Ричи почти не общался с Эдди Каспбраком, несмотря на множество общих уроков. Он несколько раз делал с Эдди проекты по биологии, благодаря чему узнал, что Эдди — сплошной комок агрессии и нервов. Парни откровенно плохо ладили, поэтому Ричи не знал, в какой именно момент стал обращать на Эдди внимание. Ведь тот даже не был в его вкусе! Во-первых, он определённо не был девушкой. Больше пунктов не существовало, потому что этого уже должно было хватить. Но неожиданно Ричи обнаружил, что взгляд соскальзывает на место, где сидит Эдди (спина ровная настолько, что становилось некомфортно) чаще, чем положено, что он с нетерпением ждёт общих уроков и во время них пялится, словно сталкер. Из-за этого вернулись панические атаки, от которых Ричи с большим трудом избавлялся, в кошмарах вновь звучал голос Джейка; из темноты, словно фотографии на пленке, проявлялось его бледное лицо и ярко-красная кровь на простынях, а писк аппаратов оглушал. Он, бывало, звучал даже в реальности, до того чётко, что Ричи приходилось напоминать себе — это иллюзия. Он вновь начал ходить на кладбище, часами сидел у могилы лучшего друга и вспоминал, как тогда в палате, перед самой своей смертью, Джейк сжал его запястье на удивление крепко, заглянул в глаза и скрипучим голосом, словно ногтями по стеклу, выдавил: «лучше бы я был нормальным».
Ричи долго винил себя, винит до сих пор, что тогда не был рядом, не смог защитить, не сделал ничего, когда надо было. Он знал, что Джейк никогда не стал бы обвинять, но первые месяцы после смерти друга не мог нормально спать.
Когда чувство вины прошло, Ричи обнаружил, что стал бояться. Постоянно. Касаться кого-то, даже элементарно смотреть — стало будто чем-то неправильным. Он, вообще-то, всегда был тактильным. Прикосновения значили для него намного больше, чем для большинства людей. Они — способ узнавать людей получше. Но, после произошедшего с Джейком, в любом своём движении или фразе по отношению к парням Ричи видел подтекст. В итоге он отдалился от всех своих знакомых. Страх сводил живот, а в голове набатом билось: «лучше бы я был нормальным». Что, если и Ричи ненормальный? Такой, как Джейк. Он ведь закончит так же. Ричи не был тупым и догадался, что в их городе делают с геями ещё до смерти своего лучшего друга. Каждый день проходил мимо впечатляющего содержания надписей о геях на мосту Поцелуев. Джейку это, конечно, не помешало сделать каминг-аут, и, возможно, его бы даже никто не трогал в тот день, будь он менее острым на язык. Но он не промолчал, когда следовало, и в итоге закончил на больничной койке. Ричи знал, что и он не смог бы молчать, знал, поэтому и боялся. Джейк бы назвал его трусом, и, что ж, Ричи был с ним согласен.
Может, поэтому он и обратил внимание на Эдди. Эдди был достаточно смелым для того, чтобы сделать каминг-аут прямо в школьной столовой. Произошло это, когда Бауэрс при всех опрокинул на него свой поднос с едой и обозвал педиком. Ричи сидел в углу столовой, но все равно видел, как Эдди поднялся. На голову ниже Бауэрса, он заглянул тому прямо в глаза и что-то ответил, потом повернулся к ученикам и на всю столовую дрожащим, но громким голосом сказал: «Да, я педик. И если у вас с этим проблемы, что ж, меня это не волнует». Ричи не знал, дразнили ли Эдди после этого, но его не побили, как Джейка, возможно, потому что он умел держать язык за зубами. Ричи был впечатлён его смелостью, и, наверное, в тот момент он и начал влюбляться.
