Лот номер

На кухне звенела посуда, в кастрюле шумно бурлил суп. Тихо напевая, Дэвид чистил луковицу, а Арчи мыл посуду после завтрака, который закончился не так давно. Абеле был в комнате с господином Финером, помогая тому в подсчетах, а Том в свою очередь чистил выпавший за ночь снег. Закончив с луком, Дэвид нарезал его, и направился в погреб за морковью. Поднимаясь по лестнице, все так же напевая, он резко остановился, вздрогнул. На пороге стоял Амаэль, он выглядел взволнованно. — Господин? У вас что-то случилось? — спросил омега. — Нет, у меня нет, — покачал головой граф, стараясь унять мелкую дрожь в руках. — Я не могу найти Ноэля, он не с вами? — Ох, нет, я думал он с вами, — покачал головой слуга. — Я сейчас помогу вам его найти, только отнесу овощи на кухню, — слуга обошёл графа и быстрым шагом направился на кухню, оттуда он поднялся на второй этаж, заглядывая в пустые комнаты. Амаэль шёл следом, и уже начал сильно переживать, куда мог деться омега. Наконец, открыв дверь ванной комнаты, Дэвид увидел сидящего на полу, завернутого в полотенце омегу, он тихо постанывал, прижимая колени к себе. — Ноэль! — альфа в два шага подскочил к омеге, упав перед ним на колени, — Что случилось? — он попытался приобнять омегу, но вдруг резко отпрянул в сторону. Альбинос посмотрел на графа и заерзал, сжимаясь. Дэвид стал догадываться в чем дело, поэтому поспешил подойти к Ноэлю. Слегка приобняв его, он немного приподнял белое полотенце и, убедившись в своих догадках, в приказном тоне сказал: — Господин, я должен забрать его. Вам пока не стоит… Видеться. Вы же… Сами понимаете. — Да, да, конечно, — альфа сам сильно растерялся, попятившись назад. — Но может я могу чем-то помочь? — Если только… Позвать Арчи, я буду очень признателен, господин, если вы попросите его прийти сюда, — помогая Ноэлю подняться, сказал слуга. Граф кивнул и быстро покинул ванную комнату, а Дэвид завёл Ноэля за ширму и снял с него полотенце. — Извините… — пискнул омега, краснея. — Я не знаю, как это произошло… Вроде уже давно перестал делать лужи в постели… — он вытер глаза. — я обязательно все постираю, вот только живот пройдёт… — Ты в этом не виноват, — покачал головой Дэвид, который набирал горячую воду в ванну из медного котла. — Ты просто стал совсем взрослым омегой… — Разве так поступают не малыши? — посмотрев на Девида, проговорил альбинос. На секунду ему показалось, что омега сошёл с ума, говоря такое. — Нет, это не то, что ты думаешь, Ноэль, — сняв с омеги рубашку, Дэвид подвёл его к ванной. — Это называется течка, ты разве об этом не знаешь? Ноэль повертел головой и стыдливо опустил голову. Мало того что он опять не знает чего-то важного, так ещё он чувствовал странное напряжение внизу живота, которое от горячей воды, в которую он сел, стало немного ослабевать. — Да уж… В общем, если кратко, течка у омеги это, так сказать, знак, что омеге нужен альфа, так что… Не особо удивляйся сейчас своих желаний, — Дэвид мягко улыбнулся, помогая омеге вымыть голову. — Несколько дней тебе придётся посидеть в своей комнате. — Но… Как же… Господин Амаэль? — жмурясь, что бы мыло не попало в глаза, пробормотал омега. — Он поймёт, не переживай. Альфе не стоит находиться рядом с омегой, когда у него течка, это… Плохо на них влияет, — проговорил омега, смыв мыло. Он помог Ноэлю встать. — Господа разрешают в такие дни омегам отдохнуть, это же не на долго, в среднем дней пять. Перепуганный Ноэль ничего не мог сообразить. У него кружилась голова, ныл живот и неприятно зудело в заднем проходе. Казалось, ему даже дышать будто тяжело и словно бы чего-то не хватало. Дэвид помог ему вылезти