Боги не ошибаются

      Потребовалось ещё две недели, чтобы подготовить достойную месть. Делии понравилось издеваться над внешностью Ардериона, и в этот раз она решила пойти ещё дальше. Изобретённое ею зелье пахло лимоном и корицей, красиво переливалось бирюзовыми оттенками во флаконе и должно было привести дракона в жуткую ярость. Пусть оно будет действовать не неделю, как то, что окрасило всю чешую ящера, но эффект должен быть гораздо интереснее.       Вечерний чай Делия подавала сама. Киза уже по выражению лица чародейки поняла, что та снова что-то задумала, но останавливать не стала. Она давно привыкла к их шалостям и смотрела на всё сквозь пальцы — пусть так, это лучше, чем сидеть по комнатам и притворяться, что их ничего не связывает. И Сил согласился, что так или иначе, но отношения между детьми начали налаживаться.       Ардерион все еще подшучивал, будто в волосах Делии до сих пор остались крупинки и запах крови, знал ведь, что в тот день она три часа оттиралась в ванной, сокрушаясь, что ее бедные волосы пострадали не заслуженно. Дель, в свою очередь, делала вид, что это ее уже не задевает. Мирно читала книгу, черпая ложечкой новый чудесный десерт Кизы. Ардерион же читал газету, попивая свой любимый чай с лимоном и корицей. Идиллия, сказал бы кто-то, не знающий всей подоплёки этого мирного вечера. Они даже искренне пожелали друг другу доброй ночи. И Делия отправилась спать в сладком предвкушении завтрашнего представления.       Дракон в этот день спал до полудня. Дель тем временем занялась комнатными цветами, которые уже успели перекочевать из оранжереи, где им стало тесновато, почти в каждую комнату замка. Она даже забеспокоилась, не решил ли Ард весь день отсидеться в своих покоях, обдумывая возмездие. Ан-нет, все же спал.       — Делия! — донеслось грозное с верхних этажей.       А минутой позже по лестнице прогрохотали торопливые шаги и дверь в каминную комнату, где чародейка заботливо подрезала кустик миланиса, загородил дракон, сплошь покрытый густой белой шестью с фиолетовым отливом, прикрытый лишь наспех повязанной на бедра простой белой схенти. Дель едва сдержала смешок.       — Ты доигралась, любовь моя! — прорычал Ардерион и угрожающе двинулся в ее сторону.       — Н-ну… Ты же хотел стать мягким и пушистым, разве нет? — скроила она невинное выражение лица.       Ардерион утробно зарычал, продолжая наступать, и Дель просто кожей почувствовала нарастающую в нем ярость. А когда мягонький мех на теле дракона задымился и вспыхнул, она поняла — надо бежать. Делия сделала осторожный шаг в сторону и, в обход диванчика, что их разделял, рванула в дверь позади Ардериона. За спиной тут же послышались ругань на драконьем и тяжёлые шаги погони.       Не представляя, чего можно ожидать от настолько злого дракона, чародейка бежала со всех ног, попутно опрокидывая за собой все, до чего могла дотянуться. Когда она пробегала мимо застывшей в недоумении таал, Делии даже почудилось осуждение с ее стороны, ведь убирать весь устроенный ею кавардак придется именно куклам. За спиной хрустели осколки ваз и разлетающаяся под ногами дракона мебель. Когда Делия проскочила через кухню, Киза подпрыгнула от неожиданности, а когда следом пронесся натурально пылающий Ардерион, оставляя за собой шлейф догорающих в воздухе волосков, она надолго замерла на месте, тщетно пытаясь понять, что же сейчас увидела. Сил в одном из коридоров просто невозмутимо отступил с дороги, будто подобное случалось здесь каждый день.       Адреналин, бурлящий в крови, или слабоумие в паре с отвагой, толкнули Делию ещё и подшучивать на ходу.       — Ну, чего ты так взъелся? — кричала она, не сбавляя бега. — Неплохо ведь получилось… миленько даже…       Ответом ей было только рычание неумолимо догоняющего ее дракона. Благо архитектура замка не изобиловала тупиками, и Делии ещё было куда бежать. Однако это не могло длиться вечно. Делия вбежала в первую попавшуюся комнату и захлопнула за собой дверь, в надежде хоть немного отдышаться. И только потом поняла, какую ошибку совершила — из кабинета, в котором она оказалась, вела только одна дверь, та, что осталась у нее за спиной. Чародейка громко сглотнула и попятилась вглубь комнаты, судорожно подыскивая, где бы спрятаться. Но и этого она не успела, потому что спустя считанные секунды дверь с треском сорвалась с петель и улетела куда-то в коридор. В проходе тут же появился Ардерион. Остатки шерсти облетали с него черным пеплом, чешуйки от огня потемнели, глаза горели жаждой возмездия.       — Ард, ну, ты же не серьезно, — нервно хохотнула Дель. — Ну, что я такого страшного сделала?       — Да, что ты сделала? Откуда на мне появилась эта пушистая дрянь? — он наступал, заставляя ее пятиться не глядя.       — Подлила одно зельице… в чай, — пискнула она и, зажмурившись, вжала голову в плечи.       Пути к отступлению закончились, потому что Дель наткнулась на большой письменный стол, пустой, так как комнатой давно никто не пользовался. Дракон навис над ней:       — Зелье, значит, — он говорил медленно с хрипотцой, будто наслаждался моментом, как хищник, загнавший свою жертву в ловушку и уверенный, что ей уж точно теперь не сбежать. — А что будет, если ты сама его выпьешь? Станешь такой же пушистой? Мягкой?       — Не знаю, — чтобы быть хоть немного дальше от этого злющего до искр в глазах ящера, Дель пришлось усесться на стол. Это могло бы быть шансом на побег, если бы Ардерион не положил руки на ее колени, тем самым обездвижив почти полностью. — Да и зелья-то у меня не осталось, так что…       — Придумаем другое наказание, — грозно нависая над ней, он придвинулся так близко, что они едва не соприкасались носами. — Может, запереть тебя в твоей башне, как любят писать в людских сказках? Хотя нет, там ты наваришь ещё кучу какой-нибудь дряни или других дел наворотишь. Что же придумать?       Понимая, что есть ее дракон не собирается, по крайней мере, пока, Делия постаралась успокоить бешено бьющееся сердце, глубоко вздохнула и… забыла выдохнуть. Вместе с воздухом в ее лёгкие проник тяжелый терпкий запах дракона и, казалось, заполнил ее всю до дна. Дель никогда не замечала за собой столь чуткого обоняния, но в данный момент ей было не до этого. Она медленно выпустила воздух и снова жадно вдохнула. В голове помутилось, она едва различала слова Ардериона, в голове билась лишь одна мысль: «ближе».       — А-ард… — позвала она. Дракон прекратил злобствовать, перебирая способы наказания, и посмотрел на нее недоуменно. Он не сразу понял причину такой резкой смены ее настроения, а когда осознал, было уже поздно. Делия обхватила ладонями его лицо и прижалась губами к его жёстким губам.       — Что ты творишь? — Ардерион попытался отступить, но она обхватила его бедра ногами и заставила шагнуть к ней.       — Не уходи, — ее голос бархатной волной поднимался откуда-то из груди, казалось, она вот-вот низко зарычит, не хуже любого дракона. Дель провела руками по его плечам, чуть дрожащими пальцами погладила широкие твердые пластины на груди и, почти касаясь, провела носом вдоль его шеи, жадно вдыхая горячий запах его тела.       — Нет, Дель, прекрати… — попытался остановить ее Ардерион, когда она коснулась губами чувствительной кожи на его горле. — Не надо, — все слабее протестовал он, чувствуя, что теряет волю от ее близости.       Но Делия не слушала. Она медленно и с удовольствием целовала его всюду, куда могла дотянуться, требовательно тянула к себе, цепляясь за шипы вдоль позвоночника.       — Пожалуйста, хоть раз… Ты же хочешь… — словно в пьяном бреду шептала она, прижимаясь ближе. Ее тонкая ладошка скользнула вниз по его животу, и Ардерион забыл, как и почему они здесь оказались. Возможно, не вспомнил бы и собственного имени, спроси его кто сейчас.       — Нам не следует этого делать… — шептал он, а когти уже рвали в клочья подол ее платья. Сломленная воля забилась в дальний угол сознания, и он позволил себе запустить руку в ее растрепавшиеся волосы, заглянуть в затянутые туманом глаза и с наслаждением провести длинным гладким языком по нежной коже на шее чародейки, лизнуть призывно открытые губы. За что получил тихий дрожащий стон. Будь он способен сейчас мыслить, он пожалел бы, что губы его не такие мягкие, как у Делии, подумал бы о том, что, жадно прижимая ее к себе, оставляет синяки на мягкой коже. Он бы непременно постарался остановиться, но зеррова магия озера и запах Делии, отчаянно желающей его сейчас, вымели из головы все разумные мысли, заставили забыть о любой осторожности.       Остатки не догоревшей в его гневе схенти рассыпались в руках Делии и улетели в сторону. Вот сейчас бы остановиться, влепить себе пощечину, или две, снова сбежать от ее манящего запаха, но это было выше его сил. Он за колени подтянул ее ближе к себе и одним движением нарушил все свои предосторожности и запреты. В одном движении весь его мир рухнул и возродился вновь. Сознание его взорвалось мириадами искр, и он почувствовал ее, свою женщину, любовь, супругу, саму его жизнь, заключенную в ней. Почувствовал всю, без остатка: ее желания, страхи, сомнения, чувства. Магия озера завершила свой круг и две половинки жизни слились, наконец, воедино.       Делия бесшумно застонала, от переполнивших ее чувств. Полный ментальный и телесный контакт с Ардерионом порождал в душе всепоглощающую бурю, будто мир вдруг обрёл ослепительно яркие краски. Ее просто колотило от вихря ощущений. Внутри нарастала восхитительная сладко-тягучая боль.       Ардерион окончательно потерял власть над собственным телом. Он, как изможденный жаждой путник, нашедший источник в пустыне, брал ее жадно, хаотично, едва сдерживаясь, чтобы от переизбытка чувств не вонзить зубы в ее мягкую сладкую кожу. Какой-то тенью сознания он понимал, что двигается слишком быстро, сжимает через чур жёстко, что, скорее всего, причиняет Делии боль. Но она, будто ничего этого не чувствовала. Впивалась ноготками в его плечи, то опускалась спиной на стол, то снова прижималась к нему всем телом, а с губ срывались лишь стоны и сбивчивые мольбы. Отчего Ардерион ещё больше терял голову, тонул в этой музыке для его души. Готов был дать ей все, о чем она попросит.       Оргазм накрыл их мощной волной, и Делии на миг показалось, что от такого всплеска эмоций магия в ней закипит и взорвется, сметая все на своем пути. Она упала спиной на стол совершенно не чувствуя собственного тела, будто под ней была не гладкая дубовая поверхность, а невесомое облако. Дыхание начало приходить в норму, и она смогла относительно трезво взглянуть на Ардериона. Он пришел в себя быстрее:       — Нам не следовало… — качал головой дракон, отступая от нее, хоть его взгляд продолжал жадно блуждать по ее телу, едва прикрытому растерзанной одеждой. Ему этого было мало, как и самой Делии. Он пробудил нечто дикое в ней, что теперь совсем не желало возвращаться в клетку. Расслабленная улыбка сползла с лица чародейки, казалось, что в глазах ее мелькнуло пламя.       — Я не согласна, — Дель оттолкнулась от стола и одним прыжком преодолела расстояние между ними. На мгновение кожу защекотало от холода подпространства, и они оба упали на широкую кровать из тут же погасшего портала. Делия оказалась сидящей на драконе верхом, и он понял, что трезвость в ее глазах ему только почудилась. — Мне плевать, как это выглядит, плевать, что мы разные. Я хочу ещё. Это мое право.       Ардерион смотрел на нее снизу вверх и едва узнавал милую голубоглазую чародейку, которая покорно прижимала руки к песку в том далёком теперь обряде у священного озера. На него взирала гордая властная драконица, ожившая вдруг в этом мягком хрупком теле. Так и не схлынувшее возбуждение отозвалось едва ли не болью в паху, когда она склонилась к нему и, проведя языком по горлу, ощутимо прикусила его за челюсть.       — Дель, остановись, — почти взмолился дракон, чувствуя, что едва восстановленный самоконтроль снова распадается мелкими осколками. — Иначе я опять не сдержусь и…       — Не сдерживайся… — шепнула чародейка и скользнула всем телом ниже, снова впуская его в свое лоно. Безумие накрыло дракона с новой силой.       Сознание возвращалось к Ардериону короткими проблесками, впечатывая в память завораживающие своей красотой картины: с треском разорванное платье, мелькнувшее ярким пятном куда-то в сторону, плавные движения обнаженной красоты перед его глазами, ее тонкие ладошки, скользящие по его неожиданно чувствительной грубой коже. Пшеничные локоны, рассыпанные по подушкам и ее закатывающиеся от удовольствия небесные глаза. Шикарный изгиб изящной спины и его собственные когти, оставляющие красные полосы на светящейся в лунном свете коже. Капельки крови на простынях, невероятно сладкие стоны, от которых дрожь пробегала вдоль позвоночника. И сводящее с ума удовольствие обладать ею.       А где-то там, в совершенно иной плоскости, на заполненной ароматами еды и трав кухне, Киза и Сил с улыбкой звякнули хрустальными фужерами в честь того, что пара глупых детишек поступила, наконец, правильно.       Дель проснулась глубокой ночью и, едва пошевелившись, беззвучно закричала от боли. Все тело саднило, ныло и жгло. Собирая память по кусочкам, она поняла, на что толкнула Ардериона, и как ей это отозвалось. С трудом выбравшись из кровати, где сейчас мирно спал ее дракон, Делия как можно тише вышла из спальни, буквально закрывая рот руками, чтобы не взвыть от боли. Зеркало в ванной явило ей жуткую картину. Царапины покрывали едва не все тело. На запястьях красовались лиловые отпечатки пальцев, на ягодицах синяк с четко выделенным рисунком драконьей чешуи, на бедра вообще страшно смотреть. Спина была располосована неглубокими бороздами от когтей, а на плече запекшаяся кровь обозначала место укуса.       