— Ребят, за нами наблюдают.
Говоря откровенно, Нана была не до конца уверена, что за ними
именно следили. Чутье шептало, что рядом опасность, однако причиной мог быть, например, дикий зверь. Либо шиноби вроде тех, что были в лесу, которые всего лишь проходили мимо и вряд ли даже подозревали, что рядом есть кто-то ещё.
С другой стороны, призрачное чувство опасности было отличной возможностью прекратить стычку, заставив напарников отвлечься — и Нана ею воспользовалась.
— Сколько их? — сухо поинтересовался Какузу.
— Вряд ли много, но лучше бы вам не орать на весь лес.
Вдруг в кустах за спиной Наны что-то шевельнулось и зашуршало — будто кролик, учуявший зверя и испуганно рванувший прочь.
Команда тут же повернулась на звук.
Охотничьи рефлексы Наны сработали первыми — недолго думая, она рванула в погоню. Шиноби ли это или просто зверь? Да какая разница? Главное — поймать, а там будет ясно. Не понадобилось даже снимать повязку — чутья и скорости, благодаря чакре, сконцентрированной в ногах, оказалось достаточно, чтобы нагнать беглеца. Им оказался темноволосый мальчишка в очках — один из шиноби Камня, попавшихся им чуть ранее. И как только смелости хватило в одиночку последовать за Акацке?
А в одиночку ли?
— Техника связывающих волос!
Волосы Наны удлинились — и, подобно живой лозе, устремились к мальчишке. Он не успел даже сложить печати: зеленый кокон опутал паренька настолько крепко, что тот едва мог дышать. Нана самодовольно усмехнулась. Что-что, а ловить беглецов она умела — профессия обязывала.
Мальчишка вдруг судорожно вздохнул, в ужасе уставившись куда-то за спину Наны.
— Хорошая работа, Нана, — одобрительно заметил Какузу.
— В кои-то веки она оказалась шустрее тебя, да? — насмешливо ответил ему Хидан.
«Они будто и не спешили вовсе. Решили, что я и сама справлюсь?» — хмыкнула Нана.
Так-то оно так. При одном лишь взгляде на дрожащего от страха мальчишку становилось ясно — драться с ним все равно что избивать младенца. Он же мелкий совсем — скорее всего, только закончил Академию и отправился на одно из первых заданий. Даже простому чуунину, скорее всего, не ровня. Что уж говорить о нукенинах.
— Ну и влип же ты, парень, — хмуро заметила Нана. — Кто ты такой вообще? И что тут забыл?
Она скрестила руки, стараясь выглядеть не менее внушительно, чем Какузу и Хидан, стоявшие поодаль.
— Я… я… просто… — мальчишка был белее мела и едва выговаривал слова, — … я почувствовал чужую чакру и… мне стало интересно.
— Ага, как же… — Хидан сделал шаг вперед, угрожающе хватаясь за рукоять косы. На его губах играла легкая усмешка. — Небось дружков своих прикрывает. Развелось тут сенсоров, каждый второй чакру чует.
— Я не вру, — испуганно всхлипнув, он сжался в комок — настолько, насколько позволяли путы. — Команда не знает, где я.
— Тем хуже для тебя.
Хидан взмахнул косой — быстро и изящно, как будто то была шпага, а не металлическая махина весом в десяток килограмм. Нана на мгновение похолодела, испугавшись, что напарник решив не церемониться и убить мальчишку — и только затем поняла, что целился Хидан вовсе не в туловище. Ему это, в общем-то, и не было нужно. Для ритуала было достаточно пары капель крови — той самой крови, которая сейчас вытекала из пореза на щеке мальчишки.
Впрочем, а была ли разница? Коса в любом случае означала смертный приговор. И подписала этот приговор Нана.
От безысходности хотелось кричать.
Мальчик открыл глаза, в ужасе зажмуренные секундой ранее. В его взгляде ясно читалось удивление, смешанное с облегчением. Наверное, думает, что Хидан издевается, пытаясь его запугать — хотя куда уж больше?
Нана подавила тяжелый вздох. Только не снова. Хватит уже этих бессмысленных убийств. Какой в них смысл? За боссов мафии, должников и просто чьих-то обидчиков хотя бы деньги дают. А здесь что? Всего лишь неопытный мальчишка, не представляющий серьезной угрозы. Да даже, если проболтается: поверят ли ему вообще? Встретиться с Акацке и уйти живым — да где ж это видано?
