— Я не могу поверить, что ты никогда не читал «Убить пересмешника»! Это же классика! — Воскликнул Эдди. Они с Тозиером возвращались со школы вместе: тот вдруг проявил неожиданное желание проводить Эдди. Связано оно было, скорее всего, с сегодняшним выходным Стефани.
— А я не могу поверить, что ты не можешь отличить параболу от гиперболы, — не остался в долгу Тозиер.
Эдди открыл рот, намереваясь спорить, но понял, что крыть чужой аргумент нечем, так что просто толкнул Тозиера локтем в бок, пытаясь выразить всю степень своего разочарования.
— Ладно-ладно. Я обязательно прочту, только не надо меня бить, — сдался Тозиер, потирая ушибленный бок.
Дни, когда домой Эдди шёл не один, отличались от обычных. Как будто новый друг вносил краски в его, Эдди, унылую жизнь. Хотя, с появлением Тозиера жизнь Эдди была какой угодно, только не унылой. Казалось, ничего не изменилось, но в то же время, изменились многие вещи. Он все не мог сбить мысли в кучу и определиться хорошими ли были перемены. Стефани считала, что это чудесно — её парень и брат наконец нашли общий язык! Беверли же продолжала напоминать, что их дружба — плохая идея. Эдди с ней соглашался, но отступать было уже поздно, думал он, пока внимательно слушал Тозиера, рассказывающего о прочитанной в Википедии статье. Эдди мог оттолкнуть его, конечно, мог. Вот только не хотел. Дружить с ним было легко. Даже очень. Непривычно только в первые дни, сейчас — вполне комфортно. Словно они друзья с детства, прямо как с Беверли. «Вот только он не Беверли. » — услужливо подсказывало подсознание. Эдди знал, но это ведь ничего не значило? Они могли быть друзьями. Беверли и Билл долго общались прежде, чем начали встречаться, и общаются до сих пор. Они с Тозиером тоже так смогут. Эдди был уверен, потому что других вариантов попросту не оставалось. Стереть Тозиера из своей жизни, словно неудавшуюся деталь рисунка, он уже не мог. Слишком поздно очнулся: теперь рисунок без этой детали будет унылым и пустым. Если её стереть, остальные не заметят, но Эдди-то будет знать — там было то, что рисунок дополняло.
Эдди заметил, что с тех пор, как они начали дружить, чувство вины больше не доставало его так сильно. Теперь в отношениях с парнем Стефани были установлены чёткие границы из одного слова и шести букв: друзья. Они были друзьями. Эдди никогда не поверил бы, но вот он шел домой вместе с Ричи Тозиером, тем самым, который ещё месяц назад до ужаса его раздражал, а теперь шел рядом, рассказывая очередную тупую историю и заставляя Эдди фыркать, чтобы скрыть рвущийся наружу смех.
— Планета Земля вызывает Эдса! — позвал Тозиер. Как оказалось, они уже были у дома.
Парень галантно пропустил Эдди вперёд, встав у двери, словно швейцар и, войдя, тот понял, что Стефани была не одна: ещё в прихожей он услышал чужой весёлый голос.
— Гости? — прошептал Тозиер. Эдди пожал плечами. Он не знал, собиралась ли Стефани кого-то приглашать.
В гостиной и правда были посторонние. Друзья Стефани — Эд и Бетти. Эдди мысленно застонал, но отступать было уже поздно и некуда: позади стоял Тозиер.
— Это же веснушка! — воскликнул Эд. Эдди едва подавил желание спрятаться за Тозиера, потому что знал, что последует дальше. — А ты ничуть не изменился! — бодро добавил Эд, сжимая Эдди в медвежьих объятьях. Эдди похлопал его по спине, мечтая, как можно скорее оказаться в своей комнате. Когда Эд наконец отошёл, он едва мог дышать, но все же кивнул смущённой Бетти. При нём девушка всегда краснела и молча бросала робкие взгляды. Стефани говорила, что она влюбилась. Вот и сейчас Эдди заметил её пунцовые щеки и задумался, выглядел ли также, когда смотрел на Тозиера. Господи, он надеялся, что нет. В таком случае, Беверли была права: всё чертовски очевидно! Он покосился на Тозиера: тот стал следующей жертвой Эда и взглядом умолял Эдди себя освободить. Эдди пожал плечами, намекая, что не собирается ничего делать, а потом подмигнул, сам не понимая зачем. Тозиер поднял брови и Эдди сразу же отвернулся. Господи, он такая гейская катастрофа.
