...И рухнут небеса!

      Зима совсем обосновалась в этих краях. Улицы Тинсмина буквально за несколько дней замело снегом. В прежде оживленном городе таких сугробов не удалось бы встретить, но теперь дороги и тротуары никто не чистил, и снег захватил все в свои владения. Тихий снегопад не прекращался. Даже если бы это была метель, она казалась бы сейчас более мирной, чем этот медленно опускающийся на землю пух.       Все готовились к воплощению плана. Херину и Сиггу было поручено обойти все жилые дома и убедить людей не сводить друг с друга глаз, что ввиду последнего исчезновения было не сложно. Паранойя закрадывалась в души людей. Никто не мог спокойно спать, есть и существовать. Город медленно сходил с ума. Градоправитель уже не была полна решимости и мужества, теперь она, как и все, поддалась страху. О плане с приманкой охотники никому не сообщали, поэтому просьба не оставаться без присмотра звучала как последняя отчаянная мера. По дворцу потихоньку начали ходить разговоры и тихое недовольство.       «Почему принц ничего не предпринимает?»       «С ним же сильнейшие охотники. Неужели они ничего не могут сделать?»       «Нам уже ничего не поможет. Сможем ли мы уехать отсюда?»       Эрниман старался быть сильным, но совсем не обращать на это внимания ему все же не удавалось. Эрих направил еще одно письмо в свой клан, на этот раз с просьбой прислать несколько охотников. Все были заняты разработкой плана. Ганс много говорил и был взволнован. Северин постоянно что-то объяснял брату, заставлял его быть внимательнее и особенно много бранился. Эрниман давно заметил, что так Северин всегда скрывает свое беспокойство. — Почему именно я? Отправили бы Эриха или тебя! Вы опытнее и мне с вами не сравниться в умении! А если что-то пойдет не так? — изнывался Ганс. — Успокойся! Чего ты устроил? — рычал Северин, — именно по причине своей бесполезности именно ты и идешь! Мы с Эрихом должны остаться в боеготовности! Мы не знаем, что следует за ловушкой. Ты должен не дать себя убить! Остальное на нас. С Эрихом мы моментально окажемся у тебя. Охотник ты или нет! Не позорь клан! — Да больно много ты понимаешь! Я просто боюсь всех подвести!       Эрниман не мог найти себе занятие, чтобы хоть как-то отвлечься от этой ситуации и тоже принять участие в деле. Чувство собственной бесполезности окончательно и бесповоротно завладело им. Ганс жертвует собой. Он может даже умереть там. Эрих создает печати. Только сейчас принц насчитал уже больше сотни, а сколько еще предстоит создать! И все их одновременно необходимо контролировать. Северин анализировал карту Тинсмина с отмеченными на ней домами жертв и выбирал наиболее подходящее место для проведения операции. Все не без подозрения отметили, что до сих пор из дворца никто не пропадал. По этой причине было решено затаиться в каком-нибудь доме. Северин также подозревал, что убийца кто-то из горожан, поэтому на всякий случай Ганса нужно было переодеть и как-нибудь замаскировать. Сигга и Херина охотник тоже рассматривал как возможных преступников, но было очень странно, что в таком случае они сами пришли за помощью и всячески содействуют расследованию.       Наутро прибыли четверо охотников в белоснежных одеждах. Двое из них были, как и Эрих, беловолосыми, что свидетельствовало об их принадлежности к главному роду. Один выглядел совсем юно и ростом уступал старшему товарищу. Двое других — мужчина и женщина — не отличались специфической внешностью. Это были ученики, воспитанные кланом Карн Минар и принятые в ряды его охотников. В отличие от беловолосых соклановцев, они не владели столь мощной магией, но в мастерстве охотников могли посоперничать с лучшими из лучших. В этот момент Ганс понял, что последнее, чего бы ему хотелось в жизни — это оказаться в рядах адептов Карн Минар. Охотники были молчаливыми и серьезными. Эрих в полголоса раздавал им указания, которые они тут же принимались исполнять без лишних слов и вопросов. К принцу подошел самый юный и, приклонив колено, заговорил: — Ваше Высочество, мне велено сопроводить вас в ваши покои.       Голос юноши оказался совсем мальчишеским. Эрниман невольно усмехнулся: — Зачем это? — Господин Эрих велел охранять ваш сон и покой, — не поднимая глаз ответил юноша. — Но я еще не собираюсь спать! — возмутился Эрниман.       