покрывала, уступая ей стул с мягким настилом, пересаживаясь на соседний. Вайолет забралась на нагретое место и прикрыла глаза, втягивая воздух полной грудью. Запахи еды, свежести, влажной травы, мокрых листьев. Скрежет стекла – Эя подняла пивную бутылку, протягивая Вайолет. - За первый нормальный совместный вечер, – подняла в тосте бутылку Эя. - За него, – дружно чокнулись остальные, звякнув стеклом. Шуршали клены, покачивался сложенный зонт одинокого намокшего столика для пикника, криво пристроенного посередине газона. - И за обновления, которые бы без этой поездки прошли не за десять долларов, а за сто! – вышел к ним с бутылкой и Роман, кардиган которого был застегнут прямо поверх голого торса. Зачесанные назад волосы лоснились в фонарном свечении. Они рассмеялись тихо, пока Эя не оторвала бутылочное горлышко от губ. - Ты расческу-то мою вымыл? Улыбка Романа спала, тело стремительно дернулось обратно к двери, и сидящая троица повалилась от хохота, хватаясь за холодные подлокотники. Пока сохла краска Романа, они с Тейтом перекидывались мячом для сквоша, найденном в траве возле соседнего номера. Мокрая трава скрипела под подошвами их ботинок, фигуры двигались в отдаленном от настенных фонарей полумраке. Эя и Вайолет не слезали со стульев, устроившись каждая настолько комфортно, что казалось, отяжелевшие от плотного и первого за сутки ужина тельца навсегда прилипли к покрывалам. - Тебя отпустило? – первая развеяла задумчивое молчание Эя. Понимая, о чем она спрашивает, Вайолет сделала очередной глоток. - Да меня и не особо тронуло. Эя бросила укоризненный взгляд. Пепельно-зеленые радужки глаз весело поблескивали. Вайолет приоткрыла рот в улыбке. - Видишь? Найди мы действительно что-то плохое, за нами бы уже пришли с ножами и пистолетами! – продолжала Эя. Вайолет легко откинула голову, чувствуя, как волосы колыхались под легким вечерним ветерком, как воздушные потоки остужали кожу на шее, как щекотал ее ворот свитера. - Ты просто, – она облизнулась, – привыкла по-другому справляться с такими ситуациями… – аккуратно доносила свою мысль Вайолет. Эя весело нахмурилась. - Это еще что значит? - Ну, знаешь, когда уверен в том, что есть некая подушка безопасности, то… – Вайолет водила по воздуху пивной бутылкой; мизинец легко отставлен, в уголке губ мелькает ямочка. Эя раскрыла рот в театральной обиде. - Ты намекаешь на богатство родителей? Эй, да я же тут вообще-то контакт с тобой наладить пытаюсь! Обе рассмеялись. На газоне Тейт испустил сдавленный выкрик, повалившись на землю плечом, и под хохот Романа перекатываясь по траве вслед за мячом, точно гитарист на концертной сцене. Мелькали его светлые драные джинсы и взлохмаченная макушка. Роман же почти полностью сливался с природной тьмой. Удостоверившись, что они оба на далеком от них расстоянии и полностью погружены в свои игрища, Вайолет задумалась, расслабив уставшие от бесконечных улыбок мышцы лица. Отставила бутылку вниз к ножке стула и натянула край свитера на поджатые коленки. - Почему ты меня так ненавидишь? – задала она спокойным, чуть тихим голосом вопрос, о котором до этого вечера даже не думала, что так ее мучил. Словно почувствовав настрой, улыбка Эи тоже исчезла. Девушка издала гортанный слабый звук, похожий на подобие смешка. Неспешно сменила позу так, что коленки подтянутых ног теперь смотрели в небо, и выдохнула, глядя перед собой. - Я тебя не ненавижу. Ну, может, поначалу… но… – она медлила, словно подбирая слова, и Вайолет не смела задавать наводящие вопросы, боясь спугнуть полившуюся откровенность, нетерпеливо выжидая в замершей позе. - Это не было ревностью к брату, если ты так подумала… - Тогда что? – со смешком выдохнула Вайолет. Эя помотала головой, зажевывая нижнюю губу. - Я думала, что если продолжу быть грубой, то смогу спугнуть тебя, и ты уйдешь сама, – Эя бросила короткий взгляд на девушку, уловив невысказанное удивление. – Я была злой, потому что хотела тебе добра, хотела спасти тебя от того, через что прошла сама. Все еще, кстати, пытаюсь, – лукавая