Infinitesimal

Первой обо всем, разумеется, узнала Кера – Кера, ждавшая его на морском берегу все это время, бросившаяся навстречу, едва увидев на спине надайга человеческий силуэт; подскочила, вскинула руки обнять, да так и замерла. – Винбарр, – почти прорычала она, – почему вместо Арелвин ты привез сюда ребенка ренайгсе? Ребенок, надежно привязанный к его груди двумя полосами ткани – крест-накрест, – что-то радостно залопотал, потянувшись к ней навстречу; Винбарр неловко похлопал его по голове кончиками пальцев и наконец соскользнул с поросшей ракушками и водорослями спины, позволяя надайгу уйти в море. – Мы бессильны там, минунданем, – дрогнул голос, связь, почти позабытая телом за эти луны, нахлынула приливной волной, и Винбарр покачнулся; Кера поймала его за руку, глядя все еще рассерженно – и обеспокоенно. – Я не успел спасти ни Арелвин, ни ее дитя, и земля не отвечала на мой зов – – Дитя? – Кера оскалилась – как всегда перед боем; Винбарр крепко сжал ее ладонь. Никто не знал, что Арелвин носит под сердцем ребенка – даже она сама, уходя из деревни в ту недобрую ночь. Если бы они знали… – Ренайгсе убили их? – Только Арелвин. Ее заперли среди камня, одинокую, бессильную, у нее отобрали солнце, и небо, и землю, и ребенка; как еще это можно назвать? – А ее дитя? – Забрал мал. Они всегда думали одинаково, Винбарру больше не нужно было ничего объяснять, чтобы оскал Керы превратился в широкую злую улыбку, от которой не выходило отвести глаза. Потемневшая за эти луны кожа, сияющие глаза, выцветшие, бледные полосы размазанной краски – траур Веншаварре; как же он скучал по ней. – Они забрали, и они отдали, – прошептала она. Ребенок все еще тянул к ней руки; Кера легко высвободила его из ткани, подняла над своей головой. – Ты станешь истинным сыном Тир Фради, маленький ренайгсе. Я уверена.