Укротить зверя

Глаза распахнулись, когда я ощутила, что плачу, и осознала, что эти слёзы были не сном, вернее не только сном. Мне снился он. Джокер преследует меня каждую ночь, в кошмарах, например, когда я просыпаюсь в холодном поту посреди ночи. В таких снах он убивает меня своим ножом, перерезая глотку, и я ощущаю дикую боль и плачу, а когда осознаю, что это был сон, я чувствую эту боль в реальности. Часто мне снились не только кошмары с его участием. В других снах он был не таким страшным и злым. В этих снах он целовал меня, всегда по-разному, робко или страстно. Но независимо от того, был это кошмар или один из приятных снов, в конце я всегда плакала. Мои слёзы каплями отпечатывались на подушке, и я всегда ощущаю влагу под моей щекой. Сейчас раннее утро, и я бы поспала ещё немного, но боюсь, что мне снова приснится он. Я просто встала с кровати, ощущая холод раннего утра, что внедрялся в стены старого дома, и поёжилась. Отопление было хорошим в ванной и гостиной, потому что там были новые радиаторы, которые находились здесь ещё до моего переезда. Из-за этого были дни, когда мне приходилось спать на диване. Я поплелась в ванную, чтобы согреться под горячими струями воды. И стоило мне закончить с водными процедурами и выйти из ванной комнаты, как я услышала звон будильника на моём телефоне, который оповещал о том, что мне пора на работу. Прошёл примерно месяц с моего возвращения домой. Неделю назад я уже могла приступить к работе, благо, дядя Джеймс не был против, потому что я хотела поскорее зарыться даже в бумажную работу. Лишь бы Гилберт был за столом напротив, с кофе, который так мне не нравится, и своими дурацкими шутками. Он был для меня опорой всё это время, и я была готова таскаться за ним везде, только чтобы отвлечься от мыслей о Джокере, слушая его. И не важно, что он говорил, шутку или анекдот, или историю из жизни. Он несколько раз оставался у меня на ночь, чтобы я могла чувствовать себя хоть немного спокойнее, чем обычно. Гилберт пытался всячески подбадривать меня, и уговаривал, просил, чтобы я забыла о Джокере. И я бы забыла, если бы это было так просто. Мы часто устраивали пьяные посиделки по выходным и болтали о всяком. Меня беспокоило только то, что я могу быть слишком настойчива со своими проблемами. Я думала о том, что, возможно, я стала обременять напарника своими маленькими депрессиями, стала ему в тягость. И как бы он не убеждал меня в обратном, я продолжала так думать. В любом случае, сейчас мне стало немного проще, легче, по сравнению с тем, что было ещё месяц назад. Семейство Гордонов часто посещало меня, ну или я бывала у них. Даже с Рэйчел я снова могла общаться, как раньше. Ну, наверное... Думаю, мы помирились, когда я заверила её, что не обижаюсь, потому что их с Брюсом близость произошла бы независимо от меня, она продолжала чувствовать вину. Я говорила, что ничего к Брюсу не испытывала, но первое время она пыталась подстроить наши с ним встречи. В итоге она сдалась. Мои отношения с Уэйном остановились на уровне обычных знакомых, нейтрально относящихся к друг другу. Со временем всё налаживалось, за исключением моих мыслей о нём. О Джокере. Новостей о нём всё не было. И пока я сидела дома, часто во время наших встреч с Гилбертом спрашивала у него, известно ли что-то о нём. Он отрицательно кивал головой и смотрел укоризненно и сочувствующие, потому что я всё ещё интересовалась им. Но сама понимала, что мне пора забыть о нём, и я правда хочу это сделать. Я не хочу страдать из-за преступника, которому даже не нужна. Я должна просто забыть о нём и жить дальше. Я поспешно натягивала на себя одежду, чтобы быстрее согреться, попутно съедая шоколадное пирожное. Я не торопилась, потому что проснулась раньше, чем нужно было, и могла себе позволить посмотреть что-то по телевизору, прежде чем уйду на работу. Это были новости. Если честно, я намеренно включила именно этот канал. Просто, чтобы увидеть нет ли новостей о нём. И о нём там не было ничего. Совсем. Словно все забыли его, все, но не я. Я вышла из дома, плотнее укутываясь в своё чёрное пальто. Снег вокруг постепенно чернел с каждым днём из-за смога, что извергали заводы. Я обратила внимание на мотоцикл, что стоял припаркованный рядом с другими соседскими машинами, тот самый, что был подарен мне на мой день рождения. Дядя позаботился об этом, и совсем недавно привёз его. Только пользоваться им мне не хотелось, поэтому он просто стоял здесь, напоминая своим видом тот обман, так же подаренный на мой день рождения. Стоило зайти в участок, как коллеги одарили меня своими взглядами, словно я выглядела как-то не так. Это повторяется на протяжении всей недели, с того дня, как я могла снова приступить к работе. Большинство смотрели с опасением, словно я могла сделать им что-то плохое, а остальные иногда поглядывали с отвращением, но в основном, вели себя нейтрально. Были те, кто мог обмолвиться со мной парой слов. Вероятно, это была их реакция на то, что Джокер отпустил меня сам, и что я всё ещё жива. Сначала эти взгляды меня раздражали, но спустя несколько дней, я перестала особо обращать внимание на их подозрение. Это не имело большой проблемы. Я, гордо подняв подбородок, направилась уверенной походкой к своему столу, где меня уже ждал Гилберт, потому как рядом с ним стояли два стаканчика с кофе. Напарник яростно стучал пальцами по кнопкам клавиатуры, и, подойдя ближе и склонившись за его спиной, я увидела, что эта была какая-то сетевая стрелялка. — Отлично работаешь, напарник, — мой серьёзный голос прозвучал прямо над его ухом, и он слегка дёрнулся от неожиданности, будучи поглощённым процессом игры. Я тут же отстранилась от него, и, обойдя, села