***
Ох… Я знаю тебя настолько, насколько…ммм…ты не можешь себе представить, малышка. Ты всегда не можешь осознать этого. Ха-ха… Знаешь… Я смог, ха-х, почувствовать, как моё существование упёрлось в тебя. Ты… Ты и твоя никчёмная, да, человеческая суть, выражение твоего унылого серьёёёзного личика зачем-то в моей голове. Ты… Я вижу это, ах, как ты барахтаешься в отрицании. Пытаешься меня игнорировать, но ты…ммм…должна знать, что я везде. Я наполняю и опустошаю тебя, толкаю и вытяяягиваю тебя. Я делаю твоё существование живым. Хах! Ха-ха-хах… Я заставляю маленький орган в твоей грудной клетке биться… Но знаешь, малышка… Весь твой пыл, твоя страаасть, оставили моё нутро поражённым. Ты проникла в меня, и где-то, ммм, во тьме моей извращёёённой фантазии я вижу твою оголённую душ-шу. Однажды… Я скажу тебе, что дьявол в этой игре — хах! Не я-я… Я, хмм…верю, что ты поймёшь. Я дам тебе мнооого шансов понять. Лишь тебе. Хммм… Я не могу вспомнить, ах, в какой момент ты подобралась ко мне. Но… Я позволяю тебе… Только взамен, я…хах…хочу слышать, как ты кричишь, как ломаются твои кости, как твой череп крошииится и ранит твой мозг, как твои артерии разрываются и брызжут красивой смертоносной смесью крови и бол-ли. Я всегда жду этого… Я всегда рядом… Я жду лишь, когда ты позволишь, когда ты впустишь меня в своё, ах…тело. Я всегда здесь…Я всегда возле тебя…
Я здесь…И здесь…
И ты чувствуешь меня. ХА-ХА-ХА-ХАХ! Чувствуешь, как я ломаю тебя, хмм, малышка? Даже, если ты выживешшшь… Мой хаос в тебе не утихнет-т. Хах! Я останусь с тобой навсегда…Я Останусь С Тобой
Я БУДУ С ТОБОЙ ВСЕГДА
ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХАХ! АХ-АХХ-АХХА-ХАХХ-АХХАХ-АХ-АХХ! АХХАХАХАХАХАХАХАХАХ! ХАХХХАХАХАХ! ХАХАХАХХА!
СМЕЙСЯ И ПЛЕСКАЙСЯ В МОЕЙ АГОНИИ!
НУ ЖЕ! ДАВАЙ! ЛИШЬ ВПУСТИ МЕНЯ!
ХАХАХАХАХХАХАХАХХАХХАХАХАХХАХА
***
— Ах! Хриплый вздох, беспощадно врывающийся в мои лёгкие, — и я падаю на пол, перекатившись по мягкой поверхности дивана. Чёрт! Моё дыхание настолько частое, что готово было разорвать грудную клетку, а перед глазами всё ещё его образ, просачивающийся сквозь пелену. Руки дрожали и я чувствовала, что всё моё тело готово было извернуться в судороге. Мне казалось, что я не видела ничего более жуткого, и я слышала его смех до тех пор, пока его не прервал детский голос. — Рикки? Ты упала на пол? Мальчик десяти лет в клетчатой красной пижаме выглянул из-за угла лестницы, а затем поспешил ко мне. Я не торопилась вставать, лишь пыталась отогнать остатки образа из сна и успокоить своё сердцебиение. Лицо Джеймса младшего излучало свет, и его добрые глаза полнились волнением. Он был очень похож на своего отца, словно его маленькая и более наивная копия. — В-всё в порядке. Это просто кошмар… — мой голос звучал хрипло, словно скрежет скрипки, и я тут же сглотнула. — О… Мне они тоже часто снятся, — Джеймс подал мне руку, и я с усилием оттолкнулась другой рукой от пола, чтобы подняться на ноги. Я смотрела на него с нескрываемым восхищением. Он был слегка ниже меня, а ведь ему только десять лет. Когда мне было десять, мой рост достиг своего пика и с тех пор ни сантиметра больше. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я находилась в доме Гордонов уже несколько дней, пока тётя Барбара навещала мужа в больнице. Если бы не она, комиссар был бы намерен поскорее выйти на работу. Он слишком боялся, что Джокер может вернуться. Поэтому я здесь, в доме, окружённом полицейскими патрульными машинами. Могу поспорить, что Бэтмен тоже где-то поблизости, я чувствовала его присутствие вчера ночью. — Хочешь поиграть в приставку вместе? — мальчишеский голос, слегка ломающийся, отвлёк меня от потока мыслей. — Это отличная идея, — добродушная улыбка вырисовывалась на лице, насколько это было возможно в моём туманном состоянии. Я была уверена, что Джеймс просто не мог спокойно спать, пока его родители вне дома, и я должна была его подбодрить. Кажется, в последний раз я играла в приставку, когда мне было… пятнадцать? Так много времени прошло… Страшно подумать, насколько я постарела с