В то время как труп может вызвать слишком много вопросов. Особенно, учитывая их местонахождение.
Нет, нельзя этого допустить. Мальчишка должен жить.
«В какой момент ты успела стать пацифисткой?», — ехидно поинтересовался тонкий голосок разума.
— Хидан, не стоит. У нас не так много времени.
— Я быстро.
— Не в этом дело. Если ты убьешь его, возникнут проблемы, — Нана старалась говорить спокойно, чувствуя, что ходит по тонкому льду. Все прошлые попытки избежать ненужных жертв приводили к обратному эффекту — она помнила это слишком хорошо, но от принципа не отступала.
— От крыс нужно избавляться. Да и вообще — Джашин-сама будет недоволен, если мой враг останется в живых, — за последнее время Нана слышала эту фразу столько раз, что от неё начинало тошнить.
Он говорил ещё что-то о боге — и Нана даже хотела было ему возразить, как вдруг почувствовала что-то неладное. Не тревогу. Жар. Поблизости как будто горел костер — вот только пламени не было видно. Зато отвратительно пахло чем-то паленым.
И тут до Наны дошло.
Неспроста мальчишка все это время молчал, уставившись в одну точку. Их с Хиданом перепалка была ему на руку, позволив выиграть время, чтобы извернуться и достать из кармана зажигалку. Или спички? Суть не в этом. Важно лишь то, что её волосы горели — и с каждым мгновением это становилось всё более и более очевидным.
Дальше всё происходило, будто в замедленной съемке. Нана ослабила хватку, стараясь как можно скорее деактивировать технику — и это вновь сыграло пленнику на руку, дав возможность сложить печати.
Хидан замахнулся косой, но тоже не успел ничего сделать — прогремел взрыв.
«Это были не спички», — промелькнуло в голове Наны. Она попыталась защититься, отскочив как можно дальше и одновременно используя остатки волос в качестве щита, но те сгорели почти мгновенно, поглотив большую часть пламени.
Приземлившись, Нана осмотрелась. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере обошлось без сильных повреждений — как все-таки хорошо иметь неплохую реакцию хотя бы иногда. Но зато руки, плечи и часть ног нещадно жгло — именно им досталось больше всего во время перегруппировки. Боль была такой силы, что хотелось немедленно нырнуть в прорубь и не вылазить оттуда ближайшие часа два. Кое-где уже появлялись первые волдыри. Ожоги второй степени? И правда повезло — могло быть гораздо хуже.
Одежду удалось спасти частично — больше всего пострадали перчатки и налокотники, от которых остались лишь пепел и лоскуты обожженной ткани. Сандалии тоже не помешало бы заменить, но они вполне могут потерпеть до ближайшего города.
То ли дело волосы…
Нана задумчиво провела по ним рукой. От былой длины почти до колен не осталось и следа — сейчас волосы едва достигали плеч. А, если остричь поврежденную часть, то, наверное, и вовсе останется сантиметров десять плюс-минус.
Она мрачно хохотнула. Волос жаль не было — отрастут даже быстрее, чем следует. Нет, смешно было от осознания, что с короткой стрижкой её оставил какой-то глупый мальчишка. Да он же, черт побери, всего лишь генин! Кто бы мог подумать, что этот нытик на такое способен? Далеко пойдет. Если, конечно, хватит мозгов, чтобы сбежать и как следует спрятаться…
Земля в тени дерева казалась заманчиво-прохладной — и, недолго думая, Нана поковыляла туда, стараясь игнорировать стянутую и крайне неприятно ноющую кожу. Пожалуй, стоит немного подлечиться. Давненько с ней такого не было… молодец, пацан, ничего не скажешь. Жаль, не повезло попасться на пути Акацке.
Прежде, чем снять повязку, Нана осмотрелась. Хидан лежал в траве неподалеку. Даже издалека становилось ясно, что его ожоги куда более серьезные — от плаща почти ничего не осталось, а сам он выглядел, мягко говоря, неважно. Молчал, не шевелился и, кажется, даже не открывал глаза.
