Тише, видишь, спит моя любовь…
Тише, слышишь, бьёт по венам кровь…
[Тише, видишь… Polnalyubvi]
…
Когда Чимин вышел из палаты, он, видимо, выглядел не очень, ибо Юнги, ничего не говоря, отставил пустой стаканчик из-под кофе, встал и обнял его. Крепко так, словно эти объятия были тем, в чём Чимин нуждался сейчас больше всего на свете. И в чём-то Юнги был прав. Чимин обнял его в ответ и шумно втянул носом воздух, успокаиваясь. Потом Юнги, конечно, зашёл с ним в кафе. В то самое кафе, где подавали экстрабольшой кофе. Там они посидели, Чимин пил холодный латте с двойной карамелью, который так любил Хосок. Ужасно сладкий, но сейчас нужно было что-то, что сделает жизнь послаще. Юнги пил обычный американо со льдом, без сахара, экстрабольшого размера. Чимин рассказал Юнги обо всём, что случилось, и какое-то время они сидели молча. — Чимин… — Юнги не был хорош в утешениях. — Всё будет хорошо, веришь? — он тихонько погладил брата по плечу. Чимину этого было достаточно, он знал, что всё будет хорошо, был почему-то уверен в этом, и ему была приятна забота Юнги. На самом деле, что ещё можно сказать в их с Хосоком случае? «Всё будет хорошо, веришь?» — Юнги-хён! — послышался пронзительный крик, и через секунду на Юнги висел какой-то парень, улыбающийся прямоугольником во все тридцать два. — Я так рад тебя видеть! Я так скучал! — Хён? — Бровь Чимина взметнулась вверх и насмешливо выгнулась дугой. — Это Тэхён. Чёртов Ким Тэхён. Кстати, поступает в твой универ… И, к сожалению, работает со мной в магазине. Скажи мне, Тэ, все Кимы такие бесячие? — Юнги закряхтел, пытаясь стащить с себя прилипшую к нему панду по имени Ким Тэхён. — Я единственный Ким, которого я знаю, — ответил тот, — поэтому мой ответ не-ет, — он снова широко улыбнулся и наконец отпустил Юнги. — Хён, можешь взять мою смену сегодня? — Так вот оно что, — Юнги хотел было начать возмущаться, но его перебили. — У меня друг ногу сломал. В больнице лежит, я его навестить хочу. — Ладно, — согласился Юнги, отпивая кофе. Тэхён сел рядом с ними и ещё раз обнял его, вызвав этим недовольный вздох, приглушённый кружкой. — Ну что, хён, познакомишь меня со своим парнем? — Тэхён положил подбородок на тыльную сторону ладоней, упёршись локтями в дерево стола. Его улыбка искрила тысячью маленьких чёртиков. — Фанфиков перечитал? Это мой брат. Чимин, — он указал бледной ладонью в его сторону. — Я Тэхён! — он протянул Чимину руку и бодро её пожал. — Чимин, — тихо сказал тот, несколько ошеломлённый лёгкостью и счастьем, сквозившими в каждом движении и каждой интонации нового странного знакомого. — Я хочу посидеть с вами, не помешаю? — Как ты вообще здесь оказался, чудище? — Юнги насмешливо посмотрел на него. — Я знал, что ты будешь здесь, хён, чувствовал, — Тэхён приложил ладонь к груди и драматично изломил брови. — Театральное, как ты уже понял, — Юнги перевёл взгляд на Чимина. Тот усмехнулся, прикрыв рот рукой. — Я понял, — ответил он. — Это здорово, Тэхён, желаю удачно поступить. Я люблю наш универ. — Я тоже люблю наш универ! — За этим последовала ослепительная квадратная улыбка и недовольное кряхтение Юнги. Лицо Чимина выразило непонимание, которой он поскорее постарался скрыть, чтобы не получилось неловко. Но от Юнги это не ускользнуло. Впрочем, от Тэхёна тоже. — Он… — начал Юнги. — Нужно уметь правильно себя настроить, — перебил Тэхён, с важным видом философа откидываясь на спинку стула и заводя руки за голову. — Я просто уверен, что поступлю, поэтому этот университет уже считаю своим, — он посмотрел на закатившего глаза Юнги, — как и все телеэкраны страны, а может, и мира, что греха таить, у меня наполеоновские планы, — Тэхён выглядел очень гордым и совершенно не смущённым собственной