И, что странно, ей бы сейчас бежать отсюда сломя голову в любом направлении, но первой мыслью было: «Нельзя чтобы он это увидел». Прекрасно понимая теперь его страхи, Дель знала, что, покажись она Арду в таком виде, он больше никогда к ней не прикоснется. А сладко тянущее ощущение внизу живота говорило, что она совсем не согласна с такими перспективами.       Дель мигом завернулась в шелковый халат и бросилась к своей сумке в поисках лечебного зелья. «Санф», «Холла», «Майрис» — все не то. Флакончики со звоном раскатывались по туалетному столику, а Дель, подгоняемая безотчетным страхом, продолжала перебирать этикетки. По закону подлости, нужное зелье нашлось почти на самом дне сумки. Золотисто-жёлтая «Орио» блеснула в свете тусклого светильника. Дель без промедления выдернула пробку зубами и влила содержимое флакона в рот. По телу побежали магические импульсы, и двигаться стало легче, потому что боль начала отступать. Делия нетерпеливо смотрела в зеркало, про себя сетуя, что не припасла зелья мгновенного действия. Ей казалось, что царапины и ссадины заживают слишком медленно. Не успела.       — А ведь я предупреждал… — как громом поразил спокойный голос Ардериона из-за спины.       Делия вздрогнула, но не повернулась. Ещё бы пара минут, совсем чуть-чуть, и следов не останется. Нужно потянуть время.       — Не так уж и страшно, каких-то пара царапин, — ответила она, будто бы спокойно собирая в сумку разбросанные пузырьки с зельями.       — Правда, что ли? — он подошёл ближе и сдвинул халат с ее левого плеча. След от его зубов затягивался особенно медленно. — Кого ты пытаешься обмануть? Я прекрасно помню вкус твоей крови, и во что превратилась твоя тонкая кожа.       Ардерион потянул легкую ткань вниз, обнажая ее спину. Царапины и ссадины исчезали на глазах. Он с недовольным рычанием легко провел кончиками пальцев от ее шеи до талии, будто хотел поймать исчезающие следы от его когтей. Дель пробила сладкая дрожь от одного лишь прикосновения.       Дракон поддался искушению прижаться к ней, с удовлетворением почувствовать в ее запахе оттенок собственного. Он обнял ее, не пытаясь больше сопротивляться своему желанию быть к ней ближе, защитить от всего мира, хоть и не представлял, как уберечь ее от самого себя.       — Ард… — Дель посмотрела на него через отражение. Ее вдруг поразила мысль, насколько же красиво они смотрятся вместе. Вопреки всем отличиям и разногласиям, они подходили друг другу, как шестерёнки в часах. — Это ведь такие мелочи, правда. Уж после Рах-Аллери…       — Да уж, — он сдержанно улыбнулся и легонько провел когтями по изукрашенному шрамами животу чародейки, наблюдая за своими движениями в зеркало. — Мне начинает казаться, что ты мазохистка, любовь моя. — И впервые это прозвучало искренне, без сарказма.       — Любовь? Я думала, что только неприятности тебе доставляю.       — Куда ж без этого? И все же… Я не могу не любить тебя. И это не потому, что боги что-то там за нас решили. Я наблюдал за тобой все эти годы через твои сны и просто не мог не влюбиться. То, как ты смотрела на мир, этот чистый восторг, мириады эмоций, когда ты училась, путешествовала, обдумывала составы зелий. Ты знала, что просчитываешь свои формулы даже во сне? Смешно сказать, но я смог даже кое-что из алхимии выучить, благодаря твоим снам. А потом я однажды увидел тебя и пропал окончательно.       — Увидел меня? Через зеркало?       — Да. Ты выбирала ткань для свадебного платья, — он мечтательно прикрыл глаза, возрождая в памяти тот образ. — Твоя мать и швея по очереди прикладывали к тебе отрезы шелка и парчи, а в перерывах ты оставалась в одном белье и…       — Эй, ты подглядывал! — Дель возмущённо толкнула его локтем под ребра.       — Я не выбирал, что видеть, это был твой сон. Если бы мог выбирать, нашел бы другое зеркало, в ванной, например.       — Ах ты, извращенец! — она попыталась вырваться из его рук, не особенно стараясь, впрочем. В итоге была только крепче прижата к горячему телу дракона.       — Кто бы говорил? Сама соблазнила мерзкого, по твоим словам, ящера, а извращенец почему-то я. Это я ещё молчу о том, что ты в постели вытворяла.       — Ничего я не вытворяла! — почти по-детски насупилась Дель, а потом вдруг задумалась. — А что я делала? Если честно, практически ничего не помню. Может, во второй раз запомнится лучше? — она повернулась в кольце его рук и пробежала пальчиками по широким пластинам на его животе и груди, соблазнительно заглядывая в его лицо снизу вверх.       — Нет. Сейчас тебе лучше поесть и выспаться, и так столько времени потратили на бог весть что.       — И где мы среди ночи еду найдем? Отправимся в набег на кухню? — игривый настрой отразился в ее глазах.       — Незачем. У тебя в гостиной стол накрыт, ты не заметила? Киза не дремлет…       Накинув на Делию халат, Ардерион обернул бедра первым попавшимся полотенцем и направился в сторону, пусть и остывшей уже, еды — ужин они пропустили, Ардерион так и вовсе за весь день ничего не съел, поэтому голод давал о себе знать.       — Ард, — Дель застыла посреди ванной комнаты, нервно перебирая в руках пояс халата. Дракон обернулся, не понимая, что ее вдруг смутило. — Ты ведь не станешь снова избегать меня, в плане… ну, из-за этих глупых царапин.       Дракон воздел очи к потолку, призывая все свое самообладание, чтобы не засмеяться. И как у нее получается так смущаться даже после всего, что между ними произошло каких-то пару часов назад?       — Зависит от того, как будешь себя вести… — лукаво улыбнулся он, потому что Дель снова забавно надула губки, понимая, что «вести себя хорошо» ей будет не просто.       Ардерион честно пытался свести телесные контакты с Делией к минимуму, но это оказалось не так уж просто. Как лев, однажды попробовав человечины, больше не желает есть что-либо другое, так и чародейка, отведав своего дракона, больше не согласна была проводить ночи в одиночестве. Она, конечно, согласилась, что каждый день пить лечебные зелья вредно и стоит делать перерывы, но это не уменьшало ее желания. Пусть магия озера уже и оставила их в покое, естественное влечение к своему мужчине толкало ее отбросить разумные доводы и требовать внимания к себе. Как бы дракон ни сопротивлялся, ей все чаще удавалось соблазнить его. А если Ардерион все же умудрялся вовремя сбежать после ужина, то запросто пробиралась в его спальню ночью — сонный он вообще не способен был ей противиться.       В один из таких вечеров они нежились в кровати, восстанавливая силы. Ардерион мягко поглаживал лежащую на животе Дель по спине, будто извиняясь за то, что опять дал волю когтям. Продолжая свое путешествие по нежной коже, его пальцы коснулись шрамов на ее плече. Дель показалось, что он при этом вздохнул как-то грустно.       — Забавно, как меняется отношение к некоторым вещам со временем, — нарушила тишину Дель. — Раньше меня передергивало от одного взгляда на эти шрамы, они казались жутким уродством. А теперь я их и не замечаю.       — Просто есть кое-что более заметное.       — Не только поэтому. Я скорее поменяла свое отношение к шрамам в целом. Узнала, что у них может быть смысл.       — Верно, смысл, напоминание.       Дель показалось, что, вопреки логике, тонкие белые «молнии» на ее руках вызывали у него то ли злость, то ли отвращение. В то же время как огромный рельефный узор шрамов, покрывающий почти все туловище, получал больше ласки, чем все остальное тело. Неужели отметины на ее руках имели для него особое неприятное значение?       — Интересно, как они будут выглядеть на чешуе, когда я пройду обращение? Или их вообще видно не будет?       — Если ты пройдешь обращение, — с нажимом исправил ее Ард, и это снова напрочь испортило настроение Дель.       — Я не понимаю, что тебе мешает? — она села в кровати и смотрела теперь недовольно на развалившегося в подушках ящера. — Я уже доказала все, что только можно, выдержала и Рах-Аллери, и эту вашу мерзость с кровью, даже сырое мясо ела. Думаешь, после всего этого я вдруг сдамся? Тебе ведь и самому было бы спокойнее, не будь я такой слабой.       — Ты не слабая, не выдумывай. Мягкая, да, нежная и хрупкая. Но силы в тебе на несколько драконов хватит с лихвой.       — С чего ты это взял? Я никогда не была сильной, упрямая может быть, но трусиха та ещё. И в магии еле-еле до средних показателей дотягиваю. Алхимия? Всего лишь знания — это любая ведьма и без магии умеет. Я слабая, хрупкая, ты сам сказал. Будь у меня крылья и пламя в груди… я бы… я бы больше не чувствовала себя такой беспомощной, — к концу своей речи она совсем поникла.       Ард сел рядом и прижал ее к груди, чувствуя, что она в этот момент она, как никогда, искренняя. В ее словах звучала неподдельная боль.       — Эй, перестань. У тебя ведь есть я, и весь наш клан. Чего ты так боишься?       — Огонь и темнота, — честно призналась она. — Этот кошмар преследует меня, сколько себя помню. Я в хрупком круге света, а за его гранью темные твари и всепожирающее пламя, и я — песчинка против всего этого.       — Поэтому ты так хочешь обратиться?       — Считаешь, этого недостаточно? Эгоистично? — она оттолкнула его и нахмурилась, начиная злиться. — В чем тогда твоя причина? Зачем тебе становиться чародеем?       Ардерион долго смотрел на нее, раздумывал, стоит ли говорить об этом сейчас, но понял, что в этот раз отшутиться не выйдет.       — Я хочу сделать так, чтобы вот это, — он с грустью коснулся шрама на ее предплечье, — больше ни с одной чародейкой не случилось.       — Что? — Дель не могла взять в толк, какая в этом связь. — Это была случайность. Я ещё маленькая была, только-только начинала учиться контролировать силу. Просто не удержала заряд.       — Да уж… Такой «заряд» никто не удержал бы.       — Ты это видел? Тогда мы впервые встретились?       На самом деле, Ардерион вообще не хотел рассказывать Делии правду о том дне, опасался, что скрытые магией воспоминания могут причинить немало боли. Что ещё хуже, узнав все, Дель, скорее всего, возненавидит своих родителей, да и остальных чародеек, и тогда ему точно не удастся осуществить то, что он планировал последние двенадцать лет. Однако выбора у него, похоже, не осталось.       — Что ж, да простят меня твои родители, но сдержать данное им обещание я не смогу. Это не первый урок магии был, а Ханнаторская битва. Ты ее выиграла, мы с тобой. Не лживая тварь Ферхалия, а ты.       Это звучало как какой-то бред. Историю той войны любая чародейка знала с малолетства, каждая видела десятки гравюр, памятники в честь героини Наимы Ферхалия, которая положила жизнь ради той памятной победы. Архимага считали примером благодетели и самопожертвования, хотели быть похожими на нее.       — Нет. Этого не может быть. Исход битвы решила Наима, да, с помощью проклятого дитя, но заклинание то настолько сложное и опасное, что его тысячу лет не использовали. А она отважилась рискнуть и смогла. Спасла весь Северный Альянс.       — Это вот так вам тот день описывают? — голос дракона стал насмешливым. — Архимаг, как по щелчку, в решающий момент нашла проклятое дитя и одолела полчища врагов. Так что ли? И что же за проклятье было наложено на того ребенка, что его без жалости отправили на смерть?       Дель даже немного растерялась:       — Это… это просто говорят так. На самом деле это дочь чародейки, которая родилась без магических способностей, и пары у нее не может быть. Такие дети обычно не доживают и до десяти — это и есть их проклятье. Так что, это был единственный способ стать полезной для своего народа. Да, она погибла, но этим спасла тысячи жизней.       Ардерион громко рассмеялся, а Дель могла лишь смотреть на него в недоумении, ничего смешного ведь в этом нет.       — Надо же, как врут складно! А красиво как: «спасла тысячи жизней»! Она ведь героиня тогда, такое самопожертвование, и как ее звали? Почему никто не знает имени этого храброго ребенка? Кто ее родители? Почему их дом не стал местом паломничества всех благодарных спасённых тысяч?       Делии стало страшно от его напора. И в то же время стыдно, она с детства знала эту историю до мельчайших подробностей, но ни разу и не задалась подобными вопросами. Ее уверенность серьезно пошатнулась       — Я не знаю…       — Потому что не было никакого проклятья! — злобно рыкнул дракон прямо ей в лицо. — Ферхалия выбрала одну из сильнейших — тебя, и отправила на смерть. Ей повезло, что она сдохла до того, как я до неё добрался.       — Этого не может быть, — Делия отшатнулась, ей вдруг показалось, что он сошел с ума. — Я не верю тебе.       — Тогда смотри сама, моими глазами, — он схватил ее за затылок и прижал ее лоб к своему, вырываться было бесполезно. — Ты ведь можешь залезть ко мне в голову?       — Могу, но, Ард, это же не поверхностные мысли, а воспоминания — будет больно, испуганно затараторила Дель. — Я не маг разума, только основы…       — Смотри!       Спорить с ним было невозможно, да и стоило ли? Это ведь то, что не давало покоя долгое время.       — Что мне искать? Событие, чувство, образ, — спросила она подчинившись.       — Ищи страх. Самый большой страх и ярость.       Дель закрыла глаза и постаралась как можно более осторожно нащупать нужный образ. Ард зашипел от неприятных ощущений, но держал её так же крепко, не позволяя отстраниться. Перед мысленным взором Делии замелькали картинки из прошлого, сливаясь в единый поток событий.       В тот день Ардерион проснулся раньше обычного. Его встревожил сон его нареченной. Впервые он почувствовал связь с ней три года назад, а значит ей уже примерно пять или шесть лет. И тем более странно было увидеть в ее сне битву. Разумеется, это выглядело скорее, как драка мальчишек с палками, но он был абсолютно уверен, что именно так девочка представляла битву. Если посудить здраво, то ничего удивительного в этом не было. Возможно, ей прочитали новую сказку, или она просто услышала разговоры о войне — противостояние Северного Альянса и Южной Федерации тянулось уже пятый год и, несомненно, было на слуху. Но это так отличалось от ее обычных снов, что дракон почувствовал себя неуютно.       