горечь тронула улыбкой ее блестящие от влаги губы. От тотального удивления брови Вайолет подтянулись так высоко, что заныл лоб. - Ты хотела мне что?! Эя тяжело вздохнула, убирая пряди волос за ухо. - Дело и правда в нем, – легко повела она головой в сторону высокой фигуры, ловящей в этот самый момент невидимый в темноте мяч. Вайолет проследила за взглядом. – Ты не знаешь, с каким человеком связалась, он гораздо ужаснее, чем может казаться. Легкий смешок задел Эю. Вайолет не вытерпела, потому что все услышанное ее действительно развеселило. Роман многое ей рассказал о себе, и ей думалось, что превосходя по интеллекту и намерениям к этому парню почти все население Хемлока, она-то уж знает. Знает то, что Эя так стремилась ей сейчас поведать. - Перестань, это не- Но Эя прервала. - Нет! Нет, ты можешь думать, что знаешь его! Не важно, что он тебе рассказал или… или показал, но, блин, послушай! – Ее взгляд горел красивым, но безумным огоньком, и Вайолет решила подчиниться. - Роман разрушает все, к чему прикасается, – тихо проговорила Эя. – Это не простая обаятельность, не язык его тела, не знаменитый взгляд. Это гипнотическое влияние. Он полностью подчиняет себе всего человека, забирается и в тело, и в разум, и удерживает… надолго. Ему часто надоедает, но ты все равно остаешься его заложником, и это уничтожает тебя… – язык Эи вновь совершил лихорадочное движение по нижней губе. – Роман поглощает, сам того не желая. И, знаешь, это как раз самое мерзкое… Эя умолкла. Взгляд в пустоту. Она задумалась, начала вспоминать и словно потерялась. С тихим шорохом край свитера Вайолет вновь подтянулся с коленок. Почему-то стало жарко. Эя молчала так долго, что Вайолет испугалась, а вдруг на этом вся история и закончится? - Это произошло и с тобой? – тихо, едва подавшись вперед, словно стараясь заглянуть ей в лицо, спросила Вайолет. Эя закивала, в остальном оставаясь недвижимой. - Все детство мы с Романом были ближе, чем с кем-либо еще – это было как… родовое проклятие… не знаю… так просто получилось, мы не стремились к этому… Лету и Шелли он обожает как собственную жизнь, но со мной было что-то другое… – переводя дыхание, Эя в порыве жестикуляции оторвала одну ладошку от коленки, что с силой сжимали кожу через леггинсы. – Мы росли, и с каждым годом я чувствовала, как моя связь с ним крепнет до такой степени, что порой становилось страшно. Когда нас ненадолго разлучали, я словно… задыхаться начинала… понимаешь? Я так к нему привязалась, что мне было страшно от мысли о жизни без его присутствия рядом, без его энергетики. А потом, – она тяжело сглотнула, – потом меня отправили в этот дурацкий пансион… Ее пальцы отпустили ткань, и словно незаметно для самой девушки короткие ноготки заскребли, затерлись о кожу фаланг. В этой близости Вайолет наконец-то могла разглядеть открытые алые полоски и затянувшиеся, сухие корочки, покрывавшие пальцы Эи. Вайолет не чувствовала, дышит ли. - Я даже… описать не могу, насколько отвратительно мне было первые месяцы… Вспоминая, Эя впервые за долгое время сделала себе такое послабление, словно исповедь перед другим человеком, это очищение от давящего груза мыслей избавляло тело от негатива, и защипало глаза. Не желая утирать слезы и показывать свои эмоции, Эя лишь медленно, с силой прикрыла глаза, дожидаясь, пока влага осядет на ресницах. Ноги Вайолет затекли, но не в силах она была заставить себя пошевелиться. - Тогда и начались твои- Она не договорила, не зная, как назвать расчесанные пальцы Эи, лишь кивнув на бесконтрольное движение ее рук. Эя остановилась, точно поймав взгляд, и вытащила из-за спины сигаретную пачку, выдохнув через рот в заложившем нос приступе тошнотворных слез. Молча подала раскрытую пачку Вайолет. Они закурили. - Тогда много чего началось. Я почти есть перестала. А это, – она развела ладони, едва сумев сжать зудящие от новых ранок пальцы, – черт знает, я так психовала, что от нервов развилось… психиатры, наверное, какой диагноз покрасивее бы поставили, – втянув заложенным