Восставшая из пепла

      Кицунэ не знала для чего она вызвалась собирать хворост, ведь когда она нагнулась в очередной раз за поломанной веткой, все те ветви, что были у неё в руках, покачнулись и свалились на землю. Раздражение волной стало прокатывать по телу, и дабы не сорваться, девушка сжала руки в кулаки и замерла на месте, пытаясь досчитать до десяти. Непонятные эмоции вновь стали завладевать ею, и ей это совершенно не нравилось. В последнее время она чувствовала импульсы злости, и даже такая мелочь, как эти ветки, могли вывести её из себя. Для шиноби это было неприемлемо.       — Главное, спокойно дышать, — прошептала Кицунэ, сделав глубокий вздох.       Она наклонилась к земле и стала собирать все те ветки, которые выпали из её рук, и, собрав их, направилась обратно в лагерь. Но на полпути Кицунэ зацепилась ногой за торчащий из земли корень и, потеряв равновесие, полетела на кучу опавших листьев вперемешку с сырой землёй. Приземление было не из мягких, и девушка оцарапала кожу рук об острые ветви, пуская красную кровь. Новое раздражение волной захлестнуло тело, и Кицунэ, стиснув зубы, от злости прорычала, пытаясь сдержать в себе гнев.       Хотелось бить по земле и кричать подобно маленькому ребёнку от этой глупой ситуации, но она пыталась держать себя в руках. Она не могла поверить в то, что запнулась об какой-то корень дерева, потеряв бдительность и всю выносливость. Как так могло получиться, что она бездыханным телом свалилась сверху на собранные ветви, а не удержалась на ногах? Всё это было непонятно, и ещё больше раздражало её.       — Ночь обещает быть отвратительной, — буркнула девушка.       Руки были покрыты грязью, и, опустив голову и взглянув на одежду, Кицунэ заметила, что все серые щитки были теперь покрыты грязными разводами. Некоторые гнилые листья прилипли к экипировке, и, рыча от недовольства, девушка стала стряхивать с себя всю прилипшую грязь. Оцарапанные ладони жгло от попавшей в раны грязи, но Кицунэ не обращала на это внимание, продолжая пытаться привести себя в нормальный вид.       Всю грязь не удалось стряхнуть с себя и тёмные разводы остались на одежде. Понимая, что от этого не избавиться, Кицунэ вновь взяла в руки ветки и уже более внимательно продолжала свой путь. Девушка специально поднимала ноги выше, чтобы ни за что не зацепиться и снова не упасть, а также ступала несколько медленнее.       Она не подозревала, что ушла так далеко от места их лагеря, и удивилась тому, что так долго блуждала по лесу. Кицунэ уже подумала, что она сумела заблудиться, когда спустя несколько минут сумела выйти на поляну, по центру которой уже горел костёр. Завидев огонь, и стопку веток рядом с ним, девушка ощутила прилив нового раздражения, и с нескрываемой злостью взглянула на Какаши, который, заметив выбравшуюся девушку из кустов, приподнял свою пепельную бровь.       — Ты что, встретила кого-то в лесу?       — С чего ты решил? — буркнула девушка, нахмурившись.       — Ты выглядишь так, будто с кем-то дралась и проиграла в битве.       Опустив голову вниз, Кицунэ вновь осмотрела свой внешний вид, а затем заметила на концах своих рыжих волос спутанные листья с каким-то мхом. Пытаясь не заскрипеть зубами от злости, она кинула ветки к костру и стала распутывать свои волосы, бурча себе под нос, что на миссиях их стоило бы завязывать в хвост. Какаши смотрел на это с некоторой усмешкой, забавляясь тем, как девушку легко было вывести из себя. Ему всё это казалось забавным, ведь он не знал, насколько это всё было опасно.       — Смысл меня было посылать за ветками, если ты сам всё собрал и разжёг костёр? — недовольно спросила Кицунэ, распутав волосы.       — Ну, во-первых, ты сама вызвалась пойти в лес за ветками. Во-вторых, тебя не было полчаса, и я решил, что будет быстрее, если я сам этим займусь.       — Меня не было пару минут, — удивилась девушка.       — Тебя не было гораздо больше, — протянул мужчина, присаживаясь у костра.       Кицунэ нахмурилась, пытаясь прикинуть в голове, могло ли пройти так много времени, а затем, отмахнувшись от этого, подошла к костру и села рядом с Какаши. Пытаясь выглядеть не бесполезной, она подобрала несколько веточек, которые сама же принесла, и, разломав их, кинула в костёр. Пока она всё это проделывала, она ощущала на себе пристальный взгляд капитана, который не скрывал того, что смотрел на неё.       — Так что же произошло в лесу? — поинтересовался Хатаке.       Вспомнив то, как позорно она свалилась в кучу грязи, Кицунэ напряглась всем телом, подняв на Какаши тяжёлый взгляд. Один его глаз был, как всегда, закрыт, и он с интересом смотрел на неё открытым, ожидая ответа. В голове у Кицунэ пронеслось множество различных вариантов, начиная от того, что она сражалась с белками до того, что на неё могли напасть настоящие вражеские шиноби. Но, понимая, что от её ответов интерес только возрастёт, Кицунэ выдохнула и отвернулась от Хатаке.       — Ничего такого, — уклончиво ответила она.       — Но ты вся в грязи.       — Ну и что, — протянула она, прикрывая глаза. — Хатаке, не беси. И так настроение отвратительное.       — Хатаке… — в ответ пробормотал Какаши, будто смакуя фамилию, а точнее то, как именно произнесла её Кицунэ.       Дабы не нарваться на очередной поток вопросов, Кицунэ полезла в свою набедренную сумку и вытащила оттуда кожаный мешочек. Девушка потянула за верёвки и развязала его, а затем высыпала на ладонь энергетические шарики. Завидев еду, её желудок сжался и забурчал, и под пристальный взгляд своего капитана Кицунэ закинула в рот сразу два шарика, начав усердно их пережёвывать.       — Будешь? — спросила девушка, протянув шарики Какаши.       Какаши молча взял протянутую еду, но не стал снимать маску и закидывать в рот. Кицунэ взглянула на это, ожидая того, что Какаши наконец-то покажет своё лицо, но этого не произошло, и тогда девушка отвернулась обратно. Энергетические шарики были не самой лучшей едой, но, пожалуй, единственной, которую они могли брать на миссии. Они были довольно сытными и занимали мало места, что было удобно в походах. Но Кицунэ не любила этот горький привкус, который оставался на языке даже после того, когда все шарики были съедены.       — Они такие противные, — пробормотала девушка, закинув ещё один шарик в рот.       — Но сытные, — хмыкнул в ответ Какаши.       — Они не сравнятся с обычной едой. Я бы не отказалась сейчас от онигири или рамэна.       — Мечтать не вредно, — произнёс Хатаке, слегка улыбнувшись через маску.       Энергетический шарик всё ещё оставался у него в руке, и Кицунэ задумалась о том, что он просто не хотел приступать к трапезе в её присутствии. Она не знала, долго ли он будет сидеть так и ждать удобного случая, чтобы незаметно стянуть маску, но Кицунэ не хотела давать ему шанс и отворачиваться от него. Ей было любопытно что скрывается за этой тканевой маской, ведь она могла видеть через неё некоторые очертания, и его лицо казалось совершенно нормальным.       — Ты не будешь есть? — спросила Кицунэ, посмотрев на его руку, в которой он продолжал держать энергетический шарик.       — Чуть позже, — ответил он.       Будто на зло его словам, его желудок издал протяжный вой, и Кицунэ, услышав его, не смогла сдержать смех. Она заливисто засмеялась, схватившись за живот, и согнулась пополам, продолжая слушать симфонию желудка капитана. Какаши же, завидев столь бурную реакцию, слегка растерялся, но ничего не мог поделать со своим организмом.       — Кто-то явно хочет есть, — спустя некоторое время произнесла с улыбкой девушка. — Ты не ешь только из-за того, что не хочешь, чтобы я увидела, как ты снимаешь маску?       — Не в этом дело, — уклончиво ответил мужчина.       — А мне кажется, что в этом, — хитро прошептала Кицунэ, наклоняясь к Какаши ближе, смотря ему в открытый глаз. — Ну же, снимай её уже. Что ты медлишь.       — Я её ни перед кем не снимаю, — настаивал Какаши, не смущаясь столь близкого расположения девушки.       — А как же наедине с девушкой? — с улыбкой спросила она. — Как же ты целуешься? А может что-то другое?       Их разговор уходил не в то русло, и по тому, как изменился взгляд мужчины, она поняла, что зашла на запретную территорию. Какаши не отстранялся и не отходил, продолжая сидеть на месте, в то время, как Кицунэ находилась слишком близко к его лицу. Только потом она поняла, что её лицо находилось в нескольких сантиметрах от его, и что это было неприлично близко. Но никто их них ничего не говорил и не пытался увеличить дистанцию.       — Может, у тебя там ужасные шрамы? — прикрывая глаза, спросила Кицунэ.       — Нет, — спокойно ответил Какаши, смотря в золотистые глаза девушки.       Кицунэ задумчиво склонила голову, продолжая находиться слишком близко. Она готова была поклясться, что слышала равномерное сердцебиение Хатаке, как и то, как он спокойно дышал. Её же сердце начинало биться быстрее, отдавая удары в голову, а в теле поднималась температура. Она не знала, зачем продолжала приближаться ближе, то ли в надежде усыпить его бдительность, то ли попытаться сорвать с его лица эту злосчастную маску.       — Я хочу взглянуть, — прошептала Кицунэ, закусывая губу.       Её рука медленно потянулась к его груди, опираясь на накаченные мышцы, в то время, как вторая направилась к краю тёмной маски. В этот момент они оба были будто подвержены какому-то гипнозу, и всё вокруг растворилось, кроме них двоих. Какаши сидел на месте, не двигаясь, готовый позволить стянуть с себя маску, когда неожиданно его голова прояснилась и он сощурил глаз.       — В этот момент ты гораздо больше похожа на лису, — произнёс он, развивая момент. — Поэтому тебе дали такое имя?       Будто отрезвлённая, Кицунэ замерла с поднятой рукой, а затем опустила её и отстранилась от Какаши. Непонятное навеянное чувство улетучилось, и она нахмурилась, услышав его слова. Это имя дал ей Данзо, и оно скорее означало её сущность, которая жила в ней. По её жилам текла чакра девятихвостого лиса, в честь которого ей и дали это имя. Своего настоящего имени она уже не помнила и, наверное, уже никогда не узнает о нём.       — Нет, — произнесла холодно девушка, отворачиваясь.       — У тебя рыжие волосы, — продолжил Какаши, осматривая девушку. — И порой ты так улыбаешься, что действительно похожа на лису.       — А ещё у лис есть огромные клыки, — фыркнула Кицунэ, сверкнув глазами. — Может мне лучше укусить тебя, чтобы ты убедился?       — Пожалуй, нет, — ответил Хатаке, и Кицунэ заметила, как его уголки губ под маской приподнялись. — Уже довольно поздно. Первую половину ночи буду дежурить я. Потом я тебя разбужу.       — Договорились, — произнесла девушка и пожала плечами.       Кицунэ закрыла свою набедренную сумку и улеглась на бок лицом к костру, чувствуя исходящее от него тепло. Земля была твёрдой, из-за чего было неудобно лежать, но жаловаться было некому. Это была её судьба, а ей приходилось терпеть все испытания с её стороны. Вихрь мыслей заполнил голову, и они не позволяли девушке заснуть. Она слышала лёгкое шуршание, и решила, что это был Какаши. Видимо, он снял свою маску, чтобы перекусить, и хоть любопытство было сильным, но Кицунэ не стала оборачиваться, чтобы смотреть, что было под маской.       Ей действительно было интересно, но раз для Хатаке было это так важно, то она не собиралась идти против этого и лишний раз его нервировать. Было видно, что он и так на взводе из-за миссии, и что он был слишком зациклен на ней, чтобы играть при этом в какие-то игры. Даже тогда, когда она была слишком близко, он не потерял бдительность.       