Катарсис

      Эдди проснулся от грохота на первом этаже. Он вскочил на кровати и прислушался. Больше никаких звуков не донеслось, и Эдди решил, что ему послышалось. Не успел он лечь обратно, как снизу донёсся новый звук: кто-то включил телевизор. Громкий голос ведущей тут же оборвался, но Эдди всё равно поднялся. Он догадывался, кому это не спится в три утра.       Он нашёл Стефани в гостиной: она полулежала на диване, ногами опиралась о пол и то ли уснула, то ли просто не могла подняться. Эдди подошёл ближе и помог сестре сесть удобнее. — Ох, медвежонок, — пробормотала Стефани. Она легла на одну из диванных подушек, ноги положила Эдди на колени. — Я тебя разбудила, да? — Что ты, я совсем не спал в три-то часа ночи, — тихо ответил Эдди. Даже на расстоянии он слышал, что от Стефани пахнет алкоголем. Он догадывался, почему она напилась. Прежде сестра никогда не встречалась с кем-то дольше двух недель, поэтому видеть, как она реагирует на разрыв с Ричи, было для него в новинку. Он-то думал, что Стефани будет есть мороженое и плакать под «Дневник памяти». — Ну и где ты так напилась? — спросил он. — Я не напилась! — Стефани повысила голос и зачем-то подняла указательный палец вверх. Потом добавила, уже тише, наверное, вспомнив, что их мать спит наверху:  — Просто мы с Эдом ещё раз отметили его день рождения. — Спустя неделю? — Лучше поздно, чем никогда, — философски заметила она. — Это из-за Ричи? — решился спросить Эдди спустя минуты тишины. — Вы с ним так и не помирились? — Ричи? Причём тут Ричи? — буркнула Стефани. — Мы с ним просто слегка поссорились. — А что конкретно произошло, ты не хочешь рассказать? — Неа, — ответила девушка, — но ты ведь не отстанешь, братец, — она приподнялась и щёлкнула Эдди по носу, потом плюхнулась обратно и только тогда ответила, — он не хочет заниматься со мной сексом.       Если бы воздухом можно было подавиться, Эдди бы уже это сделал. Стефани никогда прежде не говорила с ним на подобные темы. И не заговорила бы, будь она трезвой. Он чувствовал, как стремительно краснеют щёки. — Оу, — сказал Эдди, чтобы заполнить паузу, — это… это очень… эм… ты уверена? — Уверена точно так же, как и в том, что ты гей, — убеждённо ответила Стефани. Крыть факт было нечем, поэтому Эдди оставалось только сконфуженно молчать. Кто только тянул его за язык? — Кто-то смутился, — захихикала Стефани. Она вновь поднялась и ущипнула его за щёку. — Я даже в темноте вижу, как твои нереально милые щёчки покраснели.       Эдди не стал отбиваться. Вместо этого помог сестре лечь обратно. Он хотел ей всё рассказать, может, хотя бы спросить, считает ли она его поступок предательством, но каждый раз, когда представлялась возможность, он просто не мог. Стефани его возненавидит, это разрушит их отношения, а ими он дорожит больше всего в своей жизни. Это было эгоистично — умалчивать о произошедшем, но Эдди никогда не отрицал, что он эгоист. — Стефани? — позвал он. Сестра не ответила — она уснула. Эдди несколько минут просидел с её ногами у себя на коленях, потом поднялся и укрыл сестру взятым из шкафа пледом, наклонился и поцеловал в лоб. Так Стефани делала в дни, когда Эдди только учился спать без неё. — Спасибо, медвежонок, — пробормотала она, на миг сжав его ладонь, — ты просто чуд… чудесный младший брат. — Не за что, Стеф, — тихо ответил он, прежде чем с неприятной тяжестью в груди вернуться в свою комнату.

