Тир-Фради и не только

Вернувшись в резиденцию, Курт поспешил упасть в мягкое кресло у потрескивающего дровами камина. Ему необходимо было отдохнуть. Вырваться из череды бесконечных встреч и обсуждений всего, что случилось. Банально было думать, что жизнь в очередной раз разделилась на до и после, но гибель Константина стала именно такой чертой. Глубоким рваным порезом, который бесконечно долго будет кровоточить и гнить, испуская мутную жижу тревожных, приносящих одну лишь боль, воспоминаний. Зарубцуется ли? Кто знает… Поскорее бы Зеленокровка пришла в себя. - Как она? - Без изменений. Бренди? – кресло по соседству занимал Васко. После смерти Константина он негласно вызвался наблюдать за состоянием своей возлюбленной, которая не могла оправиться от произошедшего. После той бойни, называемой теперь историческим событием, ее доставили в резиденцию без сознания, похолодевшую и мертвенно бледную. Казалось, что жизнь покинула ее еще там в недрах вулкана, в обители древнего Тысячеликого бога. Местные доктора, знахари островитян и телемские жрецы сошлись во мнении, что со временем ей должно стать лучше, но конкретных сроков никто не называл. Ран на теле не нашли, кровь не была заражена, значит, недуг повредил душу. Иногда она приходила в себя и спрашивала, где ее кузен, звала его. Кричала о том кинжале. В такие моменты Васко мог лишь сжимать ее горячую ладонь и пытаться успокоить. Когда она засыпала, он спускался вниз и сидел у камина. Он терпеливо ждал, это многим было не под силу. – Как прошло? - Нормально. Обсуждали погребение, - устало отозвался Курт, наполняя стакан. – С ним есть нюансы. На мучимом бессонницей лице навта отразилось подобие интереса. Глупо было надеяться, что воинствующие стороны, оказавшись вдруг за одним столом о чем-то договорятся. Тем более всего за несколько часов, если им не удавалось этого сделать десятилетиями. Ранее на острове их связывала именно де Сарде, эмиссар Торгового содружества, теперь они все были ветеранами той битвы у вулкана. Они помогли убить Константина. Чем не повод к объединению? - Все расселись, - Курт пригубил бренди. – Курсийон сдал за эти пару дней. Осунулся, трясущимися руками теребил листок с заготовленной речью. Не припомню, чтобы ему требовалось читать по бумажке. Казалось, он расплачется, но нет – старик держался. Остальные не лучше, только Корнелия была спокойна до омерзения. - Еще один день из жизни матери-настоятельницы, - хмыкнул Васко. - Да, что-то обсудить, кого-то сжечь, ничего нового. Зато Бурхан как на иголках. Оно и понятно, ведь это его главное светило от науки все провернул. Дункас – само сочувствие. - Я из окна видел, как их расписная компания в рогатых масках и шкурах шла в сторону дворца. Зеваки заполонили площадь, даже лавочники побросали торговлю. Сиора их вела. Был кто-то еще? - От твоих пришла Кабрал, от моих – Зиглинда. Сначала Курсийон всех долго благодарил за вклад, расшаркивался, все кивали. Потом к делу перешли, как организовать похороны. Корнелия телиться не стала: так и так, кремируем! Он… как она сказала?... Его дух искрами вознесется к Просветленному! - Поэтично. - Но Дункас ответил, что нельзя сжигать тело. - Железные у него…хм… нервы такое говорить. - Ага. Она побагровела вся, как телемский флаг, и говорит: принц болел малихором, и их метод погребения будет для общества самым безопасным. - Она хотела сказать «правильным». - Точно, но Дункас не растерялся. Ответил «En on mil Frichtimen заберет то, что было у него отнято. Тело вашего mal должно быть погребено с ритуалом возвращения силы», - в любое другое время де Сарде бы оценила, как Курт забавно пародирует акцент местных аборигенов. – Корнелия пошла пятнами. Думаю, вот и закончились ваши переговоры, господа. Мириться с проведением демонических ритуалов у старухи точно в планы не входило. Она так бровь вскинула и спрашивает – «иначе что?». - Дункас не жилец. - Он выдержал паузу, как будто вопроса не понял. К нему наклонилась Сиора, они о чем-то пошептались. Наша островитяночка покивала и выдала – «иначе придет болезнь». - Еще один малихор? Это дурные вести, - Васко докинул угля в огонь и теперь тщательно вытирал сажу с ладоней. Когда он нервничал, его бесил любой беспорядок и грязь. - Да, нам и малихора было достаточно. Видимо, Корнелия подумала так же, или Просветленный мгновенно даровал ей смирение. Факт остается фактом – заткнулась. Курсийон спросил, где аборигены хотят провести этот свой ритуал. Оказалось, что необходимо собрать всех doneigada и позвать ту жуткую… - Tierna Harh Cadachtas, ты не один ее опасаешься, - с пятнами наконец было покончено, Васко принялся разглаживать и складывать свой платок. - Удивлюсь, если она придет в город тех, кого так ненавидит. Даже если ее божество этого захочет. - Точно, поэтому сошлись на Веншагано, как самой близкой деревне. Зиглинда предложила Корнелии организовать траурную процессию от дворца через весь город по всем главным улицам, чтобы все чин по чину с хоругвями и факелами, а на выходе островитяне заберут тело и дальше сами будут действовать, как им их фрихтимен велит. - Должно быть всю Монетную стражу на охрану бросят, тебя тоже? - Нет, Зиглинда все прекрасно понимает. Я буду в штатском. Вместе с ней… - Курт невольно поднял глаза вверх. Пока они разговаривают, его ученица едва дышит и лежит ничком под несколькими одеялами с лихорадкой. Константина уже не вернуть, Зеленокровка, не смей отправиться за ним. – Дальше началось обсуждение практических вопросов, от кого сколько людей и материалов. Я не слушал. - Знаешь, она была бы рада. - Чему? - Непримиримые враги собрались за одним столом, обсудили все спокойно, нашли общий язык. - И при этом никто не пострадал. На все приготовления уйдет не меньше недели. - А тело? Разве оно не… - лицо Васко скривилось не то от алкоголя, не то от мысли об уродливом трупе Константина, будто сотканном из корней и стеблей. Сложно было даже подумать, что раньше это был человек из плоти и крови. - Нет, - Курт разделял чувство собутыльника. Они оба прекрасно знали, как должны выглядеть покойники, истерзанные ранами или болезнями, поднятые из воды или сожженные на костре. Но труп Константина… Сейчас он мало походил на себя прежнего, все больше напоминая узловатое дерево с руками-ветвями и ногами-кореньями. Это было непривычным, чужеродным явлением и поэтому особенно страшным. – Там мистика какая-то, он не гниет. - Поднимусь, проверю ее, - Васко почувствовал непреодолимое желание увидеть лицо де Сарде. - Взгляни, я буду здесь. В камине горел огонь. В его ученице еще теплилась жизнь. Оставалось просто ждать.