Мосты

Так много камней было брошено в меня, что ни один из них уже не страшен.

      Скуало в ожидании сидел на крыльце базы — небольшой, деревянной, сокрытой в лесу. Эта резиденция была предназначена как раз для тропического итальянского лета, когда в городе, среди бетонных плит и раскалённого железа, стояло пекло. Под тенью деревьев было не так жарко, и он с удовольствием растянулся по настилу и даже попытался уснуть. Но задремать никак не получалось: Скуало старался не нервничать, но его всё же точило беспокойство за Занзаса.       Тот ушёл в кабинет к отцу ещё час назад, но до сих пор не вернулся.       Старик Тимотео вызвал его срочно к себе, не сказав зачем, вырвав их из привычного ритма жизни: там, в ставших родными трущобах, ещё оставались дела с местной шпаной. Больно уж разгулялись всякие в их районе, и их импровизированная банда уже даже начала разворачивать действия, но срочный вызов не дал им завершить воспитательную беседу. Занзас пытался жить с Тимотео, но это была не его среда — и поэтому он чаще пропадал на улицах и даже сколотил свою команду, взяв под «опеку» район.       Вот они и пришли: Занзас — к отцу, а Скуало — за компанию.       Через руку кто-то тяжёлой поступью перешагнул, и Скуало мгновенно вцепился в чужую ногу.        — Эй, не знаешь, где там Занзас?       Этот кто-то остановился, повернулся, помолчал и вдруг мощно дёрнулся. Не ожидавшего такого финта Скуало потащило вслед за ногой, и он едва не свалился со ступеньки, пока не разжал пальцы.       Приподнимаясь, Скуало задрал голову вверх. В глаза тут же полезли волосы, и он с тихой руганью облокотился на левую руку и другой убрал мешавшие локоны.       Сверху вниз на него глядел Емицу, строгий, недовольно хмуривший брови и задумчиво поглаживающий щетину.        — Мозги ему промывают. Проблем вы много приносите семье, ребятки. И сил на вас никаких уже нет.        — А вы типа мирные? — мгновенно скривился Скуало. Он недовольно взглянул на Емицу и тут же демонстративно отвернулся, очищая рукава от грязи и пыли, — только сел. — Раз мы «много проблем приносим». И вообще, — Скуало вдруг треснул кулаком по ступеньке и оскалился; лёгкая саднящая боль прошила костяшки, а звук всё равно получился глухим, но эффект это произвело: Емицу вздрогнул. — Какое право ты имеешь так говорить, если сам свалил от жены и ребёнка к чёрту на кулички, зная, что им может угрожать опасность? Будто ты не проблемный человек, ага, и не приносишь никаких проблем, умный и предусмотрительный мужчина?!       На лице Емицу вдруг появилось какое-то нечитаемое выражение: он был и рассержен, и уязвлён, и растерян. Хотел было что-то сказать в ответ и даже уже открыл рот, но ни слова вымолвить не успел — в коридоре послышались тяжёлые нервные шаги, и Савада поспешил ретироваться.       Дверь с пинка вылетела и с грохотом ударилась о балку, едва не задев углом плечо Скуало. Тот от неожиданности попятился назад, всё-таки свалившись с лестницы. На крыльцо выскочил разгневанный, взлохмаченный Занзас; глаза его недобро горели, он гневно помахивал руками со скрюченными пальцами, будто собирался задушить кого-то, и свирепо дышал.        — Что случилось-то? — на нервах спросил Скуало, потирая ушибленную поясницу, но вставать пока не спешил: под горячую руку к Занзасу лучше не лезть. Он, конечно, его друг, но в сердцах может и в морду дать.       Занзас от него отмахнулся и нервно наворачивал круги по тропинке. Потом ушёл куда-то за деревья, в сторону колодца.       Несколько минут его не было. Вернулся он с ковшом в руках, недовольный, но спокойный, уселся на крыльце и начал пить. Вытерев губы рукавом, Занзас кивком предложил ковш и другу.       Скуало протянул руки и взял ледяную мокрую посудину. Пока он пил, Занзас коротко ответил, сплюнув:        — Опять мне на уши приседал. Всё пытается сделать из меня хорошего и послушного мальчика. Ну, где ж он раньше-то был?! Поздно сейчас из меня что-то лепить, я уж столько гадости и оскорблений в жизни выслушал, сколько он за всю свою не слышал. Мне уж ничего не страшно, и меня не перекроить. Задолбал.        — Так давай просто свалим отсюда и будем делать, как нам надо? Он всё равно нас не контролирует. Вон, его верная собачка, Емицу, сказал, что нет у них на нас уже ни сил, ни нервов.        — Ага, хрен тебе. Сейчас он ругался, что я Сандро припугнул.        — Это кто? Тот, кому мы зубы выбили что ли? — прищурился Скуало и наконец поднялся с земли. Тщательно отряхнулся и, подвинув колено Занзаса, присел рядом.       Он никогда не запоминал людей, с которыми ему приходилось иметь дело. Работа у них грязная, не всё и не всех стоит запоминать.        — Ну!        — Так мы ж вроде его не убили? Да и он заслужил.        — Но покалечили. Он неожиданно, — Занзас вдруг развёл руками, старательно выказывая всё своё удивление и недовольство, — оказался союзником папаши. И теперь он сказал, что ещё пара таких случаев — и он точно меня в Колыбель отправит. Достал я его. Сдался мне, блин, такой папаша.       Скуало скривил губы, немного помолчал, видимо, думая о чём-то, и ткнул друга плечом.        — Да ладно тебе. Прорвёмся. В нас уже столько было брошено камней, что ни один из них уже не страшен. Ты и сам это знаешь.