за свой стол. — Ты напугала меня! — резко воскликнул он, а я только усмехнулась. — Я уж думал, меня ждёт выговор от комиссара. У вас такие похожие голоса, — после своей недошуточки он рассмеялся, а я закатила глаза. — Ты заставляешь меня испытывать стыд, когда шутишь на уровне младшеклассника, — Гилберт только хмыкнул, словно был доволен моим ответом. — Подкол засчитан, — и он снова вернулся к своей компьютерной игре. Я взяла один из стаканчиков кофе и отпила немного. Хах, как всегда тёплый. Мне было интересно, как Гилберт рассчитывает, когда нужно купить горячий кофе, чтобы он успел слегка остыть к моему приходу? И он всегда оставлял пакетики с порошковым молоком и дополнительным сахаром. Такая забота делала меня немного счастливей. Я отпила немного тёплого напитка, осматриваясь по сторонам. Взгляды в мою сторону наконец прекратились, хотя за столами в конце помещения сидели два офицера, которые иногда оборачивались на меня, а потом переговаривались. Будто я не замечаю, что они обсуждали меня. — Сегодня есть какие-нибудь новости? — спросила я у напарника, от чего тот отвлёкся от монитора и посмотрел на меня слегка печальным взглядом, тяжело вздохнув. Он знал, о каких именно новостях я спрашивала. И хоть я смотрела их недавно по телевизору, всё же хотела убедиться. — Нет. Новостей нет, — моё лицо не выражало ничего, потому что я ждала такой ответ. — Тебе нужно отвлечься. Серьёзно. Ты знаешь, что я ничего никому не расскажу, но ты сама должна понимать... — он выдержал паузу в конце, наверняка зная, что я пойму, что он имеет в виду. — Я знаю. Я понимаю, что это ненормально. Но... — я замолчала, когда мимо нас прошёл один из сотрудников, — ...он снится мне каждую чёртову ночь. — Ох... — он снова тяжело вздохнул. — Я знаю, ты будешь злиться, но я должен сказать. Если ты не сможешь выбраться сама из этой ямы, стоит сходить хотя бы к психологу. Если тебе нужно, я мог бы пойти с тобой. Просто знай, что я хочу помочь. Его слова не вызывали у меня той злости, которой должны были, потому что я искренне верила, что Гилберт желает мне добра так же, как и моя семья. — Нет. Не нужно. Я справлюсь с этим сама. Ты прав, мне нужно просто отвлечься. Что там с работой, кстати? — я слегка оживилась, будто мои собственные слова придали мне уверенности. — Ничего, кроме бумажных отчётов. Но мы могли бы напроситься патрулировать сегодня один из районов. Если для тебя это считается за "отвлечься", мы могли бы, — в конце он игриво усмехнулся, и я поняла, насколько в нём взыграла эта авантюристская натура. — Мне вот интересно, как ты вообще в полицию попал? Ты говоришь так, будто мы собираемся делать что-то противозаконное, — я так же ухмылялась, поставив стакан с кофе на стол, и, откинувшись на спинку кресла, скрестила руки на груди. — Стой, стой, — напарник тут же поднял руки. — Это не я угонял полицейский мотоцикл и мчался по дороге почти на всей скорости, — он тут же напомнил мне тот день, когда Джокер устроил представление с украденными из банка деньгами для мирных жителей. — Да, не ты. Но ты участвовал в этом, — я застала его врасплох, потому как Гилберт скорчил обиженную гримасу. — В любом случае, мне нравится твоя идея. Всё лучше, чем бумажки разгребать. Мы оба заговорщицки усмехнулись друг другу, будто строя какой-то хитроумный план, и на самом деле мне это нравилось. Это было похоже на те времена, когда я была ребёнком, и меня совершенно не заботили какие-то непонятные проблемы взрослых. Я уже настраивала себя, что будет, как минимум, весело просто потому, что со мной будет Гилберт с его вечно дурацкими шутками.

***

Мы были в одном из тихих спальных районов Готэма, но даже в таком районе часто происходило что-то плохое. Просто потому, что это Готэм. И, что было ожидаемо, даже на патрулирование более или менее спокойных улиц нам пришлось очень долго выпрашивать разрешения у дяди. Сейчас было около двух часов дня. Конечно, в это время преступность не такая активная, как ночью, хотя... С появлением Бэтмена многое изменилось. Теперь для большинства преступников было безопасней красть что-то при свете дня, чем встретиться лицом к лицу с человеком в костюме летучей мыши. Вместе с нами в машине находился сержант, потому как офицеры, как я и Гилберт, должны быть с кем-то, кто старше по званию. Если честно, я ожидала, что будет намного интереснее, но ждать чего-то такого в патрулировании улиц было странно. Гилберту, похоже тоже было скучно, поэтому он уже минут двадцать играл в какую-то незамысловатую игру на телефоне. Мда... Мне было даже немного неловко в таком молчании. Казалось, даже улица не издавала никаких звуков, и мне оставалось только разглядывать дома через окно. Большинство из этих домов были маленькими и старыми, серыми и невзрачными, что было обычным для этого города. Эти дома напоминали те, в которых я была с Джокером, только выглядели чуточку лучше. За окном был туман, и, вперемешку со снегом, он создавал серо-белое пятно, через которое было сложно разглядеть что-то отчётливо. Машина двигалась медленно, и иногда я обращала внимание на детские площадки возле некоторых домов. Мы так катаемся уже около получаса, и до сих пор под мой взгляд попало пару человек, проходящих мимо по тротуару. Вокруг была тишина и полное отсутствие звуков жизни, что напоминало мне какой-нибудь жуткий фильм ужасов про постапокалипсис. В этом был весь Готэм. Так продолжалось до тех пор, пока я не услышала приглушённый женский крик вдалеке, что заставило меня слегка занервничать. Я тут же отстранилась от спинки сидения и открыла окно почти полностью, чтобы прислушаться. Я снова услышала что-то похожее на женский крик, или, возможно, это был