***

      Эдди ненавидел проводить время наедине с собой. Ему не то чтобы было скучно, просто когда никто не отвлекал разговором или даже присутствием, совсем ненужные мысли начинали лезть ему в голову.       Всю эту неделю Эдди не ходил в школу — Стефани заставила, чтобы синяки после драки немного сошли. Эдди чувствовал себя нормально, синяки на ребрах всего лишь болели, когда он лежал на боку, но сестра и слушать не хотела. Вот Эдди и лежал в своей комнате, уставившись в потолок. Он пробовал делать уроки, но не мог сосредоточиться. Точнее, мог, но не на нужном. В основном проблема была в математике: именно на ней в голову лезли мысли о Ричи. После того дня, когда Эдди избили, они не виделись, и это, конечно, было к лучшему. Эдди даже не знал, что сказал бы ему при встрече. Ричи на его вопрос ответил, что не жалеет о поцелуе, но сразу после этого ушёл, будто не был уверен в своём ответе. Эдди не знал, что ему делать. Обычно в таких ситуациях он советовался со Стефани, но сейчас он видел, что она страдает из-за разрыва с Ричи, и не хотел отвлекать своими ничтожными проблемами. Несмотря на боль сестры, злиться на Тозиера не получалось. Он чувствовал, что косвенно причастен к тому, что Ричи… не заинтересован Стефани в том самом плане, поэтому злился он скорее на себя. Мысли о Ричи вызывали что-то вроде смущения и, может, лёгкого раздражения. Эдди всегда было сложно идентифицировать собственные чувства. Беверли всё продолжала советовать ему переключиться на другого парня, но Эдди не мог представить себя влюблённым в кого-то, кто не будет Ричи. Тот знатно залез ему в голову.       Эдди повернулся на бок, уткнулся лицом в подушку и закрыл глаза. Во тьме, точно на заказ, возник их с Ричи поцелуй, тогда, на вечеринке, и чувство вины, вперемешку со смущающим возбуждением, накрыли его с головой. Эдди чувствовал себя подростком, не достигшим пубертата. Никогда ещё обычный поцелуй или мысли о нём не вызывали таких чувств. Он ведь целовался впервые год назад, с парнем по имени Айзек. Они даже встречались почти неделю, пока Эдди не понял, что Айзек — не его человек. Что удивительно, они с Ричи вовсе не были похожи. Тозиер был полной противоположностью бывшего парня Эдди. Ричи вызывал в нём что-то будоражуще-приятное, в тысячу раз сильнее того, что он чувствовал к Айзеку. Мысль о том, что Ричи способен заставлять чувствовать что-то настолько непонятное, Эдди совсем не нравилась. Слишком много власти над его чувствами было у этого кудрявого придурка.       Эдди почти заснул, когда услышал хлопок входной двери. Внизу кто-то говорил, он узнал голоса Стефани и Беверли. Он с удивлением понял, что совсем забыл о том, что Беверли должна была помочь ему с математикой, раз услуги Ричи теперь были недоступны. Эдди скучал по их с Ричи занятиям, тот знал математику намного лучше, чем Бев. Даже лучше, чем почти все их одноклассники.       Зачем только он полез целоваться? И, главное, почему Тозиер его не оттолкнул? А потом ещё и сказал, что не жалеет. Чёртов придурок, — злился Эдди, не зная, кого — себя или Ричи, обзывает придурком.       