На мгновенье Нану прошиб холодный пот: неужели мертв? Только потом она вспомнила, что тот вообще-то бессмертный. А, значит, жить будет.
Какузу видно не было — наверное, отправился в погоню.
Внутри Наны вдруг что-то сжалось. Хидану, наверное, очень больно. Если даже её обожженные и покрасневшие руки и ноги так сильно ноют, то каково же ему с покрывшейся множеством волдырей (а где-то — и почерневшей) кожей?
Медленно, словно в тумане, она поднялась и направилась к Хидану. Умиротворяющая тишина казалась невыносимой — так же, как и его безжизненное тело, одиноко лежавшее в траве.
Опустившись рядом на колени, Нана сняла повязку, активировав Кибунган. Её ожоги могут и подождать. Ничего страшного не случится, если она немного ускорит природную регенерацию и исцелит наиболее серьезные ожоги. Хидан совершенно точно жив, а его раны не смертельны — по крайней мере, уж точно не для него, а, значит, все будет в порядке и много чакры не отнимет.
С такими мыслями Нана принялась за дело.
Очень скоро Хидан зашевелился. Открыв глаза, он удивленно (и даже более — ошарашенно) смотрел на Нану.
— Ты зачем меня лечишь? Забыла, что я бессмертный?
Та, видя, что напарник пришел в себя, с облегчением улыбнулась — искренне и слегка неловко:
— Решила ускорить процесс. Время — деньги.
— Говоришь прям как Какузу, — усмехнулся Хидан. — Кстати, тебе идёт.
Он качнул головой, давая понять, что речь шла о волосах.
— Спасибо, давно пора было это сделать. Хотя бы сохнуть будут быстрее. Время, как я уже сказала, деньги, — она криво улыбнулась.
— Ты сейчас серьезно?
— Конечно нет.
Исцелить себя оказалось не менее просто. Пара минут — и от красных пятен не осталось и следа, а вместе с ними ушла и боль.
Вдруг в висках неприятно заныло. Нана поморщилась и прикрыла глаза, стараясь расслабиться. Что, неужели уже предел? Так быстро? Или... дело в другом?
«Как будто не знаешь», — голосок разума сегодня был на удивление разговорчив.
— Где Какузу, кстати? — сидеть в тишине было слишком уныло.
— Пытается поймать мальчишку, — Хидан пожал плечами, — он с самого начала предполагал, что дело кончится именно так.
— Так — это как? — Нана нахмурилась.
— Какузу был уверен, что ты дашь слабину и не захочешь никого убивать. Разве что тебе заплатят… но он скорее вскроется, чем даст кому-то хоть рё за то, что вполне может сделать и сам.
— Предусмотрительно.
Ладони сами собой сжались в кулаки. Даст слабину? Почему это так обидно звучит?
«Потому что правда», — подсказывал разум.
Но разве отстаивать определенные принципы, соблюдать «кодекс чести», если хотите — это то же, что и быть слабой? Разве жестокость — признак силы? Чем плоха доброта?
Чем больше Нана думала об этом, тем больше осознавала, что ни черта не понимает ни в этой жизни, ни в самой себе. Но, может, дело и не в ней?
Может, дело в тех, кто находится рядом?
Она задумчиво посмотрела на Хидана. Тот сидел рядом, задумчиво перебирая бусины медальона. Было слегка странно видеть его таким безмятежно расслабленным вне молитв и сна.
Они слишком разные — это факт. Пора перестать цепляться за прошлое — это тоже факт. Вот только как, если все лучшее осталось там?
«Соберись, ты же чертова шиноби. Ты, черт побери, наемница. Так что с тобой не так?» — ногти впились в кожу ещё сильнее, хотя казалось, что больше уже некуда.
Как жаль, что нельзя вернуться в прошлое — и никогда не появляться в том городе, с которого все началось. Без этих двоих жизнь была гораздо спокойнее.
Впрочем, наверное, и скучнее тоже. Ведь, если подумать, когда в последний раз Нана путешествовала вместе с кем-то? Разве что тогда, когда они с Макото покинули деревню — да и то продлилось это не слишком долго…
От воспоминаний о семье и Югакуре мгновенно стало тоскливо.
— Нельзя, — Нана прикусила губу, заставляя себя отвлечься на боль, —
обещала же больше не думать об этом.