тех пор. Эта мысль заставила меня улыбнуться, пока мы были на пути в комнату Гордона-младшего. Дом семьи комиссара полиции всегда был уютным пристанищем для меня здесь, в Готэме. Царящий тут уют и запах выпечки тёти Барбары заставляли вспомнить те семейные посиделки на Рождество, и я чувствовала, как эта теплота наполняла меня. Комната Джеймса выглядела по-настоящему детской: игрушки в коробках, к которым он вряд-ли дотрагивался сейчас, фигурки на полках, даже пластилиновый Бэтмен гордо красовался среди остальных. Посреди комнаты находился не слишком большой монитор с приставкой, а прямо под ним —разноцветная стопка дисков с разнообразными видеоиграми. — За кого будешь драться? — Джеймс озорно рылся в той самой стопке, отбрасывая некоторые коробки в сторону. Похоже, что принимать единоличные решения, — семейная черта Гордонов. И это здорово меня рассмешило. — Даже не знаю. А кто есть? — я смиренно плюхнулась на мягкие подушки напротив экрана, наблюдая за рвением мальчика поскорее запустить видеоигру. — Нуу… Мои любимые Чужой и Фредди Крюгер, но есть много других, — Гордон младший присел рядом, начав демонстрировать список игровых героев. Впрочем, кроме Джейсона и озвученных выше персонажей, я никого не узнала. — Ладно, я за Фредди, — взяв в руки джойстик, я поняла, как долго не развлекалась так. Кажется, прошло много лет с тех пор… — Тогда начнём бой, — спокойный мальчишеский голос в очередной раз заставил подумать, как сильно он был похож на своего отца. Во время игры он практически не поддавался эмоциям и сосредоточился на джойстике в руках. Как и комиссар, он часто хмурил брови, полностью предаваясь процессу. Мне не пришлось поддаться ему, потому как я уже проиграла два раза, и наблюдая, как сильно Джеймс гордился победой, в душу закладывались тепло и уют от такой умиротворённой атмосферы. — Я снова проиграла. А ты не говорил, что профессионал, — мой взгляд окинул его слегка покрытое румянцем лицо, что заставило умилиться. — Я просто часто играю. Это не талант, так все умеют, — этот мальчик, как и его отец, был склонен к самокритике и всегда стремился делать всё, как можно лучше. — А раньше ты не был таким скромным, — мои глаза прищурились, и я смогла искренне улыбнуться, когда увидела смущённое лицо Гордона-младшего. Джеймс всё же был моим двоюродным братом, и, несмотря на разницу в возрасте и то, что мы не слишком много времени проводили вместе, с ним я чувствовала себя комфортно. За эти дни он стал для меня отдушиной, в которую я могла бы сбросить свою энергию. Ощущение опустошённости больше не было таким явным, но я чувствовала, как тьма наполняла меня, заставляла погрузиться в депрессивные мысли и превращала мой разум в туман. Всё, за что я могла держаться, — семья Гордонов. Моя семья… — Это правда, что Джокер тебя спас? Вопрос, выбивающий из потока мыслей, раздался пульсацией в мозгу и заставил сердце пропустить удар. — Откуда ты знаешь…? — Я слышал, как папа говорил с тобой в больнице, — его глаза светились любопытством. Должно быть, Джеймс слышал наш разговор в больничной палате. Я не имела представления о том, как правильно преподнести информацию десятилетнему ребёнку, чтобы он не придумал никаких ложных иллюзий. — Я не думаю так. Он покалечил много людей из-за своей эгоистичной прихоти. И его поступки нельзя оправдать. — Но почему он так поступает? Да откуда же мне знать…? Я мысленно взвыла, не имея ни малейшего понятия, что стоит ответить. Более того, говорить о Джокере с Джеймсом в принципе мне не хотелось. — Я думаю, потому что его разум болен, а мысли спутаны. Я не могу знать наверняка. Он психопат. Факт заключается в том, что такое поведение абсолютно точно ненормально. — Понятно… — мальчик уткнулся взглядом в свои пальцы на джойстике, и я почувствовала себя неловко. — Тебе не нужно забивать себе этим голову. Лучше давай готовиться ко сну? Мы так долго играли, — на губах появилась лёгкая усмешка, которая тут же передалась светловолосому мальчишке. — Ладно. Только сказку мне читать не нужно. — Как скажешь, — его слова рассмешили