Основное блюдо

Утром Серхио просыпается в прекрасном настроении. Приятно тянущей болью во всех мышцах напоминает о себе прошедшая ночь, и он блаженно улыбается, воскрешая в памяти прикосновения длинных волос к пояснице и крепкую хватку на бёдрах, где, скорее всего, остались следы от длинных ногтей. — Давно меня так не ебали... — произносит он вслух, просто чтобы озвучить свои мысли. — Мммм? — отзывается Пилар, прижимаясь к нему сбоку и целуя в шею. От неё ещё пахнет смесью духов, двух мужских парфюмов, секса и чем-то диким, свойственным только ей, напоминающим, что её невозможно приручить окончательно. Серхио думает, что нужно бы приготовить кофе — у них есть ещё два дня без детей, можно даже не одеваться, но, вместо этого, обнимает теплые плечи и прокручивает вчерашние события, останавливаясь на особенно возбуждающих моментах. Сегодня ему кажется, что всё прошло идеально. Картинки, мелькающие в голове, хочется сохранить на личном воображаемом порносайте: пальцы, вцепившиеся в обивку дивана, черная грива, рассыпавшаяся по светлым бёдрам и животу, щетина, покалывающая ладонь, пока мягкие губы покорно раскрываются, впуская его язык, шея, подставленная для поцелуев, напряжённый пресс и выгнувшаяся дугой спина, алые туфли, горячая теснота вокруг члена, загривок, в который хочется вцепиться зубами и зубы на собственном загривке — слава богу, им можно не беспокоиться об оставленных следах, — игрушка, толкающаяся в него, и страстные стоны, сливающиеся в одну мелодию, которая и останется с ним, если он снова захочет вспомнить... Серхио хмурится. В идеальную мелодию вкрадывается диссонанс, будто одна струна гитары ослабла и дребезжит. Серхио отматывает воспоминания назад. Вот оно. Паника, мелькнувшая в серо-зелёных глазах, судорожно сведенные колени, пальцы, сжавшиеся на запястье Пилар, непривычное молчание... Он был слишком захвачен ощущениями, чтобы заметить... Но потом-то всё было хорошо? Серхио, постанывая, выбирается из постели под протестующее ворчание жены и бредёт на кухню к кофеварке, прихватив телефон. Новых сообщений не обнаруживается, даже привычного «Доброе утро, mi capitana» нет. Впрочем, неудивительно: Иван ещё спит, а может, уже летит в свою ненаглядную Барселону. Сзади Серхио обвивают нежные руки, и он выбрасывает из головы проблемы, которые, скорее всего, навоображал. Однако смс не приходит и вечером, и на следующий день, и днём позже. Серхио приходит в свою «тайную» квартиру: всё на прежних местах. Всё, кроме Ивана. Вещи разбросаны так, как он оставил их тогда, когда был здесь последний раз, и Серхио понимает, что Иван сюда больше не заглядывал. Он садится на разобранную постель и, помедлив, нарушает собственное правило, набирая смс «Всё в порядке?». Отправляет и держит телефон в руке, гипнотизируя экран. Через несколько минут тот оживает, показывая сообщение «Всё отлично!». — Ну, вот... — бормочет Серхио, сразу успокаиваясь. Всё же краткий ответ его не вполне устраивает, поэтому он решается ещё на один вопрос. «Как-нибудь повторим?» Телефон некоторое время молчит, а после на экране высвечивается: «Конечно». Серхио удовлетворённо хмыкает. Такая несловоохотливость Ивану не свойственна, но, может, он сейчас за рулём, или на тренировке, или где-нибудь ещё — главное смысл слов, а не их количество. Всю неделю Серхио посматривает на телефон, а Пилар посматривает на Серхио. Наконец, когда тот начинает таскать его за собой даже в туалет, она как бы невзначай задаёт вопрос за завтраком: — Как дела у нашего общего хорватского друга? — Сказал, что отлично... — отвечает Серхио. — Было... Неделю назад. Телефоны что ли у них там в Барсе отобрали... — Он поднимает растерянный взгляд на Пилар. — Ужин ведь тогда прошёл идеально, да, дорогая? — Вне всякого сомнения он был запоминающимся, — улыбается Пилар. — Думаю, однако, вспоминания у нас всех остались разные... Но я, вообще-то, спрашивала про Луку. *** Луке не нравится происходящее. Правда, ему в последнее время вообще мало что нравится. Но уж Ивана он привык видеть насквозь. Даже когда не понимал, что с ним происходит, — эмоции были как на ладони, когда Иван приходил и доверчиво тыкался лбом прямо в эту самую ладонь. Лука смеялся, что тот заработал синдром утёнка, познакомившись с ним, Лукой, первым в сборной 12 лет назад. Сейчас Лука, конечно, зол на него, но отказать в просьбе не может, тем более он и так собирался в Барселону. — У всех, блин, есть тайные квартиры... — бормочет Лука, пытаясь сварить утром кофе в допотопной джезве: Иван как-то не озаботился бытовой техникой, спасибо, что хоть неплохой кофе, молоко и даже сахар есть. И наверняка где-то спрятана долбаная Домачица, но это уже его дело. — Может, и мне завести? Купил бы квартирку, заперся бы там и никого не пускал. Вода согласно булькает, и Лука действует машинально, думая о своём. Всё было не как всегда. Иван сверкал улыбкой — слишком широкой, — заверял, что у него всё просто замечательно — и слишком горячо и слишком быстро заткнул рот Луке поцелуем. Действенная мера, тем более что в этот раз Лука чувствовал себя не слишком уверенно, не понимая, что может