— Ты в порядке? — поинтересовался Хидан, заметив состояние напарницы.
— Да, просто немного устала, — она по привычке попыталась поправить волосы и осеклась, вспомнив, что те стали значительно короче. — Кстати… поможешь с волосами? Надо отрезать обожженную часть.
— Да ты такими темпами совсем без волос останешься, — оценив масштабы работы, Хидан тихо присвистнул. — Парикмахер из меня так себе.
— Плевать. Просто убери все лишнее. За пару дней отрастут.
— Пару дней?!
— Только не говори, что думал, будто я с такой длиной по своей воле хожу? — Нана едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Если бы ей платили каждый раз, когда кто-то спрашивает, удобно ли ей с волосами до колен, или хотя бы за каждый косой взгляд, глядишь, и работать бы не пришлось.
— А по чьей ещё?
— Я же Цукимичи. Это у нас семейное. Из-за клановых техник или чего-то ещё — не знаю, но длинноволосых всегда было много. Особенно в главной ветви.
Чем больше Нана говорила о клане, тем сильнее ей становилось не по себе. Почему-то она вечно забывала, что осталась одна. Ну, или почти одна…
Может, её разуму попросту было легче думать, что Цукимичи продолжают жить в Югакуре и что ничего не случилось, чем поверить, что Нана осталась одна? И что прямо сейчас она мирно говорила с тем, кого должна ненавидеть всеми фибрами души.
Да, думать, что в родной деревне её все ещё кто-то ждёт, было определенно легче.
«Например, Риса и Шизуко-сенсей?», — поинтересовался голосок разума.
Нана не знала, что и ответить. Шизуко, наверное, продолжает работать учителем в какой-нибудь школе — в конце концов, это у неё всегда отлично получалось. А Риса… она, скорее всего, работает где-нибудь в больнице, помогая клану. Ждут ли они её? Это уже другой вопрос. Может, ждут, а, может, уверены, что они с братом давно мертвы. А, может, даже знают, что Нана стала преступницей — и тогда дорога в Югакуре ей точно закрыта...
Вдруг Нана задумалась. Интересно, как сейчас выглядит Риса? Насколько сильно она изменилась? Говорят, в тихом омуте черти водятся — так, может, и Риса в корне изменила образ? Покрасила свои белоснежные волосы в синий, сменила скромное зеленое кимоно на короткую юбку и кожанку? Начала носить линзы вместо очков или даже решилась на операцию?
Да ну, глупость какая. Она же робкая тихоня, это совсем не в её стиле.
«Ещё три года назад ты и предположить не могла, что станешь наемным убийцей», — напомнил голос.
И то верно. Всего каких-то три года назад всё было иначе. Всё было хорошо.
— Эй, — тихо проговорил Хидан, — да на тебе лица нет. Ты точно в порядке?
Нана подняла глаза. На мгновенье ей показалось, что перед ней сидит тот самый Хидан-подросток и бывший одноклассник, верхом шалостей которого было устроить драку, забраться на крышу Академии или бросить самодельную бомбу в школьный туалет.
Но иллюзия исчезла, едва появившись.
— Точно, не беспокойся.
— Как скажешь, — вытащив кунай из поясной сумки, Хидан принялся за работу.
Он срезал обожженные волосы медленно и с несвойственной ему осторожностью. Нана то и дело нервно вздрагивала, чувствуя холодок лезвия сзади у шеи. Интересно, ощущали ли её жертвы нечто похожее?
Впрочем, вряд ли. Нана никогда не была столь аккуратной. И уж точно не прикасалась к ним с такой нежностью…
Да о чем она думает вообще? Какая, к черту, нежность?
Но по тем участкам кожи, которых секундами раньше касались теплые пальцы Хидана, продолжали настойчиво бегать мурашки. Чтобы отбросить лишние мысли, Нана зажмурилась так сильно, что перед глазами забегали крохотные мушки.
Наконец стрижка закончилась.
— Спа… — не дав сказать и слова, Хидан обнял Нану сзади, уткнувшись носом в плечо, — Какого хрена?