самонадеянностью, которая могла показаться чересчур. — Ты крутой, Тэхён. — Можно просто Тэ. — Тэ, — исправился Чимин. Они говорили и пили кофе до того момента, пока Юнги не зевнул, не взглянул на часы и не сказал, что ему пора собираться на смену, а для этого ему ещё нужно зайти домой. — Кстати, Джин зовёт тебя к нам. Типа… — он остановился, натягивая куртку, — Если тебе будет одиноко или типа… Короче, приходи, мы будем рады. Вот, — Юнги втянул воздух сквозь зубы, как часто делал, когда ему было неловко. — Спасибо, хён. Если что, я напишу. И в целом, спасибо, я правда очень благодарен вам всем. Очень, — Чимин смущённо улыбнулся. Юнги обнял его и потрепал Тэ по голове, отчего тот выглядел абсолютно счастливым. — Не за что, Чимин-а. Пока, — и он ушёл. — Ну что, — Тэхён хлопнул ладонями по своим коленям, — куда пойдём? Или у тебя планы? — Планов нет. Совсем, — протянул Чимин, несколько удивлённый предложением, вставая и потягиваясь, чтобы размяться после долгого сидения. — Тогда пойдём со мной, покажу одно местечко, — Тэхён напялил шапку. Надо заметить, что она была вязанной, с помпоном и завязками в виде милых потрёпанных косичек по обе стороны от щёк. Такие шапки носят дети, но Тэ где-то откопал такую взрослую. Он повязал шарф, надел куртку и вышел, сопровождаемый Чимином. На улице было пасмурно и сыро. Чимин поёжился в куртке и натянул теплую маску на лицо. Холодный ветер разрумянил щеки Тэхёна, который, широко улыбаясь, расспрашивал Чимина об университете, лекциях, тренировках, преподавателях, конкурсах, вступительных испытаниях и танцевальной практике Чимина. — Да, я танцую, — ответил Чимин, глухо звучащим голосом из-за мягкой ткани маски. — Ты, наверно, просто великолепен! Я знаю, у меня нюх на великих людей, — Тэхён, искря улыбкой, приобнял Чимина за плечо. Их куртки мягко зашуршали из-за трения. Тэхён был очень тактильным, как заметил Чимин. И очень смущающим… — Я даже не знаю, что сказать. — Хорошо, что его щёки были скрыты под маской. Они наверняка сейчас были такими же красными, как у Тэхёна, только у него они покраснели от мороза, а у Чимина — от жара. — Да что угодно, — начал Тэхён, увлекая с собой Чимина завернуть за угол. — Великим людям можно говорить всё, что им взбредёт в голову, даже если это будет полнейшим бредом. Остальные всё равно будут считать тебя гением, а если сказанное тобой считать гениальным не будут, — Тэхён остановился на светофоре, — то никто не будет отрицать того, что ты великий, — и снова широко улыбнулся. Чимин, запутавшись в веренице слов Тэхёна, просто кивнул, неловко усмехнувшись. — Ты знал, что бабочки зимой впадают в спячку, прямо как медведи? — спросил Тэ, когда они с Чимином проходили мимо какой-то пристани с привязанной к балке, качавшейся на воде лодочкой. — Они умирают к этому времени, нет? — Не все. Какие-то недоживают потому, что вообще мало живут. Какие-то улетают в теплые края, как птицы. А какие-то засыпают на зиму, а весной просыпаются, — Тэхён полез за телефоном. — Вот, смотри, — он показал Чимину фотографию «Павлиньего глаза», — эта бабочка не улетает, а спит. Как маленький медвежонок. Летом ест, зимой спит, весной летает, — он улыбнулся Чимину. — Это интересно. А к чему ты это? — Да так, просто. Интересно же? Интересно. Ну и вот, — он убрал телефон обратно в карман куртки. Они дошли до большого пруда. Вокруг стояли мрачные деревья без крон и одинокие скамеечки. По ступенькам можно было спуститься вниз к небольшому мостику и посидеть у неподвижной воды, склонив голову, как Алёнушка с картины Васнецова. Тэхён остановился, снова осматриваясь. — Блин, давай придём сюда позже. Это место становится очень красивым по вечерам. А сейчас на него смотреть — только тоску разгонять. Всё