Сначала он, само собой, игнорировал дурацкие чувства, которые пробуждались в груди при виде Эдди в его свитерах с воротниками и подвёрнутыми рукавами, веснушчатыми щеками и глазами до того большими, что даже у Ричи, в его-то дурацких очках, они были меньше. Стадию игнорирования он прошёл за неделю, потом попытался переключиться на кого-то другого. Не вышло — Эдди все ещё лез в мысли. Потом подумал, может, стоит с ним подружиться? Может, тогда отпустит? Но каждый раз, когда он думал подойти к Эдди, улыбнуться непринуждённо и выдать что-то тупое, возможно, дурацкий подкат, чтобы Эдди сморщил нос, как только он умел, или, если повезёт, улыбнулся, дыхание перехватывало, и каждый раз голос Джейка в голове звучал, словно тот стоял рядом и тихо нашёптывал: «лучше бы я был нормальным». Как результат — заговорить Ричи не мог. А если и получалось, то говорил он вечно какую-то ахинею. Тупые шутки были его защитным механизмом, той стороной, которую он научился всем показывать, потому что так было легче и безопаснее. Этому его научил Джейк на своём же примере. Ричи старался не думать о том, что медленно превращался в его точную копию.
Он, само собой, глупым не был отнюдь, но правда надеялся, что чувства как-то пройдут сами собой. А потом на театральных курсах встретил Стефани. Она была милой, весёлой и сразу же нашла с Ричи общий язык. Стефани ему нравилась, правда. Только совсем не так, как должна была. Но Ричи такая мелочь не волновала, ему главное — отвлечься. Он, на самом деле, даже не притворялся. Встречаться со Стефани было удобно и легко (когда доходило до поцелуев — сложнее). Они даже не ссорились, будучи на удивление совместимыми в плане характера. Стефани была очень похожа на Джейка: никогда не говорила заткнуться, поддерживала тупые шутки и быстро привыкла ко всей херне, которую Ричи говорил или делал. Он правда думал, что чувства к его однокласснику Эдди Каспбраку прошли, и он наконец переключился на кого-то другого. И не просто на другого, а на девушку! Что он нормальный, такой, каким хотел быть Джейк, и каким стать не успел.
А потом Стефани привела его знакомиться с семьёй.
Ричи знал, что у неё есть брат: Стефани часто о нём говорила с теплотой в голосе и лёгкой улыбкой на лице, ласково называя медвежонком. Ричи даже позавидовал: он-то всегда мечтал о брате или сестре, чтобы было о ком заботиться, кого подкалывать, устраивать вечеринки, делать домашку и всякую херню, которую обычно делали родные люди. Поэтому познакомиться с легендарным младшим братом своей девушки (называть её так было непривычно, но приятно. Это внушало ложное чувство спокойствия и правильности происходящего) хотелось безумно. И они познакомились. Её братом оказался Эдди, мать его, Каспбрак. Тогда, на ужине, Ричи чувствовал себя обманутым и преданным, словно Стефани специально утаила, что Эдди — её брат. Ричи понимал, что это пиздец как тупо даже для него: злиться на девушку, когда её вины в том, что её парень влюбился в её же брата, нет, поэтому злился ещё больше, только уже на себя. Обычно, будучи злым, Ричи вёл себя, как мудак. Вот и на ужине с мамой Стефани он не отличился хорошими манерами. То есть, не то чтобы его поведение сильно изменилось. Ричи, на самом деле, даже не помнил, что тогда говорил. Всё, что запомнилось — это как Эдди то и дело задевал его локоть своим, потому что сидел рядом. А ещё взгляд, которым наградил его, Ричи, стоило тому глупо улыбнуться и выдать: «Привет, Эдс». О, это был взгляд чистой ненависти. Ричи показалось это забавным. С тех пор он, не переставая, доставал Эдди. Это было просто, потому что Эдди, казалось, раздражался, стоило Ричи появиться в радиусе километра от его дома.