— Так что не забудь, дорогая, вечеринка начинается в восемь, — тем временем обратился Эд к Стефани, наконец выпуская несчастного Тозиера из плена своих загребущих рук. Сестра кивнула и сама притянула лучшего друга для объятий. Потом обняла всё ещё смущённую Бетти, которая то и дело бросала взгляды в сторону Эдди, а он, не зная, как реагировать, неловко ей улыбался.
— Какая ещё вечеринка? — тут же влез Тозиер.
— День рождения прекрасного меня! — торжественно провозгласил Эд и указал пальцем на парней по очереди, — вы с Веснушкой тоже приглашены. Не придёте — обижусь.
— Звучит угрожающе, — пробормотал Эдди, думая, что лучше бы весь вечер занимался математикой с Тозиером, чем шёл на очередную вечеринку к человеку, который ему совершенно не нравился.
***
— Я не пойму, зачем мне идти, — канючил Эдди, пока Беверли пыталась решить задачу по химии. Точнее, ждала пока Эдди закончит ныть и решит за неё, потому что химию он знал определённо лучше, чем математику.
— Потому что ты любишь свою сестру, Эдди, а Эд — её друг, — разъяснила Бев, задумчиво сверля взглядом тетрадь, наверняка надеясь, что та воспламенится и делать домашнее задание ей не придётся. — Может, поможешь?
Эдди вздохнул, жалея, что Беверли не дала ему поныть ещё немного. Сейчас это было физически необходимо.
— И всё-таки. Эд ужасен, — пробормотал он, записывая уравнение реакции бензола с водородом.
— Тебе просто не нравится, что он называет тебя веснушкой и флиртует, а за столько лет пора бы привыкнуть, — фыркнула Беверли.
— Тебе легко говорить, с тобой он близко не знаком. Представляешь, каково мне терпеть это столько лет?
— Нет, и слава богу.
Эдди вновь страдальчески вздохнул и протянул Беверли тетрадь. Когда подруга потянулась за ней, он заметил фиолетовые следы от пальцев на её запястьях.
— Бев, — он положил тетрадь на стол и аккуратно взял её за руку, задирая рукав блузки, —опять?
Беверли тут же выдернула руку и сконфуженно улыбнувшись, оттянула рукав обратно.
— Я сама виновата, не надо было дерзить, — тихо ответила она, словно оправдывая поведение отца.
Эдди хотелось встряхнуть её за плечи, крикнуть в лицо, что она не может быть виновата в том, что её отец — мудак, но знал, что это приведёт лишь к очередной ссоре. Крики не помогут Беверли, а сделают только хуже.
— Можешь переночевать у нас сегодня, — тихо предложил он. Эдди хотелось сделать больше, сказать что-то поддерживающее, но он, как всегда, не находил слов. Он вообще предпочёл бы не выпускать подругу из своей комнаты и защищать от всего мира, потому что она была одной из самых чудесных девушек, которых он знал, хотя Бев, скорее всего, так о себе не думала. Но единственное, что он мог сделать — предлагать подруге оставаться на ночь как можно чаще. Это было почти ничего, но Беверли убеждала его, что это больше, чем она заслуживала.
— Нет, мы же идём на вечеринку, забыл, что ли? — Беверли улыбнулась и отобрала у него тетрадь. — Что бы я только без тебя делала, Эдди?
Эдди постарался выдавить из себя улыбку ей в ответ, но перед глазами все ещё стояли фиолетовые от синяков запястья.