Он сильнее уткнулся в подушку лицом и застонал от злости и досады. Очень хотелось рассказать обо всём Стефани, но сердце трусливо сжималось от одной только мысли об этом. Интересно, как он, Эдди, отреагировал бы, поцелуй Стефани его парня. Или ещё хуже — влюбись она в него? Разрушил бы выдуманный парень их отношения? Эдди так не думал, но всё равно продолжал молчать. Он был трусом. — Эдди, ты в порядке? — донёсся до него голос Беверли. Эдди поднял голову, встретился с её взволнованным взглядом и тут же поднялся. Он не замечал, как болел синяк на животе, пока Беверли его не окликнула. — Я просто уснул, не волнуйся, Бев, — ответил Эдди, садясь на кровати. Беверли села рядом, достала из рюкзака несколько тетрадей. — Как в школе дела? — спросил он, пытаясь придать своему голосу безразличия. — Нормально, — ответила Беверли. Эдди был уверен, что она догадалась, зачем он спросил, и просто делала вид, что не понимает. — Многие интересуются, почему тебя нет. — Кто, например? — Почему бы тебе, — она сделала паузу и заговорила только когда записала ответ к уравнению, — не спросить прямо, спрашивал ли что-то Ричи? Эдди закашлялся. — Я… я не… — Ты не… что? — весело переспросила она. Эдди был рад видеть, что она опять улыбается, потому что из-за проблем с отцом в последние дни подруга была очень взвинченной. — Иди нахер, Бев, — пробормотал он, опуская взгляд в тетрадь по алгебре. Подруга захихикала, и этот звук приятно отдался у Эдди в груди. Он очень давно не слышал, как она смеётся. — На самом деле, его не было в школе все эти дни. Понятия не имею, как он будет заканчивать год с такими прогулами, — в конце концов ответила Беверли.       Ему показалось, что Беверли что-то недоговаривает, но Эдди решил не расспрашивать. Ему стало неуютно от её странного тона, так что он решил сосредоточиться на тригонометрии, только чтобы закрыть тему Тозиера. Он уже пожалел, что спросил, потому что знал, куда заведёт разговор. Как и ожидалось, Беверли сперва молчала, а потом, будто невзначай, начала: — Один мой друг… — Даже не думай, Беверли, — перебил Эдди, — я не пойду на свидание с незнакомым парнем. — Да господи, Эдди, он мой друг! И точно тебе понравится!       Эдди помотал головой. Ему сейчас вообще не были нужны отношения, неважно с кем. Ладно, с кем-то, кроме Ричи, с которым они определённо не могли начать встречаться. — Ты не можешь вечно сохнуть по Ричи, Эдди, — вздохнула Беверли.       Эдди пытался не злиться на неё, потому что подруга искренне хотела помочь, но чувствовал, что начинает раздражаться. — Мои чувства к нему не пройдут из-за другого парня, Бев. — Но и сами по себе они не пройдут. Особенно, если Ричи и Стефани сойдутся опять.       Эдди поражённо посмотрел на неё. — Что ты на меня так смотришь? — нахмурилась она. — Если ты не собираешься ей рассказывать о вечеринке, Ричи тем более не будет этого делать. Тогда Стефани рано или поздно захочет его вернуть. Так часто бывает. Эдди даже не рассматривал такого варианта: Стефани не казалась ему настолько отчаянно-влюблённой в Ричи, чтобы вновь с ним сходиться. И он, если честно, надеялся, что Ричи хватит совести окончательно её бросить. Да, Стефани будет больно, но обманывать её, бывать у них дома и смотреть Эдди в глаза, при этом целуя его сестру? Даже Ричи не был мудаком настолько. Но Беверли имела больше опыта в отношениях, чем он, и Эдди понимал, что не может допустить ещё одного подобного поцелуя, как бы ему этого ни хотелось. — Ладно, — согласился он, но сразу же добавил, — но это не будет свиданием!