шум несильного ветра. — Вы слышали? — тут же заговорила я, привлекая внимание сержанта и напарника. Оба посмотрели на меня удивлённо. — Стойте! Машина остановилась, и сержант повернулся в мою сторону: — В чём дело? Что слышали? — Кто-то кричал... Женщина, — немного неуверенно ответила я. — Возможно, в одном из тех домов, — я указала на два здания позади нас, которые мы уже проехали. — Я ничего не слышал, — подал голос Гилберт, пряча мобильный в карман куртки. — Конечно ты не слышал, у тебя ведь было дело поважнее, — с упрёком я намекнула ему на сильную увлечённость игрой на телефоне, отчего он только неловко улыбнулся. — Надо проверить, — твёрдо вымолвил сержант и вышел из машины, и, не дожидаясь приказа, я и мой напарник последовали за ним. Мы подошли к двум домам, откуда предположительно доносились крики, и я снова стала прислушиваться, надеясь, что не ошиблась с их местонахождением. Через мгновение послышался выстрел, а затем снова раздался женский вопль, и мне хватило секунды, чтобы понять, что это был тот двухэтажный дом справа от нас. — Туда! — тут же скомандовал сержант, передавая что-то по рации. Вероятно, потребуется подкрепление. Стоило оказаться возле входной двери, как я обратила внимание, что все окна зашторены, несмотря на то, чо сейчас день. В голове назревали предположения о том, сколько их там, и был ли это просто выстрел предупреждения. Надеюсь, обойдётся без жертв. — Стойте позади, — проговорил сержант, доставая пистолет, и тут же громко забарабанил в дверь. — Откройте! Это полиция! Стучать было очевидно бесполезно. Дверь никто открывать не собирался. Мы с Гилбертом стояли позади, и я вытащила свой пистолет, намекая взглядом напарнику, чтобы он сделал то же самое. — Ладно... — тихо пробормотал сержант, немного отстранился от двери и с одного мощного удара выбил её ногой, от чего моя челюсть готова была встретиться с заснеженным асфальтом. Сколько же нужно силы, чтобы вот так...да ещё и с одного удара... — Оставайтесь здесь! — отдал приказ мужчина, держа пистолет перед собой и с осторожностью заходя внутрь. За ним я могла рассмотреть деревянный пол, на котором было что-то рассыпано. Похоже на осколки. — Мы серьёзно просто должны стоять здесь? — я закатила глаза от раздражения. — Мы же новички. Сейчас дождёмся наших и всё, — кажется Гилберта это не так сильно волновало, как меня. Сколько раз мне нужно повторить, чтобы все поняли, что я не хочу просто сидеть сложа руки, когда остальные работают? — Ну зашибись! — я эмоционально развела руки в стороны, показывая всё свое негодование. Гилберт усмехнулся и уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но внезапно раздался выстрел, а затем грохот, будто упало что-то тяжёлое. Через мгновение послышался плач ребёнка, который прекратился уже через пару секунд. Там есть дети! Эта новость была просто ужасной. Я ненавижу, когда под раздачу попадают слабые люди, не способные защитить себя, дети и пожилые. В такие моменты внутри рождается жалость и неимоверное желание скрутить шею обидчику. Мы с напарником быстро переглянулись, и я видела, как он паниковал, что могла сказать и о себе. — Нам нужно туда! — я была полна решимости, хоть руки, держащие пистолет, тряслись от волнения. — Может, дождёмся других? Слишком рискованно, — робко закончил парень. Было видно, что он волновался, возможно, даже сильнее меня. — Ты слышал?! Сержанта подстрелили! Там могут быть ещё жертвы! Не дожидаясь ответа Гилберта, я медленно и неуверенно вошла в помещение, держа оружие перед собой и наступая на осколки стекла. Это была гостиная, соединённая с кухней. Освещение было приглушённым из-за штор, закрывающих окна, но разглядеть комнату было возможно. В кухне никого не было, зато там был полный погром из посуды и разных вещей. Только сейчас я услышала тихое кряхтение и стоны справа. Сержант лежал на полу в гостиной, раненный в ногу и живот. Я тут же рванула к нему, опускаясь на колени и пытаясь помочь передвинуться по возможности. Он морщился от боли, стиснув зубы, а я старалась не поддаваться панике окончательно. Рядом был диван, за которым я услышала тихие всхлипы и быстро повернула голову на звук. Это была женщина, прижимающая к себе ребёнка. Я быстро осмотрелась на наличие других людей, которых здесь не было. — Вы только вдвоём? — я тихо задала вопрос, смотря на заплаканное лицо женщины. Она быстро закивала головой в знак согласия. — Ранены? — в ответ последовал отрицательный кивок. — Аллен... — тут же прохрипел сержант и я переметнулась к нему. — Он з-здесь, — он указал куда-то вглубь коридора возле лестницы на второй этаж. — Он в маске...клоуна... В одно мгновение моё сердце пропустило несколько ударов, а глаза расширились от ещё большей паники. Это... мог быть он? — Чёрт! — тихо выругалась я и, повернув голову в сторону выхода из дома, заметила, что напарник уже был в помещении, и, стоило ему заметить меня, как он, направляя пистолет по сторонам и осматриваясь, зашагал в мою сторону. — Нужна скорая, срочно! — Гилберт тут же спохватился, вытаскивая телефон из кармана и набирая номер. Сержант был в сознании и прижимал рукой свою рану на животе. Мне нужно было что-то сделать до приезда скорой, и я мысленно благодарила себя за то, что додумалась взять кухонное полотенце, что валялось на полу возле кухонных тумб, и использовать его в качестве жгута, затягивая ногу мужчины в месте выше ранения. — Нужно быстро вывести их отсюда, — произнёс Гилберт. Он хотел уже подойти к женщине с ребёнком, дабы помочь им подняться, но она тут же отстранилась и сквозь рыдания воскликнула: — Нет! Он застрелит нас! Он сумасшедший! Я снова почувствовала это покалывание в области сердца, стоило