Воспоминание об этом моменте были столь яркими, что Кицунэ непроизвольно заёрзала на месте, а затем замерла, услышав вздох Какаши. Огонь приятно грел, заставляя расслабиться мышцам, но это всё равно не помогало девушке заснуть. Кицунэ несколько минут ещё полежала с закрытыми глазами, пока тяжело не выдохнула, подставив огню руку, дабы согреть её. Земля была холодной, и рука, которая лежала под головой, уже успела замёрзнуть.       — Не спится? — поинтересовался Хатаке.       — Не могу уснуть, — нахмурившись, проговорила девушка. — Всё же дома в кровати легче спится.       — И еда там вкуснее, — добавил Какаши, взглянув на лежащую девушку.       Кицунэ не могла с этим не согласиться, поэтому согласно закивала головой. Протянутая к огню рука уже успела согреться, поэтому она вернула её обратно под голову, пытаясь удобней устроиться на земле. Хоть её желудок и был набит энергетическими шариками, но воспоминания о вкусном рамэне заставили заурчать живот.       — Это точно, — ответила она, вздохнув. — Правда, готовлю я так себе. Так что, если что, никогда не пробуй еду, приготовленную мной.       — Не думаю, что она настолько ужасна.       — О, она правда отвратительна, — усмехнулась девушка. — Можно отравиться.       — Я бы всё же попробовал, — уклончиво ответил Какаши.       — Жить что ли не хочешь? — рассмеялась Кицунэ, повернув голову и посмотрев на мужчину.       Во взгляде Какаши было что-то, что не было известно Кицунэ. Он смотрел на неё как-то по-особенному, и на миг девушка растерялась, не зная, как себя вести. Она думала, что он шутит, но, заметив взгляд Хатаке, поняла, что он говорил всё всерьёз. Было ли это то, что она подумала? Напрашивался ли он к ней на ужин? Она и не знала, что теперь думать.       — Спой ещё раз, — вдруг попросил Какаши.       — Спеть? — удивилась Кицунэ, на миг растерявшись.       — В прошлый раз у тебя хорошо получилось.       — Хочешь, чтобы я снова спела про расчленённого шиноби? — усмехнулась она.       — Нет. Давай что-нибудь другое.       Кицунэ задумалась, пытаясь вспомнить какие-то более весёлые песни, но ничто не приходило в голову. Она так усердно думала, что приняла сидячее положение, устроившись рядом с Какаши. Их колени практически соприкасались, и они находились слишком близко. Кицунэ пристально смотрела на огонь, пытаясь припомнить хоть какие-то строки, в то время, как Какаши не сводил с неё взгляда, как будто впервые увидел её.       Он не понимал, что творилось с ним в этот момент, и почему он попросил её снова запеть, но ему почему-то резко захотелось услышать её поющий голос. Он будто манил и завораживал, и мужчина стал задумываться о том, не было ли у Кицунэ какой-то запретной неизвестной техники, связанной с голосом? После сегодняшнего вечера он готов был поверить во всё. Она менялась у него на глазах.       — Ты жив, хоть душа твоя мертва, Бесцельно ходишь изо дня, Ведь любовь твоя не жива, Горела она, как пламя огня. Она ушла, оставив тебя одного, Покинула мир не обернувшись, И не оставила после себя ничего, На прощание не прикоснувшись. Ты жив, но этому вовсе не рад, Желаешь последовать за ней, Готов пойти за ней хоть в ад, Лишь бы она снова была твоей.       Мелодия лилась подобно птичьему пению, и Кицунэ напевала слова, смотря на яркие языки пламени. Какаши словно зачарованный слушал слова песни, поражаясь тому, как красиво пела девушка, хоть и снова невесёлую песню. Но на сей раз слова стихотворения были наполнены болью, и Хатаке удалось это прочувствовать, будто это происходило с ним наяву.       — Красиво, — прошептал Какаши, прокашлявшись. — Ты сама пишешь?       — Да, — как-то смущённо ответила девушка. — Раньше я ходила на миссии одна, поэтому во время перевалов развлекалась, как могла.       — У тебя очень хорошо получается, — ответил мужчина, смотря ей в глаза. — Я серьёзно.       — Спасибо.       Кицунэ ещё больше засмущалась, чувствуя на себе пристальный взгляд мужчины. Она не была поэтом, но ей нравилось придумывать стихи и петь их под открытым небом. Но раньше она пела только для себя, теперь же её творения слышал кто-то другой, и от этого становилось не по себе. Но ей льстило то, что Какаши нравилось, как она пела; ведь она пела от души, раскрывая зрителю своё самое сокровенное.       — Я не так часто это делаю при ком-то, — призналась девушка. — Наверное, ты первый.       — Я этому рад, — как-то серьёзно ответил Какаши.       — Ну, уже довольно поздно, поэтому я лучше снова попробую уснуть, — тут же встрепенулась Кицунэ и легла обратно на землю. — Спокойной ночи.       Какаши что-то пробормотал в ответ, видимо, пожелал сладких снов, и Кицунэ быстро закрыла свои глаза. Она слышала в ушах стук своего сердца, который почему-то стремительно нарастал, поэтому, дабы успокоиться, девушка медленно стала считать до ста. Со временем сердце успокоилось, но сон всё не приходил, и тогда Кицунэ открыла свои глаза, смотря на языки пламени в костре.       — Опять не можешь уснуть? — послышался голос Какаши.       — Ты следишь за мной? — вспыхнула девушка.       — Нет, просто ты очень громко вздыхаешь, — усмехнулся он.       — Всё, теперь я точно сплю!       Какаши в ответ лишь хмыкнул, а Кицунэ зажмурила глаза, пытаясь провалиться в сон. Она пыталась думать обо всём на свете, но в голову лез только Какаши, который внимательно слушал её пение. Сколько бы она не пыталась выкинуть из головы этого мужчину, у неё ничего не получалось. Только лишь через некоторое время её дыхание выровнялось, и она сумела погрузиться в сон.       Первые несколько часов она спала сладко, и Какаши наблюдал за спящей девушкой, размышляя о своём. Но затем он заметил, как она начала вздрагивать во сне. Кицунэ видела кошмары, где она вновь обращалась монстром, и адские боли пронзали её тело вновь и вновь. Она переживала снова все те эксперименты, которые ставил над ней Орочимару. Алчная улыбка бледного змея заставляла застывать кровь, а тело судорожно сжиматься.       Кошмары не уходили, и Кицунэ проснулась от них в поту, но даже скорее не от них, а от того, как ей закрыли рот. Ещё не до конца проснувшись, девушка стала оборачиваться и сопротивляться, но её жёстко сжали в своих объятьях. Костёр больше не горел, а был потушен водой, а повертев головой, девушка заметила, что её держал Какаши. Завидев её взгляд, он осторожно выпустил её и прижал указательный палец к лицу, тем самым говоря ей, чтобы она вела себя как можно тише.       Тело вновь всё напряглось, но Кицунэ сжала губы и замерла на месте, смотря на то, как Какаши достал свой кунай. Плохое предчувствие закралось внутри неё, и девушка, следуя примеру своего капитана, достала оружие и встала на ноги, занимая оборонительную позицию. Кругом была мёртвая тишина, и ничто не предвещало беды, но всё же было подозрительно — слишком тихо. Напряжённый взгляд Какаши проходил по кромке леса. Его второй глаз на сей раз был открыт и в нём сверкал кровавый шаринган, готовый к бою.       Кицунэ не успела даже открыть рта, как стремительно из-за деревьев выбежали двое мужчин и одновременно напали на неё. Атаки были столь быстрыми, что девушка еле успевала отбиваться кунаем. Одни лишь искры сверкали в ночной мгле. Кицунэ не видела Какаши, но по звуку слышала, что он так же, как и она, отбивается от ударов. Она видела, как из-за деревьев на поляну выпрыгнули ещё двое шиноби, и поняла, что стоит переходить к другому методу борьбы.       Того, кто прыгнул сверху, Кицунэ ударила кунаем, всадив его по рукоятку в мягкий живот. Шиноби закричал, а затем его тело обмякло, и девушка отпрыгнула в сторону, пытаясь отбиться от новых ударов другого мужчины. Выхватив из-за спины катану, Кицунэ отражала удары. В борьбе она заметила протектор Деревни Скрытого Тумана, и решила, что это были именно те шиноби, за которыми их отправили. Но их отправили только вдвоём, когда вражеских шиноби была целая дюжина.       