Before It's Over

К лайву ему полегчало настолько, что появились даже силы на самоанализ и рефлексию. Ни то, ни другое Агги, разумеется, не любил, но были мысли, от которых ему некуда было спрятаться. Что напрягало особенно сильно, во всех этих мыслях фигурировал один и тот же человек. Ещё пару месяцев назад, да что там, пару недель назад он бы твёрдо заявил, что Леда его не выносит. Он был в этом уверен, как в том, что его самого, к примеру, зовут Агги, а Сойк больше всего на свете любит своего кота и пиво. Теперь же Агги начал сомневаться. Тогда в кафешке, когда он опоздал и промок, Леда раздобыл ему чай, а потом даже пытался подвезти. И ведь подвёз бы, не случись той дурацкой стычки. Это можно было бы списать на случайность, но в студии Леда снова проявил заботу. Совпадение? Хорошее настроение? Нет, точно не настроение. Этот же самый Леда, не моргнув глазом, отсеял его идею. И как это нужно было понимать? У Агги голова шла кругом. Дома и на репетициях он раскладывал каждый жест Леды, каждое его слово на составляющие, размышлял и анализировал, и только сильнее запутывался в этом, как глупая муха в паутине. Впрочем, одно Агги понял наверняка: отношение Леды к нему было неоднозначным. Если раньше Агги был уверен, что Леда терпеть его не мог и сейчас не может, то теперь он сомневался. Выходит, он и раньше ошибался насчёт Леды и его мотивов. Понимание, что сам Агги наворотил делов, наделал ошибок, расстраивало его. И с опозданием в несколько лет в голову то и дело закрадывалась мысль, что нужно было поговорить ртом ещё тогда. Не орать, не бросаться громкими фразами, а сесть и поговорить, как делают нормальные взрослые люди без комплексов, тараканов в голове и тяжёлого детства в анамнезе. С другими же у Агги получалось и дружить, и работать. Тот же Джури, побегав немного на воле, всё равно осел возле него, то есть и Агги был не настолько невыносим, как виделось Леде. С ним тоже можно было работать. Да, пока их дела шли не так успешно, как хотелось бы, но ведь шли же. Они писали песни, участвовали в концертах, а в скором времени уже планировали собственный. Не Токио Доум, конечно, но ведь и Леда не Йошики, и Грэмми за свою музыку он всё ещё не получил, чтобы смотреть на Агги и его группу свысока. Но почему-то Агги без конца думал об этом, парился, переживал и сам себя загонял в какие-то рамки, ставил себе планки и, естественно, получал ими же по зубам. Не получалось у него социалистическое соревнование, хоть ты плачь. Ещё и Джури взял да и подложил им такую свинью, что Агги до сих пор не знал, как быть. Ну вот как можно было додуматься пригласить Леду на концерт? Ладно Сойка. Даже Соно Агги ещё мог бы пережить. Но Леду… Зачем? Позориться? Чтобы тот щурился и думал про себя, как ему повезло от них избавиться? Ладно, не от них. Джури всё же был лучшим Лединым вокалистом, и другого такого он найти не смог, сколько ни искал. А вот уход Агги явно стал для него избавлением. Накрутив себя подобным образом, Агги перед концертом ощущал себя едва живым. Ему уже не хотелось ни репетировать, ни отстраивать звук, ни вообще выходить на сцену, а ведь он любил музыку и занимался ею по велению души, а не ради денег. Оттягивая неизбежное, Агги тосковал перед запылившимся зеркалом и бездумно крутил в руках чёрный косметический карандаш. – Ну что ты сидишь тут? – Джури ворвался как вихрь. – Парни только тебя и ждут. Саундчек пора делать, скоро народ начнёт собираться, ты же не хочешь при них чекаться. – Я вообще не хочу, – признался Агги. – И что теперь делать? – Джури пристроился задницей на столик перед зеркалом, поболтал ногой, а потом вынул у Агги из пальцев карандаш. – Играть же надо, мы же не можем сейчас всё отменить. – Не можем, – согласился Агги. – Но я же