меня, а я всё чаще замечала, что у Гордонов было особое чувство юмора, которое, к тому же, имелось и у меня. — Спокойной ночи, Рикки, — когда Джеймс оставил на прикроватной тумбе чашку с водой и улёгся в постель, я погасила свет в комнате и закрыла дверь, пожелав хороших снов в ответ. Спустившись в кухню, я намеревалась заварить чай, чтобы избавиться от зудящей боли в висках. Мне казалось, что эти несколько дней длились бесконечно долго, но, кажется, я ничего не могла поделать. На самом деле, я совершенно не знала, как помочь своему дяде и его жене пережить весь ужас сложившейся ситуации, и, тем более, как помочь себе. Мне думалось, что обречённость стала моим верным спутником по жизни. Всю жизнь я шла с ней рука об руку, осознавая свою слабость. Мыслительный процесс прервался посторонним шумом за окном, и я интуитивно напряглась, как если бы я ожидала одного человека, который обычно заходил в гости исключительно через окно. Уже через мгновение я позволила себе расслабленно выдохнуть, увидев сквозь стекло тёмную развивающуюся ткань, контрастом выделяющуюся на фоне желтоватого свечения фонарей. Я аккуратно приоткрыла окно, чтобы не напугать эту огромную «птицу», у которой тут, по всей видимости, образовалось гнездо… — Тебе зёрна на подоконник высыпать или ты предпочитаешь есть с ладони? — моя саркастическая шутка в этот момент произвела не человека в чёрном неописуемый эффект. И я едва могла сдержаться, чтобы не расплыться в улыбке, когда он повернул свою голову с чёрными ушами на меня, сверкнув глазами, словно сова. Большая чёрная сова. — Очень смешно и остроумно… Я не была уверена, каким чудом, но всё же у меня получалось отвлекаться от сжирающих депрессивных мыслей. На самом деле, это было исключительно благодаря семьи Гордонов и близких мне людей. Стоило Джокеру промелькнуть в темноте закрытых глаз, и меня тут же спасал Гилберт очередным звонком с предложением выпить чего-нибудь крепкого и расслабляющего. Если честно, я считала его невероятным человеком с безграничной душой. Дядя Джеймс вместе со своей женой стали неотъемлемой частью моих будней, как и их сын, умиротворяющий своей детской непосредственностью. И даже Брюс Уэйн, находящийся прямо напротив меня в этот момент в костюме летучей мыши, посещал дом Гордонов вторую ночь, чтобы убедиться, что ни Джокер, ни кто-либо ещё не навредит мне и моей семье, наверняка. Я допускала, что шуточная манера общения, на самом деле, была всего лишь защитной реакцией на безысходность от смирения произошедшего и абсолютное незнание того, как спокойно жить дальше. Мне казалось, что я больше никогда не смогу сосуществовать в мире с собой и окружающими. Словно я уже потеряла все шансы избежать тех судьбоносных событий, которые постепенно разрушили мою жизнь. Где-то далеко в своём разуме я мысленно решила отказаться от чувств к Джокеру. Более того, я была не намерена испытывать чувства к кому-либо, и смиренное понимание обречённости отношений с мужчинами подавляли мои стремления стать счастливой. Я лишь хотела избавить себя от дальнейших бессмысленных страданий, чтобы никогда больше не разочаровываться…***
Брюс Уэйн, миллиардер с пестрящей роскошью жизнью, на самом деле ощущал пустоту в своём сердце. Отшельник, которого, по правде говоря, не волновали деньги и женщины настолько, как о нём думали. Его душа полнилась мраком, она была отражением Готэма, и он принимал это, как должное. Сегодня Бэтмен прибыл в дом Гордонов раньше, чем вчера, и Рикки застала его врасплох, когда отвесила ту саркастическую шутку. В последнее время она часто так делала, он не мог не заметить. Брюс видел в ней нечто, что, возможно, не замечал никто. Она была невероятна, так он думал, способна совершить героический поступок с помощью только своих собственных сил и воли. Эта девушка могла чувствовать то, на что другие не обратили бы внимание, словно она прошла какой-то особый этап просветления и достигла некой гармонии. Бэтмен ощущал её мысленные терзания и мог прочесть их в зелёных глазах, в которых всегда было так много жизненной энергии