Тело среагировало на нарушение личных границ быстрее мозга: Нана резко запрокинула голову, затылком ударив Хидана в лицо. От боли тот громко выругался, но сделать что-либо ещё не успел. Нана, воспользовавшись секундным замешательством, повалила его на землю, и схватила за шею. Хидан был готов поклясться, что на мгновенье в её взгляде промелькнуло что-то непривычно жестокое. Вероятно, именно так охотники и смотрят на жертву перед тем, как нанести смертельный удар.
Но яростный огонёк исчез, едва появившись — и перед ним (а, вернее, на нём) снова сидела та сдержанная и чаще смотрящая куда-то сквозь, чем на него, Нана.
— Прости, привычка. Наемники с плохой реакцией живут весело, но недолго, — она разжала хватку и выпрямилась. — Будешь знать, как девушек без спроса лапать.
Хидан потер разбитый нос и усмехнулся:
— Прям как в старые-добрые времена.
Нана хмыкнула. И правда.
***
Наконец Какузу вернулся. Мальчишку он все же поймал: тот успел вернуться к товарищам, а потому одним махом удалось уничтожить всю стаю крыс.
Нана закусила губу, стараясь не подавать вида, что новость её как-то расстроила. Что ж... ещё четыре могилы на кладбище жертв её доброты. Хорошо, что мстительных призраков не существует.
Вспомнив недавний сон, Нана поежилась. Ладно, может и существуют. В её сновидениях так точно, что, наверное, даже хуже. Будь они в жизни — с этим ещё можно было бы что-то поделать, а что сделать с кошмарными снами? Разве что напиваться всякий раз перед отходом ко сну, чтобы спать, без каких-либо видений в принципе.
Быстро обсудив план действий и маршрут, они вновь выдвинулись в путь. К радости Наны, следующей их остановкой должна быть Страна камня — небольшое поселение, состоявшее из нескольких деревень. Значит, ближайшую ночь они будут ночевать с комфортом, а помыться можно будет не в холодной реке, а под горячим душем. Красота!
— У Страны камня есть собственная Скрытая деревня, так что будьте осторожнее, — напомнил Какузу. — Особенно это касается Хидана.
— Да понял я уже. Язычников не трогать, храмы не разрушать.
Нана с сомнением посмотрела на напарника. Фанатик в стране, где большая часть населения крайне религиозна (и верит, конечно, отнюдь не в Джашина)? Нет, эта авантюра попросту не могла кончиться хорошо. Но спать в теплой комнате на мягком футоне однозначно было приятнее, чем на земле под открытым небом. А Хидана и связать можно. Вряд ли Какузу станет возражать.
Представив напарника связанным, Нана не смогла сдержать смешок.
— Чего смеешься? Думаешь, не выдержу? Джашин-сама и не такие испытания мне посылал. Одно из них, кстати, как раз стоит рядом с тобой, — Хидан выразительно глянул на Какузу.
Тот нахмурился.
— Если не заткнешься, я отрежу тебе язык. Заодно и проповеди читать не сможешь.
— Нет, ну это уже кощунство.
***
Страна камня находилась в горах, на самой высокой из которых жила правящая семья. Остальные горы занимали деревни, добраться до которых оказалось непростой задачей. Когда команда наконец взобралась на гору, попав в ближнюю из деревень, уже совсем стемнело. Охраны, судя по всему, не было: видать, местные жители считали, что долгий подъем, полный опасных и запутанных мест, уже сам по себе был отличной защитой от врагов. А заодно и испытанием для туристов, заставляющим тех задуматься — оно им вообще надо?
Домов в деревне было несколько десятков: все они были невысокими, в основном двух- или трехэтажными. Поодаль возвышалось высокое здание бурого цвета — вероятно, местный храм.
— Если бы знал, что подниматься так долго, остался бы внизу, — устало вздохнул Хидан. От его прежней бодрости не осталось и следа.
— Зато спать будем под крышей, — ответил Какузу. Он, кажется, даже не запыхался.
Нана на ноющих и слегка дрожащих ногах молча следовала за напарниками. Может, ещё разок переночевать в лесу и правда было бы лучше?
Она попыталась представить карту. По всем прикидкам выходило, что сейчас они находились где-то на юго-востоке Страны земли. Из крупных стран южнее всего была Страна песка, восточнее — Страна огня.