Провоцировать Эдди было интересно, словно Ричи приобрёл собственный вид зависимости, вот такой вот ебанутой. Ричи и сам был ебанутым, так что это не удивляло. Он не понимал, что с ним происходило, почему он превращался в такого
влюблённого придурка рядом с Эдди. Постоянно провоцировал его, прикасался, выжидал в коридорах и даже предпринимал попытки подружиться. Он почти поцеловал Эдди, тогда, на вечеринке, потому что не сумел удержать себя и, конечно, собственный язык. Напился, надеясь, что станет легче, что проблемы отступят на другой план, как это часто бывало раньше — не помогло. Ричи никогда прежде такого не ощущал, поэтому сдерживаться почти не мог. Всё равно что он — наркоман, который спустя долгое время дорвался до дозы. Он всё чаще прокручивал в голове образ Джейка, но даже это не помогало успокоить взбесившиеся чувства. А потом Эдди спустя несколько провальных попыток внезапно согласился дружить. Ричи ни с кем не дружил со времен Джейка: привязываться к людям теперь казалось чем-то до того страшным, что при одной мысли об этом его била жуткая дрожь. С Эдди же было легко. Несмотря на вечные перепалки, Ричи понимал, что из-за их общения ему становилось лучше. Чувства усилились, оно и понятно, но рядом с Эдди Джейк, кошмары и загоны — всё отходило на второй план. Оставался только Эдди. Эдди, его очаровательные веснушки, ботанские свитера и гневные вскрики: «Тозиер, ты придурок!». Ричи никогда не думал, что будет в таком восторге от того, что его обзывают придурком.
Вообще, с тех пор, как Эдди стал его, надо же, до сих пор непривычно, другом, Ричи понял, что в нём самом многое изменилось. Вот например: он никогда не мог назвать себя заботливым человеком, потому что в его жизни не было людей, о которых хотелось переживать. Отношения с родителями не отличались теплотой, а Джейк бы скорее удавился, чем позволил кому-то о нём заботиться. Но теперь, когда Стефани, пока они смотрели фильм, вскользь упомянула, что Эдди заболел, Ричи захотелось тут же вскочить, ограбить ближайшую аптеку и помчаться лечить её брата. Но на слова Стефани он только кивнул, а потом, когда она уехала в университет, пришёл к Эдди. Оправдание прихода было, как показалось Ричи, достаточно убедительным, но Эдди (до чего же подозрительный маленький говнюк!) почему-то ему не поверил. Ричи, на самом деле, было всё равно. Он боролся с пассивно-агрессивным Эдди, лечил его, а потом, когда он уснул на его плече, в приступе какой-то непонятной, но приятной теплоты в груди, клюнул его губами в горячий лоб. Чувствовать, как тёплое лицо Эдди прижималось к его плечу было приятно. Намного приятнее, чем все, что они когда-либо делали со Стефани.
Не того Каспбрака ты выбрал, Тозиер — едко сообщил образ Джейка в его сознании.
Ричи по привычке велел ему заткнуться, а потом не заметил, как уснул, прислонившись головой к мягким волосам Эдди. От того неприятно пахло лекарствами, но Ричи это ничуть не мешало, наоборот, сейчас этот запах казался ему намного лучше любых духов. Проснулся он от того, что Эдди под ним заворочался. Мысль о том, что Ричи, черт возьми, прижимался к нему, пока спал, тут же заставила проснуться. Ричи был до того зол на себя, что злился и на Эдди тоже, будто тот был виноват, что Ричи чёртов придурок. Ему просто пиздец как хотелось напиться. Даже руки дрожали: приходилось сжимать чашку с кофе, чтобы Эдди не заметил. Когда же вернулась Стефани, напряжение между ним и Эдди исчезло. А когда парень его поблагодарил… Ричи никогда в жизни не был так счастлив от простого «спасибо».
Потом была вечеринка у Эда Коркорана — лучшего друга Стефани, и вот тогда-то всё пошло по пизде.
В этот раз Ричи решил не напиваться. Вместе со Стефани выпил несколько стаканов чего-то мутного, похожего на виски с колой, но от такого маленького количества алкоголя пьянеть он давно перестал, так что соображал он нормально, и лезть целоваться к чужим младшим братьям определённо не собирался. В отличие от него, Стефани выпила намного больше, и Ричи сам не понял, как оказался прижатым к стене, пока его настойчиво целовали. Поцелуй можно было бы назвать приятным, будь Ричи натуралом, но сейчас он не чувствовал абсолютно ничего. Отметил только, что губы у Стефани, как и всегда, были мягкие, а пахло от неё колой и немного потом. Раньше удавалось притворяться, что поцелуи ему нравились, но то ли ром с колой ударили в голову, то ли что-то другое: в этот раз он обхватил плечи Стефани руками и легко её оттолкнул. Девушка смотрела на него, растерянно моргая.
— Что такое? — хмурясь, спросила она.
— Я не в настроении для… для этого.