могу просто пожаловаться. – А, – Джури вздохнул с облегчением. – Это сколько угодно. Давай, ты будешь жаловаться, а я тебе пока лицо нарисую. – Ты только не перестарайся. – Не ссы, Леда тебя всё равно узнает, а остальным, похоже, плевать, кто там скачет, пока пиво есть, – утешил его Джури. – И вообще, ты первый раз выступаешь? Что тебя так колбасит? – Сам не знаю, – поспешно соврал Агги, который в глубине души прекрасно понимал причины своего нынешнего состояния. – Слушай, как тебе вообще в голову пришло их приглашать? – А чё не так? – удивился Джури, тыкая косметическим карандашом Агги в глаз. – Ты же на их концерты ходишь, я с тобой ходил сколько раз. Пусть и они на нас посмотрят, мы очень даже ничего, я тебе скажу. – Да вообще, новые X-Japan просто, – Агги вздохнул и прикрыл глаза, но тут же получил от Джури подзатыльник: – Вверх смотри! – Ты мне сейчас глаз выколешь. – Не дождёшься. Агги сдался. Временами Джури мог вести себя хуже Леды. И в отношениях с ним Агги так же старался придерживаться политики: проще дать ему то, чего он хочет, чем объяснить, почему нет. – А ты не знаешь, с кем Леда живёт? – вопрос вырвался сам собой, Агги не успел его обдумать, не успел даже рот захлопнуть. И теперь ему оставалось только надеяться, что Джури не догадается об истинной подоплёке. – А он с кем-то живёт? – искренне удивился тот. – Я и не знал. Это он сам тебе сказал? – Сам, – Агги кивнул. – Пока мы твоё тело доставляли домой. – Даже не знаю, – Джури задумался, карандаш замер в опасной близости от глаза Агги, и тот осторожно отодвинул руку Джури в сторону. – Но я выясню, самому теперь интересно. – Ты только в лоб не спрашивай у него сегодня, я тебя прошу! – взмолился Агги. – Я же тебя знаю, ты все вопросы только так и решаешь. – Не дрейфь, – Джури усмехнулся. – Я умею добывать информацию. – Ну-ну, – Агги не поверил. Пусть и с перерывами, но они работали с Джури бок о бок уже более десяти лет. И за это время успели порядочно друг друга узнать и изучить. Джури все свои проблемы решал с наскока, все неудобные вопросы задавал прямо и искренне недоумевал, когда напарывался на негативную реакцию. Вот и сейчас Агги в красках себе представил допрос с пристрастием и передёрнул плечами. Леда не дурак, он быстро поймёт, кто его сдал. Агги с трудом сдержал стон. Как вообще так получилось, что он об этом спросил? – Всё, красавчик, вперёд! Покорять сцену и пьяных девчонок! – Джури отложил карандаш и хлопнул в ладоши перед лицом Агги. – Сегодня давай без девчонок, – устало попросил он. – Ты меня пугаешь. Джури положил руку Агги на лоб, и тот вяло удивился отсутствию какой-либо реакции. Когда так сделал Леда, Агги проняло до позвоночника, несмотря на весь его температурный коматоз и общую слабость. А сейчас Агги не ощутил ничего, даже не шелохнулся. – Температуры нет, – заключил Джури. – Просто импотент. – Иди в задницу, – огрызнулся Агги и встал, привычным жестом перекинул ремень своего баса через плечо и первым вышел из тесной комнатки. Свет в зале ещё не приглушили, и Агги отчётливо видел не слишком чистые стены, пошарпанную мебель и затоптанный пол. Сейчас клуб выглядел, мягко говоря, дёшево и потаскано, что не добавляло Агги позитива. Ему вдруг подумалось, что это всё, чего они смогли достичь, и от этого стало тошно. По-хорошему, у них и раньше-то было не намного больше. В NipponBudokan выступали DirenGrey, в TokyoDome – TheGazettE, а огромный, на семьдесят с гаком тысяч человек стадион Nissan и вовсе захватили корейцы TVXQ. Такие масштабы не снились им даже в лучшие годы, максимум, о чём они грезили в первые пару лет – это о площадках хотя бы на тысячи три-четыре. Сейчас они не мечтали и об этом. Впрочем, за других Агги говорить не брался, но сам он явно думал о