Однако юноша, оказавшись между наследным принцем и своим господином, ни секунды не сомневаясь в правильности своего выбора, безоговорочно следовал приказам Эриха: — Мне велено сопроводить вас. Прошу, не противьтесь.       Принц к такому раскладу был явно не готов и со всем своим возмущением пошел к Эриху высказаться. Мужчина в это время продолжал складывать печати. Другой беловолосый охотник передавал ему свою жизненную энергию. Ганс, сидевший напротив Эриха в позе для медитации, принимал одну печать за другой. На его теле уже не осталось свободного места — каждая сложенная печать ложилась на тело и наслаивалась на другие. В момент касания легкое свечение выдавало наложенную магию и тихонько угасало. Все это было необходимо для защиты: некоторые печати ограждали от нечисти, некоторые — от оружия, некоторые — от магии, некоторые усиливали эффекты предыдущих. Самыми важными были печати слежения — их задача была выдать местоположение Ганса и позволить с ним связаться, видеть его глазами и много чего еще.       Северин, закончив со своими делами, сидел рядом с братом. Он смотрел на Эриха. Действия были отточены, пальцы двигались так быстро, что за ними было невозможно уследить. Взгляд полуприкрытых глаз устремился в одну точку. Ресницы слегка подрагивали. На лбу выступила испарина. Эрих точно был вымотан. И вскоре ему будет необходимо найти в себе силы для нескольких перемещений подряд. Ганс пошатнулся: — Я на пределе, — говорил он слабым голосом, — я больше не выдержу. Эрих… остановись.       Северин помог брату встать. Ганс выглядел уставшим и обессиленным. — Как ощущения? — интересовался Северин. — Как будто на мне тонна брони. Я еле стою, если честно. И много сил уходит на то, чтобы скрыть все эти печати.       В этот момент как раз подошел принц. Все находились в одной зале, но, чтобы поговорить с Эрихом, юноше пришлось пройти знатное расстояние. Быстрым шагом он приблизился к товарищам: — Что значит, я должен идти спать? — в голосе принца звучала обида, — Эрих почему ты приставил ко мне мальчишку и велишь идти спать? Я не ребенок, я сам решу, когда мне спать, а когда — нет!       Северин помог Гансу сесть в кресло и, подойдя вплотную к Эрниману, ткнул того пальцем в грудь: — Нет, ты ребенок! И ведешь себя сейчас как самый настоящий ребенок! Ты видишь, как Эриху тяжело? Что ты к нему лезешь со своими истериками? Твой учитель велел тебе спать, так иди и спи, а не закатывай тут сцены!       Обыкновенно первый господин Лиан Ист бранился и отчитывал только Ганса. В сторону принца он позволял себе, в крайнем случае, сарказм или замечание. Да и то лишь потому, что они были в близких отношениях. Однако сейчас его терпение лопнуло. Эрниман был обижен этим выпадом еще больше. Его нисколько не смущало, что с ним, наследным принцем, обращаются неподобающим образом. Но то, что его держат за ребенка, было просто невообразимо. Принц итак терзался мыслями о своей бесполезности, а тут еще и это. Он глубоко вздохнул, всплеснул руками и ушел прочь. Юный охотник Карн Минар последовал за ним.       Эрниман вбежал в комнату, с разбегу уселся на кровать и попытался отдышаться. В его глазах поблескивали слезы. Принц вцепился в свои одежды, сжимая кулаки до боли. Он заметил, как перед ним все также на колено присел тот мальчишка-охотник. Эрниман сверлил его взглядом. Похож на Эриха. Как если бы его обожаемый учитель предстал перед ним 10 лет назад. Лицо юноши выглядело совсем ребяческим. Большие глаза, пухлые щеки. «Как девчонка» — подумалось принцу. Эрниман, раздраженный и обиженный, отвернулся и упал лицом в подушку. — Ваше Высочество, — робко заговорил мальчик, — вам следует сначала сходить в ванную и переодеться.       Эрниман взбесился: — Хватит говорить, что мне следует, а что — не следует! Это не выносимо уже!       Юный охотник, несмотря на свою робость и упрямство принца, продолжил: — Ваше Высочество, завтра предстоит очень тяжелый день. Господин Эрих на пределе своих сил, господин Северин тоже выглядит очень уставшим. Вы должны отдохнуть, чтобы оказать должную поддержку им, когда это потребуется…       Эрниман перебил: — Поддержку? Да они просто отправили меня спать, потому что я абсолютно бесполезен! Вот скажи, сколько тебе лет? — 13, Ваше Высочество.       Эрниман снова присел: — Вот! Вот я об этом и говорю! Ты же уже не ученик, да? — Да, Ваше Высочество, я стал охотником два года назад.       