Где-то за спиной послышался звук молнии, и Кицунэ поняла, что это был Какаши. Искры летели в разные стороны, как и молнии, которые попадали точно в цель. Капитан вовсю использовал техники, раскидывая своих противников по сторонам, и Кицунэ решила последовать его примеру. Откинув от себя вражеского шиноби, девушка начала складывать печати.       — Стихия Огня: Огненные иглы!       Изо рта вырвалось пламя, которое преобразилось в огневые иглы, что полетели в двух противников. Один мужчина успел отпрыгнуть в сторону, в то время как второму не удалось уйти от траектории атаки. Огненные иглы пронзили его тело, и он с криком упал на колени, схватившись за грудь. Огонь распространился по его телу, сжигая всю одежду и кожу, и мужчина начал бить себя руками в попытке избавиться от невероятного жара. Его напарник вызвал воду и окатил его струёй, тем самым погасив огонь.       Завидев перекошенное от злобы лицо, Кицунэ поняла, что дело плохо. Перед ней было двое разъярённых шиноби Тумана, способные погасить её техники, в то время как Какаши, помимо огня, мог управлять и другими стихиями. Ей ничего не оставалось, кроме как продолжать бой, и, когда точно такие же иглы, но ледяные, полетели в её сторону, Кицунэ возвела огненный щит вокруг себя. Иглы тут же растаяли на полпути к ней, что несказанно обрадовало девушку.       — Ты так легко не отделаешься от нас, — прорычал мужчина, вновь напав на неё.       Одновременно защищаться и использовать техники было сложно, поэтому она не удивилась, когда один отвлекал её, а второй пытался использовать водные техники. Вода то и дело пролетала мимо неё, а Кицунэ пыталась отразить удары первого. Сражаться было сложно, но краем глаза она видела, что Какаши было сложнее, так как количество противников там было гораздо больше.       Мужчину окружили трое, и двое из них пользовались техниками, в то время как третий атаковал Какаши с помощью катаны. Хатаке еле успевал уходить от ударов, которые исходили со всех сторон. Какаши пытался справиться с противниками с помощью чидори, но шиноби успевали уворачиваться. Они отделяли их друг от друга и уводили капитана дальше в сторону, что не ускользнуло от внимания Кицунэ.       Но то, что Кицунэ отвлеклась на Какаши, было её ошибкой. Остриё куная пронзило её бок и, не ожидая столь резкой боли, девушка припала на колено. Мужчина тут же воспользовался шансом и использовал водную технику, устремив на неё струю воды, которая тут же откинула Кицунэ на пару метров. Наглотавшись воды, девушка упала на землю, тяжело дыша. Из раны сочилась кровь, которую она пыталась остановить, приложив руку, но кровотечение не останавливалось.       — Плохи дела, — прошептала Кицунэ.       — Ты уже труп, — произнёс мужчина, спокойно идя к ней.       Это была его ошибка. Хоть Кицунэ и была ранена, но она всё ещё могла драться. Руки на автомате складывались в печати, и уже, закусив губу от боли, Кицунэ вызвала огонь, который начал зарождаться внутри неё.       — Стихия Огня: Огненный Феникс!       Столб огня поднялся из груди и вырвался на свободу, преобразовываясь в воздухе в гигантскую птицу, которая, выкрикнув, стремительно полетела вниз на противников. Огонь разнёсся по округе, когда птица врезалась в землю, создавая взрыв. Земля сотряслась, и Кицунэ полностью упала на землю, ударившись плечом. Огонь бушевал вокруг неё, и девушка тяжело дышала, израсходовав много чакры на самую опасную технику из своего арсенала. Она была уверена в том, что уничтожила тех двоих, и что их тела сейчас превращались в пепел из-за огня, но она совершенно не ожидала, что рядом с ней появится ещё один.       