В попавшейся под руку газете первая полоса была занята новостями о войне Севера и Юга. «Обе стороны подтягивают силы к равнине Ханнатор, в королевстве Варнак. Эксперты предполагают, что эта битва может решить исход войны. Однако просчитывать шансы сторон на победу никто не берется».       Дракон презрительно фыркнул. Он всегда считал войну глупостью и пустой тратой времени и ресурсов. Но чутье твердило, что он обязан оказаться на равнине Ханнатор сегодня же. Самым логичным было отмахнуться от этих мыслей, но тревога в нем нарастала с каждым часом, настолько, что уже к полудню он не мог ничего делать из-за навязчивого шёпота в голове: «Ханнатор, нужно быть там, сегодня, сейчас же, лететь, лететь немедленно». Его уже буквально трясло от необъяснимого волнения, настолько, что он оставил все дела и бросился к ближайшему порталу. Спустя несколько перелетов и портальных рамок, Ардерион оказался в столице Варнака и взмыл в небо прямо с городской площади, уже в воздухе меняя форму.       Чутье вело его на юго-восток, и, чем ближе он становился, тем яснее в душе нарастал страх. Детский безотчетный страх, когда не понимаешь, что происходит, но точно знаешь, что что-то ужасное. Самому Ардериону бояться было нечего, и тогда он понял, в чем дело, чей страх сжимал его сердце — Дель. Его маленькая нареченная. Но ведь он направлялся к месту битвы, а что маленькой девочке делать на поле боя?       На закате Ардерион сел на высокую скалу у границы равнины, чтобы оценить ситуацию. Битва была уже в полном разгаре. Ветер принес запах крови и гниющей плоти. Очевидно, Федерация привлекла к войне некромантов. У последних и свой интерес был в этой бойне — отомстить Северу за десятилетия гонений и казней, после того, как их магия была объявлена там вне закона.       Люди и маги Севера изо всех сил пытались сдержать натиск полчищ нежити. Полуистлевшие воины бросались в бой, не зная боли и страха, покорные воле своего кукловода. То там, то здесь мерцали фиолетовым печати призыва, и в строй живых врывались привлеченные из преисподней кровожадные твари. Северяне не оставались в долгу, они бились за родную землю и не собирались сдаваться на милость захватчиков. Среди них было много опытных сильных магов, но этого было недостаточно — они несли потери, тем самым пополняя армию врага, в то время пока живая армия Юга отсиживалась за спинами нечисти, лишь забрасывая противника магическими зарядами. Эксперты лукавили, перевес сил в сторону Федерации был очевиден.       «Бессмысленная бойня. А главные зачинщики где? Даже меч в руках не держали. Стоят поодаль и лишь отдают приказы. По одну сторону поля южный король и его некроманты, по другую — король местный в окружении своих чародеек. Трусы. Все они трусы, не способные взглянуть в лицо собственному врагу, а потому посылают других умирать за их интересы и амбиции».       Сердце дракона вдруг похолодело — он потерял ее, Дель, перестал чувствовать ее страх. Ведомый звериным чутьем он рванул к лагерю северян. Люди из королевской свиты замерли в страхе, когда он тяжело опустился в считанных метрах от главного наблюдательного пункта. Гвардейцы схватились за оружие, но нападать не смели. Все же Ваасханем поддерживал нейтралитет, да и агрессии дракон не проявлял, иначе дохнул бы огнем ещё на подлете, и уж тем более не стал бы принимать свою обычную форму.       Здесь же, чуть в стороне, за экраном магических щитов, двенадцать чародеек стояли по кругу, формируя большую додекаграмму, центром которой была Наима Ферхалия, сильнейшая на тот момент чародейка. Она находилась в трансе, подпитываясь силой от стоящих вокруг неё приближенных. А у самого края небольшого утеса, на котором расположился лагерь, дракон увидел чародейку в объятиях ее мужа, судя по запаху. Женщина пустым взглядом наблюдала за битвой, по ее щекам тянулись дорожки высохших слез, но теперь она была будто пустая, сломленная, смирившаяся. Дракон узнал ее — мать его нареченной, он не раз видел её во сне. Игнорируя короля и его гвардию, дракон двинулся к ним.       — Дель, где она? — выпалил Ардерион без предисловий.       Караис скользнула по нему невидящим взглядом и снова отвернулась.       — Малая жертва во имя будущего, — бесцветно прошептала чародейка.       Манхарей же продолжал смотреть на дракона. На его лице плясала буря эмоций от недоумения, до осознания и ярости. В ладони затрещал магический заряд и, прежде чем кто-либо успел заметить, он наотмашь метнул его в сторону архимага Ферхалия:       — Тварь! Зеррова ведьма!       Магия разбилась искрами о прозрачный барьер, так и не долетев до цели. Гвардейцы короля мгновенно окружили их и ощетинились оружием.       — Дарро-сул! — выкрикнул он боевой призыв драконов, и Ардерион сам не заметил, как встал с ним плечом к плечу в боевую стойку и оскалился. Оба уже приготовились отражать атаку, но между ними и гвардией возникла Караис.       — Манхарей, ты спятил? Что на тебя нашло? — Она оглянулась вокруг и, кажется, только сейчас заметила Ардериона. — Дракон? Что ты здесь.?       — Не понимаешь? Дель. Это ее дракон! — в отчаянье крикнул он.       — Нет. Не может… — чародейка застыла в ужасе, все яснее осознавая ситуацию. — У Делии ведь не было снов, не было же! И архимаг, она же не могла ошибиться.       — Она могла солгать… — Манхарей выглядел обречённым. Он метался туда-сюда по краю утеса, последними словами ругая себя, собственную глупость, и едва не рвал на себе волосы. Впервые за последние две сотни лет он пожалел, что утратил крылья.       — Боги милостивые, Дель… Моя девочка…       — Где она? — повторил Ардерион, вместо ответа Караис дёрнулась и поспешила вернуться к краю утеса. Он последовал ее примеру.       Там внизу, в отдалении, он увидел комочек небесного света, ярко выделяющийся в опускающихся сумерках. Он медленно двигался сквозь ряды северной армии, которая теперь спешно отступала, и без препятствий прошел через строй врага. Сердце дракона гулко ударилось о ребра и, казалось, перестало биться — это она, его маленькая нареченная, судьба подаренная богами, одна среди полчищ кровожадной нежити. Они тянулись к ней, как мотыльки к свету, но магический купол пока не давал им приблизиться, обжигал чуждой для них магией. Крылья дракона раскрылись сами, и он шагнул к краю утеса прежде, чем осознал, что делает. Караис успела схватить его за руку:       — Остановись. Ты не сможешь ничего сделать. Уже поздно, — Ардерион оскалился, будто готов был отгрызть чародейке руку. — На ней мощное заклинание, одно прикосновение — и она уничтожит все вокруг себя. Ее не спасти.       — Плевать.       — Но ты погибнешь!       — Лучше так, чем жить эвенаар, — он вырвал руку из ее ладони и, расправив крылья, шагнул с утеса.       — Эве… что? — повернулась Караис к мужу, драконьего языка она не знала.       — Лишенный огня, потухший. Худшая участь для дракона, — мрачно пояснил Манхарей, провожая взглядом удаляющегося дракона. Он и сам сейчас чувствовал себя не лучше.       Ардерион в десяток взмахов оказался над сияющим магическим куполом, что пока надёжно укрывал его маленькую невесту, но уже начинал сжиматься вокруг неё. Мерзкие твари, поднятые волей некромантов, но теперь вырвавшиеся из-под контроля, рычали и скребли когтями тонкую магическую грань. Их манил запах девочки, ее чистая энергия. Дель, одурманенная заклинаниями, как сомнамбула, дошла до середины поля и остановилась посреди бурлящей толпы врагов. Предводители южной армии замерли в напряжённом ожидании, не понимая, что происходит. Они спешно готовились защищать короля Валладира, если нежить вдруг обернется против них.       Прекрасно понимая, что один он не справится, Ардерион взревел от ярости, и вместе с ней из его горла вырвался столб пламени такой силы, что он и сам поразился. Не помня себя от злости, он принялся жечь войска Федерации. С грохотом рухнул на землю, похоронив под лапами немало полусгнивших трупов. Он ревел и крушил зубами, лапами и хвостом все, до чего мог дотянуться, выжигал пламенем все вокруг себя, и, в первую очередь, вокруг все уменьшающегося источника света. Однако толпы нежити все прибывали, бросались на него, видя в нем главную преграду между ними и чистым манящим светом. Из-за их спин в дракона летели сгустки магии и стрелы. Он взлетал и падал, рвал зубами и поливал огнем все, что видел. Вокруг него воцарился пылающий ад. Горло уже болело от напряжения, по всему телу кровоточили мелкие раны, но Ардерион этого не замечал, все, что его интересовало — это Дель и ее безопасность. Краем глаза он заметил, что девочка в круге света пошевелилась, в ужасе оглянулась и раскинула руки в отчаянной попытке раздвинуть грани сужающегося магического барьера.       Не успел король Северного Альянса порадоваться, что прилетевший невесть откуда дракон встал на их сторону, как что-то пошло не так. Чародейки вокруг архимага Ферхалия одна за другой начали падать без чувств.       — Что происходит? Так и должно быть? — спросил кто-то из свиты короля.       — Она сопротивляется! — выкрикнула одна из чародеек, тем самым взывая к помощи одаренных магией. К ним сбежались все, кто остался в лагере обеспечивать безопасность короля. Однако вступить в круг печати никто не решался.       — Архимаг! — когда последняя чародейка в круге потеряла сознание, Наима Ферхалия ещё какое-то время пыталась устоять на ногах, но в итоге со стоном упала на колени. Сила из нее уходила с невероятной скоростью, хоть она и продолжала бороться. — Нужно вытащить ее оттуда!       — Нельзя! Разорвать связь с девочкой она должна сама, иначе погибнут обе, и заклинание утратит силу. Малышка оказалась сильнее, чем мы ожидали, — остановила ринувшихся вперёд «сестер» одна из старших чародеек.       — Это дракон. Ее дракон, так ведь? Он дает ей силы. Нужно убрать его оттуда! — в отчаянье металась возле круга Динайя, дочь архимага Ферхалия.       — И как ты предлагаешь это сделать? Убьешь его? — с горечью спросил кто-то.       — Мы не сможем помочь.       Наима уже упала навзничь, ее било крупной дрожью конвульсий, а ее последователи и приближенные могли лишь бессильно наблюдать, как вслед за магией из нее быстро утекает жизнь.       В это время на оставленном войсками Альянса поле боя происходило нечто невероятное. Делия вдруг закричала на пределе голоса от страха и боли, когда огромный поток магии вырвался из ее крохотных ладошек. Магический барьер исчез, и мощнейшим импульсом все вокруг разметало в стороны. Ардерион едва успел подняться в воздух, иначе этой волной ему размолотило бы все кости.       Маленькая чародейка едва выдерживала напряжение, поток магии был слишком велик для ее хрупкого тельца. Из зажмуренных глаз текли светящиеся магией слезы, а кожа на руках трескалась от колоссальной энергии, проходящей через них. Когда концентрация силы достигла своего предела, Дель упала на колени, повинуясь внутреннему чутью или древнему заклинанию, вложенному в нее архимагом, ударила ладонями о землю — и нерушимая твердь содрогнулась так, что со скал у края равнины посыпались камни.       Наблюдая сверху, Ардерион не мог поверить, что такое под силу одной маленькой девочке. Под ее ногами на сотню шагов вокруг вспыхнула белым огромная печать. И спустя мгновение ужасающая сила покатилась по равнине, вздыбливая из земли огромные валуны, под которыми тут же оказалась погребена вся южная армия. Нежить, люди, маги и даже король Валладир, что стоял дальше всех от поля боя. В отступающей армии Севера люди хотели было обрадоваться, но заклинание не остановилось, оно неслось смертоносной волной и в их сторону.       Кир, сотник армии Альянса, едва успел понять, в чем дело, когда земля содрогнулась так, что никто не смог удержаться на ногах. Он уходил с поля боя одним из последних, поэтому с небольшого возвышения, где теперь находился, ему хорошо было видно огромный круг пустого пространства, с единственной светящейся точкой в центре. Это казалось невероятным. Ещё сложнее было поверить, что причиной тому была та маленькая девочка, что прошествовала мимо него в кругу небесного света какую-то четверть часа назад. Он слышал в лагере, мол, у чародеек есть козырь в рукаве, на случай, если сил одолеть Федерацию им не хватит. И козырь этот обернулся против них самих.       По-настоящему страшно стало, когда за толчком последовал оглушительный грохот, и там, где секунду назад стояли войска Федерации, земля будто вскипела. Миар Риллани, командир магов, рядом с ним побледнела, приложила дрожащие пальцы к горлу, и ее голос разнёсся над всей северной армией.       — Все в арьергард! Строй с промежутком в десять шагов, готовность минута!       Кир увидел, как все чародеи, что сражались с ним сегодня в одном строю, ринулись выполнять приказ.       — Что делать остальным, — осмелился спросить Кир.       Риллани бросила на него ледяной взгляд на грани презрения:       — Не мешать.       Потрёпанные боем, некоторые даже раненые, чародеи растянулись цепочкой вдоль всего строя и закрыли собой беспомощных сейчас людей.       — Щиты пятого уровня наизготовку! — прокричала Риллани, и вслед за ней приказ повторили вдоль всего строя. — Не раскрывать! Беречь силы! Ждём до последнего, — почти обречённо добавила она и сама встала в позицию обороны.       Земля дрожала под ногами, на них с грохотом неслась огромная стена из земли и камней, вкупе с мощнейшим магическим зарядом. Сотник почувствовал, что у него дрожат колени. Инстинкт самосохранения вопил внутри, требуя бежать со всех ног, но бежать было некуда. Единственной надеждой выжить были щиты чародеев.       