His Dance with Dragons

— Ты понимаешь, от чего ты отказываешься? — Это не так уж много. Если подумать. Быть счастливой можно и без любви. Счастье ведь находят не только в объятиях и поцелуях. Думаю, я обрету его в дружбе и исполнении долга перед своим народом. — Ты хочешь красивое лицо. Но зачем оно тебе, если его красота будет смертельно опасной? Зачем красота, если не для того чтобы влюблять и быть любимой? — Мне нужна она не для этого. Явно не для того чтобы влюблять кого-то. Для себя. Женщины моего рода были сильными. Достаточно сильными, чтобы не нуждаться в крепком мужском плече подле себя. Я хочу смотреть в зеркало и видеть отражение своих предков, их черты. Тусклое отражение великого Рагнара в цвете моего лица. Эта мертвецкая бледность уродует, как и этот шрам. — В твоих словах больше эгоизма, чем благородства. Но не мне давать тебе советы, Дейенерис, дочь воительницы Лагерты. Я знала твою мать. Она бы не одобрила то, что ты намерена сделать. Лагерта в свое время познала любовь и, я уверена, заплатила бы великую цену, чтобы снова почувствовать то, что чувствовала тогда. — Буду рада Вашему пониманию, Владычица. Выходя из покоев Галадриэли, Дейенерис ощущала какую-то тяжесть. Она была так верна своему решению. Но Лесная Владычица дала ей взглянуть в серебряную Чашу. Ту самую легендарную Чашу, находившуюся в саду Лесной Владычицы на южном склоне Карас Галадон. Девушка увидела там свое будущее. Теперь уже утерянное навсегда. Светловолосая дочь. Глаза блестели так ярко. Она уже видела эти чудесные глаза. В коротком видении ее дочь сжимала руку ее, Дейенерис Бурерожденной, мужа. С первыми словами заклинания Галадриэли она утратила надежду на увиденное. И сделала это сознательно. Возможно, прекрасные черты действительно важнее прекрасной любви? Ведь нет преступления в том, чтобы любить себя. Принцесса посмотрела в свое отражение, трепещущее от дождевых капель, где-то на дне кувшина. Прекрасна как никогда прежде. Длинные волосы цвета серебра. Лицо без изъяна. А ведь оно того стоило. Девушка не заметила, как зашла куда-то вглубь города на холме. Эльфийские таналы исчезли из виду, а впереди был мост из белого камня, что указывало на окраину. Лотлориэн завораживал не меньше, чем его Владычица. Деревья совсем не такие как те, которые она привыкла видеть на Драконьем Камне. Они здесь служат домом не только для птиц, но и для эльфов-галадримов. В поисках умиротворения и покоя Дейенерис села наземь возле ручья. В голове у девушки звучали слова Лесной Владычицы. «Ты будешь прекрасна, и лицо твое будет идеальным, как это было и раньше. Но смерть будет идти по пятам за тем, кого ты полюбишь. Быть тебе до конца твоих дней божественной и одинокой». — И Вы здесь? — мягкий тембр вырвал ее из коловорота мыслей. — Братство. Они уже прибыли? Дейенерис поднялась и посмотрела эльфу в глаза. Он выглядел немного взволнованным и нервным. — Еще нет. Вернее… да. Они перешли границу Лориэна. Но еще не прибыли в Карас Галадон. Халдир будет их проводником. — Это хорошо. Я рада. А Вы… Вы что, преследовали меня? — Я гулял. — Далеко загуляли. — Как и Вы. Не заблудились? — Так все-таки Вы меня искали? — спросила Дени, изогнув бровь в своем фирменном стиле. — Я гулял, — спокойно повторил принц и стал внимательно всматриваться в лицо девушки. — Почему Вы не спрашиваете? — не выдержала Дейенерис и отвернулась от его изучающего взгляда. — Вы были у Лесной Владычицы. Я полагаю, что эти… изменения ее рук дело. Магия, которой Галадриэль научилась у Мелиан, дорого стоит. Надеюсь, Вы были рассудительны в своем решении. — Я ожидала услышать комплимент, а не нравоучение, но спасибо. — Вы же не говорите мне комплименты. Почему я должен? — Комплименты? Вам? — Дени рассмеялась. «Каков наглец», — пронеслось у нее в голове. — И какие комплименты я могу Вам сделать, мой принц? Вы не дурны собой, но худы, как косточка. — Как косточка? — аранен переспросил с удивлением. Еще никто не осмеливался говорить с ним в таком тоне. Да еще и такие ласковые похвалы. Эльфийский принц слишком уж щепетильно относился к своей внешности, чтобы не вскипятиться после этих слов. — Да что Вы говорите, принцесса? Просто за одеждами невидно того, насколько я подтянутый парень. Но это очень даже исправимо. Я ведь могу их снять. Эльф с озорством взглянул на смущенную девушку, и ее румянец заставил Леголаса улыбнуться. — Снимайте, — приказом