***
Вечеринка существенно отличалась от той, что была устроена в честь дня рождения Стефани. В первую очередь, количеством подростков. Их было настолько много, что стоило Эдди войти, он тут же почувствовал, насколько же тут душно. Эдди никогда не замечал за собой клаустрофобии, но сейчас почувствовал, как сжимаются лёгкие при виде такой огромной толпы. Насколько будет невежливо уйти прямо сейчас, даже не поздоровавшись с хозяином праздника? Эдди не был в восторге от Эда, хоть тот и дружил со Стефани уже лет пять: всё ещё не мог привыкнуть к его странной манере флиртовать со всем, что может двигаться и дышать.
— А вот и Эд, — крикнула Стефани, указывая пальцем куда-то в толпу. От танцующих подростков и правда отделилась чья-то худая фигура. Эдди сначала не признал в парне Эда, настолько тот необычно выглядел. То есть, он и обычно не был иконой скромности и адекватного стиля одежды, но сейчас даже брови привыкшего к такому Эдди взлетели вверх. Чёрные штаны в обтяжку, футболка с v-образным вырезом, волосы, наверняка уложенные гелем, придавали парню схожести с Драко Малфоем. Самым необычным в его образе было лицо, точнее, золотые тени у глаз, которые Эдди смог разглядеть только когда Эд подошёл ближе: они странными завитушками спускались вниз по щекам, заканчиваясь у линии челюсти.
— Воу, — кратко прокомментировала Стефани. — Сегодня ты прямо блистаешь.
«Причём буквально», — подумал Эдди.
Эд фыркнул и обнял Стефани, пока Эдди пытался слиться со стеной позади. Эд пока не обращал на него внимания, полностью сосредоточившись на Стефани, так что Эдди прошмыгнул мимо, глазами выискивая укромное место, чтобы спокойно отсидеть положенные три часа, а потом уйти домой, как и обещал Стефани. У диванов нашлась Беверли: она разговаривала с чернокожим парнем, которого Эдди прежде не видел.
— Эдди, это Майк Хэнлон, Майк, это Эдди, — улыбаясь, представила их Беверли. Майк был высоким, широкоплечим парнем: именно такие обычно нравились девчонкам. Эдди смотрел на него огромными глазами, ожидая, что щеки покраснеют или хотя бы собьётся дыхание, но даже когда Майк, лучезарно улыбаясь, пожал ему руку, Эдди почувствовал только, что ладонь у него широкая и тёплая. Он вызвал у себя в голове образ Тозиера. Тот, словно только этого и ждал, тут же возник перед глазами и сердце привычно сбилось с ритма. Что такого было в нем, чего не было в Майке? Он ведь не был типичным накаченным парнем, по фигуре почти ничем не отличался от самого Эдди, разве что был чуть более крепким и высоким (да чего уж там, почти все в этом мире были выше Эдди). Типичный хилый задрот, но всё же почему-то именно в него Эдди влюбился.
— Приятно познакомиться, — улыбнулся он, часто моргая, пытаясь убрать образ Тозиера, который удивительно крепко держался в воображении.
***
Майк оказался действительно приятным парнем: добрый и милый, он внимательно слушал Беверли и участливо кивал, смотря прямо в глаза, от чего Эдди на месте подруги давно стало бы неловко. Он почти не участвовал в разговоре, постоянно пробегаясь глазами по толпе, в поисках Стефани или Тозиера, желая убедиться, что они не натворят дел. Его сестра, её парень и Эд в придачу — бомба, в любой момент готовая взорваться.
К тому же, Эдди хотел поговорить с Бев: убедиться, что она в порядке и уточнить, останется ли она у них дома на несколько дней. Мама будет не в восторге, она не любила друзей своих детей, но Стефани, как всегда, сумеет её уговорить. Она поразительно хорошо находила подход к матери, в отличие от самого Эдди.
— Это не Стефани и Ричи там? — спросила Беверли, наклоняясь к Эдди. Он проследил за её пальцем и правда — его сестра и Тозиер стояли в углу комнаты и о чем-то спорили. Тозиер стоял, сложив руки на груди, а Стефани, жестикулируя, что-то ему объясняла. Эдди тут же поднялся, не объясняя ничего Беверли, зная, что она и так поймёт. К тому моменту, когда Эдди смог протолкнуться сквозь толпу, Тозиер и Стефани куда-то делись. Он спросил нескольких людей в толпе и девушка с ярко-зелеными волосами ответила, что видела, как Стефани пошла к выходу.
