На его лице нет ни капли сожаления о случившемся. Возможно ему жаль, но он очень хорошо это скрывает, или я все начала романтизировать уже. Скорее второе, что тоже не очень хорошо.
Он пытался вытянуть из меня слова, но я не хотела что-то ему говорить, да и не знала что. Признаться, я считала, что он вообще не придет, что он просто уйдёт из моей жизни ничего не сказав, потому что он слишком долго не появлялся и никаких сообщений, а, тем более, звонков, от него не было. Вы бы тоже так подумали. Наверное.
У меня все мысли собрались в одну огромную кучу, и разобрать их, совершенно, не получается. Я обдумывала его слова и не понимала о какой опасности идет речь. Спросить? Факт того, что он не ответит мне правду или вообще проигнорирует мой вопрос, остаётся. Но попробовать стоит.
— О какой опасности ты говорил? Разве я здесь не из-за халатности врачей? — он посмотрел на меня долгим, внимательным, но в тоже время невыносимым взглядом и отрицательно мотнул головой.
— Ты не должна об этом волноваться в данный момент. Как-нибудь я расскажу тебе всё, но точно не сейчас, — а когда? В следующей жизни? Зачем всё всегда утаивать?
А вообще, хорошую позицию выбрал, молодец. Только ещё сильнее заставил меня волноваться.
Я не понимаю кому сделала столько плохого в этой жизни, что надо мной так отыгрываются?
Я не хочу никого винить в своих бедах, особенно Егора, потому что он все это время мне помогал, пытался меня от всего уберечь, но где-то, глубоко внутри я понимаю, что не встреть я Ракитина, ничего бы не случилось. Я бы не попала в больницу, не скрывалась, не нашла бы себе новых друзей. Я имею ввиду Лахова, Роберта, Артема, ну и самого Ракитина, конечно. Не смотря на то, что мы редко видимся, я смело могу назвать их друзьями, Егор не в счет, Егор вредная козявка, которая ничего никогда не рассказывает. Надеюсь, что и они тоже могут назвать меня другом.
Хотела бы я вернуть все назад, и в самую первую встречу обойти Егора стороной и не оборачиваться? Нет. Определённо. Я бы смогла так сказать два месяца назад, но точно не сейчас, наверное сильно к нему привязалась. Я до такой степени привыкла к нему, что даже совместное проживание, готовка посменно ну и вообще его общество в целом, меня больше так не возмущают, как тогда.
Ракитин сидел со мной ещё около тридцати минут, а потом, наказав мне есть фрукты, ушёл. В моей груди, после этой очень странной встречи и не менее странного разговора, остался неприятный осадок. Я не была готова увидеть его. Вы сейчас прочитаете то, что я сказала ранее и не поймёте меня. Не утруждайтесь.
— Почему меня к тебе не пускают? В следующий раз я буду разгонять этих приставучих врачей пылесосом. Не думаю, что им понравится такой расклад событий! — с этим словами в мою палату, безумным вихрем, влетела Ника. — А ты чего такая убитая? — я посмотрела на её радостное лицо, с которого с каждой секундой спадала улыбка, туманным взглядом. Почему ты не пришла раньше? Хотя сомневаюсь, что Егор бы тебя не выгнал.
— Заходил тот, чей альбом ты хотела мне включить. Мы поговорили…немного, — вам надо видеть её лицо. Глаза стали похожи на пять рублей, а рот приоткрылся и застыл в немом возгласе.
— Что? Это плохо или хорошо? Можешь не отвечать, я по твоему лицу все вижу, — тогда зачем спрашивать? — Почему ты так расстроилась? Тебя не понять, то ты ворчишь, что он к тебе не приходит, то ты не довольна тем, что он к тебе пришёл. Определись уже, чего ты хочешь.
Хороший совет, как я об этом не додумалась. Это сарказм, если что. Я уже давно определилась, и давно уже плыву по его течению. Но не всегда могу смириться с этими вот закидонами. Кому они понравятся?