и бурлящей ярости. Иногда, когда он смотрел на неё в упор, не мигая, ему казалось, что она жила на краю пропасти, балансируя меж двумя мирами. Рикки рассматривала его маску и костюм своим пронзительным взглядом, и в этот момент Уэйн думал, как сильна она была в своём холоднокровии и способности сохранять трезвость ума в стрессовом состоянии. Но он также допускал, что девушка была сдержана из-за его присутствия. — Зайдёшь? Джеймс спит наверху. Её тёмные круги под глазами давали понять, как плохо она спала, должно быть, на протяжении всех этих нескольких дней. С того самого дня, когда Джокер был пойман полицией. Джокер. Вероятно, он был особой частью их жизни в данный период и имел способность заставлять чувствовать своё присутствие, даже когда его здесь не было. Брюс знал о том, как сильно Джокер влиял на девушку перед ним, и чувствовал, как эти двое были связаны, совсем невесомо, но он ощущал это. Иногда мужчина задавался вопросом, могла ли Рикки испытывать что-то к психопату, мог ли он затуманить ей разум и забраться глубже, в самое сердце. Бэтмен был прекрасно осведомлён о его способностях к психологическим манипуляциям. Всё же, что-то не давало ему покоя… — Так и будешь стоять? Её слегка низкий тон голоса пронзил его мыслительный процесс, и он снова сфокусировал свой взгляд на ней. Девушка аккуратно подвинула цветочный горшок на подоконнике в сторону, любезно приглашая мужчину войти прямо через окно. Вообще-то, он мог бы воспользоваться дверью, и хотел сказать ей об этом, но в последний момент решил не задавать наводящие вопросы и аккуратно протиснулся в дом. После чего она закрыла окно и задвинула занавески. — Спасибо. Его грубый голос пронзил тишину, и Рикки слегка дёрнулась от неожиданности, затем укоризненно посмотрев с призывом что-то с этим сделать, потому как на втором этаже спал ребёнок. Бэтмен подумал, что ничего страшного не случится, если он отключит эту функцию своего костюма на какое-то время. — Хочешь чай? Не дожидаясь его ответа, она повернулась к вскипающему чайнику и подготовила две чашки. Её волосы были слегка растрёпаны, тёмная кофта немного помята, только джинсы облегали ноги с розовыми пушистыми носками. Его позабавил такой контраст, и Брюс посчитал это милым. Когда девушка поставила перед ним дымящуюся чашку и подвинула тарелку с разнообразными сладостями, присела напротив него, призывая занять мягкий стул. — Как ты себя чувствуешь? Задавая этот вопрос, Уэйн догадывался об ответе, но он просто должен был спросить об этом. Рикки только пожала плечами, издав неразборчивый звук, словно в последний момент передумала говорить, но через мгновение всё же вымолвила: — Мне снятся кошмары. По понятным причинам. И я не определилась с точным обозначением моего состояния. Она говорила серьёзно, практически безэмоционально, но он видел скорбь в её глазах. — Я не должен был оставлять тебя тогда вместе с ним. Мне жаль, что Джеймс Гордон пострадал. Брюс заметил, как девушка ещё больше поникла и ушла в себя, и он подумал, что ему не стоило упоминать Джокера. Он был не слишком разговорчив, от чего между ними повисло неловкое молчание, и каждый думал о своём. — У Рэйчел и Харви совсем скоро свадьба. Ты придёшь? Как Брюс Уэйн, естественно, — она слегка усмехнулась на последнем предложении. Мужчина ощутил тревожное покалывание в груди при упоминании имени той девушки, которую он любил уже давно. Уэйн получил от неё приглашение на свадьбу, разумеется, он должен был там присутствовать, как друг детства Рэйчел, чтобы стать одним из свидетелей их с Дентом брачного союза. Он чувствовал, как его кровь бурлила в венах, когда думал об этом. — Да. Будет странно, если Брюс Уэйн не придёт, — он отпил чай, насколько ему могла позволить маска с острым кончиком носа. — Звучит печально. Рикки смотрела с унылым пониманием всей ситуации, и мужчина подумал, что она тоже чувствовала подобное. — Мне жаль, что я использовал наши отношения для собственной выгоды. Я не знаю, сможешь ли ты простить меня… — Не стоит, — девушка резко прервала его слова. — Мне тоже