это услышать. Сумасшедший... Маска клоуна... Неужели это он!? — Я прикрою вас. Только не паникуйте, — я говорила уверено и спокойно, чтобы паника этой женщины хоть немного уменьшилась, хоть это было рискованно, и я сама не была уверенной настолько, насколько пыталась казаться. Она кивнула, шмыгая носом, и встала на ноги, держа девочку на руках, которой было на вид около шести или семи лет. Это напомнило мне о том ограблении в банке когда-то давно... Гилберт провёл их к выходу, а я сидела рядом с сержантом, смотря то на него, то в пустое помещение, водя пистолетом из стороны в сторону. Изо рта мужчины стекала маленькая струйка крови, но он был всё ещё в сознании. Только бы скорая приехала поскорее. И где эти чёртовы копы!? — Так, давайте попробуем подняться, — я, спрятав пистолет в кобуру, попыталь помочь подняться сержанту, но он был чертовски тяжёлый, поэтому можно было считать, что он смог встать на ноги только благодаря своей силе. Когда Гилберт вернулся, тут же помог мне довести мужчину, перекидывая его руку через шею. Я поддерживала его с другой стороны, постоянно оборачиваясь назад. — Я должна найти его, — произнесла я, когда мы покинули здание. — Ты с ума сошла, Аллен!? — Гилберт был возмущён моим порывом, останавливаясь, когда я замерла на проходе в дом. — Это опасно. Д-дождёмся подмогу и... — Я должна проверить! Я справлюсь! — я перебила сержанта, и он с непониманием уставился на меня. — Гилберт, прикрой, если что, — бросила я напарнику, прежде, чем зайти обратно в гостиную и снова достав пистолет. Он один. Он в маске. Он сумасшедший. Всё это могло указывать на одного человека. Но каков тогда был его мотив? Я осматривала помещение, осторожно приближаясь к коридору, что возле лестницы. Там была единственная дверь, скорее всего являющаяся ванной комнатой, и я медленно направилась к ней. Стоило мне подойти к двери, как половица под моей ногой издала скрип, и через мгновение из комнаты раздался выстрел. Я воскликнула и отскочила назад, рефлекторно направляя пистолет на дверь. В голове вертелась мысль "Что происходит?". В комнате была тишина, и я напряглась, когда ладонь потянулась к ручке. Схватив её покрепче, я медленно отворила дверь и сразу заметила кроваво-красную улыбку, нарисованную на зеркале, а, когда открыла её полностью, мой взгляд упал на человека в грязном костюме и клоунской маске, что лежал неподвижно на полу, на виске которого зияла кровавая дыра, а рядом покоился пистолет. Меня тут же затрясло, стоило увидеть это зрелище, но меня волновало не конкретно зрелище, а то, кем являлся этот человек... Руки медленно опустили пистолет, а в голове быстро проносились мысли из воспоминаний. "Тебе нужно было застрелить меня, когда я дал тебе в руки пистолет". Я закрыла рот руками и почувствовала, как сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Э-это не ты... Пожалуйста... Я не решалась проверить лицо под маской, мне было слишком страшно. Я присела на корточки, и моя рука тряслась, когда я поднесла её к лицу того, кто лежал абсолютно неподвижно. Я медленно потянула маску вверх, мысленно говоря себе зажмурить глаза, но так этого и не сделав. Один момент и... Грима нет. Шрамов нет. Это не он. Это был совершенно другой мужчина. Стоило осознать это, как чувство облегчения одолело меня, и я выдохнула так громко, что, казалось, оглушила себя. Меня даже не волновало то, что только что человек передо мной совершил суицид. Буквально через несколько секунд я услышала топот из других комнат и поднялась на ноги. Подмога прибыла.

***

— Скотт Уилсон. Один из сбежавших пациентов Аркхэма, страдал расстройством личности. Сбежал несколько дней назад и прятался в подвале дома Аманды Джейн, — комиссар кратко пересказал содержание дела того самого мужчины, что выстрелил себе в голову, и сел за свой стол. — Возможно, он работал под началом Джокера, но позже его поймали и заключили в лечебницу. И вот он снова сбежал. Что думаешь? — дядя посмотрел на меня из-под своих очков, облокотившись на спинку кресла. — Даже не знаю... Зачем ему убивать себя? Или... Может он испугался, что полиция его схватит? Джеймс Гордон только хмыкнул. — Это вполне логично, но... Улыбка нарисованная на зеркале. Неспроста, так? Мои глаза расширились, когда я догадалась, к чему клонит дядя Джеймс. — Ты думаешь, это... — Послание, — закончил за меня мужчина. — Думаю, это значит, что Джокер ещё вернётся, — я нервно сглотнула и опустила взгляд на свои руки. — Не исключено, что именно он повлиял на его... решение застрелиться. Таких, как он, психов, Джокер собирал несколько дней, чтобы они помогли ему сбежать. Но это было давно. Большинство из них он использовал в дальнейшем в своих целях. Когда комиссар закончил говорить, я поняла, что до этого момента не слышала о том, что Джокер находился в психиатрической лечебнице. — Джокер был в Аркхэме? — Да, около полугода назад. Но он и недели не пробыл там. Сбежал вместе с остальными, — я была немного озадачена тем фактом, что Джокер дал себя поймать. Я знала его плохо, но достаточно, чтобы понять, что он всё делает не просто так. Он собирал армию психов, и на самом деле это страшно. — Рикки, — мои размышления прервал дядя Джеймс. — Ты сегодня проявила себя очень смело, — он по-доброму улыбнулся, а я тут же почувствовала неловкость и смущение и отвела взгляд. — Сержант Джонс наверняка благодарен тебе и Гилберту. Операция прошла успешно, и сейчас он на реабилитации. — Это очень хорошая новость, — я улыбнулась. — Хоть это было опасно... — он одарил меня укоризненным взглядом, — ...я горжусь тобой. Эти слова заставили меня смутиться ещё больше, и единственное, что я могла сказать в этот момент: — Спасибо.