***

Это было свиданием.       Эдди сразу сообразил: что-то тут не так, когда узнал, что место встречи — кафе «Pinkberry». Дерри был небольшим городком, поэтому все кафе тут существовали для определённых целей. Например, через несколько кварталов от школы, на Ривер-стрит, было заведение, в котором влюблённые обычно расставались. В другом конце города — забегаловка для посиделок с друзьями. Эдди редко бывал в кафе из-за страха еды, которую он не видел, как готовили, но знал о них всё благодаря Стефани. Она бывала в таких кафе очень часто. Об этом же узнал сам. Его называли местом для влюблённых, потому что, ну, логично, что сюда часто ходили влюблённые пары в первые месяцы своих отношений. Каждый раз, проходя мимо прозрачных окон, сквозь которые был виден нежно-розовый дизайн этого места с его подвешенными под потолком картонными сердцами и летающими купидонами, Эдди хотелось облевать ближайшую мусорку. Но Беверли твёрдо назвала именно этот адрес, так что вот он, Эдди, стоит посреди этой мечты диснеевских принцесс, потерянно оглядываясь. За столиками он увидел только парочек (что было понятно) и обрадовался, что друг Беверли не явился, как вдруг внимание привлёк кто-то, определённо смотрящий прямо на него. Парень был кудрявым (он убьёт Беверли), но не таким, как Ричи. Его волосы выглядели аккуратно, а не так, будто его шарахнуло током от ближайшей розетки. На нём была надета обычная рубашка, застёгнутая вплоть до последней пуговицы. Парень определённо выглядел как зануда, и Эдди мысленно застонал, жалея, что не сбежал, пока его не заметили. — Привет. Ты Эдди, верно? — поздоровался парень, улыбаясь уголками губ. Выглядел он дружелюбно-отстранённым, словно ещё не определился, как именно стоит вести себя с Эдди. — Да, а ты…? — Стэнли. Но лучше зови меня Стэн.

***

— Я вижу, ты не очень заинтересован, да? — спросил Стэнли спустя полчаса самого, наверное, ужасного свидания в жизни их обоих. Эдди рассеяно моргнул, отвёл, наконец, взгляд от окна и встретился с холодно-серыми глазами Стэна. Ему стало неловко, но парень, казалось, вовсе не злился, а скорее выглядел позабавленным. — Похоже, когда Беверли сказала, что тебе срочно нужен кто-то, чтобы отвлечься от неудачных отношений, она немного преувеличила, да? — откровенно веселясь, спросил он. — У меня не было никаких неудачных отношений! — возразил Эдди. — Ну, частично. Я имею в виду, что всё… всё совсем непросто, — наконец закончил он. — Ясно, — хмыкнул Стэн. Потом он поднялся. — Не возражаешь, если мы пойдём в какое-то другое место, чтобы обсудить твои совсем непростые отношения? Мне кажется, у меня передоз розового цвета в крови.

***

— Ну а потом я его поцеловал, — закончил Эдди, делая глоток пива из бутылки. — И что дальше? — спросил Стэн.       Парни сидели в пустынном парке. Стэн часто бывал тут так поздно, как Эдди понял, потому что, несмотря на сгущающиеся сумерки, выглядел он расслабленно. Эдди же, хоть и пил пиво, был напряжён. Он привык в такое время сидеть дома — одна из привычек детства, заложенных мамой. — Ничего? — вопросительно ответил Эдди. — Мы не виделись больше.       Он умолчал о том, что специально спровоцировал Бауэрса себя побить, а потом дал Ричи позаботиться о ранах. Стэн и так без особых усилий его разговорил. То ли дело было в том, что Стэн не знал никого из участников истории, кроме Беверли, что давало возможность рассказать о произошедшем, не боясь осуждения, то ли в странной ауре, которую он излучал — как у психологов. Ему хотелось рассказать обо всём, потому что Эдди казалось, что Стэн не осудит и не станет поучать, а просто выслушает. Это было странно и очень-очень непривычно, но Эдди понимал, что Стэн просто заменил ему Стефани, которой он, к сожалению, рассказать ничего не мог, как привык делать. — Ты знал, что птицы — социальные животные? — вдруг заговорил Стэн. Он отпил из бутылки и продолжил, сверля взглядом птиц неподалеку: — Они общаются между собой при помощи визуальных и звуковых сигналов. Любопытно, правда? — Ну… наверное? — ответил Эдди. Потом, чтобы казаться более заинтересованным, добавил:  — Думаю, да.       Эдди не совсем понял, к чему Стэн это упомянул, но тот, похоже, нездорово увлекался птицами, так что он старался казаться заинтересованным. В конце концов, парень только что почти час выслушивал нытье незнакомца и имел право рассказать несколько странных фактов о птицах, если ему того хотелось. — Птицы кажутся такими простыми, даже глупыми, но они умнее людей хотя бы потому, что говорят, — философски заметил Стэн. Эдди уже опьянел, хоть и выпил только бутылку пива, поэтому не понимал, к чему Стэнли клонил. Того это, похоже, ничуть не волновало. — Я, конечно, не знаком с этим твоим Рикки… — Ричи. — А я как сказал? Неважно. Короче, похоже, у твоего этого Рикки-Ричи нехилые такие загоны насчёт всего этого дерьма. — Какого дерьма? — Эдди чувствовал себя тупым.       Стэн сделал длинную паузу, глубоко вздохнул, словно Эдди его утомлял. Сделал глоток пива, продолжил: — Ну, с ориентацией, — разъяснил он. — Мой тебе совет, Эд… Эдди, оставь парня в покое, пока он не разберётся в себе.       Эдди посмотрел на свою почти выпитую бутылку пива и подумал, что даже пиво, если его пить в компании с хорошим человеком, может принести массу пользы.