Ударив её в живот, он достал катану, чтобы закончить начатое. У Кицунэ не было сил, чтобы подняться, а из колотой раны вытекло уже достаточно много крови. Она могла лишь смотреть на то, как катана обнажилась, а затем сверкнула над ней. От бессилия Кицунэ закрыла глаза, а затем услышала лязг металла. Никакой боли не последовало, и, открыв глаза, она увидела Какаши, который возвышался над ней. Он держал катану перед собой, отразив удар противника, который зло сощурил глаза, не сумев добить лежащую девушку.       — Вставай! — приказал Какаши, мельком обернувшись.       Руки предательски дрожали, когда Кицунэ последовала приказу и опёрлась на руки, чтобы встать. Новая боль пронзила её живот, но она всё же сумела подняться на ноги, чтобы осмотреть обстановку. Из огромной дыры в земле до сих пор исходил дым, а неподалёку от неё на земле валялись несколько тел. Какаши был сильно измотан, но всё ещё стоял на ногах, а по крайней мере ещё пятеро шиноби Деревни Скрытого Тумана постепенно пробирались к ним.       — Мы проигрываем, — прошептала Кицунэ, осматриваясь по сторонам.       — Не стоит сдаваться, — холодно ответил Какаши, держа над головой катану.       — У меня хватит сил только на ещё одну технику.       — Тогда я сделаю так, чтобы они оказались все в одном месте, — произнёс Хатаке, направившись вперёд.       Кицунэ только оставалось смотреть, как Какаши бросился на врагов, которые мигом окружили его. Он раскидывал в разные стороны молнии, пытаясь одолеть противников, но их было больше. Не теряя времени, Какаши заманил их в ту самую яму, на мгновение закрыв их сверху землёй с помощью своей техники, а Кицунэ начала стремительно складывать печати, чтобы использовать снова свою технику.       — Стихия Огня: Огненный Феникс! — выкрикнула девушка.       Грудь вновь наполнилась огнём, а когда Кицунэ выдохнула, то огромный Феникс вырвался на волю и понёсся к тому месту, где были запечатаны противники. Огромная птица врезалась в землю, сжигая все на своём пути, и Кицунэ выдохнула, решив, что это всё. Но затем её тело пронзили катаной, и девушка лишь удивлённо опустила голову, смотря на то, как из её живота торчит кусок холодного оружия. Глаза распахнулись в неверии, и Кицунэ закашляла кровью, без сил опускаясь на землю. Силы стали покидать её тело, и она лишь чувствовала, как катана покинула её тело.       Какаши, услышав непонятный звук, обернулся и увидел, как девушка без сил оседает на землю, а кровь молниеносно окрашивает её одежду в багровый цвет. Душевная боль пронзила его сердце, и он кинулся на помощь, но было уже поздно. Кицунэ истекала кровью, не в силах подняться, а могла лишь наблюдать за тем, как Какаши сломя голову кинулся на её защиту, начав сражаться с тем, кто пронзил её катаной со спины.       Они дрались не на жизнь, а на смерть, и хоть большинство шиноби было уничтожено, но они продолжали наступать. Кицунэ смотрела на то, как Какаши вновь окружили, но сам он был уже на исходе. Силы покидали его, и он мог лишь отбиваться от ударов, которые продолжали сыпаться на него. Кицунэ сжала руки в кулаки, чувствуя, как знакомый гнев начал окутывать её тело. Это чувство постоянно накатывало на неё, когда её избивали чуть ли не до потери пульса, вызывая чудовище, которое жило в ней.       — Какаши… — прошептала Кицунэ, чувствуя нарастающую силу.       Её тело стало ломить, изменяться, и новая порция боли заставила её закусить губу. Руки стали выкручиваться под неестественным углом, и всё тело подверглось крупной дрожи. Кровь подобно лаве забурлила в ней и стремительно потекла по венам, причиняя невероятную боль. Горло сдавило, перекрывая воздух, и Кицунэ могла лишь хрипеть.       — Какаши! — прохрипела она, скручиваясь от очередной порции боли.       