носом, вяло усмехнулась она. – Я тогда все думала, что же со мной не так, почему я так привязана к Роману, почему я чувствую не простую… не нормальную тоску по брату как в обычных семьях. А все потому, что Роман поглощает и разрушает. Мать Романа тоже этим качеством обладает, и я думаю, что это наследственный, генетический изъян. Пепел все слетал и слетал, оседая на плитке, долетая до травы. Дым въедался в волосы, раздражал слизистую, но на это не обращали внимания. Вайолет медленно облизнулась. - Но как ты поборола это? Ты ведь смогла? Эя сделала одну долгую затяжку, выпуская ровную струйку дыма. - Я лишилась девственности с Тейтом. Вайолет моргнула. Раз, потом второй, чем дальше, тем тяжелее казались веки. Светлая макушка мелькала вдали, приседая и подпрыгивая. В глубине души она догадывалась, чувствовала, что у них двоих была какая-то общая история. Просто не хотела думать об этом. Что она сама чувствовала? Сумятица последних дней окончательно размылась в сознании. Как жаль, что нет чего покрепче пива… Вайолет потянулась к ножке стула, одним глотком закончив неприлично растянувшуюся бутылку. Потирая глаза, Эя издала череду мягких смешков. - Да, да, вот так оно и бывает. - И это… помогло? – стряхнула забытую дорожку пепла с сигареты она. Эя затянулась. - Как ни странно. Я понятия не имею, как это работает, но тем самым я словно… открыла себя миру… Знаю! Знаю, как дико это звучит! – со смешком выпустила она дым. – Не подумай, я хотела этого… в смысле, Тейт классный парень, так что не считай меня шлюхой. После него я ни с кем не была… Я долго пыталась понять, но все, что могу сказать, – я смогла разорвать эту дикую связь с Романом. В какой-то момент он был единственным мужчиной в моей жизни, присутствие которого нависало, иногда прямо сдавливало меня… а потом вдруг раз – и отпустило. Я все еще люблю его, но чувствую я себя сейчас куда свободнее… Вайолет была рада, что Эя улыбается. Успокаивать плачущих людей она совсем не умела. - Ты мне тоже предлагаешь с кем-нибудь переспать? – весело спросила Вайолет. Эя усмехнулась. - Да боже ж ты мой. Просто… не доводи до такого же финала. Не влюбляйся. Зажевав губу, Вайолет затушила сигарету о подошву ботинка, скидывая бычок на плитку.***
- Все- все, я устал, – задыхаясь, с улыбкой упер Роман ладони в колени, пытаясь отдышаться. Тейт, не менее запыхавшийся, подбросил мокрый мячик, проследив за тем, как игрушка глухо стукнулась о влажную траву. Оба примкнули к краю стола для пикника, сбросив ладонью капли с поверхности. Роман выудил из заднего кармана брюк жестяную коробочку. - Хочешь покурить? Тейт вскинул бровь. - Что? – нахмурился Роман. – Она всегда при мне.***
- Хочешь узнать, почему мы вообще едем в Миннесоту? – неожиданно вновь заговорила Эя, к радости Вайолет меняя амурную тему. - Конечно. Повторив махинацию с сигаретой, девушка откинулась на спинку, снова подтягивая коленки к груди. - Несколько недель назад ко мне в эту дурку мать приезжала. В городе, оказывается, было, по ее словам, какое-то неплохое и, видимо, известное ателье. В общем, сняла она меня на день с занятий, чтобы мерки для платья снять и все такое… а там ну просто сущая Мегера владеет конторой! – Эя так взбодрилась, так переменился тон ее повествования, что Вайолет смутно верилось, что еще пару минут назад они обсуждали тему куда более мрачную. – Она все предлагала какие-то ужасные ткани, фасоны как для офисных работников. Я пыталась тонко намекать, что это не мое, фото даже показывала, но та все напирала и напирала. Меня же пытались убедить в том, что я не понимаю, чего хочу! Просто чума! Нет, представь, мы деньги платим, и нам же еще и объясняют, что мы не правы! Короче повздорила я с ней крупно, прямо чуть ли не до ругани дошло. Меня так взбесило, что она не знает основ моды – не той, ну, знаешь, «моды-моды», – криво показывала она кавычки ранеными пальчиками, – а чисто периодов в истории костюмов! Мне хотелось чего-то легкого и простого в духе Джейн Остин, а она подсовывала что-то в стиле «Мет