То есть до убежища Орочимару осталась пара дней пути. Что ж, это оказалось ближе, чем она ожидала. Осталось пройти Амегакуре — мрачное селение, где вечно пасмурно и идет дождь. Нана была там всего раз — и впечатлений хватило на жизнь вперед. И как там люди живут? Годами жить, не видя солнца... от одной только мысли хочется вскрыться или переехать.
Сердце беспокойно забилось. Вот уже несколько лет она обходила Страну травы стороной, не заходя не то что на территорию Страны дождя, а даже на восток Стран песка и земли. Слишком уж боялась оказаться обнаруженной и быть возвращенной обратно или попросту убитой. А сейчас они добровольно идут в змеиную пасть.
Жив ли Макото спустя столько времени? И в убежище ли он вообще? Нана не знала. Но именно оно было единственной зацепкой и надеждой отыскать брата. Может, ещё не поздно все изменить… быть может, она все же не единственная, кому удалось сбежать?
Память вновь перенесла её в день побега.
***
Решение разделиться вряд ли можно было назвать удачным. Согласно плану, Аме должна была атаковать охранников первой, оставив Нану ждать в засаде. Уже тогда это казалось чем-то самоубийственным. Как одна хрупкая и болезненная девушка справится с десятком гораздо более крепких и сильных шиноби? Но Аме была настойчива, в то время как Нана… до сих пор стыдно признавать, но ей было страшно. Инстинкт самосохранения неумолимо брал верх: хотелось забиться в темный угол каморки, где они прятались, и сидеть, боясь даже дышать. Ещё никогда Нане не хотелось жить настолько сильно. Умирать было рано, слишком рано. Поэтому она упрямо закрывала глаза на упреки совести и здравого смысла, не споря с Аме, обещавшей, что у них обязательно все получится и что её способность управлять кровью гораздо сильнее, чем кажется. Всего-то надо собрать толпу побольше, прикончить одним ударом — и путь к свободе открыт.
Уверенность подруги обнадеживала, а потому Нана смиренно ждала сигнала, прячась за полуразрушенной стеной. Пробраться туда было несложно: Аме бросила дымовую бомбу и криком привлекла к себе внимание, так что Нана осталась незамеченной.
Оставалось ждать, пока Аме разберется с большей частью толпы, чтобы Нана могла зачистить оставшихся в живых свидетелей. Мысли о том, что очень скоро ей придется кого-то убить, пугали и заставляли сжимать рукоять куная до белых костяшек. Только бы хватило силы воли…
Хоть она и шиноби, каким-то чудом сумевшая сдать экзамен на чуунина, убивать ей пока не приходилось. Даже на той единственной их миссии ранга А, «грязную» работу за команду выполнила Шизуко-сенсей. А теперь Нане предстоит сделать все самой.
Она почувствовала, как дрожит — не то от холода, не то от страха.
Тем временем, людей в комнате становилось всё больше, но Аме и не думала сдаваться. Каждое полученное ранение, казалось, делало её лишь сильнее, увеличивая количество и размер кровавых щупалец.
Погрузившись в мысли и потому слегка в прострации наблюдая за битвой, Нана не сразу обратила внимание на тревожное чувство, вызванное чутьем Кибунгана. Конечно, при таких обстоятельствах было очень просто перепутать его с обычным возбуждением, возникающим во время битвы и вызванным адреналином Лишь тогда, когда виски начало неприятно ломить, Нана поняла, что что-то не так.
Щупалец, тем временем, стало ещё больше — теперь они больше походили на непробиваемый алый кокон, который ранил каждого, кто подходил слишком близко. Радиус атак стал значительно меньше, но взаимен увеличилась мощь.
Нану окатило ледяной волной ужаса. Аме уже на пределе. Осознав это, она пуще прежнего сжала в руках кунай и напряглась, всем телом готовясь броситься на подмогу. Но прежде, чем Нана успела что-либо предпринять, Аме заговорила:
— Что ж, кажется, это все, — голос девушки был холодным и безжизненным, будто она не испытывала ни боли, ни даже эмоций. Это благодаря её технике? Вот только надолго ли её хватит?
Нана нервно кусала губы, наблюдая за каждым движением Аме. Нужно срочно ей помочь!
Но так и не смогла заставить себя хотя бы пошевелиться.