Все кости стали трещать, не способные вынести чудовищную чакру, которая рвалась наружу. Кожа стала покрываться красным покровом, сжимаясь на глазах, и от этого всего Кицунэ закричала во всё горло, содрогаясь телом. Неведомая сила стала поглощать её, начала управлять телом, и её раны зашипели от неё, и от них поднялся столб дыма.       В последний раз изогнувшись всем телом, Кицунэ полностью покрылась кровавым покровом чакры, вставая на четыре лапы. Её облик изменился, и её тела не было видно из-за чакры, которая приняла более звериное обличье. Сзади вырос пышный красный хвост, бурлящий чакрой, как и всё тело, подобно лаве. Из открытой пасти вырвалось оглушительное рычание, и все дерущиеся на мгновение замерли, обернувшись назад.       Того, что они увидели, никто не ожидал. Даже Какаши опустил катану, с неверием смотря на то место, где несколькими секундами назад лежала Кицунэ. Вместо девушки сейчас было настоящее чудовище, которое, обнажив свои клыки, сорвалось с места и с рёвом полетело на них. Не разбирая ничего на своём пути, монстр снёс первого шиноби, разорвав его пополам своей когтистой лапой. Шиноби Деревни Скрытого Тумана удивлённо выдохнули и отпрыгнули в сторону, а затем переглянулись между собой, не зная, что делать.       Тем временем монстр продолжил бежать к остальным, снося всё со своего пути. Из открытой пасти слышалось угрожающее рычание, и, оскалив зубы, он прыгнул на очередную свою жертву, вцепившись в плечо клыками. Мужчина истошно закричал и выронил свою катану, а другие, удивлённо ахнув, начали складывать печати. Столб воды полетел и обрушился на огненного монстра, но вода не сумела потушить пламя. Она лишь разозлила чудище ещё больше, и, вырвав из плеча большой кусок плоти, монстр направился к новой жертве.       Один за другим вражеские шиноби замертво падали, не успев ничего сделать, и те, кто уцелел, пытались сбежать. Не все смогли спастись бегством, будучи опрокинутыми чудовищем на землю и сгоревшими от его обжигающего огня. Какаши мог лишь стоять на месте, смотря на весь этот ужас, что происходил вокруг него. Трупами было усыпано всё поле, а ужасный монстр продолжал убивать, не в силах насытиться.       Не находя больше никого, он направился прямиком к Какаши, но замер в метре от него, тяжело дыша. Хатаке смирно стоял, напрягшись всем телом, готовый в любой момент обнажить свою катану. Он понимал, что в этом монстре находилась Кицунэ, и не хотел ей навредить, но он не был уверен в том, что она не нападёт на него.       — Какаши… — прозвучал шипящий голос из пасти. — Боишься?       — Нет, — холодно ответил Какаши, не поддаваясь эмоциям и стараясь не поднять катану перед собой. — Не боюсь. Я знаю, что ты там, Кицунэ.       Монстр зашипел, но не сделал шаг навстречу. Чакра до сих пор покрывала всё тело, переливаясь подобно лаве и огню. Кицунэ, казалось, спрятана в глубине этого существа. Но монстр всё же подал голос, что говорило о том, что это была не простая бездушная машина убийств. Но что последует дальше? Какаши не знал, слышала ли его девушка? Но он всё равно пытался до неё достучаться.       — Вернись… — попросил Какаши, напрягаясь всем телом.       Пасть обнажилась, и показались острые клыки, но чудовище, будто призадумавшись, стало уменьшаться в размерах. Покров красной чакры уменьшался, и уже через несколько секунд посреди поля лежало неподвижное тело Кицунэ. Девушка была измазана вся в крови, и трудно было сказать, где была её кровь, а где врагов, но Какаши знал наверняка — её тело покидала жизненная энергия.       Действовать нужно было быстро, поэтому, вызвав собак, он поручил им найти выжившего и доставить в деревню, а сам, подхватив холодное тело, помчался со всех ног, боясь того, что Кицунэ перестанет дышать. Она казалась слишком хрупкой, чтобы выдержать всё это, а её раны были слишком глубокими. Всё зависело от Какаши и, двигаясь как можно быстрее, он просил лишь об одном: чтобы она была жива до того, как он донесёт её до госпиталя.