сделать. Зато Иван точно знал, что нужно ему, не упуская инициативы, пользуясь только руками и ртом и не позволяя еле отдышавшемуся Луке вернуть услугу. Поразмыслив, он решил не задавать вопросов, наткнувшись на предупреждающий взгляд, просто убрал руки, растянулся на постели, услышал рядом облегчённый вздох и, уже засыпая, почувствовал тяжёлую голову на плече. А утром проснулся один. Кофе готов. Лука собирается разлить его в две чашки, хлопает в сердцах себя по лбу — Иван же свалил, трус несчастный, — и слышит какой-то неуверенный стук в дверь. — Опять ключи забыл, идиот, — закатывает глаза Лука и столбенеет, распахнув дверь. Серхио по ту сторону порога тоже замирает, и они несколько секунд таращатся друг на друга. — Я что-то пропустил, и сегодня Класико? — наконец интересуется Лука, жестом приглашая Серхио внутрь. — Кофе будешь? — Буду, — решительно отвечает Серхио, проходит на кухню и усаживается напротив уже приготовленной чашки. Лука наливает кофе, чуть не обжигаясь и бормоча под нос хорватские ругательства, садится напротив и говорит: — Ну, рассказывай. — Будто он тебе не рассказал уже... — ворчит Серхио, пригубляя кофе. — В общих чертах... — произносит Лука, вспоминая, как его быстро затащили в постель и при каких обстоятельствах это обычно бывает. — Хотелось бы большей конкретики. Что там между вами произошло? — Да хер его знает... — Серхио с дребезгом ставит чашку на блюдце. — Не понимаю ничего... — Чехо, — сдержанно говорит Лука, — напряги мозги хоть раз в жизни. Ты можешь хотя бы вспомнить, после чего вся эта жопа началась? Серхио минуту раздумывает, решая, стоит ли сразу вываливать Луке про тайную квартиру, чёрный волос на подушке, секс-марафон и ужин или попробовать подать информацию малыми дозами, да и вообще нужно ли ему знать такие подробности его личной жизни. Лука терпеливо ждёт, попивая кофе, и, глядя в карие глаза, Серхио вовсе не уверен, что после всей этой истории чашка с кофейной гущей не полетит ему в голову. Хотя даже сейчас он, хоть убей, не может понять, в чём облажался. И облажался ли вообще. Наконец он открывает рот, и в этот момент они слышат, как поворачивается ключ в замке. — Привет... — Иван мгновение ошарашенно окидывает взглядом Серхио, но тут же расплывается в чересчур жизнерадостной улыбке. — Какими судьбами? Что-то случилось? — Я думал, может, ты мне скажешь, — разводит руками Серхио. — Какая муха тебя укусила? Иван смотрит в его круглые распахнутые глаза, и его улыбка становится такой широкой, что ей мог бы позавидовать Чеширский кот. — Да нечего говорить... — Иван садится рядом с Лукой и кладёт ладонь ему на колено. — Ужин был прекрасен, хозяйка дома великолепна, ты тоже ничего... Жаль, я так и не узнал, что было в чёрной коробке, но уверен в твоём выборе. Лука смотрит на его руку, после переводит взгляд на Серхио и говорит: — Так! — Что? — раздражённо спрашивает Серхио. — Я-то здесь при чём? Он сам согласился... — Ага, — говорит Иван, допивая кофе из чашки Луки. — И ему понравилось! — добавляет Серхио, уже не так уверенно. — Понравилось же? — Ага, — кивает Иван, лезет в холодильник за бутербродом и возвращается на место, тут же снова водрузив ладонь на колено Луки. — Вот... — растерянно говорит Серхио, останавливаясь взглядом на его пальцах. Несколько минут проходят в молчании: Серхио и Лука смотрят на Ивана, который с аппетитом поглощает бутерброд и тянется к чашке напротив. — Ты... — Серхио поводит носом в его сторону. — Ты сменил парфюм? — Ага... — Иван делает глоток. — Остыл уже... Сейчас новый сварю. — Я сварю, — говорит Лука. — А вы, может, в комнату пойдёте? Поговорите? — Да мы уже поговорили, — пожимает плечами Иван. — Ты ещё что-нибудь хочешь сказать, Серхио? — Да, — наклоняется к нему через стол Серхио. — Какого хрена ты выёбываешься? — Лука, — поворачивается к другу Иван, обнимая его за плечи. — Как думаешь, я выёбываюсь? — Нннууу... — Лука внимательно смотрит на него. — Пока трудно понять, кто из вас выёбывается. — Мне не пятнадцать лет... — зло говорит Серхио. — Кто бы мог подумать? — деланно удивляется Иван. — И бегать я ни за кем не собираюсь! — пропускает реплику мимо ушей Серхио, поднимаясь. — Нет так нет. — Всё сказал? — заинтересованно смотрит на него Иван. — Да! — выкрикивает Серхио и, сжимая кулаки, направляется к выходу. — А как же насчёт того, чтобы повторить? — невинно спрашивает Иван, стискивая плечи Луки до боли и не обращая внимания на его шипение. — Ты вроде хотел. Я не против. — Я и так чувствую себя педофилом, — бросает Серхио уже у двери. — Достигнешь совершеннолетия — позвони, подумаем. — Ладно, — улыбается Иван. — Пилар привет передавай! Горячий. — Блядь! — рявкает Серхио и хлопает дверью так, что штукатурка сыплется. — И что теперь? — спрашивает Лука, осторожно освобождая плечи от цепких пальцев. — Теперь? — Иван смотрит на куски извёстки. — Теперь ремонт делать придётся... Поможешь? — Я? — Лука заглядывает ему в лицо. — Ну... Если ты хочешь... — Очень хочу... Очень... — выдыхает Иван, впивается ему в губы так, что Лука чуть не сваливается со стула, а потом, не разрывая поцелуя, волочёт в спальню.