из ванны, накинул ему на голову полотенце и начал вытирать белые волосы, как вдруг постучали, и в комнату вошёл Арчи с белой фарфоровой кружкой в руках, в которой был налит ароматный чай. Бета протянул кружку Ноэлю. — Выпей это, — кивнул Дэвид, встав и отойдя к шкафчику в углу. — Это сбор трав, он успокоит боль и желание, немного собьёт твой запах, чтобы все прошло безопасно. — Безопасно? — испуганно распахнув розовые глаза со слипшимися от воды белыми ресницами спросил Ноэль, посмотрев на Арчи. — Течка для нас, омег, страшна тем, что мы можем забеременеть, если вдруг альфа доберётся до тебя, — спокойно проговорил Дэвид, подвинув к шкафчику низенький стульчик и встав на него, стал пытаться достать что-то сверху. — Но господин Амаэль меня не тронет! Он… Он не такой… Он обещал… — покраснев, Ноэль надул губы и опустил голову, смотря на свое отражение в напитке. — Может быть и «не такой», однако, он альфа, этого не отнять, — Дэвид спрыгнул с табуретки, держа в руках голубоватую рубашку. Он приложил её к спине омеги и кивнул, после чего отдал её Арчи. — А альфы очень падки на запахи омег, они не могут сдержаться, когда рядом течный омежка. Точнее сказать… Их природа устроена так, что им сложно себя сдержать, а течный омега доступен практически любому альфе. Мы слабее в такие дни, податливы, нам самим хочется, что бы альфы нами овладели, так что… Это наше самое слабое место, — Дэвид вернулся к Ноэлю и принялся расчесываться его волосы деревянным гребнем. Ноэль молчал, он выпил травяной чай, который оказался очень вкусным, и ему правда стало немного легче, после он оделся и Арчи повёл его в сторону его комнаты, бета слегка прижимал к себе хрупкого омегу, и тому было очень приятно, тепло. Они не дошли совсем немного, как вдруг на встречу к ним быстрым шагом направился невесть откуда взявшийся граф Финнер. — А я-то думаю, откуда столь дивный аромат! — он схватил своей огромной рукой тонкое запястье альбиноса и резко дёрнул так, что Арчи не успел опомниться и выпустил омегу из своих объятий. — Ну, наконец, а то я уж думал, ты какой-то бракованный, — он бесцеремонно потащил за собой пытающегося упираться омегу, но сил было мало, а зацепиться толком не за что. Парнем овладел страх, он не знал куда и зачем граф его тащит, но догадывался, и от этого становилось жутко противно. Хотелось убежать, убежать и спрятаться с тем, к кому сейчас по-настоящему безумно сильно тянуло — к Амаэлю. Казалось, альфа единственный сейчас, кто нужен, кто защитит и спрячет, но позвать его он боялся. Граф Финнер намного сильнее, властнее, чем он, а Ноэль уже был привыкший терпеть, все, что бы с ним не происходило в приюте, всегда учили терпеть. Наконец скрипнула дверь библиотеки, Финнер затащил Ноэля внутрь и окликнул своего сына, который в это время сидел за столом, что-то читая. Услышав голос отца, он встал. — Ну, у тебя твоя игрушка только так сочится желанием и источает феромоны, а ты тут сидишь, — хрипло бросил альфа, пихнув Ноэля на диван. Омега тут же схватился пальчиками за покрывало, натягивая его на себя и испуганно глядя на альф, словно он кролик, которого старый ястреб принёс и бросил в гнездо на съедение. — Отец! Зачем ты… Его привёл? — Амаэль резко развернулся, уронив стул, на котором сидел. Он не спешил подходить к омеге, скорее наоборот, он словно его боялся, сторонился. — В твоих книжках не написано, что делают с течными омегами? — подняв бровь, спросил старый граф. — Нет, не написано… В смысле, я знаю, — растерянно пробормотал молодой Регенбург, избегая того, чтобы посмотреть в сторону альбиноса, и Ноэлю на секунду показалось, что альфе от него