— Ты никогда не в настроении, Ричи. Мы уже почти два месяца вместе, но ты постоянно против. Я чем-то хуже твоих бывших пассий?
Ричи не ответил только потому, что не понял, о чём она. Спустя секунды до него дошло, что Стефани имела в виду, и он едва не засмеялся в голос. Вся школа считала его бабником, возможно, так оно и было, но ни с одной из девушек Ричи не заходил дальше второй базы, а порой и первой. Они заставляли всю школу думать, что он гетеро, а ещё отвлекали от смерти Джейка и от вспыхнувших чувств к Эдди. Это в совокупности с алкоголем помогало, пока он не познакомился со Стефани и не начал общаться ближе с её чёртовым братом.
Ричи молчал слишком долго: Стефани вздохнула, потерла лицо руками и произнесла:
— Я совсем не понимаю тебя, Ричи.
Он хотел было ответить, что тоже не понимает сам себя, но Стефани выглядела до того расстроенной, что парень прикусил язык. До этого момента он редко видел её без улыбки, и это выражение её лица ему не нравилось. Он думал, наверное, стоит извиниться, может, наконец закончить этот спектакль с отношениями, но не успел даже рта раскрыть: кто-то (кажется, девушку звали Бетти) окликнул Стефани. Стефани смерила Ричи непонятным взглядом. Он так и не смог определить, была она расстроена или зла. Стефани собиралась что-то сказать, но всё-таки передумала и, развернувшись, нырнула в толпу, оставив Ричи в одиночестве подпирать стену.
Ему стало стыдно за то, что обидел и обманул её, себя и заодно Эдди тоже. Не найдя способа получше, он опрокинул в себя несколько стаканчиков чего-то. Кажется, водки. Сейчас вкус почти не чувствовался. Но, не опьянев ничуть, решил подняться на второй этаж. Там, найдя свободную комнату, Ричи завалился в кровать. Пробовал уснуть, даже почти получилось, но дрёму прервал Эдди. Услышав его голос, Ричи едва не зарычал от досады, подумал, может, притвориться, что спит, но, когда Эдди собрался шлепать его по лицу, всё-таки открыл глаза, сразу же об этом пожалев. Эдди нависал над ним со своим раздражающе красивым лицом, и всё, о чем Ричи мог думать, это то, как было бы, наверное, приятно притянуть его за футболку и поцеловать.
Алкоголь всё-таки ударил в голову, хоть и не так сильно, как обычно, поэтому соображать Ричи мог, но с трудом. Он и сам не знал, зачем сказал Эдди, что мог бы его поцеловать. Просто захотелось. Ричи и обычно было трудно держать язык за зубами, а после нескольких стаканчиков алкоголя словесный барьер снесло полностью. Ему казалось забавным смущать Эдди такими случайно брошенными фразами о поцелуях: тот мило краснел и злился. Ричи был готов наблюдать за этим очаровательным зрелищем вечно. В этот раз Эдди не стал злиться и краснеть: он вдруг притянул Ричи за воротник рубашки и накрыл его губы своими. Ричи сначала даже не понял, что его целуют, а когда до опьяневшего мозга наконец дошло, то мысль вроде «пиздец, я целуюсь с Эдди Каспбраком!» пронеслась в голове бегущей строкой и стала последним, о чём Ричи думал в тот момент. Его сердце безумно колотилось, а пальцы дрожали. Поцелуй был невинным, так он не целовался ни с одной из девушек, с которыми встречался, но почему-то именно от него Ричи стало жарко, точно его засунули в духовку. Решив последовать совету, данному Эдди, он решительно перестал думать. Прикусил парню губу, едва ощутимо, чтобы не причинить боли, и тот застонал, от чего Ричи бросило в жар. Целоваться с Эдди было приятнее, чем с любой девчонкой до этого. Губы у него были мягкие, но очень обкусанные, и от мысли, что на них останется след от его собственного укуса, заставили сердце Ричи подскочить куда-то к самому горлу. Он хотел сообщить Эдди, что готов целовать его вечно, потому что его губы, наверное, были седьмым чудом света, но для этого нужно было оторваться, а этого Ричи хотелось в последнюю очередь. Впрочем, ему и не пришлось, потому что их и так прервали. Стоило Беверли появиться в комнате, как Эдди тут же вскочил, а потом, не успел Ричи ничего сообразить, как и Эдди, и Беверли вышли в коридор.