жаль, что всё это произошло. Но это... неоценимый опыт. Он застыл, не зная, что ответить. Эта девушка казалась достаточно зрелой для своего возраста, и это заставило его восхититься ею в очередной раз. На самом деле Брюс жалел о том, что не она была той, к кому он испытывал те романтические чувства. Также он заметил, как Рикки изменилась с течением времени, безусловно, из-за Джокера. Этот психопат так часто преследовал её. Должно быть, ей было очень тяжело пережить весь этот ужас. Но она сидела прямо сейчас напротив него и спокойно пила чай. Будь на её месте кто-то другой, он бы точно сошёл с ума, Брюс был уверен в этом. — Я надеюсь, что мы сможем быть друзьями в будущем. Горячий чёрный чай отлично согревал в зимнюю ночь, и мужчина почувствовал себя уютно в доме Гордонов рядом с этой девушкой, не смотря на неудобный костюм летучей мыши. — Я тоже. Невесомая улыбка появилась на её лице, когда она отпила от своего дымящегося напитка. Они были немногословны в эту ночь, но чувствовали себя комфортно в компании друг друга, Бэтмен это ощущал.***
Долгожданная и волнительная свадебная церемония Рэйчел Доуз и Харви Дента началась днём четырнадцатого февраля. Просторный зал, где должна была пройти торжественная регистрация в присутствии священника, был украшен белоснежными цветами и фатиновыми украшениями в тон всей цветовой гамме. Квадратный корсет свадебной арки обрамляли живые цветы, лианами расползающиеся по поверхности. Среди гостей собрались самые близкие родственники и друзья. Даже Джеймс Гордон со своей семьёй присутствовали, несмотря на совсем недавно полученную травму. Кажется, он чувствовал себя намного лучше, что не могло не радовать. Рядом с четой Гордонов выделялась Рикки Аллен в своём нежно-голубом платье с вышивкой в виде бабочек. Несмотря на все последние события, она могла шутить и улыбаться, держа в руке фужер шампанского, в сопровождении своего друга Гилберта и конечно же, Брюса Уэйна. Они выглядели так умиротворяюще, словно этот знаменательный день дал им шанс хотя бы ненадолго расслабиться и забыть о преступном Готэме. К слову, охрана на этом торжестве была усиленная, такие меры предпринял комиссар Гордон. Рэйчел Доуз должна была вот-вот взять фамилию Дент и стать частью семьи Харви. Честно говоря, она чувствовала себя абсолютно не готовой, несмотря на все усилия убедить саму себя в обратном. Она сидела в роскошном и одновременно утончённом белом платье в комнате невесты, смотря в отражение зеркала и до конца не веря в происходящее. Высокая причёска была украшена шпильками с маленькими бусинами жемчуга, которая так подходила её образу. Рэйчел должна выйти к своему жениху в скором времени, но её желание остаться в этой комнате переполняло её. Она думала, что так будет лучше для всех, если она выйдет замуж за Харви, но её сердце противилось разуму. Всем своим существом она ощущала, как тело порывалось сбежать из этого места, мысли роились в голове, неистово поглощая все убеждения. Вспоминая разговор с Рикки, Доуз ощущала, какой глупой она всё-таки была. Когда все гости устроились на своих местах, заиграла медленная очаровательная мелодия, трогающая сердца присутствующих, и Рэйчел в том числе. Она вышла, ступая на белый ковёр элегантными туфлями с вкраплениями жемчужин, смотря прямо перед собой, на своего будущего мужа в чёрном смокинге. Харви стоял неподвижно, внимательно разглядывая её, и она могла видеть весь восторг на его лице. Но с каждым шагом поглощающий страх окутывал её тело, связывал сердце, сжимающееся в болевых спазмах. Невеста мимолётно окинула взглядом гостей, уставившихся на неё, и там она увидела его, Брюса Уэйна. Лишь на секунду, но смогла взглянуть в его глаза, когда он легонько ей улыбнулся. Рэйчел закусила губу, уткнувшись в пол, осознавая, как ей было неловко. Букет с белыми розами в её руках стал единственным спасением от содрогания пальцев, а бешено бьющееся сердце вот-вот норовило вырваться из груди, когда она остановилась напротив Харви. Священник говорил что-то абсолютно невразумительное для неё, словно шум на фоне