Когда ветер донес до них запах взрытой земли, и смертоносная стена была уже в каких-то пятидесяти шагах, прогремел долгожданный приказ:       — Щиты!       Над остатками северной армии замерцал зеленоватый прозрачный барьер, и через секунду в него врезалась невероятной силы волна. Кир от ужаса дышал через раз. За все пять лет боёв плечом к плечу с магами он не видел подобного. Чародеи, будто небесный свод на себе держали. Дрожащие от напряжения руки, вздутые вены на руках и шее, ноги, от давления уходящие в землю по щиколотки. Кое-где было видно, что щит тоньше и вот-вот рухнет.       Красивая до невозможности, даже в грязи, крови и доспехах, командир Риллани рядом с ним едва держалась — она потратила сегодня слишком много сил, да и с начала войны вряд ли много отдыхала. Кир вспомнил, как маги передавали друг другу энергию через прикосновение. Он не знал, сработает ли это с ним, но, видя, как иссякают силы чародейки, не мог не попробовать. Он осторожно приблизился и положил руку поверх ее кисти, плотно упирающейся в прозрачный мерцающий купол. Чародейка скосила на него глаза и испуганно покачала головой, знала, что бессознательно начнет тянуть из него силы, и это может кончиться плачевно. Он не отступил, вместо этого инстинктивно стал повторять за ней заклинание щита — и тут же задохнулся от ощущения, будто из него живьём вынимают душу. Кир собрал волю в кулак и коснулся купола второй рукой, продолжая твердить магические слова. Он не был даже на ничтожную йоту магом, не знал, как они все это делают, он хотел лишь одного — помочь. Боги оказались благосклонны. Щит над ними стал чуть стабильнее. Это не осталось без внимания. Командиры людей сориентировались быстро — в считанные секунды по всему периметру защитного купола выстроилась живая цепь, и заклинание с каждой секундой звучало все громче. Кто-то падал без сознания, и его место тут же занимали другие — образовалась единая сеть из людей и магов в синхронном порыве — выжить любой ценой.       Те несколько минут показались вечностью и вытянули почти все силы как из магов, так и из людей, но оно того стоило. Волна перекатилась через защитный купол и прошла дальше.       — Идиот! Куда ты полез? — напустилась Риллани на еле стоящего на ногах Кира. — Ты ведь мог погибнуть!       — Но не погиб же, — глупо улыбнулся сотник, все ещё не веря, что у них все получилось. — И ты не погибла… Значит не зря.       Риллани на миг опешила от его слов. Она всегда удивлялась, как легко иногда люди идут на безрассудные поступки, рискуя жизнью ради других. Наверное, это делает их короткую жизнь ярче, позволяет чувствовать, что они чего-то стоят.       — Это было глупо с твоей стороны и… — она оглянулась на строй своих подчинённых, понимая, что половина из них, да и она сама, могли не пережить эту атаку. Лицо ее смягчилось и Киру, одному из немногих, посчастливилось увидеть истинное лицо этой красивой женщины, спрятанное обычно за маской жёсткого военного командира. — Спасибо.       Однако не успели они выдохнуть, из авангарда донеслись испуганные крики:       — Возвращается!       — Да твою ж… — Риллани снова повысила голос, пресекая на корню не успевшую начаться панику. — Это только обратный импульс. Заклинание растратило свою силу. Люди, маги, все, кто ещё в силах, поднять щиты! Теперь только тряхнет, — добавила она уже тихо. — Боги милостивые, пусть так и будет.       Обратный импульс был в разы слабее, и принес с собой только мелкие камни и пыль. Маги из последних сил раскрыли щиты. Кто-то не устоял, и в куполе появились прорехи. Люди выставили свои щиты, но от увечий и переломов это уберегло не всех. Импульс покатился дальше к опустевшему полю боя, и люди устремили взгляды ему вслед.       Дракон смотрел на все сверху и отказывался верить своим глазам — едва ему показалось, что Дель, наконец, в безопасности, зеррова волна магии достигла своего края и покатилась обратно, ещё быстрее, чем разошлась вначале. Он сложил крылья и камнем полетел вниз. На скорости рухнул об землю, едва не переломав лапы, и обернулся кольцом вокруг своей маленькой невесты, крылья сложились над ними шатром. С нарастающим гулом волна обратного импульса катилась к ним со всех сторон, неся за собой град из камней и земли.       «Только бы кости выдержали», — подумал Ардерион и зажмурился в ожидании удара. Но его не последовало. Грохот постепенно затихал, а по перепончатым крыльям дробно тарахтели лишь мелкие камешки, не вызывая даже неудобства, и Ард рискнул поднять голову и осмотреться. Волна сошла на нет в каких-то десяти шагах от них, будто кто возвел невидимую стену, не позволяя ей двигаться дальше. Дракон перевел взгляд вниз, и сердце его ухнуло в бездну — малышка Делия сидела на земле, с интересом разглядывая чешуйчатую громаду, нависшую над ней. Ее глаза по-прежнему светились магией, по рукам из треснувшей кожи стекали струйки крови, пачкая белую жертвенную сорочку. Девочка протянула руку, и Ардерион опустил голову, ближе к ней. Он помнил предостережение Караис, но был верен себе, если заклинание не разрушилось этим чудовищным всплеском, и это прикосновение уничтожит их обоих, он был готов к этому. Лучше так, чем прожить столетия, не имея души.       Он сам коснулся носом ее маленькой холодной ладошки и… ничего не произошло. Делия устало прислонилась к его носу лбом и обмякла, теряя сознание. Ардерион быстро сбросил звериную ипостась, подхватил на руки ее почти невесомое тело и, раскрыв крылья, направился к северному лагерю. Даже с такого расстояния было видно, что они уцелели, успев сориентироваться. Едва он опустился на возвышение, к нему бросилась Караис.       — Она жива? Боги, скажи, что это так!       Но дракон предостерегающе зарычал, крепче прижимая к себе Дель.       Чародейка застыла на месте, бессильно уронив руки. Ее губы задрожали от страха и понимания, что дракон не доверяет ей. В любой момент он может раскрыть крылья и унести ее единственную дочь в Ваасханем, и она больше никогда не увидит свою девочку.       — Отдай ее, — осторожно приблизился Манхарей. — Ей нужна помощь.       Ардерион снова зарычал, не желая возвращать свое сокровище тем, кто смог отдать ее на заклание, как жертвенного ягненка.       — Пожалуйста, — залилась слезами Караис. — Моей вины и глупости не искупить, но прошу, верни ее мне. Умоляю.       — Ты же понимаешь, что так будет правильнее, — продолжал спокойно давить Манхарей. — Понимаешь, что нас ввели в заблуждение. Если она вырастет под твоей опекой, то будет видеть в тебе родителя, не мужа. И ты никак не сможешь это исправить. Верни ее матери. Клянусь, мы больше не допустим такой оплошности, и ты получишь ее по первому требованию, дай ей только вырасти.       