чём попроще. Например, о том, чтобы их нынешняя группа продержалась какое-то время, чтобы материала хватило на собственный лайв, чтобы собралось какое-никакое количество поклонников. Агги стыдно было признавать, что до сих пор они выживали преимущественно за счёт фанатов, которые остались ещё со времён DELUHI. Конечно, кто-то новый подтягивался, но в масштабах вселенной их было слишком мало, чтобы всерьёз планировать долгую стабильную карьеру. Загрузившись с головой этими невесёлыми мыслями, Агги взобрался на сцену и принялся за аппаратуру. На техников и роуди они ещё не заработали, так что приходилось всё делать своими руками. Впрочем, на сцене Агги тут же полегчало. Он любил музыку, любил свой бас и ощущение собственной свободы, когда он стоял перед зрителями. Ему нравилось играть, нравилось видеть реакцию публики, пусть со сцены он и не мог разглядеть лиц. Без Леды, который даже во время выступления умудрялся всех контролировать, ему стало гораздо спокойнее. Он отвечал сам за себя и выкладывался каждый раз настолько, насколько мог. Сегодня они выступали первыми, и Агги считал это удачей, хоть где-то повезло. В других ситуациях от самого процесса игры он получал удовольствие и порой, никому не признаваясь в этом, с тоской вспоминал их полноценные ванмены с DELUHI. Потому что полчаса на сцене Агги было мало, он не успевал даже физически устать. А сегодня в сложившихся обстоятельствах сравнивал их недолгое выступление с уроком в школе: лучше, если вызовут отвечать первым, чтобы потом до конца занятия думать о своем, рисовать ерунду какую-нибудь на форзаце рабочей тетради и не прислушиваться к тому, что бубнит учитель. "А может, они вообще не придут", – позволил себе малодушную надежду Агги. Вот он посмеется над собой, если так весь изведётся, а в итоге Леда, соглашавшийся явиться на концерт тоже не в самом ясном состоянии ума, просто не вспомнит о приглашении Джури. Или вспомнит, но не захочет идти. При мысли об этом Агги стало еще хуже, чем от ожидания появления самого Леды. Посоветовав себе разобраться в конце концов в собственных желаниях, а еще лучше – вылечить голову, Агги подключил бас и присел на корточки прямо на сцене. Ко всем прочим радостям отчего-то еще и спина разболелась. – Где Джури носит? – спросил Хиро, дергая струны своей гитары. – Видел, как он знакомился с кем-то в коридоре, – отозвался Каджи и со смешком добавил: – Это может быть надолго. – Странно, что Джури еще не со всеми знаком, – без особого недовольства проворчал Хиро, а Агги, не удержавшись, вскинул голову и улыбнулся: – Просто Джури так нравится знакомиться, что он делает вид, будто забыл, как уже знакомился. И знакомится еще раз. – Каджи тоже так делает, – тут же подхватил Хиро. – Но не потому, что любит знакомиться, а потому что через день поддатый. А еще слишком часто меняет цвет волос, и люди его не могут вспомнить. – Что значит "не могут вспомнить"? – деланно возмутился Каджи. – Меня забыть не могут! – и звонко ударил по тарелкам, на что Хиро демонстративно возвел глаза к потолку, а Агги от души рассмеялся. Ничего особо смешного в словах их барабанщика не было, просто накопившееся напряжение искало выход, и Агги не мог успокоиться добрых полминуты, пока Каджи наблюдал за ним с довольной физиономией, а Хиро покрутил пальцем у виска. – Ну все, Агги сломался, – констатировал он. – Соберись, тряпка! Работы по горло. – Да есть же ещё время, – поднявшись и выпрямившись, Агги подкрутил колки и потянулся всем телом, аж чувствуя, как хрустит в позвоночнике. – Во сколько двери-то откроют? – Через пятнадцать минут, – Каджи быстро взглянул на часы. – Может пока... – А вот и я, – Джури вылетел из-за кулис на сцену вовсе не с той стороны, где Агги его оставил. – Скучали без