Лот номер

Будни тянулись ужасно нудно. Дилан сидел в своей комнате, погрузившись глубоко в свой мир. Он писал свой роман, которому сейчас посвящал каждую свободную минуту. Он хотел поскорее дописать хотя бы половину, чтобы успеть отдать работу Амаэлю, и тот издал его от имени Дилана. Перо играючи бежало по листу, оставляя за собой хвост из аккуратных букв, сложенных в слова. Но тут он услышал, что дверь его кабинета открылась, не долго думая, омега накрыл лист пустым пергаментным листом и открыл лежащую рядом книгу, повествующую о том, как правильно сшить свадебный костюм. — Господин, можно? — это был Коул с подносом в руках. — Ох, это ты… Напугал, входи, конечно, — омега закрыл книгу, отложив её в сторону и убрав запачканый чернилами пустой пергамент. — Извините, — поставив поднос с ароматным травяным чаем на стол, Коул присел в соседнее кресло. — Я не хотел пугать. — Все нормально, — омега махнул рукой, откинувшись на спинку стула. — Я думал, это отец. — Господин отдыхает, — взяв чашку с чаем, проговорил слуга, немного отпив чай. — Сегодня он совсем плох. Дилан покачал головой и тоже взял чашку. С каждым днем его отцу становилось все хуже и хуже, болезнь съедала его, неизбежно приближая конец его жизни. Дилан догадывался об этом, но старался не думать, чаще посвящая себя своим романам. — Сегодня славная погода, — Коул заметил, что граф загрустил. — Может быть мы немного прогуляемся? — он взял омегу за руку. — Нет, мне надо отвезти роман Амаэлю, пока он не уехал в академию. Я думаю, мы можем это сделать сегодня и сейчас, вместе, — Дилан отвернулся к пергаменту, продолжив писать. — Но ведь вы ещё не дописали, — допив чай, проговорил слуга. — Ничего, у него допишу, тут осталась самая малость, — Дилан вскочил со своего места и подошёл к шкафу, из которого вытащил толстую пачку пергаментных листов, перевязанных толстой зелёной шерстяной нитью. Он отдал эту пачку слуге. — Отнеси в повозку, и пусть её подготовят. И сам будь готов, — маркиз поцеловал слугу в щеку, от чего тот засветился улыбкой. — Да, мой лорд, — он поклонился, и скрылся за дверью, пока Дилан собрал последние несколько листов и сложил их под корсет. Выйдя из своего кабинета, он быстрым шагом направился в комнату отца. Тот лежал на подушках, серо-зелёный, тяжело дыша, кашляя, но диктуя дворецкому указания, которые тот поспешно записывал. — Отец, почему ты не отдыхаешь? — омега вошёл в комнату и бросился к постели отца, поправляя его одеяло. — Мне надо составить отчёт, пока за приют не взялся управляющий, — свистяще произнёс альфа. — А что плохого в том, что сейчас, пока ты болен, за приютом следил специальный человек? — возмутился Дилан, сев на стул возле постели маркиза Эшла. — Наша семья потеряет много денег, — нахмурил тот густые брови. — Этого нельзя допустить, мои внуки и правнуки должны быть обеспечены. — За счёт сирот? — в дверях появилась фигура папы, которому эти разговоры больно терзали его душу. Он знал про все махинации мужа, но сделать что-то с этим было не в его власти. — Молчать! Это всего лишь расходный материал, мусор, — отец разозлился куда сильнее. — Они всего лишь овцы без рода и племени, жить должны лишь те, у кого есть статус. — Но ведь… Можно ввести в приюты уроки, детишки будут грамотные, — улыбнулся Дилан, он давно хотел предложить эту идею, после того, как познакомился с Ноэлем. — А потом они тебя подвинут, выкинут из этого особняка, и мусором уже будешь ты, — он ткнул в сына своим худым, костлявым пальцем. Спорить с отцом более не хотелось, но и отказываться от своей мысли Дилан так же не собирался. Он лишь сказал, что уезжает к Амаэлю, после чего ушёл собираться. Кроуфорд Эшл был страшным человеком, он обворовывал тех, у кого и так ничего не было, но Дилан не мог отказаться от мысли, что он любит этого человека. В конце концов, он дал ему жизнь, вырастил, прекрасно воспитал, обеспечил будущим. Дилан был бесконечно ему благодарен, но мысль, что половина из того, что есть у него могло бы принадлежать бедным детишкам не давала покоя. Собираясь, омега бросил взгляд на шкатулку с драгоценностями. Он открыл её, высыпал все на стол и отобрав несколько старых колец и одно колье, бросил в свою небольшую сумочку, после чего собрал все обратно, и выбежал на улицу. Повозка стояла уже готовая, Коул ждал возле неё. Он открыл дверцу, помог Дилану сесть, залез сам, после чего уже собирался приказал ехать к поместью Регенбургов, но Кроуфорд младший перебил: — В ломбард, потом уже доедем до моего жениха. Слуга-альфа на козлах удовлетворительно кивнул и Повозка тронулась. — Зачем нам туда, Дилан? — официальность Коула привычно расстворилась, стоило покинуть территорию поместья. Омега достал из сумочки свои драгоценности: — Мне кажется, пора вернуть должок. Знаешь, слушая Ноэля, я понял, в каком кошмаре живут детки. Я ведь раньше и не думал, что им… Плохо, — он поднял взгляд на Коула, который удовлетворительно кивнул. Ему понравилась затея любовника, и спорить он не стал. Обменяв в ломбарде украшения на деньги, Дилан с Коулом зашли в небольшой магазинчик одежды, где набрали всяких разных костюмов для детей разных возрастов, в соседнем магазине они взяли большую коробку с деревянными разноцветными кубиками, а в пекарне по дороге на последние деньги накупили ароматный пончиков. Сиротский приют, один из немногих, которые курировал Эшл находился на выезде из города. Старое, покосившееся серое здание стоял чуть ли не на отшибе, и если бы не детские голоса, можно было бы решить, что дом давно заброшен. Деревянная калитка висела на одной верхней петле, покачиваясь от ветра, скрипя, словно грозясь, что вот-вот она упадет. Осторожно пройдя на территорию, омеги по расчищенной тропинке подошли ближе, поднялись по покосившемуся крыльцу и постучали. Дверь открыл на вид очень строгий омега-няня. Узнав в гостей сына куратора, он чуть не упал на колени, рассыпаясь в благодарности. — Ох, что вы? — Дилан бросился его поднимать. — Что вы, в самом деле? — Но… Ведь ваш отец, господин Кроуфорд… Столько для нас сделал! Сделал для наших детишек! Оглядев широкие щели между досками, которыми был оббит дом, Дилан скривился. У него не было слов, как это можно назвать. Выглядывавшие из-за обшарпанной двери дети были бледные, худые, голодные глаза буквально прожигали гостей. Они переминались на босых ногах, потирали замерзшие пальчики. — Что вас привело к нам? — улыбаясь, спросил омега. — В отличии от своего отца, я решил вам помочь по-настоящему, пока чем могу, — он повернулся к альфе, который стоял у повозки, дал ему знак и тот, кивнув, взял мешок, набитый одеждой и игрушками, и подошёл к омегам. Няня выпустил их внутрь. Уже десяток пар глаз следили за незваными гостями с лестницы, боясь подойти. Поставив мешок на пол, Дилан подозвал детей и те, боясь, подошли, заглянули внутрь и уже через несколько минут весело разбирали яркие рубашки и шорты, примеряли их и смеялись, рассматривали яркие кубики, а сладкие пончики произвели ещё большее впечатление. Они ни разу не видели десертов, и по началу кусали осторожно, некоторые жмурились, но распробовав их вкус с огромным удовольствием тянулись к Коулу за новой порцией. Они перестали бояться взрослых омег и альфу, охотнее шли на контакт, общались с ними, что-то рассказывали и, кажется, этот спонтанный подарок принёс детям кучу радости. Провожая их уже через пару часов, омега няня заливался слезами благодарности, он улыбался, его глаза блестели, он был рад за своих воспитанников. — У меня к вам предложение, — сказал Дилан, обращаясь к нему. — напишите мне письмо, все, что вам нужно для приюта. Я, не за один день, конечно, но постараюсь сделать все для них, — он кивнул в сторону довольных худенький детей, которые никак не могли оторваться от новой одежды и ярких новых игрушек. — Но только обязательно на моё имя. — Да, конечно… Спасибо вам большое, — няня поклонился. — Вы подарили им праздник. С приятным чувством омеги поехали дальше. Они воодушевленно общались до самых ворот в поместье Регенбургов. У ворот их встретил Абеле, после чего проводил в музыкальную комнату, где и был Амаэль, он повторял романс, отчего по особняку разливались чарующие звуки. Услышав, что к нему вошли, он прекратил играть и встал, чтобы встретить гостей. Дилан помахал рукой и подошёл к своему другу. — У тебя замечательно выходит. А где Ноэль? Что-то я его не видел. — Он наверное ещё на кухне, я попросил его принести нам чаю и что-нибудь перекусить. До ужина ещё столько времени, а я уже проголодался, — альфа предложил гостям присесть на диван, а сам, заметив, что Абеле уходит, попросил того подсказать Ноэлю принести ещё две чашки. Омеги рассказали Амаэлю, что были в детском приюте, Дилан поделился своими планами на счёт этого места, а Коул лишь удовлетворительно кивал и добавлял что-то свое. Наконец, пришёл Ноэль. Поднос в его руках казался таким тяжёлым, что Амаэль кинулся ему помогать и, забрав