***

Я сидела на кухне и пила чай, обдумывая всё, что произошло за сегодняшний день. Я была так счастлива, что оказалась полезной в такой непростой ситуации. Меня беспокоило, что Джокер правда мог вернуться, но это было не то беспокойство, которое чувствовал обычный житель Готэма. Я хотела увидеть его снова, и, как бы я не отрицала, в глубине своего сердца надеялась, что он вернётся. Мне было стыдно за эти мысли, за эти чувства, но я ничего не могу с этим поделать. Дядя Джеймс, как и все, опасался появления Джокера, поэтому снова предложил мне пожить у них, или чтобы кто-то оставался со мной на некоторое время, но я отказалась. Я не нужна Джокеру, и, даже если он вернётся, я всё равно так же буду ему не нужна. Я разозлилась на себя за то, что снова думала о нём, и поставила чашку чая настолько сильно, что немного горячей жидкости пролилось на мою руку. Я тут же вскочила со стула, шипя от жгучей боли, и подула на ладонь несколько раз. Когда я охладила конечность под струёй воды, принялась вытирать лужицу из чая на столе. Стоило отодвинуть солонку и перечницу, и я увидела эту злополучную нацарапанную надпись "Жди". На мгновение я застыла, не смея пошевелиться, но быстро пришла в себя, вытерла мокрые следы с деревянной поверхности и с раздражением поставила солонку и перечницу обратно, чтобы не видеть это чёртово послание. Я всегда оставляла на этом месте разные декоративные вещи, чтобы лишний раз глаза не мозолить. Надо купить новый стол. Завтра суббота. Выходной. Значит я снова смогу отвлечься от ненужных мыслей с Гилбертом за чашечкой чего-нибудь крепкого. Я решила, что позвоню ему завтра. Возможно, было бы неплохо сходить в бар или типа того, но это мы решим уже завтра. А сейчас я бы хотела поспать, потому как этот день вымотал меня слишком сильно. Ложась в кровать, я надеялась, что мой сон не будут тревожить ненужные мне сновидения.

***

Я резко распахнула глаза, хватаясь за горло, где мгновение назад чувствовала боль от глубокого пореза, и судорожно дыша. Это снова он. Этот сон. Мне казалось, шея до сих пор болела от несуществующей раны. Когда дыхание выровнялось, я положила свои дрожащие руки на лицо, уже через мгновение отстраняя их и видя мокрые следы на своих ладонях. Я снова плакала. И продолжала плакать ещё сильнее прямо сейчас, потому что я не могу заставить эти сны уйти, потому что я так беспомощна. Эта безысходность так раздражала, что я ненавидела себя ещё больше в такие моменты, так же, как ненавидела Джокера. Мне подумалось, что сны, где он перерезает мне глотку в очередной раз, переживались намного легче, чем те, в которых он целовал меня, ведь тогда, когда я проснусь, я буду чувствовать разочарование, потому что это был лишь сон. Я медленно поднялась с кровати, вытирая слёзы с лица, и посмотрела на часы. Одиннадцать утра. На самом деле, меня это даже обрадовало, потому как я не подорвалась ранним утром, как это было раньше, от очередного ужасного сна, опасаясь которого, больше не заснула бы. Несмотря на то, что я долго спала, всё равно чувствовала себя уставшей. Джокер забирает всю мою жизненную энергию даже во сне. И это звучало так, будто я обречена. Пройдя на кухню, я решила заварить растворимый кофе и добавить в него немного молока. Обычно Гилберт делает это для меня, но, так как сегодня выходной, я сделаю это сама. Когда тёмная жидкость с пенкой поднялась в чашке, я влила совсем немного молока и добавила ложку сахара. Напиток был обжигающе горячим, поэтому, чтобы не изменять традициям, я решила сходить в душ и подождать, когда кофе станет тёплым. Спустя полчаса я вытирала полотенцем мокрые волосы, попивая свой тёплый сладкий напиток, сидя на диване, и беря в руки телефон. Стоит ли позвонить Гилберту сейчас? Подумав об этом, я решила повременить, потому как напарник мог спать в выходные до часу, а то и до двух часов дня. А зная его пристрастие к компьютерным играм, я могла поспорить, что сегодняшняя суббота не стала исключением. Включив телевизор, я переключала каналы один за другим, намереваясь пропустить все новостные и ища какой-нибудь фильм, да хоть что-нибудь. Уже спустя несколько секунд мои пальцы сами нажали на кнопку пульта "Назад", пока на экране не показались свежие новости. Ни слова о Джокере. Снова. Снова я презираю себя за свою беспомощность. Куда, чёрт возьми, подевалась моя сила воли!? Почему я стала такой...слабой. Нет, мне надо отвлечься. У меня получится. Я должна. Включив один из музыкальных каналов, где играли современные популярные композиции, и сделав звук погромче, я решила заняться уборкой квартиры. Это было лучшим занятием для меня сейчас. К тому же, трёхдневный слой пыли не давал покоя моим глазам. У меня ушло точно несколько часов на всё это. Особенно сложной была чистка ванной комнаты, а самой болезненной была уборка в шкафу, в котором осталось не так много вещей, потому как это заставило меня снова вспомнить о нём. После упорной и качественно проделанной работы я решила всё же позвонить Гилберту. Усевшись на диван, я взяла в руки телефон и набрала номер. — Рикки, привет, — тут же послышался голос напарника после нескольких гудков. — Привет... — я слегка замялась. — Сегодня суббота. Я подумала, ты хотел бы прийти сегодня ко мне, но потом у меня появилась замечательная идея. Почему бы нам не сходить в бар? — я чувствовала неловкость, ведь это было похоже на то, будто я зову своего друга на свидание, хотя это совсем не так. — Ох, бар... — его голос вдруг стал неловким. — Сегодня я не могу. Знаешь, я пригласил на свидание Элизабет, ну, ту девушку с соседнего отдела. Я говорил тебе о ней. Ты ведь помнишь её? Я внезапно почувствовала, будто меня облили холодной водой. Настроение испортилось, потому что я надеялась, что этот вечер не проведу без весёлой компании. Элизабет. Я как-то слышала это имя из уст напарника пару раз, когда не пропускала мимо ушей его болтовню и не витала в облаках. Эта девушка из соседнего отдела. Я даже видела её издалека один раз. У неё были светлые волосы и отличная фигура, по форме напоминающая мою гитару, которая разбилась не так давно. Я не знаю, какой он была, так как никогда не общалась с ней, но видела, как Гилберт мечтательно смотрел на неё. Это казалось мне очень забавным и милым и заставило посмотреть на напарника с другой стороны, с какой я его не знала до этого. — Рикки? — тут же послышался его голос на другом конце телефона, и я поняла, что молчала уже несколько секунд, так ничего и не ответив. — А, д-да, я помню, — голос слегка дрожал. Я чувствовала маленькую обиду и не могла избавиться от этого. — Ты же не расстроилась? — спросил Гилберт настороженно. — Если ты боишься или, может, тебе слишком грустно, я мог бы перенести... — Что? Нет конечно! Всё в порядке, — я пыталась сделать свой голос, как можно более уверенным. — У тебя ведь должна быть личная жизнь. — Уверена? — Абсолютно. Тогда хорошо провести время. И не облажайся там! — решительно добавила я в конце. — Хах, спасибо. Конечно же я не облажаюсь, — его голос был весёлым, и он улыбался. — Тогда до следующей встречи. — Да. До встречи. Я отключила вызов, чувствуя, как лёгкая улыбка тронула губы. Всё же я рада, что у Гилберта появился человек, который действительно может сделать его счастливым. Улыбка сползла с лица, когда я осознала, что снова буду в одиночестве. Но это не так страшно, мне хорошо и одной. И я ни за что не буду думать о Джокере снова. Я заставляю себя забыть его образ и выковыряю его из своей головы, чтобы он больше никогда не приснился мне. В мыслях уже зародился план о том, как я могла провести сегодняшний вечер. И на самом деле идея пойти в бар мне нравилась всё больше и больше. Может, я и собиралась пойти одна, но, возможно, я познакомлюсь с каким-нибудь хорошим человеком. Хорошие люди ведь ходят в бары? Наверняка, да.