серое, голое… — Куда же ты хочешь пойти? — спросил Чимин, попутно вспоминая про долги по учёбе, которые следовало бы начать закрывать, а не шататься по всему городу с человеком, которого знаешь всего несколько часов. Хотя Чимина почему-то к нему тянуло и уходить от него не хотелось. — Хочешь, зарубимся в Assassin's creed? У меня ещё есть гонки, Overwatch, God of War… — Тэхён стал перечислять старые и новые игры на любой вкус, загибая пальцы. — Ещё можем посмотреть аниме. У меня есть коллекция Хаяо Миядзаки, «Тетрадь смерти», «Наруто», «Геройская академия», «Мастера меча», «Хвост феи», «Покемоны»… — и он начал перечислять свою богатую дискотеку. — Откуда у тебя столько всего? — У Чимина уже горели глаза. — Просто очень люблю играть в игры и смотреть аниме. Ещё у меня полно манги, комиксов, много настолок. Я живу у друга, у него своя квартира. Богатые родственнички, — он изобразил пальцами кавычки. — Я покажу тебе свою коллекцию фигурок! — У тебя для всего коллекции? — засмеялся Чимин. — Конечно, — согласился Тэхён, словно это было самым очевидным в жизни. — Ты смотрел «Принцессу Мононоке»? — Брат давно уже советовал, но как-то руки не доходили. — Я не принимаю отказов, мы идём ко мне. Это катастрофа, — Тэхён потащил Чимина куда-то в сторону центра города. — А «Унесённые призраками» ты смотрел? — Я не фанат аниме. Тэхён вскрикнул и схватился за сердце. — Пойдём, пойдём. Пойдём, — он ускорил шаг, приговаривая «пойдём-пойдём», словно бабушка, ведя больного внучка Чимина домой, чтобы напоить горячим чаем и завернуть во всевозможные одеяла, горчичники, кофты и аниме. Чимин послушно шёл. Тэхёну было сложно отказать. После просмотра двух фильмов, что Тэхён смотрел как завороженный, хотя наверняка знал все сюжеты наизусть; после нескольких игр на огромной плазме с крутейшей приставкой (приставка в квартире Джина в сравнение вообще не идёт, серьёзно, у этой даже джойстики с подсветкой по бокам); после трёх литров колы и двух пачек попкорна; после множества странно-философских и просто странных разговоров с новым приятелем Чимин наконец вышел на улицу. — Пойдём! Я тебя уверяю, ты не поверишь, что та серая скука с непонятным мостиком — это настоящее волшебство, что я хочу тебе сейчас показать, — Тэхён сиял. Когда они пришли к пруду, Чимин действительно не поверил своим глазам. Как сердце очень впечатлительного человека, сердце Чимина замерло от одного взгляда на ту красоту, что предстала перед его глазами. Небо, после недавнего заката раскрашенное в сиреневый и малиновый цвета, кое-где с рваными золотыми перьями облаков, отражалось в почти неподвижной глади воды, как в зеркале, начищенном самым добросовестным человеком. Черные тени деревьев танцевали в мелкой журчащей ряби, когда дул ветер. Фонарный свет отблёскивал бледно-жёлтым и белым. — Боги, Тэ… Как же… Вау! — выдохнул Чимин через маску. — Я же говорил! — Тэхён был очень доволен. — Итак, мой дорогой друг, держи, — он протянул Чимину термос. — Это что? — Чай! — Тэхён состроил такое выражение лица, будто Чимин спросил элементарнейшую вещь, подобную вопросу о том, какой сейчас год. — Пошли на мостик. Они спустились к воде, и, прежде чем сесть, Тэхён постелил на промёрзлых досках плед. — Ты серьёзно? — Чимин попутно пытался понять, как упустил тот момент, что Тэхён тащил с собой большую сумку. — А что? Это уют, — Тэхён заботливо облокотил сумку о железное перильце. — Садись. — Чимин сел и вновь принялся разглядывать небо, деревья, скамеечки, воду, фонари, жалея о том, что не взял свой полароид, чтобы запечатлеть это чудо. Раздался щелчок камеры, Чимин обернулся. Тэхён держал в руках какой-то старенький фотоаппарат и разглядывал на маленьком экранчике, как получился снимок. — Красиво. Не устаю