Принц оцепенел. Стать охотником в 11 лет — это же насколько он способный? — Это поразительно, — искренне отметил переменившийся в настроении Эрниман, — как тебя зовут?       Юноша поднял взгляд на принца и представился: — Рейн Карн Минар, восьмой господин.       Эрниман смягчился: — Рейн, значит… а кем ты приходишься Эриху? — Господин Эрих — мой двоюродный дядя, — ответил юный охотник.       Принц принялся мысленно вычислять сложные родственные связи, но голос мальчишки вернул его в реальность: — Ваше Высочество, проводить вас в ванную?       Эрниман недовольно вздохнул, встал с постели и направился мыться, попутно сбрасывая одежду. — Ну, что ты ее подбираешь? Ты же не слуга, здесь есть прислуга, прекрати! — тараторил Эрниман, завидев, как Рейн тихонько подбирает его вещи.       Принц дошел до ванны в одних нижних одеждах и замахал вытянутыми вперед руками: — Нет-нет-нет! Ты со мной не пойдешь!       Рейн держался совершенно невозмутимо: — Господин Эрих велел мне непрестанно наблюдать за вами, Ваше Высочество.       Эрниман вспомнил о новом правиле и, смирившись со своей судьбой, запустил в ванную Рейна. Юный охотник сел в дальнем углу ванной комнаты и со спины наблюдал за принцем. Эрниман погрузился в горячую воду, обхватил колени руками и пробормотал: — Это ужасно смущает, между прочим.       Рейн говорил тихо, но его голос отзывался эхом в этой комнате: — Простите, Ваше Высочество.       Эрниман повернулся к нему лицом: — Слушай, ты такой безмятежный! Совсем как Эрих. Мне прежде не доводилось общаться с вашими соклановцами, только видел их издалека. Ты тихо говоришь, не улыбаешься, не огорчаешься, не смущаешься, не обижаешься. Я уже понял, что ты гений, но это как-то слишком. Тебе же 13… а ты уже как Эрих.       Рейн опустил взгляд и не нашел, что ответить, кроме как вновь извиниться: — Простите, Ваше Высочество. — Да что ты все время извиняешься? Это раздражает!       Принц облокотился о борт ванной. С мокрых волос падали крупные капли и звонко разбивались о пол. В комнате снова зазвучал голос Рейна: — Мы… проходим иную подготовку, нежели прочие ученики клана. С самого рождения нас учат держать сердце в покое, а мысли в чистоте. Нам не знакомы такие эмоции, потому что они волнуют душу. Для постижения искусств Карн Минар необходимо полное душевное равновесие. Сильные переживания способны причинить серьезный вред.       Эрниман попытался это понять. Какого это — когда тебя ничего не способно расстроить или обрадовать. Он был весьма эмоциональным человеком, переживал все моменты остро и живо. Вся его жизнь была отражена в чувствах и эмоциях. Принц совершенно не мог представить, что испытывает человек, живущий одними лишь событиями и оценивающий их только с точки зрения определенных норм. Наверное, ничего и не испытывает. Но осознать нечто подобное Эрниману никак не удавалось.       Утро наступило слишком быстро. План был настолько рискованным и отчаянным, что сложно даже представить, чтобы охотники пошли на это. Эрих старался исключить все нюансы, проработать все недочеты, но это было само по себе невозможно. В день исполнения плана все собрались в большой зале. Принц в сопровождении Рейна пришел последним и обомлел — перед ним стояла темноволосая девушка, изысканно и богато одетая. Все в ней было хорошо, смущали только несколько нюансов: были широковаты плечи и говорила она голосом Ганса. Северин стоял напротив и давал брату наставления. Эрих сидел все в той же позе для медитации, держа за руку мужчину, что все еще передавал ему энергию.       В залу вошла охотница в белых одеждах и обращаясь к Эриху, доложила: — Печати поставлены, все готово.       Эрих лишь кивнул и повелел Рейну: — Открывай око.       Юноша извинился перед принцем, за то, что покидает его и присел в центре залы. Напротив него устроилась охотница, протянув юноше руки. Рейн коснулся ее ладоней своими, и все вокруг ощутили ужасное чувство — словно множество глаз наблюдают за ними. Эрих не мог полагаться только на людской страх. Нужно непременно, чтобы все жители были под присмотром. И сейчас Рейн следил за каждым домом, за каждым уголком. Эрниман уже понял, что от юноши стоит ожидать многого, но такая магия требовала невероятного мастерства и недюжинных сил. Юному охотнику требовалось смотреть в тысячу глаз и сохранять концентрацию достаточно продолжительное время, ведь никто не знает, как скоро похититель клюнет на приманку. Единственное место, оставшееся без присмотра, куда не была поставлена ни одна печать для Рейна — дом, в который планировали переместиться Ганс, Северин, Эрих и принц. К Эрниману подошел беловолосый охотник: — Ваше Высочество, позвольте вашу руку.       