её быстро перебегающих мыслей. — Да. Согласен. Слова её жениха резко врезались в разум, пробуждая отчаяние, усиливая сомнения, и она понимала, что должна была ответить сейчас «Да». Она решила, что выйдет за Харви, она решила, что Брюс Уэйн будет опасен для неё. Но почему была готова провалиться в обморок прямо здесь, ощущая, как раскалывалась её голова. Всё в мгновение решилось, когда Рэйчел взглянула на Брюса снова, на мужчину, чувства к которому она хотела оставить где-то в далёкой глубине своей души. Он смотрел на неё, словно не моргая, и печальное понимание в его глазах отразилось в её сердце. Она ощутила, как начала задыхаться в собственных словах, не имея возможности что-либо произнести. Все гости мучились в ожидании и недоумённо переглядывались. Тогда Рэйчел Доуз всё поняла, в тот миг, когда из её глаз покатились обжигающие слёзы. Она возненавидит себя за это, и, возможно, пожалеет сотни раз, но слова уже сформировались на её губах. — Прости меня, Харви. Прости меня. Невеста прошептала это на ухо мужчине, что должен был стать мужем в такой торжественный день, но, кажется, судьба намеревалась сделать всё по-своему. И тогда Рэйчел Доуз в ошеломлении выпустила свой букет из рук и бросилась из свадебного зала, приподнимая подол жемчужного платья. Она зажмурила глаза, чтобы никого не видеть и отпустить всё безвозвратно, разрывала воздух перед собой порывами своего тела. Она хотела остаться наедине с собой, чтобы отрезвить свой разум и осмыслить произошедшее. Она хотела не испытывать таких разрушающих чувств, хотела забыться и исчезнуть с глаз всего мира.***
Когда Рэйчел убежала из свадебного зала, я чувствовала ярость, честно говоря, но через мгновение она сменилась печальным пониманием. Я знала, почему она поступила так, бросила Харви в самый последний момент. Потому что лучше было сделать это сейчас, пока ещё не слишком поздно. Присутствующие раздражали своим негодованием и громким недоумением, и я видела, как жених смотрел в то место, где исчезла его невеста. — Прошу прощения. Свадьбы не будет. Дент громко оповестил гостей об этом, его глаза полнились печалью и блестели от выступающих слёз, и через мгновение он покинул зал под сопровождением ошеломлённых взглядов. Когда я пришла в себя, Брюс обратил моё внимание своим взглядом, и мы поняли друг друга без слов. Рэйчел нужно было время наедине с собой. — Что произошло? Почему они ушли? И только Гилберт активно жестикулировал рядом, искренне ничего не понимая. Клянусь, я была уверена, что даже ничего не знающий Джеймс Гордон всё прекрасно уловил. — Я тебе потом расскажу, — в неловкости я закатила глаза, толкая напарника на выход, в след за другими гостями. Выйдя в холл, я последовала за Уэйном, который остановился немного поодаль от толпы. Он выглядел безупречно в чёрном костюме и хорошо уложенными волосами, словно с иголочки, но растерянный взгляд забирал ощущение уверенности из его образа. — Я опасался, что свадьбу испортит сюрприз очередного психа, но о таком и подумать не мог, — он нервно поправил свои запонки, словно это происходило на интуитивном уровне и могло его успокоить. — Что ж, теперь она должна разобраться в себе. Не дави на неё. Мужчина опустил свои руки в карманы брюк и посмотрел в сторону, протяжно выдохнув. Я знала, что он прислушается к моим словам, но, возможно, смогла заметить, как в едва уловимой искре в его глазах зародилась тень ликования. Мне было жаль Харви Дента, который в конце концов оказался жертвой, и от этого на душе становилось противно. Только я не могла ничего поделать с этим. Всё было решено в конце концов. Я прокручивала в голове произошедшее ещё несколько раз, сидя в такси и направляясь в свою квартиру. Дядя Джеймс пытался отговорить меня от идеи возвращаться туда, но я не могла постоянно находиться в доме Гордонов, разумеется. В конце концов Джокер исчез. За всю неделю о нём не было никаких новостей, чему комиссар был несказанно рад. Я знала, он надеялся, что Джокер просто умер. Джеймс Гордон достаточно быстро поправился после травмы и был готов приступить