ответила Дени. — Снимайте же. Почему так смутились? — Это не смущение, это удивление, — молвил красный от стыда аранен, жалея о сказанном. Но отступать было поздно. Раз уж сказал — надо делать. Леголас был уверен, что Дейенерис уступит первой. Он отступил на шаг назад. Лунные лучи играли в серебряных локонах. Красота будущего мужа начинала вгонять в краску принцессу, как только она начинала обращать на нее внимание. А в этот момент не можно было не обратить. И белая ткань, перетягивающая плечо, не могла испортить картины. Дени хотела сделать лицо повелительницы, созерцающей, как ее раб исполняет приказы, но выглядела стесненной от неловкости момента. Леголас медленно расстегивал пуговицы на своем камзоле и с искушением смотрел на Дени. Говоря точнее, это он думал, что одаряет ее взглядом змея-искусителя. На деле это выглядело «немного» иначе. Эльф был похож на неопытного любовника в первую брачную ночь. Дрожащие руки. Взгляд в пол. Что может сделать этот момент еще более нелепым и неловким? — Господин, господин! — послышалось где-то рядом. — Там ее нет. Но я спросил у стражей и они сказали, что принцесса пошла вроде как… сюда. Последнее слово Анборна, казалось, не услышал даже он сам. Картина. Ух, да, картина. Смущенная принцесса-иностранка, раздевающийся эльфийский принц. Вдвоем. Возле каменного моста. Не лучшее место. Не очень уединенное. — Но не мне их судить, — сказал вслух Анборн. — О, Эру. Я не это хотел сказать. Это не то, не то, не то! Эльфийский страж, которого Леголас попросил о помощи в поисках принцессы, закрыл лицо руками и отвернулся. Он шептал под нос: «Я ничего не видел. Я ничего не видел. Я ничего не знаю». — Да здесь нечего было видеть, Анборн. Не-че-го, — со злобой в голосе произнес принц, застегивая камзол. — Это моя будущая жена. Мне было жарко. Духота страшная. Нет ничего страшного в том, чтобы раздеться перед своей же женой. — Я рад, что она нашлась. В-в-ваша принцесса. В-в-ваша ж-ж-жена, — заикаясь от волнения, бормотал эльф. — Ох, Ваша будущая жена. О, я так рад. — Так Вы все-таки меня искали? — задорно спросила Дени, испытывая терпение уже и без того смущенного принца. — Я боялся, что с Вами может что-то произойти. — Здесь? В Лотлориэне? Ваше Высочество, нет места безопаснее для меня. — Это моя обязанность. Приглядывать за Вами, принцесса. — Вы сами себе ее придумали. Эту обязанность. — И не жалуюсь. Руки продолжали предательски дрожать. И последняя пуговица никак не поддавалась. Дейенерис подошла к аранену вплотную и, слегка касаясь его белой кожи, помогла с ней расправиться. Она смотрела вниз, от близости сбивалось дыхание. Дени боялась взглянуть ему в глаза, боялась увидеть в них глаза той девочки из видения, дочери, от которой она отказалась. …Сквозь ткань камзола ощущаю тепло его тела. Его дыхание на моей шее. Прерывистое. Красив, как черт. Но я бы никогда его не полюбила. Я не настолько жестока. Он будет таким не одно тысячелетие. Его красота никогда не увянет. Не бывать новым Лютиэн и Берену. Я не хочу, чтобы он видел, как мое тело увядает. С каждым днем я приближаюсь к окончанию. Как и все из рода людей. Моя жизнь — это книга. И каждый день в ней — страница. Переворачивая ее я иду к финалу. Но его жизнь… Жизни таких как он. Не книги. Нет, я не смогла бы отдать ему мое сердце, как и кому-либо другому. А он не снизошел бы с высоты своего изящества, чтобы полюбить изуродованные черты… — Благодарю, — прошептал Леголас, бережно убирая локон серебристых волос с лица Дейенерис. — У меня руки дрожат. Здесь холодно. — Вам же было д-д-душно, господин, — заикающийся голос Анборна заставил эльфийского принца оглянуться. — Эру Всемогущий! Ты еще здесь, Анборн? — отчетливо и с расстановкой каждое слово. — Но Вы же не приказывали уйти. — Приказываю. Уходи. Анборн попытался немедленно скрыться с глаз, но попутно перевернул кувшин, принесенный Дени. С огромной сдержанностью и терпением выслушав тысячу извинений и всего шесть раз закатив глаза, Леголас таки смирился, что момент упущен. — Ты ради этого приехала сюда, в Лотлориэн? — принц кончиками пальцев провел по щеке девушки. — И не продолжишь с нами путь, ведь так? Дени отстранилась и сделала несколько шагов назад. Она посмотрела вниз и только теперь заметила, что подол ее зеленого платья похож на поле боя. Грязное, потрепанное. Наряд настоящей принцессы, ничего не скажешь. — Мне