И правда — она стояла на крыльце, спиной к двери и обнимала себя за плечи. Её трясло, то ли от холода, то ли от недавней ссоры. Эдди пожалел, что на нём надета только одна лишь рубашка, и нечем накрыть голые плечи сестры. Он легко тронул её за плечо, чтобы не испугать, но Стефани, казалось, этого даже не заметила.
— Стефани?
Она обернулась и Эдди с испугом заметил, что её тушь слегка потекла. Неужели, плакала?
— Господи, что случилось? Тозиер что-то натворил, да? Что он тебе сказал? Клянусь, я убью его, точно убью, я…
— Нет, — перебила Стефани, — он ничего не сделал. Мы просто слегка повздорили, вот и всё. Ничего серьёзного.
Эдди тут же захлопнул рот, раздумывая, что сказать, чтобы утешить сестру. В такие моменты он особенно жалел, что не был силён в утешениях.
— Проводить тебя в одну из комнат? Там должны быть свободные, — в конце концов предложил он.
— Нет, я… я, наверное, пойду домой.
Эдди видел, что сестра хотела уйти побыстрее, но не мог заставить себя отпустить её одну в таком состоянии.
— Я пойду с тобой. Тут всё равно скучно и…
— Нет, — Стефани мотнула головой, — оставайся. Эд обидится, если мы уйдём вдвоём. Ты же его знаешь.
О, Эдди знал. Ещё как, но сейчас его больше волновало состояние сестры.
— Тогда подожди здесь, я позову Беверли, она тебя проведёт, — предложил он.
— Я поеду с Бетти, — она указала на одну из машин возле дома, судя по всему, принадлежащую её подруге.
Эдди вздохнул. Он не хотел отпускать Стефани такой расстроенной, но в доме ждала Беверли, а он не мог оставить её одну.
— Хорошо, — согласился он наконец. Они постояли несколько секунд, а потом Стефани вдруг порывисто притянула его к себе. Она так давно этого не делала, что Эдди, растерявшись, не успел обнять в ответ. Объятие было спонтанным и коротким, Стефани быстро его отпустила.
— Увидимся дома, — сказала она, натянуто улыбаясь.
— Увидимся дома, — повторил Эдди, чувствуя, как комок злости в груди начал стремительно набирать обороты. Что такого наговорил Тозиер, если его сестра так расстроена?
***
На диване Эдди не нашёл ни Беверли, ни Майка. Где был Тозиер, он тоже не знал, зато наткнулся на Эда: тот стоял, опираясь на стену, и держал в руках красный стаканчик, наблюдая за танцующей толпой.
— Эд! — Эдди, прорываясь сквозь толпу, пытался докричаться до парня. — Ты не видел Тозиера?!
Эд жестами показал, что не слышит и Эдди пришлось подойти ближе.
— Где Тозиер?!
Коркоран отставил стаканчик и, обняв Эдди за плечи, указал в сторону лестницы.
— Где-то там, — сказал он в самое ухо, опаляя кожу дыханием. Эдди тут же вырвался. В ответ на его гневный взгляд, Эд только развёл руками и улыбнулся, будто говоря «вот такой уж я». У Эдди не было времени и желания ссориться, так что он развернулся к парню спиной и направился в сторону лестницы.
***
Тозиер нашёлся на втором этаже в предпоследней комнате, как раз, когда Эдди уже был ни на шутку зол. Он пытался звонить парню, но тот не брал трубку и не отвечал на смски. Сейчас Эдди был готов его убить.
Когда он вошёл, парень лежал на кровати и, похоже, был в отключке.
— Ричи? — позвал Эдди, подходя ближе. Тот не реагировал. Он сделал ещё шаг и наклонился, намереваясь ударить Тозиера по лицу, но тот сам открыл глаза, заставив Эдди вскрикнуть. Они смотрели друг на друга в тишине, пока Тозиер не шепнул:
— Ты назвал меня Ричи?