Пока Эдди разговаривал с Беверли, Ричи позволил себе в панике пометаться по комнате. То и дело запуская руки в растрёпанные кудри и оттягивая их, он думал: что, если Беверли кому-то расскажет? Что, если она расскажет всем? Эдди-то переживать не будет, о его ориентации и так все знают, но он, Ричи, ведь не делал каминг-аута. Вновь стало тяжело дышать, точно лёгкие заполнились камнями, и он сел, обхватив колени руками. Сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Беверли же не из тех сплетниц, что стайками бегают по школе и шепчутся, вечно что-то вынюхивают и смотрят на тебя так, словно знают о тебе всё, включая какое порно по ночам ты обычно смотришь. Она никому не расскажет. Ведь так?
Ричи поднял расфокусированный взгляд, пытаясь выцепить взглядом предмет, за который можно было зацепиться. Это была одна из методик профилактики панических атак — отвлекать сознание от чего-то, что их вызывало. В комнате не было ничего примечательного, разве что зеркало. Оно было во весь рост и стояло так, чтобы было видно кровать. Ричи встретился взглядом со своим отражением и даже в полумраке увидел, насколько испуганный у него взгляд.
Выглядишь так, будто не живёшь уже неделю, — сказал бы Джейк. В этот самый момент Ричи вдруг ярко почувствовал злость. Такую, что затряслись руки. Он понимал, что может сколько угодно проклинать Джейка или злиться на него, но знал, что на самом-то деле злится на себя. Просто обвинять в собственной ничтожности того, кто мёртв, намного легче.
В конце концов, он сумел-таки успокоиться (даже без единой капли алкоголя!) и сидел, сложив руки на коленях, ожидая, пока вернётся Эдди. А тот обязательно вернётся, чтобы попросить сделать вид, будто ничего не было. Ричи смотрел достаточно похожих фильмов, чтобы знать, как все повернётся дальше. Его не сильно расстроит, если Эдди этого захочет. Ричи никогда не рассчитывал на взаимность своих дурацких чувств, поэтому не понимал, почему Эдди подался на провокацию и поцеловал его. Был пьян? Ричи не помнил, чтобы Эдди напивался хотя бы раз за всё их знакомство. Прилежный, чтоб его, маменькин сыночек. Ричи мог сколько угодно проклинать Эдди, но мысль о том, что тот поцеловал его, потому что хотел, посылала непонятные импульсы тепла в его живот.
Эдди вернулся спустя минут пять. Сел рядом с Ричи, и ещё до того, как он открыл рот, Ричи понял, что его предположение было верным. Чёртовы фильмы о невзаимной любви.
Ему не то чтобы было больно. Ладно, может, немного и было. Может, ему хотелось встряхнуть Эдди за плечи и спросить: нахера тогда было лезть целоваться?! Или вообще взять и поцеловать его снова, губы-то у него и правда были чертовски мягкие, но вместо этого он сказал то, что не позволил бы себе сказать, не будь он так зол:
— В следующий раз, когда захочешь с кем-то поцеловаться, выбери кого-то из парней внизу, а не меня, лады?
И как только вышел за дверь, сразу же пожалел о сказанном.
***
Следующую неделю Ричи не виделся со Стефани и тем более с Эдди, не ходил в школу. Проводил дни дома, занимаясь непонятно чем, ходил к Джейку на кладбище. Он понимал, что вечно избегать разговора с кем-то из Каспбраков не выйдет. Он точно встретит Эдди в школе или Стефани, например, где-то на улице. Дерри ведь город небольшой. К разговору его подтолкнула, как ни странно, Беверли. Когда Ричи вернулся домой, в подавленном настроении после посещения кладбища, она ждала в его комнате.
— Твоя мама меня впустила, — ответила на его немой вопрос.
Ричи не был настроен на разговор, но знал, что девушка не отстанет: слишком решительной она выглядела.
— Пришла шантажировать? — деланно безразлично спросил он, садясь за рабочий стол.
— Я… что?
— Ну, не знаю… деньги? Какое-то одолжение? Что я должен сделать, чтобы ты никому не рассказала?