меня, горевали? Ждали и надеялись? – И готовы на всё, лишь бы вернуть тебя, – Хиро как будто собирался даже встать перед Джури на колено, однако в последний момент передумал, но оступился и неграциозно завалился прямо тому под ноги, отчего гитара в его руках жалобно звякнула, а Каджи и Агги теперь уже расхохотались в унисон. – Вот идиот, – искренне восхитился Джури, даже не притормозив рядом с пострадавшим, и торопливо вцепился в микрофонную стойку, регулируя ее высоту. – Выйдет эпический провал, если у нас в кои-то веки концерт, а мы остались без гитары, потому что её своей тушей раздавил наш гитарист. – От туши слышу, – вяло огрызнулся упомянутый гитарист. Не пытаясь встать, Хиро сел на пол там, где упал, по-турецки поджал ноги и подергал одну струну, потом другую. – Да нет, нормально всё... – не слишком твердо заявил он и, после того как наиграл несколько аккордов, уже уверенней добавил: – Да, в порядке. Джури, тем временем, наконец выставил стойку на нужную высоту. Выглядел он без преувеличения стильно в своем черном пиджаке с закатанными рукавами и в перчатках. Он вообще обладал странной особенностью казаться в простой одежде без лишних заморочек куда привлекательнее, чем в каком-нибудь сложносочиненном костюме. По жизнерадостному блеску в его глазах и прямо мальчишеской оживленности Агги догадался, что о планах на девчонок, пьяных или не очень, Джури не шутил. Домой он сегодня явно не собирался. Пока Агги, временно позабыв о своих заботах, глазел на Джури, тот бодро гаркнул в микрофон: –Check! Check! Полгода назад он сходил на концерт какой-то американской группы, даже название которой Агги не говорило ровным счётом ничего, и с тех пор всякий раз на прогонах и даже репетициях задорно орал в микрофон именно английское "check" и ничего кроме. Сперва Каджи посмеивался над этим нововведением, предлагая Джури проверять микрофон уже на греческом или хинди, но Джури, строго подняв вверх указательный палец, спросил, что, по мнению Каджи, он должен будет говорить на саундчеках, когда они отправятся в турне по Европе или США. Каджи захлопнул рот и больше не приставал: спорить с такой очаровательной фантазией ему не хотелось. Погруженный в эти недавние воспоминания, Агги невольно улыбнулся, пока Джури радостно продолжал: – Check, check... О, вы уже здесь! Привет! В груди у Агги словно мыльный пузырь лопнул, а как улыбка стекает с лица он почувствовал почти физически. Зря надеялся, что об их концерте не вспомнят. В зале по-прежнему горел свет, зрителей ещё не начали впускать, а он как-то и думать забыл, что Леде и Сойку вовсе не обязательно ждать в общей очереди. На все эти мысли понадобились доли секунды, в течение которых Агги поворачивал голову, чтобы посмотреть в том же направлении, что и Джури. И сразу же почувствовал, как ему под дых дали, когда уперся в тяжёлый взгляд Леды, который смотрел откровенно хмуро, исподлобья, и даже не пытался изобразить вежливую радость на лице. – Эй, давно вы там торчите? – спросил Джури и только после этого опомнился и отступил от микрофона. "Давно", – мысленно ответил Агги с ему самому непонятной обреченностью. Сойк и Леда успели даже усесться за барной стойкой, откуда наблюдали за балаганом, который учинили на сцене горе-музыканты. – Пол-пива назад, – признался Сойк, первым вставая с высокого барного стула. – Не хотели мешать. С видимой неохотой Леда последовал примеру своего согруппника и поплёлся следом, подходя ближе к сцене, с которой уже спрыгнул Джури. – Не обманывай, тебе просто понравилось за нами подсматривать, – заявил он, на что Сойк невозмутимо пожал плечами: – И это тоже. Ты совсем не меняешься с годами. – Да, я все такой же потрясающий. – Все такой же опаздун. – Ничего подобного, – гордо вздернул