— Так ладно. Начнём. Сегодня утром, когда проснулась в универ, я проверила сколько набралось прослушиваний, уже тогда было восмь миллионов. Прикинь! А сейчас одиннадцать! Я в шоке, — Ника начала агрессивно рыться в телефоне и что-то бормотать. — К тебе звезда приходила, а ты куксишься, — действительно, чего это я.
Я не выдержу слушать его голос еще на протяжении часа. Надеюсь там будет много автотюна и я ничего не пойму. Кстати, я совсем забыла сказать Ракитину, что Ника восхищается его альбом и не только. А ещё он совершенно не был похож на человека, который ночью праздновал. Возможно он не пил или пил, но в меру.
— Может ты прекратишь бубнить себе что-то под нос и сядешь?
Она так и продолжила стоять возле стенки, периодически матерясь. Потом откуда-то вынула свою сумку и достала оттуда портотивку. Ту самую, которую я одолжила у Ляхова и так и не вернула.
— Ладно все, ты права. Включаю.
Первые три песни я как будто и не слышала. Я летала где-то в своих мыслях и не обращала внимания на музыку. Специально. Мне не хотелось, наслушавшись, поверить словам псевдо–Егора, которые он так яростно выкрикивал под оглушающий бит. Ведь так и бывает у фанаток. Они верят в то, что исполнитель такой, каким он описывает себя в своей музыке, верят в то, что смогут наставить его на путь истинный, влюбив в себя. Наверное. Это только мое мнение, я не могу знать о чем они думают. Потому что не была фанаткой именно музыкального исполнителя. Я была фанатом персонажей из книг, игр, фильмов, но никак не музыканта.
Через ещё одну песню, Ника заметила, что я не слушаю, и начала периодически толкать меня в плечо, недовольно причитая.
— Я для кого тут включила альбом? Для себя? Нет. Потому что я уже слышала его, имей уважение к моим стараниям, — с «обидой» сказала Ника и надула щёки.
— Я тебе ещё сегодня ночью сказала, что меня не интересует то, что он выпустил, но ты меня не послушала, — девушка вылупила на меня свои небольшие глаза и выключила трек.
— Что значит не интересует? Как ты будешь встречаться с человеком, не зная чем он занимается? — встречается? Ты что, мать, берега попутала? Зуб даю, что ничего у нас не выйдет. То, что я буду у него жить после выписки — известно всем, но об отношениях никто не говорил и не будет. Я буду там проживать только потому, что это будет безопасно для меня. Егор сам так сказал. А вообще, выбора у меня, как такового, нету. Всё за меня опять решат, а хочу я этого или нет, никого не будет волновать. Сто процентов.
— С чего ты вообще взяла, что мы будем встречаться?
— Незримым взглядом видно напряжение между вами…ну, если быть точнее, его напряжение. Тебе, походу, вообще всё равно, лежишь себе тут и не о чем не пекёшься, пора проявлять инициативу, — какую еще инициативу? Она меня сейчас совсем до белого коленя доведёт своими речами.
— С каких это пор девушка должна проявлять инициативу? Я же не протестую, даже возмущаться перестала. Мы живём вместе, в конце концов! У него всё на блюдечке с золотой каёмочкой, но если он не хочет ничего, я, тем более, а настаивать–дело нехорошее, — я продолжаю стоять на своем, но Нике, на мои аргументы, до фонаря. Она зыркнула на меня недовольным взглядом и уткнулась в телефон, чтобы включить следующий трек.
— Ты до сих пор обижаешься? — уныло сказала Ника. Она превратилась в самого заядлого шипера, скоро будет плакатики рисовать и клеить их у себя в комнате на стены.
— А ты бы не обижалась?
— Он извинился, — сколько надежды в этих словах. Слова самого яростного болельщика за наши отношения.
— Это не значит, что я должна по щелчку пальцев все забыть и все простить. Это так быстро не делается, — скорее всего я не смогу уснуть сегодня ночью, у меня будет масса времени, чтобы все обдумать и принять верное решение, которое будет лучшим для всех.
***
Как я вам и говорила, уснуть я не смогла. Чувствую себя просто отвратительно. Нужно будет сказать Марине об этом, может быть она мне даст какую-нибудь таблеточку. Зато я смогла немного во всём разобраться, но так и не пришла к выводу.