— Это же твоё имя, разве нет?
— Раньше ты меня так не называл.
— А ты до сих пор не называл меня Эдди, — пробормотал он, пытаясь не думать о том, что и правда назвал Тозиера Ричи впервые за всё знакомство.
Только сейчас поняв, что его запястье сжимают чужие пальцы, он тут же сбросил тозиеровскую руку, пытаясь вспомнить, зачем собственно сюда пришёл.
— Что ты сказал Стефани? — должно было звучать зло или даже угрожающе, но вышло, скорее, устало.
— Тебе не кажется, что это не твоё дело, Эдс? — протянул Тозиер, вновь ложась на кровать. Его футболка задралась, и Эдди честно пытался не смотреть вниз.
— Если моя сестра уходит почти в слезах после разговора с тобой — это моё дело.
— С каких пор ты стал таким заботливым братом? — поинтересовался Тозиер тем же странно задумчивым тоном.
— Я всегда им был.
Тозиер хмыкнул, но отвечать не спешил, и Эдди громко кашлянул, надеясь на ответную реакцию:
— Просто поссорились, Эдс, — вздохнул он, — такое бывает. Люди ссорятся, представляешь?
Эдди решил не расспрашивать. Понятно ведь, что ничего не добьётся, а Стефани расскажет сама, если захочет. Ей просто надо дать время.
— Так вы… расстались? — спросил он, сглотнув.
— А ты бы этого хотел? — всё так же задумчиво спросил Тозиер. Он уже сидел, сложив длинные ноги, точно йог, и смотрел на Эдди, склонив голову набок, как часто любил делать.
— Я… конечно нет. Почему я должен этого хотеть? — ответил Эдди, опустив взгляд.
«Но ведь этого ты и хочешь, разве нет?» — удивительно чётко прозвучало в сознании.
«Не хочу» — мысленно ответил Эдди, впиваясь ногтями в кожу руки. — «Не. Хочу.»
Тозиер не ответил. Он всё так же, не двигаясь, смотрел куда-то в стену, а Эдди стоял рядом, не зная, что ему делать. Парень не был пьян так сильно, как на день рождения Стефани, но оставлять его в таком состоянии не хотелось.
— Ричи, — позвал Эдди, не заметив, что опять обратился к нему по имени, — отвезти тебя домой?
— Я не хочу домой, — ответил тот. — Я хочу побыть с тобой.
О, дерьмо.
— Хорошо, — кивнул Эдди, пытаясь не обращать внимание на разлившееся в груди тепло. Он сел рядом с парнем, не зная, что ещё сделать. Стоять над ним и смотреть сверху вниз было неловко. Тозиер ещё несколько секунд повтыкал в стену, а потом с готовностью развернулся к Эдди. Эдди подумал, что алкоголь очень странно влиял на парня: он, как будто, превращался в другого человека. Того, кого скрывал под маской клоуна.
Тозиер внимательно смотрел на Эдди, и тот вдруг почувствовал дежавю: предыдущая вечеринка словно повторялась, вот только Тозиер был трезвее, а Эдди влюблённее. Что-то подсказывало Эдди, что это все плохо кончится. Подумать почему плохо ему не дали — тишину нарушил все так же странно задумчивый голос:
— Я мог бы тебя поцеловать, — признался Тозиер. Эдди, не зная, как реагировать, нервно хохотнул, потирая шею. Видимо, парень был пьян сильнее, чем он, Эдди, думал.
— Но ты не можешь, Ричи, — сказал Эдди, только чтобы прервать тишину, которая уже не казалась такой уютной, как минуту назад. Он едва не ударил себя по лбу, когда понял, что и вправду назвал Тозиера Ричи. Звать его по имени оказалось удивительно приятно. Оно мелодично перекатывалось на языке и выговаривать его Эдди хотелось снова и снова, растягивая каждую букву.