— Ты иногда бываешь таким мудаком, Ричи.
— Что поделать, — он пожал плечами, натянуто улыбаясь, — это часть моего шарма.
Потом спустя секунды напряжённой тишины не выдержал — добавил: — Так зачем пришла?
— Поговорить, — Беверли принялась теребить края юбки, и Ричи с облегчением понял, что нервничал не он один. Беверли его хорошая знакомая, но близко они никогда не общались, поэтому её присутствие дома было непривычным, и Ричи, который обычно отлично ладил с девушкой, хотел, чтобы она побыстрее ушла. Голова нестерпимо болела, как и всегда после кладбища, и сейчас он мог думать только о бутылке коньяка, лежавшей в заначке под кроватью.
— Так говори, — ответил он. Пальцы непроизвольно забарабанили по колену, но он этого даже не заметил.
— Зачем ты его поцеловал?
— Не я его поцеловал, а он меня.
Беверли посмотрела на него, как на идиота:
— Я не заметила, чтобы ты сопротивлялся.
— Я был пьян, — ложь сорвалась с губ до того легко, что будь это впервые, он бы наверняка почувствовал вину.
— Настолько, что не смог отличить Эдди от его сестры?
Ричи начинал злиться. Если Эдди хотел поговорить, он мог прийти сам, а не посылать свою подругу разбираться за него.
— Эдди не знает, что я здесь, — тут же опровергла его мысли Беверли, — и не должен узнать. Надеюсь, ты понимаешь. Я пришла, чтобы хоть немного вправить твои чёртовы мозги, Ричи, потому что, как я вижу, они у тебя съехали набекрень.
— У меня все в порядке! — не выдержав, прикрикнул Ричи. — И я не записывался на сеанс к психотерапевту, спасибо большое!
— Я вижу, — девушка бросила многозначительный взгляд на его дрожащие ладони, и Ричи тут же поспешил спрятать их в карманы ветровки, которую так и не снял. Только сейчас он заметил, что на лбу выступила испарина, хотя в комнате было достаточно тепло. Его трясло, а боль в голове отдавала пульсацией куда-то в затылок. Ричи зажмурился, чтобы избавиться от пелены перед глазами, и вновь прямо посмотрел на Беверли, ожидая дальнейших слов.
— У меня не так много времени, отец будет… отец меня ждёт, — она резким движением натянула рукав блузки до запястья, — так что я просто хочу, чтобы ты наконец разобрался со всем дерьмом, которое натворил. Может, это Эдди первым тебя поцеловал, но я знаю его, Ричи, и я знаю, что он не сделал бы этого, будь ты против. Стефани его сестра, и он любит её, если ты не заметил, а из-за всего, что произошло, он теперь съедает себя живьём, и я никак не могу ему помочь. А ты можешь. Поговори с ним, — потом, после паузы, добавила. — И со Стефани тоже.
Беверли поднялась, поправила юбку и вновь серьёзно взглянула на Ричи:
— Подумай о моих словах, хорошо?
Не дождавшись ответа, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Ричи отмер только тогда, когда услышал хлопок двери снизу, а потом метнулся к кровати и достал коньяк. Ему надо было отвлечься, а это — единственный надёжный способ.
***
Когда он всё-таки пришёл к Стефани, чтобы извиниться за поведение на вечеринке, расстаться с ней и наконец разобраться в себе, — дома никого не оказалось. Он нашёл ключ под ковриком и просидел в пустой гостиной полчаса. Потом появился Эдди. В грязи и крови, с ссадинами на лице, он едва держался на ногах. И в тот момент Ричи ярко увиделся Джейк — его окровавленный избитый лучший друг, который умер просто потому, что Ричи не смог ему помочь. И ему вмиг стало до того страшно, что дыхание перехватило. Он тут же приказал себе собраться, потому что тут был Эдди, которому требовалась помощь. Эдди, которому он
мог помочь. Тот ожидаемо воспринял заботу вштыки. Ричи был настолько обескуражен его видом, что даже не пытался убеждать. Стоял посреди гостиной, пока его трясло. Даже испугался, что стошнит, вот это был бы прощальный подарок для мисс Каспбрак, но чувство паники прошло, когда он оттянул волосы. Боль часто помогала отрезвить сознание, если паническая атака была не чересчур сильной. Потом, чтобы отвлечься, он пошёл искать аптечку, решив, что в любом случае поможет Эдди, даже если тот будет отбиваться. Не то чтобы у него на это хватило бы сил, судя по его виду.