подбородок вверх Джури. – Никуда я не опоздал, потому что всё уже настроил. И давайте знакомиться уже. Сняв с плеча бас-гитару, Агги отставил её в сторону и тоже подошел к краю сцены. Он знал, что представлять Леду и Сойка не было нужды, их и так все знали, но Джури невозмутимо и не очень вежливо тыкал пальцем в каждого из присутствовавших и называл имена. – Это Хиро, он хороший гитарист. Не слишком умный, но мы его любим. – Эй! – возмутился Хиро и тут же заржал. Вставать он по-прежнему не спешил, только рукой махнул в знак приветствия. – Это Каджи. Каджи хороший человек. – И всё? – деланно изумился Каджи. – Как будто этого мало. – Я надеялся на хорошего барабанщика. – Я тоже на него надеялся, – теперь уже рассмеялся Джури. – А вот это Агги. Вы ещё помните Агги? – После нашей последней встречи я вообще мало что помню, – Сойк прижал ладонь ко лбу, будто голова у него всё ещё раскалывалась после их спонтанной гулянки. – Ну а это Сойк, очень хороший барабанщик, и Леда, очень хороший гитарист, – церемонно поклонился Джури. – Спустя сто лет они впервые на нашем концерте, потому прошу любить и жаловать. Напрягшись всем телом, Агги ждал, что сейчас Леда, который и так подозрительно долго молчал, выдаст колкость. О том, что не сдалась ему их любовь, например, или что-нибудь о хороших гитаристах. Леда был человеком исключительной вежливости, потому когда хотел сказать нечто неприятное, получалось у него настолько естественно и ловко, что собеседник не мог ни упрекнуть, ни огрызнуться в ответ. Вот только Леда почему-то молчал, и Агги, старательно не смотревший на него, снова, как и в прошлую их встречу, чувствовал невыносимо тяжёлый, навязчивый взгляд на себе. "Да в конце-то концов!" – возмутился он мысленно и, не желая больше терпеть эту противную стесненность, резко уставился на Леду. Тот действительно смотрел на него, на одного только Агги, убрав руки за спину, чуть запрокинув голову, потому что Агги оставался на сцене, пока Леда стоял под ней. Одет он был так непривычно просто, что аж резало глаз – синие джинсы да черная майка. Зачем-то Агги отметил напрягшиеся мышцы на плечах Леды и подумал, что тот где-то точно потерял свою куртку – погода нынче выдалась прохладная. А ещё Леда успел постричься и покрасить волосы в более тёмный цвет. – Как дела, Леда? – спросил Агги, потому что смотреть на человека и молчать больше пяти секунд было слишком глупо, если не сказать странно. – Отлично, – ровно ответил Леда. – А твои? – Он болеет и не лечится, – тут же наябедничал Джури. – А тебя больше нет рядом, чтобы раздавать всем пинки и таблетки от кашля. Потеряем человека, ох, потеряем... – Только после вас, – скрестил на груди руки Агги, но Джури даже ухом не повел. – Леда и так смотрит на тебя, как на привидение, – продолжал он. – На Агги все смотрят, как на привидение, – вставил откуда-то сзади Хиро. – Я смотрю просто потому, что непривычно как-то и странно, – пожал плечами Леда, и Агги, прищурившись, посмотрел на него внимательнее. Что-то действительно было не так, но что именно, он не мог определить. – Мы просто очень давно не видели вас в деле, наверное. – И не хотели бы мешать, – добавил Сойк, кивнув в сторону барной стойки. – У нас пиво греется, а вы продолжайте. Джури говорил ещё что-то, Каджи рассмеялся и поднял с края сцены палочки, которые неведомо когда успел туда положить, а Агги перед тем, как Леда отвернулся, настойчиво померещилось, что взгляд его был слегка остекленевшим. "Пьяный он, что ли? – сам себе не поверил Агги. – Да ну, быть не может..." За все годы близкого сотрудничества он мог по пальцам пересчитать случаи, когда Леда напивался. Уж тем более невозможно было представить, чтобы тот накачался в самом начале вечера. Должно быть, Агги