Я не знаю как поступить правильно. У меня раньше не было такого, я не знаю на что мне нужно опираться и у кого попросить дельный совет. Ника отходит сразу на второй план, потому что она будет настаивать только на отношениях, а это не то, что мне нужно в данный момент. Нужен человек, который во всём разберётся и никому ничего не расскажет. Вы, наверное, сразу подумали о маме, но нет, вы ошиблись. Я обращусь за помощью к папе. Он, как-никак, мужчина, должен шарить. Наверное.
Сегодня у меня будет второй день моей терапии. После нее все станет известно, а точнее, сколько я здесь буду находиться. Для меня это очень важно, я буду изо всех сил стараться, чтобы побыстрее от сюда уйти. Не смотря на то, что со мной тут очень даже хорошо обращаются, мне это место не нравится.
Кстати, после вчерашней прогулки по палате, ноги очень даже хорошо побаливают. Наконец-то я в полной мере чувствую свои ноги, а то без них как-то пустовато.
***
POV ЕГОР
После того, как я навестил девчонку, я поехал обратно на студию, потому что после столь удачного дропа, еще никто не разъехался, а некоторые уже начинают праздновать по второму кругу, что очень даже ожидаемо.
Но есть то, что меня волнует посильнее пушечного альбома–обида Джонсон. Мне еще жить с ней как-то надо будет, а если она все время отмалчиваться и игнорировать меня станет, то все превратиться в полное говно. Мы и так тяжело находили общий язык в первое время. Её несерьёзность меня часто выбивала из колеи. Правда потом я притерпелся, и после тяжёлого дня эти странные шуточки были для меня чем-то восстанавливающим.
Тогда все было очень тяжело, мы осваивали новые земли, находили подход к торгашам, ну, а потом, когда девчонка попала в больницу во второй раз, появился неизвестный мститель за своих шавок. Сейчас он в тени, но мы на него смогли выйти. Загадочная тварь, просчитавал каждый свой шаг, но забыл, что я всегда впереди на два.
Сейчас без неё как-то пустовато в квартире, как-то слишком тихо и уныло.
Сестра все время спрашивает меня о ней. Не смотря на то, что она уже была знакома с моей бывшей, и то, по случайности, её она называет особенной. Она говорит, что о ней я говорю как-то по-другому, не так, как о прошлой девушке. Женская логика. Хер пойми. Сестре она уже нравится, а я рассказывал совсем немного, почти ничего.
Правда о бывшей я реально говорил не так. Она была полной противоположностью Джонсон. Она была хмурой, строила из себя важную суку, хотела казаться токсичной, сначала мне это нравилось, но потом начало сильно калить. Вечные эмоциональные качели с её стороны меня бесили и выводили из себя, из-за этого я часто на ней срывался.
Она хотела быть главной во всём, хотела командовать, но в итоге осталась сидеть на горохе.
Она знала на что шла, когда соглашалась на отношения. Её предупреждали. Я закончил эту ерунду быстро и жестоко, стал холодным и безразличным по отношению к ней. Она долго плакалась в трубку, а я в этот момент был на другом конце квартиры. Но это было давно, два года назад, тогда я понял, что мне это нахер не нужно.
Джонсон совершенно другая. Она наивная, нежная, чувственная, несерьёзная. Иногда, складывается ощущение, что она ещё совсем ребёнок. Хотя так и есть. Её глупый черный юмор никого не обидит, но может сыграть с ней злую шутку, ляпни она что-нибудь подобное перед кем-то важным, а она может. Ей все равно кто перед ней стоит.
Она ласковая и обидчивая, но быстро отходит, потому что не может быть долго грустной и унылой. Но это не точно, потому что один раз она не разговаривала со мной два дня.
Ей нравятся коты и растения, последних за три недели её проживания у меня, стало много. Со временем мне стало казаться, что моя квартира превратилась в оранжерею. Хотя она мне сказала, что привезет только кактус. Она ему даже имя дала дурацкое, но мне нравится.
Она мне нравится… Вся, со всеми своими странностями... Теперь я окончательно в этом убедился.