***

Я сидела за барной стойкой и крутила трубочкой в бокале с коктейлем. Скажем так, я пыталась привести себя в порядок и сделать что-то вроде макияжа и причёски, но в итоге решила просто выровнять волосы, чтобы они, как всегда вне работы, спадали длинными ровными прядями, а макияж... В общем-то он был незамороченный. Я просто слегка накрасила ресницы тушью, а губы намазала блеском. На фоне остальных здесь особ женского пола я выглядела той ещё серой мышью. Ещё бы, на мне было чёрное пальто, а под ним узкие джинсы и обычный свитер какого-то непонятного горчичного цвета. Но меня это не особо волновало. Меня вообще это никогда не волновало. У меня не было больших ящиков с косметикой, а моя могла поместиться в маленький школьный пенал, и мне этого хватало. Мама с самого детства твердила мне, что я красивая от природы, и мне не нужно маскировать это тоннами пудры, и я верила ей, потому что действительно так считала. На мне не было красной помады, больших накрашенных или накладных ресниц, которые мне напоминали скорее чёрных пауков, и нескольких лишних слоёв тональной основы, настолько лишних, что они лишали лицо своего настоящего цвета, но я считала себя достаточно симпатичной. Моя фигура может и не такая пышная, на какую обычно заглядывается большинство мужчин, но у меня был пресс, и моя попа была достаточно хороша. Я усмехнулась, когда всё это пронеслось в моих мыслях. Рядом со мной сидели ещё две девушки, которые выпрашивали у бармена бесплатные коктейли, на что я пыталась не смотреть, потому как меня начинало тошнить от такого зрелища. Этот бар находился не так далеко от моего дома. Стоило пройти несколько кварталов, как я уже оказалась тут. Здание было не очень большое, но уютное, и здесь была такая особая атмосфера, создаваемая тёмными кирпичными стенами и жёлтым приглушённым освещением. Внутри было не так много людей, как я себе представляла. Возможно, это потому, что сейчас только девять вечера. Кроме этих двух девушек за барной стойкой, за столиками, что находились вдоль помещения возле окон, сидели несколько мужчин и смотрели какой-то футбольный матч, который транслировался на экране большого телевизора, что висел в углу на колонне, возвышаясь над барной стойкой. Ещё за одним столиком сидела компания друзей, которая периодически издавала громкий смех. Я допила свой коктейль и заказала ещё один. Этот был с лаймом и мятой, намного вкуснее, чем прошлая красная жижа, которая была со вкусом клубники. А я не люблю клубнику. — Привет, красавица, — услышала я громкий голос слева от меня и повернула голову на звук. Это был мужчина. Достаточно симпатичный, сразу поняла я. Голубые глаза, немного вытянутые черты лица и... светлые волнистые волосы до плеч. Сердце сразу отреагировало быстрым биением, когда я провела ассоциацию в своей голове. И я тут же попыталась выкинуть назойливые мысли о Джокере из неё. Сколько ему было, этому мужчине? Лет двадцать пять? Он был молод, и его можно было называть парнем, а не мужчиной. Он смотрел на меня в ожидании, и я быстро отвернулась, смущаясь и выпивая немного коктейля из трубочки. — П-привет... — Хах, — он усмехнулся и опёрся руками о барную стойку, наклоняясь и пытаясь рассмотреть моё лицо. От этого я только больше смутилась. Нельзя так вторгаться в личное пространство! — Тебе так нравится мохито? Я могу заказать для тебя ещё. Я только посмотрела на него и упёрлась взглядом в его светлые голубые глаза. Нет... Они слишком светлые. Мужчина махнул рукой официанту, и тот быстро начал что-то делать за стойкой. — Не знал, что такие застенчивые девушки ходят в подобные места, — он сел на высокий стул рядом со мной и повернулся ко мне. Его лицо выглядело счастливым. — Я совсем не застенчивая, — я старалась сохранять твёрдость и уверенность голоса. — Я просто хотела отдохнуть в свой выходной. — Правда? А кем ты работаешь? — казалось, будто он правда заинтересован в этом. — Ну, скажем так... я коп, — я смотрела, ожидая его реакции. — Воу... Правда? Ты кажешься слишком милой для такой суровой работы, — если честно, этот комплимент я расценила не так, как должна была. Это было похоже на один из дешёвых подкатов. — А-а-а... Спасибо... — Я Джейкоб. А как твоё имя? — он протянул мне руку для рукопожатия, а я застыла на месте. Это сочетание букв "Дж", будто преследовало меня. Дядя Джеймс и его сын, сержант Джонс и теперь Джейкоб — это заставляет думать о Джокере снова и снова. И я всё чаще и чаще думаю, что и правда свихнулась. — Рикки, — я снова отпила коктейль. — Отлично. Малышка Рикки, — он широко улыбнулся. В этот миг моё сердце будто остановилось. И вообще всё вокруг остановилось. В голове лишь отбивалось "Малышка", будто на повторе. Вместо лица этого мужчины я увидела две чёрных дыры, где должны были быть голубые глаза, на белом фоне и кровавую улыбку. И мне казалось, что я сейчас задохнусь от нахлынувших эмоций. Один миг — и слёзы невозвратимо скатились по щекам, а я всё смотрела на его лицо. — Ч-что... — Мне надо идти, — резко сказала я сквозь слёзы и оставила деньги за коктейли на барной стойке, не забыв, свою сумку, прежде чем покинуть бар и оставить недоумевающего мужчину в одиночестве. Я поспешно шла в направлении своего дома, пытаясь остановить непрерывный