его, поставил на небольшой столик. Они расставили хрупкие чашечки, разлили ароматный чай. Дилан, что-то рассказывая, взял ломтик белого хлеба и намазал на него немного мёда. Ноэлю показалось, что это должно быть очень вкусно, и он потянулся к баночке с мёдом, однако положив ложку в рот, он скривился. — Вот и я не особо люблю мёд, — рассмеялся Амаэль, подав чай омеге. — Ну и зря, очень даже вкусно, — проговорил Дилан, с удовольствием уплетая бутерброд. Коул на это только улыбнулся, осторожно прикрыв рот ладонью в белоснежный перчатке. Они ещё какое-то время пили вместе чай, после чего Дилан сыграл на скрипке, а после они с Амаэлем завели разговор о романе, вместе его проверяли, над чем-то смеялись. Ноэль сидел в стороне и смотрел на них, чувствуя какую-то неприятно скользкую змею в сердце. Холодная, мерзкая, она словно обвивала его сердце, сдавливая. Он отвернулся к Коулу, который сидел в стороне, опустив голову. Видимо, он старался избегать смотреть на своего господина. Сердце сильно забилось в груди и Ноэль, прокашлявшись, негромко сказал: — Я… Пойду отнесу посуду на кухню. Коул, ты мне не поможешь? Смуглый омега удовлетворительно кивнул, подскочил. Он взял поднос с чашками, а Ноэль под одобрительный кивок Амаэля собрал грязные блюдца и чайник, после чего слуги спустились вниз. Ноэль шёл быстро, впереди, взгляд был словно затуманен до тех пор, пока его не нагнал Коул со словами: — Я тоже первое время ревновал, да и до сих пор бывает. Не могу с собой ничего поделать, — он улыбнулся, посмотрев на повернувшегося к нему альбиноса. Ноэль не знал, что ответить, слова вертелсь и спутывались в голове, но полноценных предложений не получалось, и он просто, раскрыв рот, смотрел на Коула, который сложил грязные чашки в таз. — Теперь мне легче воспринимать общение Дилана и господина Амаэля, у него появился ты. А они, в конце концов, дружат с самого младенчества. — Но они помолвлены, — вздохнул Ноэль, и Коул опустил голову. Он тоже видел в этом большую проблему. — Да, ты прав. Расторгнуть сейчас помолвку практически невозможно. На это нужно согласие одного из родителей молодожёнов. Ни граф Финнер, ни маркиз Эшл не согласятся. Господин Эйрон ещё может, но… Муж на столько его запугал, что он даже в родном доме слова не имеет, — омега поправил волосы. — но пока что я рад тому, что Дилан рядом, и что он любит меня. Большего мне и не нужно, — Коул опустил голову, улыбаясь. У Ноэля отлегло от сердца, он решил, что будет работать над собой, чтобы больше не чувствовать этого противного чувства ревности. Они поговорили ещё немного, как вдруг в кухню вошёл Дэвид, на ходу одевая чепец. Он наспех поздоровался с Коулом и попросил Ноэля принести картошку из чулана, сказав, что Кроуфорд младший остаётся на ужин. Коул предложил свою помощь, пока Ноэль бегал за овощами. Картофель, уже начищенный, лежал в воде, в большой медной кастрюле, которую омега не без труда поднял. Выходя из чулана, он вдруг услышал, что в темноте что-то зашуршало, потом упало. Стало жутко. Ноэль выглядывал в кромешный угол чулана, открыл ногой чуть шире дверь, чтобы свет из коридора падал в сторону странных звуков, но его не хватало, угол по прежнему был чёрным и что-то там явно шевелилось. Стряхнув головой, решив, что ему кажется или, вероятно это мышь, он быстро поднялся по трём хиленьким деревянным ступенькам и быстрым шагом направился на кухню. — Ноэль, что ты так долго? — вздохнул Дэвид, забрав кастрюлю и поставив её на печь. — Извини, мне показалось что там… Мыши. Там что-то в углу шуршало, — проговорил омега, подавая Дэвиду соль. — Этого ещё нам не хватало, — закатив глаза, вздохнул омега. — Ладно, с этим потом разберёмся. Наспех втроём омеги приготовили ужин, в это время Арчи с Абеле успели накрыть на стол. Господа сели за стол, с молодыми сидел и граф Финнер. Ноэль наблюдал за ним, и удивлялся тому, что старший Регенбург общался с Диланом без единой фальши, как это было на дне рождения Амаэля. Он искренне переживал, когда Дилан рассказывал про своего отца, улыбался светлой улыбкой, когда маркиз шутил и смеялся. Они были похожи на самую настоящую семью. Ноэль даже успел позавидовать им, ему хотелось бы, чтобы граф Финнер и к нему относился с теплотой, но, к сожалению, он понимал, что этого не может быть. На улице уже совсем стемнело, повозка Дилана и Коула устремились куда-то вдаль, цокот копыт ещё долго отдавался эхом. Ноэль провожал их взглядом, сидя в своей комнате возле окна.