противно. Иначе почему он не смотрит? Почему не может помочь? — Но зачем он тут? Пусть… Отдыхает, я… Я не хочу, — он подошёл к двери и позвал Арчи, который, судя по шагам, уже направлялся с кем-то в сторону библиотеки. — Ты меня удивляешь, Амаэль, — нахмурился граф. — Чем же? Мне просто… Противен его запах, вот и все, — как-то сухо и резко бросил молодой граф, смотря в пол. — Не возбуждает, мне надо заниматься, пусть его уведут. От этих слов, Ноэлю стало невыносимо больно, все внутри него связалось в тугой узел, противная горечь поступила к горлу, на глазах выступили слезы, они потекли по бледным щекам. Казалось, его обманули, жестоко и горько. Теперь хотелось просто провалится сквозь землю и исчезнуть из этого мира, что бы не видеть больше никого, не видеть Амаэля. — Чтож, раз тебе не нужен, то я заберу его себе, — альфа потянулся к Ноэлю, стягивая с него бриджи вместе с нижним бельём. — Господин! Ради всего святого, не надо! — послышался голос Дэвида. — Он ещё совсем ребёнок, это его первый раз! — омега буквально накинулся на хозяина, пытаясь его оттащить. — Оставьте его, прошу, лучше меня возьмите, не трогайте его! — Ты уже пользованный, иди на место, шавка! — прорычал граф, ударив Дэвида по лицу, от чего тот свалился на пол. Ноэль пищал, скулил, пытался убрать от себя руки графа, пытался отпихнуть его ногами, но тот был похож на непробиваемую гору, его абсолютно не смущали тщетные попытки омеги оттолкнуть его. Граф навис над ним, прижимая одной рукой грудь омеги, а другой водя по стоявшему маленькому члену. И вдруг Ноэлю не пришло ничего лучше в голову, чем укусить графа за руку. — Ах ты, крыса! — рыкнул альфа, заломив руку омеги за спиной и развернул его, прижав животом к дивану. — Пошли все вон! — крикнул он слугам и Амаэлю, и те уже готовы были уйти, как вдруг Ноэль, погрузившийся в отчаянье и невероятный ужас, что было сил, выкрикнул лишь одно слово: — Амаэль! Звонкий голосок словно разбудил молодого графа, он быстрым шагом подошёл к отцу, схватил его за воротник плотного зелёного пиджака и дёрнул на себя. — Ты что творишь?! — граф рассвирепел, ещё никогда прежде его сын не вёл себя так с ним, Амаэль всегда боялся отца. — Слишком взрослый стал?! Или заигрался в благородство?! — Оставь его в покое, — сдержанно, но грозно произнёс молодой Регенбург, хмуря брови. — Он мой. — Не ты его купил, — парировал взрослый альфа. — Ты даже ему вставить не можешь. — Ты его мне подарил, и я буду распоряжаться с ним так, как хочу я, — он отпустил отца и сел рядом с дрожащим омегой, вытиравшим красные от слез глаза. — Отойди, Амаэль… — глухо рыкнул альфа. — Нет, он мой, — в тон ему произнёс граф, прижав одной рукой Ноэля к себе. Глаза его метали молнии в сторону отца, казалось ещё одно слово, неловкое движение, и они просто вцепятся в горло друг другу, как уличные псы за кусок мяса. — Твоё благородство тебя когда-нибудь погубит, сын, — бросил Финнер напоследок и ушёл, захлопнув за собой дверь. Ноэль больше не мог сдерживаться и зарыдал навзрыд. Боль усиливалась, и душевная, и физическая, все смешалось, омега чувствовал, как густая смазка вытекает из него, чувствовал усилившийся в сотню раз аромат Амаэля, он обмяк в его тёплых, нежных объятиях, но последние слова графа не выходили из головы, повторяясь вновь и вновь, как заклинившая пластинка. — Тише, Ноэль, все хорошо, — граф шепнул это на ухо омеге, целуя его. — Прости меня, маленький, я не знаю, что на меня нашло, я хотел помочь, но не мог… Что-то случилось… Омега сильнее прижался к альфе, слыша, как неистово стучит в его груди сердце, как дрожит все его тело, как его рубашка стала влажной от