к работе как можно скорее. Он чувствовал себя хорошо, несмотря на произошедшее, в отличии от меня. Моя вина была неоспорима. Я только хотела, чтобы семья Гордонов была в безопасности, находясь поодаль от меня, насколько это было возможно. Я была намерена погрузиться в работу и прекратить попытки знакомиться с мужчинами. В том числе, мне было необходимо избавиться от общения с Джейкобом, тем, кто напоминал Джокера, поэтому пару дней назад я написала ему сообщение с просьбой прекратить наше общение по своим личным причинам. Он ничего мне так и не ответил, но тем было лучше для меня. Моя квартира встретила меня запахом пыли, потому как меня не было тут около пяти дней, за исключением того, что я приезжала сюда за некоторыми вещами несколько раз. Я скинула с себя пальто и прошла на кухню, глядя на знакомый беспорядок на столе, затем последовала в спальню, попутно расстёгивая платье и избавляясь от ботиночек на каблуке. Тоска наполняла это место, но всё же я чувствовала себя здесь комфортно, это невзрачное место стало мне родным домом. Этим вечером я уныло пролистывала книгу, не ожидая, что кто-то может постучать в дверь. Я предполагала, что Гилберт пришёл меня навестить и утешить, или это мог быть один из тех патрульных ребят, которых Гордон поставил рядом с моим домом. Серьёзно, их красно-синие мигалки мешали мне спокойно существовать здесь. — Рикки, это я. Джейкоб. Приятный мужской голос раздался за дверью, и я убедилась, что это он, посмотрев в глазок. У меня не было ни малейшего понятия, зачем он пришёл. Он даже не позвонил. Открыв дверь, я увидела, как мило мужчина улыбался, его голубые глаза сверкали, а светлые волосы спрятаны в капюшоне толстовки. — Привет. Одной рукой я обняла себя, вдруг почувствовав неловкость из-за своей домашней одежды. Растянутая кофта и легинсы явно не придавали мне должной женственности. — Я узнал номер квартиры у твоей соседки, — его тон был извиняющимся, от того я слегка смягчилась и позволила ему пройти в прихожую, чтобы не стоять на лестничной клетке, но дверь не закрыла до конца. Мужчина однажды провожал меня до дома и знал мой адрес. — Ты что-то хотел? Я не была настроена на подобные встречи и, по правде говоря, хотела поскорее от него избавиться. — Я видел твоё сообщение… Я хотел сказать, что понимаю. Но я должен кое-что тебе отдать. В качестве прощального подарка. Его улыбка была безупречной, и, клянусь, в какой-то момент, лишь на мгновение, мне стало жутко. Джейкоб протянул мне маленькую коробочку, похожую на шкатулку, и, вероятно, он ждал, когда я её открою. — Я не забуду о тебе. Его слова эхом отдались в ушах, когда прозвучал щелчок, и белый едкий пар устремился прямо на меня, обволакивая лицо. Инстинктивно я отпрянула, закашлявшись и пытаясь отогнать мутную пелену перед собой. Злополучная коробочка упала на пол. — Что…что это?! Опасность подкралась к моему сознанию, когда я услышала оглушающе громкий хлопок входной двери. Лишь едва различимый силуэт виднелся в пекущих глазах, и я смогла ударить этого человека ногой, попадая между ног. Наверняка, промахнулась, мужчина приближался ко мне, когда я пыталась убежать в гостиную. Мне нужен был пистолет, телефон… Чёрт! Что угодно! — Не старайся. Токсин уже подействовал. Мне казалось, что из моих лёгких забирали драгоценный кислород, словно я горела изнутри. Я должна была закричать, чтобы полиция услышала и тогда… Страх и паника сковали меня, когда я осознала, что могу выдавить лишь хрипы из своего рта. Этот чёртов ублюдок! — Однако, ты хорошо держишься. Я почувствовала, как грубая рука схватила меня за волосы позади, и врезалась в тело этого мужчины. Приложив усилия, я могла лишь поцарапать его лицо, прежде чем мои конечности перестали меня слушаться, а затем повалилась на пол, потащив за собой Джейкоба. Его улыбка стала кровавой из-за оставленных мною ран, и в помутнённом рассудке, задыхаясь, теряя контроль над телом, я видела жуткий окровавленный образ Джокера. Лишь на мгновение, перед тем, как тьма полностью поглотила меня, я смогла разглядеть его чёрные глаза.