Голос этого мужчины был хриплым, он говорил почти шепотом и уже держал еще одного охотника Карн Минар. Эрниман без раздумий подал руку, не желая больше оставаться в этом месте с устремленной на него тысячей взглядов. Эрих взял на себя братьев Лиан Ист. Эрниман всегда гадал, что испытывает человек во время такой телепортации. Он представлял себе нечто вроде быстрого полета. Но на деле все оказалось намного прозаичнее. Резкий удар в живот, тошнота, ощущение тяжелого тела, ватные ноги, темнота — и хлопок! Все шестеро в одно мгновение оказались в небольшой темной комнате. Эрниман, застигнутый всеми неожиданными последствиями, с трудом сохранил стойкость. Однако он с облегчением заметил, что взгляд тысячи глаз больше не преследует его.       В окно с закрытыми портьерами просачивались лучи света. В углу стояла большая кровать с шелковым балдахином и множеством подушек. Трюмо, тумбы и шкафы, цветы, ковер и несколько дверей. Комнату делила на две зоны высокая перегородка из рисовой бумаги с нежным цветочным рисунком. Северин в последний раз взглянул на брата и скрылся за изгородью.       Ганс пробежался глазами по стоящим рядом людям. Он нервничал. Прежнее бесстрашие пошатнулось, потеряв всякую опору в сердце Ганса. Несмотря на то, что юный охотник полностью понимал все риски, пока шли приготовления, он не знал страха. Юноша был спокоен и под гнетом множества печатей. Но с рассветом все изменилось. Когда он надевал женское платье, Ганс дрожал. Когда по его лицу скользили кисти, создавая новые очертания, он молчал. В любой другой ситуации, шумный, резкий и прямолинейный Ганс не стерпел бы подобного и, как минимум, затеял бы спор, высказал бы все возмущение. Но он молчал и не мог ни о чем думать. Очутившись в темной комнате, считая взгляды людей, исчезающих за этой ненавистной ширмой, юноша оказывался все ближе к неизбежному. Ганс не сомневался в своих товарищах. Но даже если ты полностью уверен в предполагаемом деле, неизвестность вселяет ужас. Он остался один. Никто в целом свете сейчас его не видит. Ганс медленно подошел к кровати и сел на самый край. Его дыхание сбивалось, руки холодели и подрагивали. Тишина. Внутри ощущался легкий жар, комом застрявший где-то под легкими. Слишком темно. Ганс подошел к окну и слегка приоткрыл штору. Юноша увидел, как ногти от волнения стали синеть. Он поспешил снова присесть. Лицо холодело, уши пылали. Невыносимое ожидание. Время стало физически ощутимо. Нельзя говорить. «Лучше бы все случилось сразу! Как же тяжело ждать неизвестно чего!» — только и успел подумать Ганс, прежде чем незримые руки обвили его со спины и утянули во тьму. Эрих вздрогнул и на выдохе произнес: — Его нет в этой комнате!       Северин в ужасе дернул товарища за руку: — Как?! Уже? Где Ганс?!       Эрих и остальные выбежали из-за ширмы в пустую комнату. — Сообщи Рейну, что он может заканчивать, — велел Эрих охотнику, — вы отправляетесь во дворец, соберите вместе всех от чинов до слуг и немедленно сообщите мне, если кого-то не хватает.       Двое охотников Карн Минар исчезли из комнаты. Эрниман чувствовал себя вполне спокойно и, пожалуй, даже сдержаннее Северина. — Эрих, ты чувствуешь? Ганс жив? — спросил принц. — Да. Он обездвижен. Кто-то снимает мои печати, — ответил мужчина.       Вид у Эриха был крайне сосредоточенный, он держал несколько пальцев у лба, хмуря белые брови. — Ты можешь отследить его? Как быстро этот ублюдок снимает их? — Северин был готов уничтожить все, что покажется ему хоть чуточку враждебным. — Медленно, он не сможет ничего сделать Гансу, не волнуйся так. Я почти нашел путь…       Эрниман и Северин молча застыли, затаив дыхание. — Есть! — с этим Эрих схватил обоих спутников и все трое исчезли из темной спальни.       Эрниман вновь ощутил странное чувство, но на этот раз все обошлось легким головокружением. Это было всего лишь его второе путешествие через пространство и время, поэтому сказать с уверенностью, адаптация это или мастерство его учителя, юноша не рискнул. Но вместо приземления Эрниман почувстивовал толчок и полетел вперед, упав рядом с Северином. — Проклятые твари! — послышался мужской голос, — явились! Как вы нашли это место? Хотя не важно. Вы смогли войти, но не сможете выйти.       