перевозбуждения. Амаэль гладил его, прижимая к себе и борясь со жгучим желанием овладеть омегой, чей запах на самом деле не отпугивал, а наоборот, притягивал. Он не хотел, чтобы все случилось так скоро, прежде, чем альфа узнает, чувствует ли Ноэль к нему то же, что и он. — Господин?.. — Тихо спросил Дэвид, вернувшись. — Вам что-то надо? — Приготовьте мою комнату и отмените вечернее занятие фехтованием, — распорядился Амаэль, прижимая к себе омежье тело. Слуга кивнул и быстро ретировался. Граф уложил омегу на диван и мягко поцеловал его губы, тот с удивлением посмотрел на улыбчивое и такое любимое лицо. — Я помогу тебе одеться, — почти шёпотом проговорил граф и уже хотел одеть шорты обратно на омегу, как вдруг тот остановил его. — Что случилось? — Больно… — пискнул Ноэль, сводя ноги. — И… И течёт… Я все запачкал, господин… — Не страшно, — мягко улыбнулся граф, убирая светлые волосы с его лица. — Я все уберу, обещаю… Честное слово… — продолжал скулить омега, ерзая и пытаясь унять жгучий зуд. Граф поцеловал его в уголок губ, обдав щеку горячим дыханием и омега взвизгнул от новой волны желания. Амаэль осторожно попытался раздвинуть ноги, которые омега сжимал, но под натиском возлюбленного, опьяненный его ароматом послушно поддался. Его лицо обильно покраснело, когда он понял, что граф смотрит на его миниатюрный член, который был возбужден на столько, что даже было до одури больно. Холодные пальцы Амаэля коснулись ягодиц, он слегка их раздвинул, Ноэль вскрикнул, зажавшись и прикрыв заветную дырочку ладонями: — Не надо… Там… Там все… В смазке… — икнул он, жмурясь и мелко дрожа. — Это… Твоя первая течка? — осторожно спросил Амаэль, подвинувшись ближе и сев между ног омеги. Тот активно закивал, шмыгая носом. — Тебе сильно больно? Я помогу, хочешь? — Ноэль завертел головой так, что сам чуть не оказался на полу. — Не бойся, я не сделаю ничего плохого, у меня это тоже впервые… Я просто постараюсь унять твою боль, чтобы тебе стало легче. Не хочу, что бы ты страдал, Ноэль. Я ведь… Люблю тебя. Омега распахнул свои розовые глаза. Он не мог поверить, что Амаэль это сказал, сам граф Регенбург признался ему, сироте, в любви. Омега смотрел на него, видел, что сам граф измучен, он так же как и сам Ноэль желал этого, ему тоже было безумно тяжело, но он сдерживал себя, чтобы не напугать, не сделать ненароком больно. Омега видел стенания альфы, чувствовал что его захлестывает боль, он развёл ноги шире, на сколько мог и постарался расслабиться. — Потерпи, сейчас все пройдёт, — шепнул граф, опустившись и поцеловав возбуждены член омеги, тот вздрогнул, закусив губу и зажмурив глаза, он чувствовал прикосновение губ Амаэля к своему половому органу, как тот нежно, аккуратно его ласкает языком. Горячим дыханием обдало ягодицы и Ноэль готов был поклянутся, что почувствовал, как граф слизнул ароматную смазку. Он дернулся, сдерживая стон, кряхтя, и чувствуя, что от каждого такого прикосновения ноги словно отказывают, он не чувствовал их, переставал чувствовать все свое тело, его словно наполнил чем-то невесомым. Граф же все активнее и смелее ласкал своего омегу, чувствовал, как напряжены все мышцы омеги, наслаждался его ароматом. Он скользнул кончиком языка между ягодиц, собирая сладкую смазку, оставившую приятный вкус, напоминающий мандариновый джем. Это сводило альфу с ума, он все глубже и глубже проникал языком, стараясь собрать все, что возможно, не оставив ни единой капли своего обожаемого вкуса. Казалось, он уже не может остановиться, его накрывало желание овладеть Ноэлем, ткань брюк больно давила, ещё немного и он бы пошёл дальше, но услышал, как