поток слёз, вытирая их ладонями. Но это не помогало. Они не заканчивались. Так же, как мои мысли о Джокере. Его образ преследует меня везде. Я будто была зависима от него. Но я не хотела этого. Я добралась к своей квартире за считанные минуты, и это было намного быстрее, чем путь от квартиры к бару. Я скинула с себя всю одежду и бросила её в шкаф, оставаясь в нижнем белье. Слёзы лились из глаз, независимо от моего желания, и меня это до ужаса раздражало. Я надела одну из домашних маек и ночных шорт, что складывались в пижаму, и не важно, что они не подходили друг другу, им просто суждено было быть вместе. Всё перед глазами плыло, и я едва не упала, когда добиралась к ванной комнате. Я тут же посмотрела на себя в зеркало и увидела размазанную по лицу тушь. Я быстро умылась, пытаясь смыть все свои слёзы. Мне нужно просто успокоиться. Но у меня не получалось. Совсем. Я всё слышала это дурацкое слово "малышка" его грубым шипящим голосом, и это сводило меня с ума. Я вспомнила, что у меня было снотворное в шкафчике, и тут же стала рыться в куче разных медикаментов. Когда нужная упаковка была найдена, я помчалась на кухню, чтобы запить несколько таблеток. Внезапно мой взгляд привлекла начатая на прошлой неделе бутылка вина, которую мы с Гилбертом распивали в те выходные. Это была абсолютно сумасшедшая идея, но я хочу забыться. Я хочу выкинуть его из головы. У меня получится. Завтра я проснусь и больше никогда не буду думать о Джокере. Он больше никогда не приснится мне. Я запила три таблетки вином прямо с горла, делая пару лишних глотков и громко вдыхая после этого. Мне вдруг стало так жарко, и я открыла кухонное окно настежь, от чего моё лицо обдало морозным воздухом. — Ты мне не нужен, ясно!? Я! Я забуду о тебе! — выкрикнула я прямо в воздух, надеясь, что ветер разнесёт эти слова до его ушей, и выпила ещё несколько глотков. Я чувствовала себя отвратительно, униженно, отчаянно, но с каждым глотком вина эти ощущения приглушались. На шатающихся ногах и с бутылкой вина в руках я последовала в гостиную и плюхнулась на диван. Перед глазами всё плыло, но я продолжала делать глотки обжигающей жидкости. Сейчас я надеялась, что мне ничего не приснится, что я проснусь и забуду о всех тех снах. Забуду о Джокере.

***

Мужчина в фиолетовом пальто уже докуривал сигарету, пока направлялся к чёртовому дому чёртовой девушки, которую он так ненавидел. Он ненавидел её за то, что она крепко засела в его голове и совершенно не пыталась сбежать от него. Он чувствовал это, жажду. Жажду её всей. Его терпение закончилось, когда прошёл месяц с тех пор, как он видел её в последний раз. И ему было чертовски интересно, что она делает прямо сейчас, в полночь, именно поэтому от так торопливо шагал по заснеженным улицам. И стоило ему дойти к нужному дому, он заметил, что её кухонное окно настежь открыто. Конечно же Джокер посчитал это прямым приглашением, и выкинув окурок, прошёл к пожарной лестнице. Это окно было особенным, ведь оно было только для него. А значит, он тоже особенный. Когда мужчина пробрался на кухню, тут же учуял этот знакомый запах сладостей, что обычно витал в этой комнате, но сейчас не так отчётливо из-за большого потока холодного воздуха из окна, поэтому он тихо его закрыл, но не до конца. Вся квартира была погружена во мрак, только из коридора виднелось слабое свечение телевизора. Но прежде чем направиться туда, Джокер заметил на кухонном столе начатую пластинку таблеток и нахмурил брови. Это снотворное. Выпила три таблетки сразу. Он тут же направился в гостиную, где, скорее всего, и находилась девушка, ведь работал телевизор. Он представил тысячу вариантов того, что сейчас может произойти. Подействовало ли снотворное, и она спит? И зачем ей вообще оно понадобилось? Джокер стоял в проходе, наблюдая за тем, как девушка располагалась на диване. Она лежала на спине, откинув одну ногу в сторону, а левая рука свисала над полом. Её одежда была чертовски короткой со всех сторон, и его это заставило испытать секундную злость. Она сменилась интересом, когда мужчина заметил открытую бутылку на кофейном столике. Он в несколько шагов оказался рядом с диваном и взял в руки почти пустую бутылку. Вино. Она запивала снотворное вином. Убийственное сочетание. Когда Джокер поставил вино обратно, тут же устремил свой взгляд на неё. Это напомнило ему тот день, вернее ночь, когда он впервые оказался в её квартире, и она спала в ещё более причудливой позе на этом же диване. Он навис прямо над девушкой, внимательно рассматривая её лицо и то, как её волосы торчали в разные стороны, но не смел прикоснуться. Он обратил внимание на её полуприкрытые веки и отстранился на шаг назад, выпрямившись, когда понял, что она не спала. Или не совсем спала. — Это... с-снова ты... Он замер на месте, не смея пошевелиться, когда услышал это из её уст. Она будто не была удивлена. Джокер нахмурился, наблюдая, как девушка попыталась сесть на диване. И у неё это получилось, несмотря на такое состояние. Почему нет реакции? — П-пожалуйста... уходи. Хватит сниться мне... Её голос был слабым и хриплым, и эти полузакрытые глаза не выражали ничего. Она думает, что это... сон? Вероятно, это было действие снотворного и алкоголя вместе. Джокер не произнёс ни