Нет, нельзя попусту геройствовать. Надо ждать сигнала. Аме знает, что делает. Ведь знает же?
— Не трусить! По команде нападаем все вместе! — крикнул высокий темноволосый мужчина в маске. Судя по всему, именно он был капитаном отряда.
Дальше все происходило, словно в замедленной съемке. Шиноби все вместе бросились в, очевидно, самоубийственную атаку, нападая со всех сторон и пытаясь пробить кровавый щит Аме. Она, в свою очередь, в этот раз защищаться не стала — и, быстро сложив несколько неизвестных Нане печатей, закричала:
— Техника Алых шипов!
В следующее мгновение Аме вновь окутал кроваво-красный кокон — и тут же распался на множество острых и очень длинных шипов. Будто дикобраз, выпустивший иглы — только с гораздо большим радиусом и уроном. Нане оставалось лишь радоваться, что для убежища она выбрала самый дальний угол зала. Иначе серьезных ранений было бы не избежать. А так отделалась лишь парой царапин и испугом.
Медленно и осторожно Нана выглянула из-за стены, стараясь не пораниться. Повсюду лежали обезображенные тела. Больше всех, конечно, досталось тем, кто стоял в первых рядах — те скончались почти мгновенно от множественных сквозных ранений. Шиноби у стен «повезло» больше — их ранения были не настолько серьезными. Они стонали от боли, стараясь лишний раз не двигаться.
— Пора, — выдохнула Аме и рухнула на пол, будто марионетка, которой махом обрезали все нити.
Проигнорировав сигнал, Нана бросилась к подруге, желая как можно скорее залечить раны, коих было очень много. Мертвенно-бледный вид Аме вызывал мурашки по коже. Похоже, все ещё хуже, чем казалось. Но ничего, бывало и хуже…
«Ложь, настолько серьезных ран ты ещё не лечила», — напомнил о себе голосок здравого смысла и был успешно проигнорирован.
Нана уже начала снимать повязку, когда Аме вдруг пошевелилась и приоткрыла глаза — серые, точно потерявшие всякий цвет.
— Не надо… не трать силы, — каждое слово давалось ей с трудом, но она продолжала говорить, зная, что если закроет глаза, то уже не проснется. — Убей их всех, пока не подняли тревогу…
Сильно закашлявшись, Аме перевернулась на бок и попыталась приподняться, опираясь на локоть. Тщетно — кашель от этого лишь усилился, а по подбородку потекли алые струйки крови.
Очень плохой знак.
— Скорее.
Нана, до этого находившаяся в неком странном оцепенении, пошевелилась. Медленно. Дернула пальцами, повела плечом — и, наконец, моргнула. Кажется, в такие моменты принято кричать или хотя бы плакать?
Однако у Наны не получалось.
Все, что она могла — это сидеть и чувствовать, как все тело от макушки до кончиков пальцев бьет мелкой дрожью. В голове словно образовался вакуум. Ни одной связной мысли — и только лишь бесконечно повторяющееся «почему?».
На пятидесятом «почему?» прострация сменилась плавно нарастающей яростью. А ещё спустя десяток Нана подняла выскользнувший из ладони кунай и поднялась. Не понадобилось даже высвобождать Кибунган — на то, жив противник или нет, ей было плевать. Ярость, обида и боль рвались наружу — и Нана не собиралась их сдерживать. Сегодня каждый здесь получит по заслугам.
Рассудок вернулся к ней уже сильно позже. Был ранний вечер и Нана брела по какой-то еле заметной лесной дороге, сама не зная, куда. Как долго она идет? Как ей удалось выбраться? Преследуют ли её? Нана не знала, а память упорно отвечала пустотой на каждый вопрос.
Ясно было одно: жива. Благодаря Аме — жива. Было ли это её намеренной жертвой или в какой-то момент все пошло не по плану? Ещё один вопрос, оставшийся без ответа.
Было ясно лишь одно: сдаваться и трусить больше нельзя. Нужно выжить — все равно как. Слишком большая цена была уплачена за её жизнь.
В груди вдруг стало невыносимо больно, отчего на глаза навернулись слезы — и Нана не стала сдерживаться. Может, если выплакать боль, станет легче?