Аптечку Ричи нашёл в ванной. Зашёл в комнату Эдди, готовясь спорить и приводить аргументы, может, отпустить несколько грязных шуток, просто чтобы разрядить атмосферу, потому что после того самого поцелуя они с Эдди не виделись, но зря переживал — Эдди спал. Ричи понял это не сразу, сначала подумал, что парень отключился. Сердце вмиг сжалось, и он бросился к кровати, едва не растянувшись на полу — задел рюкзак. Только из-за этого он смог прийти в себя и заметить, что Эдди просто спал. Сжимая и разжимая ладони во сне, он хмурился. У его носа и на щеках запеклась кровь, одна ладонь была ранена, насколько Ричи мог видеть, но серьёзных повреждений не заметил. Раз уж Эдди смог уснуть, они вряд ли были, решил он. Само собой, были гематомы под футболкой, но Ричи знал, что Эдди ни за что не даст её снять, а раздевать его, пока парень спит, казалось ужасной идеей. В конце концов, он отцепил ладони Эдди от одеяла и взялся по очереди их обрабатывать, пытаясь не смотреть на его окровавленное лицо. С ним и самим такое случалось не раз, но он хотя бы старался отбиться или убежать, Эдди же выглядел так, будто даже не пытался.
Рана на руке у него была не очень глубокой, насколько Ричи мог судить, и это успокаивало. Он мог бы её зашить, делал так однажды с Джейком, когда того побили, кажется, в третий раз. Было это тогда до ужаса противно, кроваво и медленно — у Ричи дрожали руки. И он точно не желал повторять подобный эксперимент ещё раз.
Когда Эдди наконец очнулся, он не стал швыряться в Ричи вещами, обзывать его мудаком или что-то вроде того, а даже дал себе помочь. Перебинтовывая его ладонь, Ричи не осмеливался поднять взгляд — боялся. Он, наверное, впервые в своей жизни не знал, что сказать. С чего начать разговор: извиниться? Признаться наконец, что влюблён? А что тогда ответит Эдди? Ричи ведь встречался с его сестрой, он определённо не имел никаких шансов. Эдди наверняка его ненавидел за то, что обманывал Стефани столько времени. Ричи на его месте ненавидел бы. Что уж там, он и так ненавидит.
Он всё думал: из-за чего Эдди избили? Догадывался, кто именно это сделал, и планировал провести с ним воспитательную беседу, которая, может, и не закончится хорошо, но всё равно состоится.
Когда всё-таки не выдержал и спросил, Эдди ожидаемо ощетинился, точно нахохлившийся котёнок. Он точно не был настроен на разговор, так что Ричи решил уйти. Он понимал, что им надо поговорить, но откровенно трусил (голос Джейка на задворках сознания шептал «трус» раз за разом), потому что не знал, с чего начать, о чём говорить и, конечно, боялся. Боялся, что Эдди в ответ на вопрос «ты меня ненавидишь?» ответит положительно. Потому что если он и правда ненавидел, Ричи это будет перенести сложнее всего. После Джейка Эдди стал первым дорогим ему человеком, даже дороже Стефани, к которой, несмотря на притворство, он всё-таки привязался. Ричи хотел попросить Эдди передать Стефани, что ему жаль, но понял, что это будет совсем уж трусливо. Он не успел уйти — в догонку прозвучал вопрос:
— Ты жалеешь?
Рука так и застыла на дверной ручке. Ричи тупо пялился в белую краску на двери, местами облезшую, лихорадочно размышляя, что ответить.
Господи, Тозиер, скажи правду хоть раз в своей чёртовой жизни, — голос, прозвучавший в голове, напоминал вечный насмешливый тон Джейка.
— Нет, — тихо ответил он, не оборачиваясь. Боялся увидеть выражение лица Эдди. Ричи хотел спросить у него то же, но вместо этого вышел из комнаты, мечтая как можно быстрее оказаться подальше и, вместе с этим, никогда не уходить.