***

      Возможно, пить пиво перед школой было не очень хорошей идеей, и отличная компания тут ничего не решала.       Эдди страдал от второго в своей жизни похмелья, сидя, как обычно, в школьной библиотеке. Казалось бы, от бутылки пива не могло быть похмелья. Но, во-первых, Эдди тот ещё неудачник, а во-вторых, он почти не спал — вертелся всю ночь, думал о словах своего нового знакомого. Стэн не сказал ничего такого, до чего Эдди не мог бы додуматься сам. Его слова лежали буквально на поверхности, но Эдди, конечно же, просто их не видел. Иногда он бывал очень глупым.       Эдди думал, что будет сложно держаться от Ричи подальше, когда большинство уроков они проводят вместе, но того сегодня не было в школе. Если всё так и будет продолжаться к зимним каникулам, может, избегать Ричи будет легче, чем ожидалось.       Стефани сходиться с ним вновь, похоже, не собиралась, что было к лучшему. Она редко бывала дома, пропадала на репетициях. Как Эдди подозревал, чтобы отвлечься. Они почти не виделись последние несколько дней, и Эдди с грустью отметил, что чувствует облегчение. С каждым днём говорить или просто находиться со Стефани было для него сродни пыткам. Он знал, что рано или поздно не выдержит — расскажет ей всё.       Он отвлёкся от размышлений, когда понял, что возле него кто-то сел. Бетти смущённо улыбнулась, когда Эдди перевёл на неё расфокусированный взгляд, и заправила прядь волос за ухо. — Привет, Бетти, — поздоровался он, стараясь сделать вид, что рад её видеть. — У меня только что была химия, — сказала она, по-прежнему не поднимая глаз. От этого Эдди чувствовал себя странно, казалось, словно девушка говорила не с ним, а со столом. — У меня некоторые проблемы с темой спиртов, и мисс Кингсли сказала, что ты сможешь помочь.       Она наконец подняла взгляд, и Эдди изо всех сил постарался выглядеть не так, будто его сейчас стошнит. — Не думаю, что из меня получится хороший репетитор, Бетти.       Она принялась ещё яростнее кусать нижнюю губу и расстроенно нахмурилась. — Это всего лишь несколько тем, я не займу много времени, правда, — тихо сказала она. Эдди хотел отказываться до последнего. Заниматься с девушкой, которая, судя по всему, испытывала к нему симпатию (непонятно почему, кстати), казалось чертовски плохой идеей. Их занятия с Ричи не привели ни к чему хорошему. С другой стороны, ему самому не помешало бы подтянуть тему, всё-таки несколько пропущенных уроков его оценки не улучшили. И, может, они даже смогут стать друзьями? Бетти казалась милой, хоть и чересчур стеснительной. Раз она дружит со Стефани, может, и с Эдди поладит, и после нескольких занятий её чувства исчезнут? Это казалось надуманным, но Эдди не мог ей отказать, особенно когда она смотрела на него таким жалобным взглядом. — Хорошо, — сказал он, — когда хочешь начать?