Говорящий скрывался во тьме. Северин зажег пламя на ладони, от которого исходил тусклый свет. Эрниман искал глазами Эриха. Нигде вокруг не было видно никого, кроме старшего Лиан Иста. — Брат… — послышался слабый голос Ганса.       Северин без раздумий ломанулся на этот зов. Принц все еще искал Эриха, но не решался звать его. — Да, отсюда больше никто не выйдет, — просипел Эрих.       Наконец, показался белый силуэт с пляшущими вокруг огоньками, которые освещали все пространство вокруг. Одной рукой мужчина возвел барьер, другой — придерживал рану на животе. Теперь принц понял, почему они с Северином так бесцеремонно были вышвырнуты вперед, — Эрих попал в ловушку и спас их от подобной участи, но не смог увернуться сам. Освещаемое огнями охотника помещение явилось большой длинной комнатой без окон. У дальней стены за руки был подвешан Ганс. Множество защитных печатей не позволяло его ранить. Северин распутывал связанные с помощью светлой энергии путы и передавал силы брату. Ганс совершенно обездвиженный, словно тряпичная кукла, упал в руки старшего Лиан Иста. — Где он? Ганс, где тварь? — спрашивал он брата. — Прямо здесь, — прошептал юноша.       Эрих замахнулся мечом в сторону принца. Тонкое сверкающее в свете огней лезвие скользнуло прямо над ухом Эрнимана. За спиной юноши послышался вскрик. Удар охотника был настолько быстрым и стремительным, что некто, собирающийся атаковать принца, не успел среагировать и уклониться. Эрниман обернулся, но лицо нападавшего было скрыто тенью — невозможно разглядеть. В повисшей на мгновение тишине зазвучал женский плач. «Зачем? Зачем ты это делал? Что происходит?» — голос был тихим, и, судя по всему, не принадлежал жертве. Эрниман направился к двери, из-за которой раздавался голос. Неизвестный, прежде лежавший на полу и корчившийся от боли, собрался с силами и ринулся помешать принцу. Эрих преградил человеку путь. Послышался лязг скрестившихся мечей. Несомненно, первый принадлежал Эриху. И также несомненно, второй принадлежал охотнику Бай Ато. Раненый неизвестный тяжело дышал, рычал и упорствовал. Эрниман с размаху выбил дверь. В то же мгновение перед лицом Эриха вспыхнуло сигнальное пламя — сообщение от других охотников Карн Минар, он смахнул его и эхом раздалось «секретарь». Мужчина бросил схватку с Эрихом и бросился в комнату, опережая Эрнимана. Белый охотник устремился следом, но так и замер в дверях. Рядом с ним стоял столь же пораженный принц.       В небольшой комнате были лишь две кровати — большая двуспальная и маленькая детская колыбель. Над колыбелью висела карусель из игрушек, тихо покачиваясь и позвякивая. Мужчина стоял перед кроватью, заслоняя собой сидящую на ней женщину. В ее руках плакал младенец, которого она пыталась укачать. Это была обыкновенная женщина с длинными светлыми волосами. Она была хорошо одета, прическу украшали дорогие заколки с брильянтами и другими каменьями. С глаз женщины капали слезы. Лицо ее можно было назвать красивым. От век шли темные, глубокие полосы. Уши были острыми и несколько длиннее человеческих. Все вокруг пронизывала темная энергия и разливался металлический вязкий сладковатый запах. Кровавый демон. — Вам больше незачем скрывать лицо, господин секретарь, — вежливо обратился Эрих к мужчине, — вы весьма сильный охотник, надо признать.       Мужчина, наконец, осознавший, что личность его раскрыта, скинул призванную вуаль. Последовал ответ: — Такая похвала из ваших уст, господин Карн Минар, — огромная честь для меня.       С этими словами секретарь низко поклонился. — Вот только охотник должен убивать демонов и нечисть, а не людей! — взревел принц, — а ты терроризируешь город и уничтожил свой клан!       Мужчина сжал кулаки до хруста: — Свой клан, говоришь? Они — лицемерные твари! Все до единого, они заслуживали смерти! Я действительно мог бы многого достигнуть, но все, чего я хотел — это защитить семью! — Это их ты зовешь семьей? — в комнату вошел Северин. Он убедился, что жизни Ганса ничего не угрожает, и поспешил к товарищам.       