Тогда Нана ещё не знала, что легче не станет — ни через день, ни через месяц, ни даже спустя год. Горечь, конечно, смягчится, но никогда не забудется. Остается лишь смириться и научиться с ней жить.
***
Поглощенная мрачными воспоминаниями, Нана не заметила, как они пришли к какому-то трехэтажному, построенному в традиционном стиле, зданию. Над входом красовалась большая цветастая вывеска.
— Гостиница «В гостях у дядюшки»? Какое оригинальное название, — саркастично заметил Хидан.
— Хватит ныть, критик недоделанный. Такое чувство, что тебе здесь вообще ничего не нравится, — отвечал ему Какузу.
— Ещё бы оно мне нравилось… да тут буквально все пахнет этими сраными язычниками!
— Это называется благовониями.
— Хуевониями это называется, — Хидан закатил глаза. — О, Джашин-сама, помоги мне…
Нана принюхалась. Пахло и впрямь не очень. Какой-то тяжелый и очень пряный запах, от такого очень скоро начинает болеть голова. И как они тут живут?
Захотелось курить. Сигаретный дым — и тот приятнее будет.
Внутри гостиница оказалась вполне обычной: на первом этаже располагался бар-ресторан, где можно было перекусить, а на втором и третьем — номера, большая часть из которых была занята.
— Вам повезло, приди вы завтра — номеров бы, скорее всего, уже не осталось. Летний фестиваль, как никак, — весело болтал хозяин гостиницы, приятный темноволосый мужчина лет сорока, записывая имена в толстом журнале. — Вам два номера?
— Один, — сухо ответил Какузу.
— Один? Но вас трое… и с вами девушка.
— И что?
— Разнополых туристов мы селим в разные номера. Вместе — нельзя, если только вы не женаты, — он окинул Нану оценивающим взглядом, на что та отреагировала ответным взглядом, значившим «боже упаси быть замужем за кем-то из них».
Какузу вздохнул, достал из-под полы плаща пару купюр и положил их на стойку:
— А если подумать?
«Дядюшка» задумчиво посмотрел на купюры и, немного подумав, взял и спрятал в потаенный карман хаори:
— Я подумал.
— И?
— Нет. Взятки, кстати, тоже запрещены, но сделаю вид, что я этого не видел, — и непринужденно улыбнулся.
Каков хитрец!
— Да ладно, правила есть правила. Переночуете вместе, ничего страшного, — Нана пожала плечами, стараясь выглядеть как можно менее ехидно. — Куда я от вас двоих денусь?
Какузу смерил её хмурым взглядом, словно пытаясь понять, можно ли ей верить. Ответ, очевидно, был отрицательным. Однако желание заселиться без лишнего шума взяло верх:
— Ладно. Но деньги пусть отдаст.
— Какие ещё деньги? — удивился хозяин гостиницы. — Те, которыми вы оплатили штраф за попытку дать взятку?
Нана заметила, как Какузу сжал кулаки, пытаясь держать себя в руках. Ещё бы — второй раз за неделю деньги из-под носа увели. И, быть может, это даже не предел…
Она едва заметно улыбнулась, переместив взгляд на кейсы у его ног, хранившие неприлично большую сумму денег. Если удастся сбежать вместе с ними, забот резко станет меньше. Можно купить билет и уехать куда-нибудь очень далеко, обзавестись, наконец, жильем и даже изменить личность.
Нана мечтательно улыбнулась. Звучит неплохо. Осталось придумать, как, черт возьми, это провернуть? И времени остается все меньше…
— Понимаю ваше недоверие, — сказала Нана как бы между прочим уже по пути к номерам, — но я честный человек и не собираюсь сбегать. У нас друг перед другом обязательства, как никак. Вы помогаете мне, а я — вам.
— Наемница — и честный человек? Ну-ну, — саркастично ответил Какузу. — Я таких как ты за свою жизнь уже столько перебил…
— Охотно верю, — Нана изо всех сил старалась выглядеть доброжелательной, хоть от последней фразы ей и стало не по себе. — Лишняя причина, почему я не стала бы рисковать. Слишком жить хочется.
Их взгляды вновь пересеклись. Нана была готова поспорить, что в этот момент за маской Какузу прятал улыбку.
Но что именно она значила — был уже совершенно другой вопрос…