слова, ожидая, что будет дальше. — Прошу... П-перестань сниться мне... Девушка поднялась с дивана, но ноги не держали её, и она бы повалилась на пол, если бы мужчина не поймал её. Он держал её под руками, не давая упасть. От прикосновений к ней в нём взыграло ощущение восторга и удовольствия. И это не нравилось ему. Джокер не был тем, кто поддаётся животным инстинктам, которые для людей являлись обыденностью. Он считал себя выше этого, достойнее, но рядом с ней всё это постепенно рушилось. И это пугало. В глазах девушки застыли слёзы, и стоило ей поднять свою голову, чтобы встретиться с его глазами, как они скатились по щекам, приземляясь на его левую руку. И эта капелька её солёной слезы взбудоражила всё в нём. — Пожалуйста... Она просила его уйти, потому что думала, что он снится ей. Из этого мужчина сделал вывод, что он снился ей довольно часто, если она так умоляет его. Он снится ей каждую ночь? Или через день? Он был доволен этим фактом. Но что конкретно ей снилось? Джокер внимательно прожигал её своими глазами и облизнул губы. Этот её взгляд... Слишком привлекательно. Он видел, как неприлично короткие шорты оголяли её бёдра, и это заставило его нервно вдохнуть носом воздух. — Прошу... просто убей меня... Девушка смотрела умоляюще. Его брови поползли вверх. Зачем ему убивать её? Зачем, если она ему так нравится? Он не хотел... Это не то, почему он пришёл. Он пришёл, потому что... скучал? — Т-ты всегда так д-делаешь... Её голос дрожал, и эта девчонка так смотрела на него, что он почувствовал себя ещё большим монстром. — П-просто... перережь мне горло... И тогда этот... с-сон закончится... Она говорила так, будто устала от того, как часто он делал это с ней — перерезал её горло. Это то, что происходило в её снах. Мужчина обратил внимание на шрамы от порезов на её шее, оставленные им, и прикоснулся к ним рукой, пока вторая держала девушку за спину, прижимая ближе к его телу. Она выгнулась ему навстречу от таких манипуляций, и он едва мог сдержать своё рычание от того, как грациозно и прекрасно она выглядела в его руках, в его власти. Джокер перевёл взгляд на её хорошо видимый шрам на левом предплечье и коснулся к нему пальцами. Он помнил, как именно она получила его. — Убей меня... Или п-поцелуй... тогда всё з-закончится... Брови мужчины поползли вверх, а затем нахмурились. То, что только что сказала эта девушка, это то, что снилось ей? Она просила о поцелуе, чтобы этот сон прекратился. Но пока Джокер знал, что это не сон, он не хотел прекращать его. Поцелуй. Это одно из выражений человеческих чувств, которое не было чуждо и ей. Она так сильно привязалась к нему. Она так хотела этого. Мужчина это знал. Она была... влюблена? Её выдохи прямо в его шею заставляли его самого дышать так, словно он пробежал марафон. — Давай покончим с этим... Девушка произнесла это уверенней своих прошлых слов. И Джокер восхитился тем, как она пыталась сопротивляться его власти. Она всегда так делала. И его это так привлекало. — Давай... Она умоляла его выбрать между убийством и поцелуем. И единственное, что Джокер знал, это то, что не хотел убивать эту девушку. Её губы были приоткрыты, а кожа извергала такой жар, что можно было почувствовать даже не касаясь. Она пахла вином и чем-то сладким. Именно так, как пахло на её кухне. Она, как манящая сладость, которую нельзя съесть. — Ну же. Девушка произнесла это твёрдо и резко, словно вкладывая последние силы в слова, и с этими последними силами она потянула его за ворот фиолетового пальто, чтобы решительно прижаться своими губами к его. Этот момент длился всего мгновение, но Джокер ощутил этот разряд тока, проходящий по всему телу. Это был один из тех немногих моментов, когда он действительно был ошеломлён. И так было постоянно, когда она была рядом. — Теперь просто исчезни... Девушка отстранилась от него, но он продолжал держать её за предплечья. Он видел, как на её губах остался едва заметный след от красной краски на его лице. Ему это нравилось. Она была настроена серьёзно и даже враждебно сейчас. Девушка ждала, когда он испарится в воздухе, и она проснётся, но этого не произойдёт. Джокер желал её так сильно. Желал повторить это. И он готов был поддаться животным инстинктам ради неё, для неё. Мужчина снова прижал её тело к себе, склоняясь над ней и заставляя выгнуться в спине, наклоняя её голову назад. Одна его рука удерживала девушку за талию, а вторая сжала её ладонь, отведя куда-то в сторону, от чего она тут же ахнула. Джокер не желал медлить, и повторил всё то, что она сделала несколько мгновений назад. Он впился в её губы и прижимал её так близко к себе, пока она не сдалась и её тело не расслабилось. Девушка в его руках была похожа на тряпичную куклу, что поддалась своему кукловоду. И мужчине это так нравилось. Он отстранился через несколько секунд, чувствуя, как её тело ослабело, что означало, что она просто отключилась. Джокера это не разозлило. Сейчас он исчез для неё, пока она думает, что это просто сон. И его не волновало то, что она могла не вспомнить происходящего этой ночью. Совсем скоро он снова появится перед ней и заставит вспомнить. А пока пусть она думает, что это был лишь сон. Теперь она принадлежит ему, Джокеру. Нет, с того самого первого дня.