Галы»! Хотя Вайолет и была далека от всемирных звездных новостей, по тону все стало ясно, и она тактично поддержала короткий смех. - Мать долго меня уговаривала, в итоге на следующий день я должна была вернуться в ателье еще раз. Нашла в пансионской библиотеке самую толстую книгу по истории моды и принесла этот кирпич с собой. Хотела проучить ее, на место поставить. Просто… она так жутко меня выбесила… Залетела я в это ателье и со всей дури сбросила этот тяжеленнейший том на стол рядом с ней. Не рассчитала, конечно, силы, оказалось, что это и не стол был вовсе, а какая-то панель для раскройки... На которой ничего больше не стояло… Доска проломилась, том рухнул ей на ногу, она как-то криво отскочила, перевернулся стеллаж, за ним еще один и в конечном счете – ее сломанная рука, а это, по ее же словам, означает убытки для ателье и судебный иск для моей семьи. Родители замяли дело, но до первого ноября я должна самолично принести чек, иначе… Она поджала губы. Так, словно под «иначе» скрывалось нечто поистине устрашающее. Вайолет, насколько позволял сейчас мыслительный процесс, пыталась переварить услышанное, выдав в конечном итоге одно большое длинное «вау». Что сказать, про дикую и бесшабашную сторону Эи она поняла еще задолго до знакомства. - А Роман в курсе? Отхлебывая из бутылки, Эя замотала головой, разглядывая двух примкнувших друг к другу парней и косяк, что переходил из руки одного к другому. - Роман сделает все, что угодно для близких, к счастью зачастую совсем не вдаваясь в подробности.***
- Как думаешь, о чем они говорят? – затягивался Роман, обхватив свободной рукой грудной отдел. - О нас, наверное, – принимал Тейт переданную самокрутку. - Не нравится мне это. Тейт со смешком выдыхал дым. - Ты привык вообще все контролировать? Роман рассмеялся. - Все, что меня интересует, – он помедлил, ковырнув носком ботинка землю. – Эя рассказала, что ты позаботился о них пока меня не было. Спасибо за это. Откуда деньги, кстати? Тейт зажевал губу, дернув плечами. - Нашел мелочевку, – в поиске быстрого ухода от темы покрутил пальцем вокруг собственной макушки, намекая на краску. – Не пора ли? Совсем забыв, Роман дернулся в направлении номера. - Эй-эй, дай им, – тянул косяк Тейт. Роман засветился лукавой улыбкой.***
Эффектно перемахнув через узкую клумбу, протянул тлевший косяк. Вайолет с изумлением уставилась на подношение. - Что? Травка качественная. Не долго раздумывая, Вайолет оторвала ладонь от коленки.***
Он снова чувствовал себя собой, зарываясь пальцами в мягкие пряди. Оказывается, угадать нужный оттенок не так трудно, как он себе представлял. Как и физический труд, которым они занимались последние дни – куда проще, чем всю жизнь ему внушала мать. Вайолет. О, сладкая Вайолет. Ты проделала хорошую работу. Стоит тебя вознаградить.***
Они развеселились. Куда сильнее, нежели от слабого пива, но Роман не обманул, хотя Вайолет и не с чем было сравнивать. Голова была абсолютно пустой, и смеяться хотелось буквально от всего. И они играли в карты, но в такие странные, что под конец какого-то адского раунда все хохотали, обсуждая обложку для книги только что придуманных диких правил. Смех пробирал настолько бесконтрольно, что каждый удерживал сидящего рядом от возникавших вдруг безумных идей вроде похода в лес, хотя никакого леса рядом и не было, или обсуждения вопроса есть ли мозги у птиц. Под конец Тейт лихорадочно потряс рукой, облизывая раскрасневшиеся припухлые губы. - Ладно, ладно, – задыхался от смеха тот. – Вот вам загадка. У чего есть тринадцать сердец, но никаких других органов? Молчание, игра в гляделки. И вновь – взрыв смеха. И не столько от травы, сколько от простого ощущения счастья. Какими свободными, насколько счастливыми они тогда себя чувствовали. Стрелка наручных часов Романа, в этот миг бережно отложенная оценщиком ломбарда, показывала бы сейчас начало десятого. Совсем еще детское время. Они касались колен друг друга и толкались, и взъерошивали волосы, заваливались на плечи, перебивали, спорили, заглядывали