звонкий, полюбившийся голос громко простонал: — Господин… Амаэль… Альфа оторвался, поднял голову и глянул на лицо омеги, глаза слегка прикрыты, щеки горят алым румянцем, влажные волосы прилипли ко лбу. Он рвано дышал, грудь вздымалась, тело била дрожь. Маленький член обмяк, и Ноэль попытался свести ноги, закрывая свое бесстыдство от альфы, но тот не обращал внимания, для него Ноэль оставался все таким же прекрасным и чистым, как в первый день их встречи. Он осторожно поднял омегу, прижав его к своей груди. — Извините, граф… Я все выстираю… — тихо шепнул он, прижимаясь к возлюбленному, чтобы насладиться его чудным запахом. — Перестань… — альфа поцеловал его в висок, потом в макушку. — Простите, что видели меня таким, я… Не должен был… — залепетал Ноэль, сжимая в пальцах рубашку графа, но тот перебил его: — Прекрати извиняться за это, ты не сделал ничего дурного. Пойдём лучше в комнату… Там ты будешь в безопасности, а мне ещё надо кое-что сделать. Граф встал, взял Ноэля на руки, укутав его в покрывало и направился в свою комнату. Там он оставил Ноэля на кровати и отдал приказ Арчи переодеть его, и, оставив на стуле рубашку, ушёл. Бета принёс чистую одежду и уже знакомый Ноэлю чай. Он уже хотел предложить ему одеть другую рубашку, но омега потянулся за той, которая некоторое время назад была на альфе, от неё все ещё пахло любимым графом. Арчи пытался всем своим видом показать, что лучше надеть чистое, но омега упёрся в свое желание, прижав белоснежную рубашку к себе: — Пожалуйста, Арчи… Позволь… — пробормотал он, утыкаясь в мягкую ткань носом. Слуга только вздохнул и удовлетворительно качнул головой, после чего Ноэль надел рубашку и взял из рук беты ароматный чай. Пока он его пил, слуга причесал его волосы, взбил подушки и поправил одеяло. — Спасибо, — проговорил омега и лёг. Бета улыбался, он погладил Ноэля по голове, после чего тихонько ушёл. Омега же повернулся на другой бок. В окошке он увидел, как пошёл снежок и как удивительно смотрится луна, затянутая тучами, словно она размыта. С окна он перевёл взгляд на прикроватную тумбу, где стоял портрет папы Амаэля, он всмотрелся в нарисованные глаза, которые были, как живые, в них горела самая настоящая доброта, любовь к жизни. Ноэль вспомнил отношение Финнера к себе и к другим, и не мог поверить, что такое чёрствый человек мог жить с тем чудом, что красовалось на портрете. Омега осторожно взял рисунок, вглядываясь в добрейшее лицо. — Тебя так интересует мой папа? Не удивительно, — в комнату вошёл граф, его запах был сбит ароматным мылом. — Ой, извините, я не хотел, — омега поспешил поставить портрет на место. — Всё нормально, — Амаэль улыбнулся, сняв с себя халат, обнажив светлое, крепкое тело. — Папа был бы очень счастлив, узнав, что я нашёл своего истинного омегу. — граф сел на кровать и улыбнулся, опустив взгляд в пол. — Был бы он жив, завтра же принял бы тебя в члены нашей семьи, я уверен. Он всегда был против устоев, что свадьба должна быть выгодной, он считал, что надо искать свою истинную пару. Альфа забрался в кровать, лёг на подушки, укрывшись одеялом. Ноэль глянул на него, и робко устроился рядом: — Господин… А расскажите про вашего… Папу, если… Это, конечно, не закрытая тема. — Нет, конечно, не закрытая, — Амаэль улыбнулся, приобняв одной рукой омегу за его хрупкие плечи. — Я люблю рассказывать о папе, он был славным человеком. Ноэль плотнее прижался к графу, сейчас особенно сильно хотелось быть рядом с ним, быть в объятиях любимого. Всё плохое забывалось, Ноэль все глубже и глубже погружался в историю жизни маленького Амаэля и его любимого папы, которого он любил и помнил до сих пор…