Женщина бросила отчаявшийся взгляд на охотников, а затем, смотря в спину мужа, умоляюще заговорила: — Зачем ты лгал мне? Ты говорил, что все они умерли…что погибли…что их бы все равно сожгли! Ты все это время обманывал меня!       Демонесса, несмотря на слезы, оставалась спокойной и продолжала укачивать дитя. — Как ты не поймешь! — вскричал секретарь, — это для твоего же блага! Ты не подумала ни о себе, ни о нашем сыне! Это все ради вас!       Сложно представить, что этот охотник свернул с праведного пути и убивал невинных людей, чтобы прокормить демона. Но еще сложнее было поверить, что это не было велением этого самого демона, что человек не находился под контролем и делал свой выбор сознательно. И, судя по сложившейся ситуации, секретарь скрывал от жены, что он творит ради нее и ребенка.       Эрниман опустил голову. В правой руке он сжимал меч. Медленно, тяжело шагая, принц вышел вперед и твердо проговорил: — За совершенные преступления, за зверское убийство 189 человек, за сделку с демоном, именем Наследного Принца Империи Ар, я приговариваю тебя к смерти. Казнить на месте.       Северин немедленно сцепился с предавшим Бай Ато охотником. Тот действительно оказался очень хорош, и все силы Северина уходили только на то, чтобы сдержать его. Эрниман же двинулся к демонессе. Она не пыталась бежать. Женщина в последний раз улыбнулась малышу, который только что успокоился и теперь тоже улыбался матери и агукал. — Прошу вас. Я никогда не убивала людей. Как и мой сын. Я лишь прошу вас, не заставляйте его страдать. Он не заслужил мук, — с этими словами женщина положила младенца возле подушек и повернулась лицом к Эрниману, который уже приблизился к ней, держа в руках меч. — Нет!!! Не смейте! — вопил секретарь, пытаясь вырваться к жене.       Северин воспользовался секундным замешательством противника и привел приговор в исполнение. В ту же минуту Эрниман пронзил грудь демонессы. Следом за этим движением послышался истошный вопль. Но женщина не пыталась сопротивляться. Она продолжала умоляюще смотреть на принца, надеясь своим смирением выкупить милость для сына. Но в глазах убивавшего ее человека демонесса видела лишь ненависть и презрение. Читая заклинания, принц провернул меч, вынул трепещущее сердце, наложил на него несколько печатей и предал пламени. Юноша был явно взволнован. На овладение этим умением у него ушел не один год. Он много практиковался, но на настоящем демоне, разумеется, Эрниман применял этот навык впервые. Когда от демона не осталось и следа, он бросил взгляд в сторону вновь плачущего младенца, но обнаружил его на руках Эриха. Охотник в белом по-прежнему сжимал кровоточащую рану на животе одной рукой, а другой держал маленький сверток с живым существом. — Убей его! — закричал принц.       В такие моменты он напоминал помешанного. Как в ту ночь, когда они держали путь в Тинсмин, и Эрих поведал о своей находке в лесу. Сердце юноши наполнялось ненавистью, и он больше не мог мыслить ни о чем другом, кроме уничтожения всего, что пахло тьмой. Эрих тихо сказал: — Это просто ребенок. — Это ребенок монстра! — принц бросился вперед, — я убил одного монстра, Эрих! Нужно убить второго.       Эрих сделал несколько шагов назад, поймал рукой меч Эрнимана и ответил: — Нет. Ты убил демона. Но, ты прав, монстр тоже уже мертв. А это — просто дитя.       Принц, не в силах пересилить Эриха, опустил взгляд и увидел, как с алых от крови одежд белого охотника падают капли. Мужчина держал меч как раз той рукой, которой прежде зажимал рану. Северин взял на руки по-прежнему не способного шевелиться брата, и благоразумно решил вмешаться: — Эрниман, послушай Эриха. Ранее не было описано случаев потомства между людьми и демонами. Мы должны изучить этот вопрос и забрать этого ребенка во дворец.       Эрниман убрал меч и нехотя подчинился старшим и опытным. Эрих снова зажал рану освободившейся рукой и попытался остановить кровь заклинанием. Теперь он впервые взглянул на крошечный сверток в своих руках. Малыш был просто копией своей матери. Острые ушки, темные вертикальные полосы, словно перечеркивающие большие серо-синие глазки, пучок светлых волос на голове и полный рот острых зубов. Эрих никогда прежде не держал на руках таких маленьких детей, даже человеческих. Малыш не плакал и с интересом разглядывал держащего его мужчину. Внезапно к Эриху потянулась маленькая ручка с острыми коготками и схватила мужчину за палец. На тоненьком детском запястье был какой-то странный, не знакомый охотнику, амулет с вышитым именем. «Йохан», — про себя прочитал Эрих, — «По крайней мере, я сохраню для тебя имя».       