померещилось. Дальше тянуть было нельзя, они выступали первыми, и едва ли следующим группам улыбалось ждать несколько часов, потому что у кого-то басист оказался нервной ромашкой. Агги решительно убрал длинные пряди за уши, в последний момент вспомнил, что тереть глаза нельзя, если он не хочет напоминать простуженного енота, поправил широкий ремень своего баса и расправил плечи. Конечно, его игра была далека от виртуозной, но и плохой её назвать было нельзя. Агги играл нормально, достаточно для их группы. И даже для DELUHI он играл хорошо, когда увлекался и входил во вкус. Под пристальным взглядом Леды – по крайней мере, Агги так казалось, что Леда смотрит на него из темноты зала, не отрываясь, – расслабиться и отвлечься было трудно, но Агги себя заставил. Как бы там ни было, на деле он оказался не таким уж и слабаком, как многие думали. Одно только решение уйти из DELUHI чего стоило. Да, это было неправильное решение. Сейчас он понимал, что с точки зрения карьеры и будущего совершил ошибку. Но кроме этого были и другие причины. И Агги признавался себе, что не тогда, так сейчас он бы всё равно ушёл, потому что работать с Ледой просто не смог бы. Уйти в никуда было тяжело, ещё тяжелее – вернуться обратно. Некоторая публичность наложила свой отпечаток на всё, чем Агги занимался. Да, у него были поклонники, которые радовались, поддерживали его. Они писали ему сообщения в социальных сетях, рисовали рисунки, всячески поощряли его проекты, но были и те, кто говорил неприятные вещи и задавал неудобные вопросы. И как минимум себе самому Агги вынужден был на них отвечать. Зачем он вернулся, если сам хотел заниматься другим? Считал ли он себя виноватым в распаде такой группы? Что он не поделил с Ледой? Почему Леда не захотел больше с ним общаться? Вопросов было много, и Агги отдавал себе отчёт, что их станет ещё больше, когда они объявят о грядущем альбоме и концерте. Эти мысли не оставляли его даже на сцене, пока руки машинально перебирали струны. Их нынешние песни особенно сильно напоминали Агги старые песни DELUHI, но с одним существенным исключением. Эти песни создавал он сам. По крайней мере, вся лирика вышла из-под его рук. Он также вносил правки в басовую партию, что позволяло ему чувствовать свою причастность и к музыке. Это было настолько больше, чем прежде, что в груди у Агги теплилась самая настоящая гордость за себя. Он тоже мог! Он мог не просто играть чужие песни, он мог делать свои. Значит, он был наконец на своём месте, он занимался своим делом. Агги улыбался, хоть и не видел особо, что происходило в зале. Впрочем, возле сцены наблюдалось некоторое движение, люди толпились, шумели, трясли головами в такт, и Агги этого было достаточно. Джури носился как заведённый, сияя так ярко, что этого внутреннего света хватило бы на целый стадион. Он тоже был на своём месте, когда стоял на сцене с микрофоном в руках. И его голос звучал так же здорово и так же по-особенному, как и десять лет назад. Время, отведённое им закончилось неожиданно быстро, и Агги ощутил голод. Ему было мало. Он был готов играть ещё и ещё, час, два, может, и больше. Энергия переполняла, Агги хотелось делиться ею со всеми, кто пришёл на концерт. Ему нужно было выплеснуть то, что успело скопиться в нём, а времени катастрофически не хватало. Бас с плеча он снимал так нехотя, что это не ускользнуло от внимательного взгляда Джури: – Нам нужен собственный концерт. Чтобы только мы – и никого больше. – Нам репертуар нужен побольше, чем две песни, – хмыкнул Каджи. – А для этого нужно в студию приходить чаще, чем мы это делаем. – Значит, будем приходить, – уверенно пообещал Джури. – А вообще знаешь, – он толкнул Агги локтем в бок, – я уже сто лет тебя таким не видел. Прямо горел на