в карты и смеялись. В какой-то момент Тейт криво поднялся, рассмеявшись от покалывания в затекших ногах. Резво подскочила и Эя, и оба устроили гонки до ванной, с воплями и хохотом обгоняя друг друга так, что трещали дверные косяки. Оставленная наедине, вторая парочка силилась привыкнуть к тишине, что будто зазвенела сейчас в ушах. И от этого чувства тоже стало смешно. Роман внезапно встал и будто под шумок утащил Вайолет за собой, практически подняв ее с тепленького местечка. Увлекая за собой, Роман наощупь дергал ручку офисной двери, проталкиваясь внутрь помещения задним ходом, отчего появление было неуклюжим и показавшимся обоим дико смешным. Пока лишь просто касания: ее талия, тепло тела, плечи, тонкие пальцы. Волосы, следующие за ее фигуркой будто шелковый шлейф. Едва сдерживая нервный смех, они прокрались в полутемную гостиную. Роман наткнулся на диван, сдвинув тяжелую ножку с тугим грохотом. Смех, ладони у ртов, попытки напрячь расслабленный слух. Он так близко. Вайолет показалось, что вот он – миг, когда он снова ее поцелует… А потом… В какой момент они оба замерли перед настенным портретом? Разве не хотел Роман воспользоваться пустой прачечной, табличка которой смотрела прямо на них, стоило повернуть голову? Не отрывая взгляда от портрета, Вайолет сейчас думала абсолютно о том же самом. Лица – такие схожие, напряженные, сосредоточенные. Со стороны их можно было принять за двух дотошных критиков в картинной галлерее. Оба хмурились, Роман то поджимал, то расслаблял пухлые губы, подергивая подбородком то в одну, то в другую сторону, будто пытаясь скопировать позу личности с портрета. Вайолет напрягала зрение, словно выискивала какую-то мелкую деталь. Как долго они так стояли? И зачем вообще? - У него такой взгляд… как будто он понял вообще все… Роман перевел на Вайолет замедленный взгляд. От серьезности высказывания залился тихим истеричным смехом. Захлопнулась задняя дверь, разом прервавшая все эмоции, вернувшая к реальности. Они оба резво присели, припав спинами кто к стене, кто к секретеру; несчастный стол покосился на своих узеньких ножках так, что оба спешно схватились за выступающие контуры, силясь удержать предмет на месте, и вновь он – истеричный тихий хохот, и головы, утыкающиеся в колени, и никакого контроля за собственным поведением. Вайолет повалилась на плечо юноши, Роман шикал, зажимая ее рот ладонью, глядя в ее широко распахнутые глаза так долго, пока звук шагов не стих за новым дверным хлопком. От близости вновь завибрировало тело, и Роман убрал ладонь, не долго думая прежде, чем склониться к ее лицу, касаясь своими губами ее.***
Сколько прошло времени прежде, чем вернуться обратно, они и сами не знали. В тишине этого удаленного от пульсирующих мегаполисов места кружило голову дурманом свежей природной чистоты. Весь штат погружался в сон, и Роману захотелось сжать ладонь Вайолет, словно удостовериться, что он все еще здесь. Никогда раньше он не думал, что может так насладиться фермерской глушью, забыть про привычные условия. Сырая трава, сырая замша ботинок, капли на дрожащих листьях клена, весь туман и вся влага мистических водоемов Индианы – вся сырость окрестностей словно сконцентрировалась в нем самом в этот роковой момент, и весь романтический настрой, весь веселый запал, вся та легкость и дурманящая дымка вмиг спали, стоило им обоим толкнуть дверь своего номера… Сумка его сестры валялась у комода – вещи вывалены, перевернуты бутылки воды, ровной шеренгой поставленные возле ножки стола, словно кто споткнулся, пьяным пробираясь мимо кроватей. Тейт – на полу, в бардачном месиве, нависает мощная фигура, и руки, что совершают какие-то лихорадочные, неясные действия. Его подернутое гримасой ужаса лицо, обернувшееся на шум, – именно оно заставило вернувшихся броситься через всю комнату. Вайолет почувствовала, как туго сжался ее желудок, и как зрение упорно не хотело фиксировать происходящее. На ковролине, под грузной фигурой нависшего Тейта, лежала Эя, и тело ее подрагивало в редких судорогах…