В своем нынешнем состоянии второй господин Карн Минар не смог бы унести отсюда даже самого себя. Вариант «перетаскать поочередно всех» даже не рассматривался. Ганс не мог самостоятельно идти. На руках раненого, потерявшего много крови Эриха был демоненок. Белый охотник снял оставшиеся печати с Ганса и теперь почувствовал некоторое облегчение. Но после всех затраченных в последние дни усилий это была капля в море. На случай отступления Эрих предусмотрел заклятье для возвращения во дворец. Однако сейчас использовать его было нецелесообразно — враг повержен. Северин обнаружил каморку, где на полу кучей лежали кости, черепки и остатки одежды. Горка останков была внушительной, но далеко не соответствовала числу пропавших людей. Видимо, секретарь все же постепенно разбирался с этим. — Должен где-то быть выход, — слабым голосом заговорил Ганс, которому тоже стало несколько легче после снятия печатей.       Северин, державший его на руках, был единственным, кто мог ясно разобрать это бормотание. — Ты его видел? — спросил он брата.       Ганс глазами ответил: «Нет».       Но это было логично, ведь заходить в помещение без окон и дверей могли только белые Карн Минар. При всей поразительности талантов и умений секретаря на подобное он был точно не способен. Эрих тем временем снял свой барьер. Принц оценивал весь учиненный бардак и недовольно заключил: — Оставим все это здесь. Все равно сюда придется вернуться со священнослужителями.       Надеяться на мирное упокоение для этих душ было бессмысленно, но все же полагалось должным образом сжечь обнаруженные останки и тело секретаря. Последнего ждал особый обряд очищения, дабы он уж наверняка не обернулся нечистью. Эрих подошел к Северину и отнял от раны окровавленную руку: — Помоги мне.       Без лишних слов Северин перекинул брата на плечо и протянул освободившуюся руку Эриху, передавая тому энергию. Господин Карн Минар постоял так несколько минут и уверенным шагом прошагал к стене. Каменная кладка выглядела совершенно обычно. Эрих принялся чертить на ней сложный символы. Как всегда, своей кровью, которой у него было сейчас в распоряжении предостаточно. Когда он закончил, кровавые символы словно впитались в камень, заставляя увесистые блоки разворачиваться и передвигаться. И вот в монументальной стене образовался проход, ведущий на строящуюся прямо на глазах лестницу. Разумеется, Эрих ничего заново не возводил, он просто снял заклятие, прячущее это место от посторонних глаз. Теперь, наконец, охотник смог уверенно определить, что они находятся во дворце. Однако дворец был прежде изучен вдоль и поперек, но никто из собравшихся не мог вспомнить этого места. Эрниман достал спрятанную карту дворца Тинсмина и прилегающих территорий и, развернув ее, указал на восточный коридор: — Мы здесь.       По всей видимости, секретарь сделал самый правильный ход, не похищая людей из дворца. И с этим он не прогадал. Ведь всем известно, что пока правителей не касаются людские проблемы, они не спешат их решать. А стоило бы кому-то исчезнуть из дворца, наверняка, шум поднялся бы до небес и моментально дошел бы до императора. Но благодаря этой предосторожности убийцы, Эрих понял, что, скорее всего, преступник из высоких чинов. Именно поэтому он приказал своим охотникам собрать здесь всех людей и не спускать с них глаз до его возвращения. Сейчас во дворце стояла тишина — в коридорах не было видно даже стражников. Несмотря на это, выйдя на белый свет, на всякий случай Эрих наложил на вход простой барьер. Ганс, все еще прибывавший в женской одежде и висевший на плече Северина, вдруг подал голос, полный озорства: — Возьми меня уже нормально! Выглядит, словно ты похитил девицу с недобрыми намерениями. — Если тебе легче, то пойдешь своими ногами! — отрезал Северин. — Не-а, я все еще не могу шевелиться. Но, признаться, чувствую себя намного лучше, — Ганс помолчал с минуту, — эй, брат, ну, чего тебе стоит понести меня нормально? Кровь к голове, знаешь ли, приливает. И что люди подумают? Тебе придется на мне жениться.       Северин проскрипел зубами: — Лучше бы тебе снова замолчать!       