это было нужно. Это лицо. Я всегда была единственной, кто меня любит. Я хотела любить себя. Но нет, я пойду дальше. Я обещала свою помощь Гэндальфу, и я не смогу оставить Дрогона одного. — Это глупости. Все твои разговоры о красоте, о твоем лице. Мне больше нравилось, когда ты строила из себя героя войны. Твоя речь о боевых шрамах была куда интереснее чем-то, что я слышу сейчас. Ты была прекрасна и без своих локонов и с шрамом. Твоя красота в том, что ты делаешь. — Ты себя слышал? «В том, что ты делаешь»? — Дени передразнила его язвительным тоном, но принц слишком устал, чтобы подогревать назревавший спор. — Да, это глупости, — рассмеялся аранен. — Твоя красота в твоих глазах. Фиолетовые глаза. Какая диковинка. Да она ведь стоит целое королевство. — Продал бы мои глаза за королевство? — Продал бы королевство за твои глаза. Принцесса подошла к Леголасу вплотную. Она взглянула на него, от чего-то печального. Наклонилась к нему, приближаясь неприлично близко. «Забудь и думать об этом, лихолесский принц. Мое сердце занято. Мною», — прошептала ему на ухо тоном, который ранит сильнее любого кинжала. — Не потакай глупым надеждам. Даже став моим мужем, ты никогда не станешь моим любимым. Явно не то, что он рассчитывал услышать. Дейенерис оставила принца там, на окраине города, поспешно скрываясь от его пронзительного взора. Когда Братство прибыло в столицу Лориэна, Дени первая пошла их встречать. Принца нигде не было видно. Весть о смерти старого друга принцесса восприняла спокойно. В отличии от хоббитов и остальных членов Братства, которые были в глубоком горе и все еще не могли прийти в себя. После смерти отца, думала Дейенерис, нет горя тяжелее. Горя, которое заставило бы ее страдать так сильно, как тогда. И хотя девушка и была опечалена смертью мага и понимала, насколько это плохо для Братства и для миссии в целом, пришла в себя она довольно быстро. Поддержала добрым словом Фродо и Сэма, которым, казалось, приходилось тяжелее всех. Леголас все еще не появлялся. Друзья расположились возле покоев Лесной Владычицы и ожидали ее и Владыку Келеборна. Дейенерис же расспросила о приключениях Братства в Мории и рассказала историю своего прибытия в Лориэн. — Я видел Леголаса и оповестил его о смерти мага, — сказал Арагорн, отводя Дени в сторону, — но мне показалось, что и до этого он был побитый жизнью. В пути с вами приключилось еще что-то, о чем Вы умалчиваете, принцесса? — Я говорила уже. И повторю еще раз, если Вам это нужно. Вашего товарища ранили и очень сильно. Мне жаль. Думаю, его это печалит. Дейенерис врала очень уверенно, зная настоящую причину изменений в принце. Еще ее волновало, что ее собственные изменения все как-то игнорировали. Не то, чтобы она ожидала волну комплиментов, да и принцесса понимала ситуацию, которая и к ее огромному сожалению сложилась, но все же. У человека за месяц отрастают волосы почти до колен, исчезает огромный шрам с лица, а никто и виду не подает, что что-то произошло. Вежливость? Безразличие? После приветствия леди Галадриэль пожелала поговорить с каждым членом Братства наедине. И так как у Бурерожденной уже была такая возможность, она поспешила уйти и оставить их со своими мыслями. Приближаясь мягкой поступью к выделенным для нее покоям, Дени заметила стоявшего рядом Леголаса. Эльф опирался обеими руками на колонну и смотрел куда-то вдаль. Загадочно смотрел. Как и всегда. — Мне жаль, — Дени попыталась поддержать ее не-совсем-друга в тяжелую для него минуту. — Я наслышана о том, как вы, эльфы, переживаете такие вещи. — А вы, люди, переживаете как-то по-другому? — Я не могу говорить за весь род. Ведь я не Бог. Думаю, для нас смерть — более природное явление. Мы проживаем наши короткие жизни под дамокловым мечом смерти. Посмотри на меня. Аранен обернулся, исполняя дружеский приказ Дейенерис и посмотрел ей в глаза. Она увидела в них такую печаль, что хотелось зарыдать, но девушка сдержала себя. — Моя жизнь оборвется так быстро. Она станет одним днем твоей вечности. И оставлю по себе я лишь печаль, которая будет разрывать тебе сердце. Леголас хотел сказать, что он и без ее слов оправдания все понимает, что он тонко, как и все эльфы, чувствует такие вещи. Но сердце его переполняло столько эмоций. Состояние столь необычное для всегда сдержанного, уравновешенного принца. — Вы… ты так прекрасна. Мне больно. Она поцеловала его первой.