— Не могу, — согласился
Ричи, но тем не менее не сдвигался с места, и Эдди только сейчас заметил, что сидели они ближе, чем должны. Так было сначала, или это Эдди, сам не заметив, подвинулся ближе? Он знал, что это чудовищная ошибка, но всё равно повернулся к парню лицом. Может, это и был шанс наконец выяснить, почему Тозиер вел себя так странно. Знал о чувствах Эдди и теперь издевался? Всё ещё не отвык от бесконечных гулянок и решил, что одной Стефани ему мало? Захотел поэкспериментировать с парнем? Вопросы роились в голове, точно муравьи, и Эдди не знал, какой стоило задать первым.
— Ты слишком много думаешь, Эдди, — заметил Тозиер. Собственное имя с его губ отдалось странным глухим чувством у Эдди в груди. Лицо
Ричи приблизилось, или это Эдди так казалось? В комнате стало жарко, несмотря на открытое окно, и Эдди едва мог соображать. — Иногда стоит делать, а потом думать.
— Больше никогда не называй меня Эдс, — ответил Эдди, а потом потянул
Ричи за воротник рубашки и поцеловал. И когда их губы соприкоснулись, это ощутилось точно взрыв. Как будто всё внутри вдруг замерло и сжалось, пульсируя, а потом взорвалось, как бывает, когда создаются галактики. Чужие губы были влажными и тёплыми, а изо рта пахло водкой и чем-то горько-сладким. Они целовались, по-настоящему целовались, и у Эдди кружилась голова от переизбытка ощущений. Он отмечал мелкие детали, такие как тозиеровское частое дыхание, его обкусанные губы и странная манера поцелуя: лёгкая и совсем не напористая. Эдди почему-то ожидал, что Ричи целуется настойчиво, чуть-ли не на грани животной страсти, но на деле он, словно, сам нервничал: губы прикасались к эддиным совсем легко.
Он, все ещё соображающей частью своего мозга, отметил, что Тозиер положил ладони ему на плечи (одежду в местах его касаний точно прожгло) и сильнее развернул к себе, при этом не отрывая губ. Эдди понимал, что Ричи надо оттолкнуть, понимал, но не ничего не делал. Его ладони поднялись, и тут же опустились на чужие ноги. Губы Тозиера не отрывались от его собственных, и Эдди не понимал, как им обоим хватает воздуха. Его целовали аккуратно, словно Ричи знал, что Эдди в любой момент мог его оттолкнуть, и давал ему на это возможность. Это Эдди и попытался сделать: опять подняв ладони, он собирался упереться ими Ричи в грудь, но в итоге обхватил чужое лицо, от чего парень выдал какой-то нечленораздельный звук, что-то среднее между стоном и хмыканьем.
Всё это ощущалось чертовски правильно, словно так и должно быть, точно нет ничего зазорного в том, чтобы целоваться с парнем своей сестры, первым парнем, которого она искренне любила и о чувствах к которому делилась с Эдди, лежа у него на коленях, влюбленно улыбаясь. Это должно было вновь придать ему сил оттолкнуть Ричи, но тот не дал шанса: прикусил нижнюю губу, провел по ней языком и все мысли из головы Эдди разом исчезли. Все, на чём он мог сосредоточиться — это лёгкие покусывания собственных губ и тозиеровский язык, которым парень, будто извиняясь, тут же эти укусы зализывал. Ему хотелось потянуть чужие волосы или больно впиться ногтями в плечи, чтобы хоть как-то выразить коктейль донельзя разных, непохожих друг на друга чувств, которые он ощущал: злости, удовольствия и странного ощущения внизу живота, словно там шевелилось что-то живое, но совсем не похожее на пресловутых бабочек, а скорее на червей, которые появлялись на улице после сильного дождя.
Эдди только поднял руки, намереваясь оттянуть чужие кудри и наконец узнать, какие они на ощупь, как вдруг до затуманенного мозга донеслось чье-то удивлённое и тихое, но почему-то кажущееся громким, словно выстрел из пистолета без глушителя. Голос был знакомым и врезался в уши, мгновенно отрезвляя:
— Эдди?