Они дошли до большой гостевой залы, где прежде шли все приготовления. Эрниман распахнул двери и перед его глазами предстал сущий муравейник. Зала была битком набита людьми, стоял бубнеж и шум. После тишины, что висела в коридорах, эти звуки неприятно резанули слух. Однако, когда собравшийся народ заметил открывшиеся двери и людей на пороге, воцарилась тишина. К принцу вышла градоначальница. Выглядела она весьма перепугано и не собрано: — Это правда был мой секретарь? Ваше Высочество?       Принц набрал в грудь побольше воздуха и заговорил, властно и громко. Наверное, таким голосом и влиянием на толпу обладают все правители. Или хорошие ораторы. Ко вторым Эрниман точно не относился, зато был рожден в числе первых. — Господа! Вам больше нечего бояться! Демон повержен! Никто больше не пострадает! А теперь, пожалуйста, будьте свободны и вернитесь к своим обычным обязанностям.       Когда Эрниман закончил, толпа взорвалась овациями. Все кричали и прославляли принца. Люди постепенно разошлись. Охотники Карн Минар поспешили к вернувшимся товарищам: — Где господин Эрих?       Эрниман был удивлен такому вопросу, ведь только что они все вместе заходили сюда. А теперь его учителя не оказалось рядом. К счастью, долго искать Эриха не пришлось — он стоял за открытой дверью, оперевшись на стену и прикрывая одеждами плачущего ребенка. К нему тут же подбежал Рейн и, завидев пропитавшиеся кровью одежды и перепачканные руки мужчины, скомандовал позвать лекаря. Эрих, не поднимая головы, наградил юношу взглядом стеклянных безжизненных глаз и протянул ему сверток с младенцем. — Отвечаешь за него головой, — прохрипел Эрих и рухнул прямо на месте.       Несколько охотников молниеносно подняли своего господина, занесли его в залу и уложили на бархатную кушетку. Северин тоже поспешил избавиться от своей ноши и посадил обездвиженного Ганса в кресло. Мужчина принялся развязывать на брате пояса и снимать многослойные верхние одеяния. — После этого тебе точно придется на мне жениться, — кокетливо злорадствовал юноша, — или ты перед своей свадьбой репетируешь?       Северин был готов стукнуть брата да побольнее, но смог устоять перед таким искушением. Он внимательно осмотрел тело Ганса, с усилием нажал на несколько точек и к юноше вновь вернулась подвижность. Северин выдохнул, слегка тряхнул за плечи брата и негромко сказал: — Ты молодец.       На его лице на мгновение мелькнула легкая улыбка. Ни секунды дольше не церемонясь, Северин направился к Эриху, над которым орудовал лекарь. — Как он? Рана?       Лекарь оказался довольно молодым и очень искусным — за это время он уже закончил зашивать зиявшую дыру. — Жизни господина Карн Минар ничего не угрожает. Раны нанесены заклятием, однако не слишком серьезные, жизненно важные органы не задеты. Но он потерял много крови и сил. Все, что ему нужно сейчас, — это отдых.       Северин облегченно вздохнул. Тем временем, в коридоре все еще стоял до глубины души пораженный Рейн. Он рассматривал надрывно кричащего ребенка и выглядел совершенно растеряно. Эрниман тоже не двигался с места и просто безучастно наблюдал за развернувшейся картиной. В кресле разминал затекшие конечности полуодетый Ганс. Северин раздавал слугам указания. Командовать он умел действительно эффективно. Одного из охотников Карн Минар Северин попросил сопроводить служителей храма к тайному и ныне запечатанному барьером проходу в восточном коридоре. Лекарь уже откланялся и только что покинул залу. Рядом вопил ребенок. Принц все это время ждал, какое же облегчение и чувство удовлетворения он испытает, когда разберется с этим делом. Но отчего-то он ощущал лишь опустошенность и безразличие. В реальность Эрнимана вернул вскрик Рейна и внезапно затихший младенец. Повернувшись, он увидел престранную и отвратительную картину: существо ухватилось двумя ручонками за тонкую белую ладонь Рейна и, прикусив его палец, довольно причмокивало. Растерянный юноша спросил у принца: — Ваше Высочество, что это?       Эрниман сморщился от этого зрелища и, не теряя времени, выдернул руку Рейна у младенца, который снова принялся кричать. По белой коже стекали струйки крови, палец слегка распух и покраснел. — Это проблема, — не скрывая отвращения, констатировал принц.       Рейн уже осознал, что в его руках не простой ребенок, но если Эрих приказал ему о нем заботиться, то это не имело значения. Кем бы ни было это существо, сейчас Рейн отвечал за его жизнь.