фотографировать это место. Вообще в городе много местечек, которые заслуживают твоего внимания, — он посмотрел на Чимина и подмигнул ему. — Я тебя обязательно свожу туда. Только, — он поднял покрасневший от холода палец с длинным ногтем перед собой и важно продолжил, — в правильное время! — Я согласен. — Внутри Чимина разлилось что-то тёплое. — Я тоже люблю фотографировать, кстати. — Да? Покажешь свои снимки? — Я снимаю на полароид. У меня есть це-елая коллекция маленьких карточек, — он захихикал. — Я знал! — ответил Тэхён, словно действительно знал это всю жизнь. — Мама говорила мне, что я умею выбирать людей, — он усмехнулся. — Кстати, — сказал Тэхён, когда через десять минут вокруг было уже темно. Они с Чимином пили горячий чай и разглядывали черноту неба, плескавшуюся в глубокой глади воды, в которой резвились золотые и серебряные, юркие рыбки света фонарей. — Я, кажется, видел, как ты танцуешь, Чимин. — Да? — Чимин отпил еще горячего чаю. — Когда? — Помнишь, в универе были показательные выступления? Вроде представления факультетов. — Да, — Чимин неожиданно погруснел. — Да, — ещё раз подтвердил Тэхён, про себя удивившись такой резкой смене настроения. — И там с тобой был ещё один парень. Красивый такой. С шикарной улыбкой. Её даже с моего дальнего места на трибуне видно было, — Тэхён усмехнулся. — Вы вдвоём тогда танцевали, а потом к вам присоединился Чонгук, тот мой друг, что сломал ногу… При упоминании Хосока сердце Чимина грустно бухнуло и разлило по венам холодную тоску, которая копилась внутри весь день, сдерживаемая, пока Тэхён, такой радостный и странный, был рядом. — Я почти не знаю Чонгука, — сказал Чимин, — он с первого курса, мы редко видимся. Только если на совместных тренировках… Тогда, на показательные, выбирали самых крутых. Обычно берут с более старших курсов. Твой Чонгук талантлив, раз его единственного выбрали с первого курса. — До ужаса, — подтвердил Тэхён. — Я сегодня к нему пойду. Через… — он снял достал телефон посмотреть время, — двадцать минут начнётся приём навещающих. Хочешь со мной? — Да. — А что с тем парнем? — М? — Тот танцор со второго курса. — А, его зовут Хосок. Мой лучший друг. — С ним что-то случилось? — Тэхён уловил печальные нотки в голосе Чимина и повернулся к нему, чтобы посмотреть на грустное выражение его лица. — Он в больнице. — Сломал ногу? — Нет, — Чимин грустно хихикнул, — он… Долгая история. — У нас есть двадцать минут, — Тэхён мягко улыбнулся и показал на невидимые часы на руке. — Ох, Тэ… — Чимин вздохнул. — У него ханахаки. Цветы пробили ему лёгкое. Сейчас он без сознания. — Он тебе нравится? — Тэ,. — Чимин был поражен такой прямолинейностью и даже в некоторой степени нетактичностью с его стороны. — Не хочешь, не говори. Чимин снова вздохнул. — Да… очень. — Ещё бы, он просто шикарен. — Ты склонен преувеличивать, Тэ, но… да, он просто шикарен, — Чимин усмехнулся. — Мне жаль, что так вышло. Правда, — Тэхён положил Чимину руку на плечо. — Да… Мне тоже. Надеюсь, всё наладится, когда я расскажу ему о своих чувствах. Тэхён подумал, что, возможно, ханахаки у Хосока не из-за Чимина и что, возмо-ожно, его признание не поможет, но тактично на этот раз промолчал и просто кивнул. Чонгук лежал в той же больнице, что и Хосок, но в другом отделении. Когда, проходя мимо окна Хосока, Чимин увидел лишь маленькую светящуюся щёлочку из-за приподнятой занавески, его сердце ёкнуло и снова заныло. К Хосоку не терпелось попасть. Не терпелось увидеть его, услышать, обнять. Не терпелось всё ему рассказать и… услышать, что не безразличен ему тоже. Хотя… Чимин опустил глаза. Мало ли кому ещё могут нравится лилии… Несмотря ни на что, Чимину не терпелось попасть к Хосоку, чтобы просто… просто обнять его.