сцене! – А сам-то? – А что я? Я всегда такой, мне всегда в кайф. А вот ты, между прочим, пытался из музыки вообще уйти. – Но не ушёл же. – Но пытался. – Да какая уже разница? – вмешался Хиро. – Не ушёл же, в самом деле. И вообще, раз мы так хорошо сегодня отыграли, я думаю, мы имеем право хорошо это отметить. Зовите своих приятелей, будем бурно праздновать наш успех. – Успех, ага, – Агги хмыкнул. Праздновать вместе с Ледой их концерт казалось ему полнейшим абсурдом. Как вообще так получилось, что Леда пришёл и был в зале, пока Агги стоял на сцене? Обычно всё происходило наоборот, и Агги успел привыкнуть. К тому же, он никогда не подходил к Леде после концертов, предпочитая держать своё любопытство в тайне. – Скажи, я был крут! – Джури вырвался вперёд, когда они спустились в зал и приблизились к столику, за которым расположились Сойк и Леда. Он буквально повис у Сойка на шее, подрыгал ногами, а потом одним глотком опустошил его стакан с пивом, между прочим, почти полный. – Я был чертовски крут! – Несомненно, – согласился Леда, глядя почему-то на Агги. – Что? – Агги снова убрал волосы от лица. – Косметика потекла? Он ляпнул первое, что пришло в голову, потому что никакой разумной причины такого пристального внимания к себе придумать не мог. – Нет, всё в порядке, – Леда покачал головой. – Просто ты поразил Леду своим небывалым энтузиазмом, – ответил за него Джури, который видел и слышал всё, что его не касалось. – И теперь Леда страдает, что потерял такого уникального басиста. – Почему я страдаю… – Леда сам себе уникальный басист, – Агги и Леда заговорили одновременно, столкнулись взглядами и так же одновременно замолчали. – Может быть, – Джури пожал плечами. – Но руки у него по-прежнему две. А надо, выходит, минимум четыре. – Было бы шесть, он бы и на ударных сам валил, – усмехнулся Сойк. – Может, взять вам выпить? – Взять, взять, – торопливо закивал Джури. – Пойдём, я с тобой схожу. Он подцепил Сойка за локоть и как на буксире потащил за собой к барной стойке. Каджи и Хиро куда-то подевались, а Агги заметил это только сейчас, когда внезапно остался с Ледой наедине. Больше всего ему хотелось знать, понравилось ли Леде, как он держался, как играл, какие песни смог сделать для своей группы, но спросить об этом не посмел бы. Да он скорее откусил бы себе язык, чем выдавил из себя даже робкое "понравилось". – Джури прав, было круто, – наконец сказал Леда. – Джури сказал, что крут был именно он, – зачем-то поправил Агги. – Впрочем, если ты так говоришь… – Да, я говорю, – Леда посмотрел на Агги странным, нечитаемым взглядом. – Я не думал, что будет именно так. Я вообще ни на что особо не рассчитывал. – Спасибо, – Агги даже оскорбился слегка. – Не обижайся, – Леда видел его насквозь. – Я уже давно не слышал, как ты играешь. – А во время нашей последней встречи я был не в том состоянии, – Агги кивнул. – Ладно, проехали. – Слушай, я хотел спросить, – у Леды блестели глаза, и Агги вдруг подумал, что вот сейчас он действительно был пьян. Может, не в стельку, но достаточно, чтобы вести себя не так, как обычно. – Давай выйдем куда-нибудь, а то здесь шумно. – Давай, – Агги не скрывал своего удивления. Предложение Леды стало для него неожиданностью. Куда можно было выйти в шумном клубе, он представлял слабо, поэтому выбрался из-за столика и двинулся к сцене, чтобы потом свернуть в тёмный коридор, который вёл к служебным помещениям и запасному выходу. Далеко Агги не ушёл. Едва гул клуба остался за спиной, а видимость снизилась до нулевой, Леда крепко сжал пальцы на его плече, развернул к себе лицом и толкнул к стене. Агги отступил, прижался лопатками к шершавой холодной штукатурке и вздрогнул: Леда оказался слишком близко к нему, гораздо ближе, чем он мог бы ожидать.