Ардерион мог долго бороться с собой, обдумывая это решение, но девочка продолжала истекать кровью, и это вынудило его согласиться. Он отдал малышку в руки матери, и к ней тут же поспешили лекари.       — Спасибо, — сквозь слезы прошептала Караис. — Я в вечном долгу перед тобой.       Дракон все ещё сомневался в своем решении, и хотел было лететь прочь, но Делия вдруг захныкала, а после и зарыдала в голос, все так же оставаясь без сознания. Что бы Караис ни делала, не могла её успокоить. Тогда, повинуясь инстинкту, Ардерион подошёл ближе, и чародейка не стала отрицать очевидное — именно благодаря тому, что Ардерион закрыл ее собой, Делия почувствовала себя в безопасности и смогла, сломав схему заклинания, остановить поток камней, что непременно убил бы ее. Она просто передала малышку в его руки, и та сразу же затихла.       Позже Манхарею не без труда удалось уговорить Ардериона принять помощь лекарей, пока он баюкал на руках свою будущую супругу, тихо напевая ей простую колыбельную.       Делия вынырнула из воспоминаний и посмотрела на Ардериона совсем другими глазами. Ее мир, все, во что она верила, что составляло мозаику ее жизни, вдруг рассыпалось вдребезги, оставляя ноющую пустоту внутри. Она просто не знала, как на все это реагировать.       — Они врали. Все эти годы скрывали правду, и ради чего?       Он немало думал об этом, и теперь понимал ее родителей. Он и сам поступи бы так же.       — Ради того, чтобы ты смогла жить нормально, из любви к тебе. Не стоит их ненавидеть за это. Ферхалия действительно была очень сильной и влиятельной. Ей верили без вопросов, не вина твоих родителей, что она оказалась лживой сукой. И ее свита была не лучше. Они подчистили память почти всем очевидцам, других вынудили молчать. Соорудили повесть о героизме архимага и возвели ее в ранг святой. Потому что не могли допустить, чтобы все узнали правду о том, что лучшую из чародеек выпила до дна шестилетняя девочка. Они даже равнину Ханнатор восстановили, будто не было ничего. Ведь ты применила не то заклинание, что вложила в тебя Наима. Я в старых книгах искал хоть что-то подобное — не нашел и строчки. Видимо, что-то из древнейших, или ты сама его создала прямо на месте.       — Неужели весь совет с ней согласился? Их не так просто обмануть или задавить авторитетом.       — Я тоже задавался этим вопросом. С помощью кое-каких знакомых удалось выяснить, что были и те, кто воспротивился, ещё в день, когда Наима явила Совету свой план использовать так называемое «проклятое дитя». Это заклинание было под строжайшим запретом не одну сотню лет. Но Наима убедила большинство в том, что положение отчаянное, и «дитя» используют в крайнем случае. Несогласных быстро заткнули, обозвали отверженными и изгнали.       Сорванная печать забвения открыла Делии взгляд на те события, память понемногу возвращалась. Она вспомнила день, когда впервые ступила в зал Совета архимагов. Ее усадили на галёрке этого огромного амфитеатра и велели сидеть тихо. Взрослые внизу о чем-то громко спорили и злились, а потом красивую темноволосую женщину схватили за руки и поволокли силой вон из зала. Она вырывалась и кричала, так громко, что Делии даже стало страшно.       — Зеннара! Я вспомнила. Она была там, когда меня привели в зал Совета. Она пыталась остановить их, и ее вместе с ещё несколькими осудили прямо там. Боги, это же просто немыслимо! Мерзко! — захотелось вдруг отмыться от этого ощущения. Было противно чувствовать себя частью народа, который поступает настолько жестоко. И ведь она всю жизнь верила им, уважала Совет за их силу и мудрость.       — Это обычное дело для власть предержащих. Ради победы положат все, и свое, и чужое, а уж победителей никто судить не станет.       — И ты хочешь прекратить это? Как?       — Объединить наши народы. Я хочу, чтобы глупые сказки о противостоянии наших видов, наконец, забылись. Чтобы чародейки жили здесь, в Ваасханеме, под нашей защитой, и чтобы никто больше не мог втянуть их в глупые людские войны. Но для этого я должен быть на той стороне. Действовать необходимо с обоих «фронтов». Я, будучи чародеем, смогу вести диалог с Советом Архимагов, Тонесар начнет давить на Совет драконов, через деда попробуем надавить на Сенат. Только так мы сможем добиться хоть каких-то успехов.       Делия вдруг растеряла всю решимость бороться за крылья. Цель Ардериона была настолько благородной и важной, что ее собственная мечта показалась глупым капризом. Однако так же ясно было и то, что без сопротивления не обойдется. Чародейки не откажутся так просто от своих вековых устоев, и тогда потребуется грубая сила, которой у нее в этом теле нет. Решение будто бы лежало на поверхности, но как же сложно было его принять.       — Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. — Дель постаралась отодвинуть эти мысли до тех пор, пока эмоции ее не улягутся, и она сможет посмотреть на все это трезвым взглядом.       Она уютно устроилась в объятиях своего дракона и постаралась уснуть. Только сейчас она поняла, что самым безопасным местом в мире для неё всегда были объятия Ардериона. Выходит, что его она невольно вспоминала, сидя на коленях отца. И именно память о нем, пусть и скрытая заклинаниями, прогоняла ее кошмары.       Утреннее солнце ворвалось в распахнутые окна раньше, чем Дель успела выспаться, но она, на удивление, чувствовала себя превосходно, будто родилась заново. Она тихонько выскользнула из кровати и прокралась в ванную. У Ардериона она была ещё больше, чем в ее покоях. Вдобавок к большой круглой ванне, здесь была душевая кабина, очевидно, более удобная для дракона со всеми его шипами, рогами и хвостом, даже для крыльев места было бы достаточно, если не расправлять их во всю ширь. Туда Дель и направилась, желая освежиться перед новым днём. Она тихо напевала, натираясь ароматным мылом, как вдруг почувствовала нечто странное — кожа на правом бедре была не гладкой, как обычно, а шершавой и какой-то твердой. Опасаясь взглянуть, она ещё раз провела ладонью по ноге, чтобы убедиться, что ей не показалось, решилась опустить взгляд и так и замерла, не зная, что и думать. Вода стекала по телу, смывая душистую пену, и глаза чародейки с каждой секундой расширялись все больше — на внешней стороне бедра появилось пятно драконьей чешуи размером с ладонь. Делия поспешила ощупать левую ногу и нашла то же самое. Белые чешуйки с голубым отливом не покрывали ее собственную кожу, а росли из нее. Дель даже попробовала подцепить одну ногтем и тут же зашипела от боли — настоящие.       Едва дыша от восторга, Делия наскоро обернулась полотенцем и побежала обратно в спальню, чтобы сообщить Ардериону о своей победе в их противостоянии. Но слова застряли в горле, а сама она замерла посреди комнаты, потому что дракон уже проснулся и сидел на краю кровати, в недоумении снимая с розовой кожи на животе отпадающие одна за другой чешуйки.       — Ард, это как вообще?