Восставшая из пепла

      Этот день ожидали все, и вот он настал. Деревня наконец-то обрела покой, и все войны были закончены. Прошло много лет с тех пор, как Какаши сделал свой первый шаг навстречу новой жизни, и вот сегодня был именно тот день, когда он вступал на новую должность. Четвёртая Мировая Война Шиноби была закончена, они выиграли этот трудный бой, и наконец-то над головами появилось мирное небо. Больше не было войн и сражений, и деревня могла выдохнуть и начать набираться сил.       Какаши никогда не думал, что именно это ждёт его в конце пути. Он пережил много горя, многих похоронил; и вот теперь в его руках была мантия Хокаге. Ощущая пальцами гладкую ткань, он не мог поверить в то, что действительно заслужил эту должность. Какаши прошёл длинный путь, наполненный страданиями и печалью, и он был совершенно не тем, кем его видели остальные. Он совершил много дурных поступков за всю свою жизнь, и не мог считать себя достойным титула Хокаге. Он был оружием в руках своей деревни, и на его руках была кровь тысячи жертв.       Выбрали ли его Хокаге, если бы знали всё то, что он сотворил на службе в АНБУ? Едва ли. Почитали бы его так же, если бы знали всех его внутренних демонов? Он тоже в этом сомневался. Он был не так хорош, как все считали. Перед глазами до сих пор была смерть друзей, и именно он был виноват в этом. Израненное пытками тело Кицунэ появлялось в каждых кошмарах. Он не смог спасти всех их, и он не был достоин любви и признания людей.       Какаши считал себя последним человеком, достойным надеть мантию Хокаге. Но именно сегодня эта мантия была в его руках. Смотря на белую ткань и красную надпись, он вспоминал весь долгий путь, который прошёл. Все задания будто молнией пролетели в воспоминаниях, а следом и лица мёртвых товарищей пронеслись перед глазами. Скольких он убил ради защиты своей деревни? Мог ли убийца стать Шестым Хокаге?       Прикрыв свои глаза, Хатаке опустился на кровать. Мантия укрыла его ноги, ложась тяжёлой ношей. Левая рука поднялась и опустилась на голову, перебирая и взъерошив пепельные волосы. Этого дня так сильно все ждали, но он почему-то как никогда опасался его. Через час Какаши уже должен был предстать перед народом на крыше резиденции Хокаге, но он не был к этому готов.       Открыв глаза, он взглянул на зеркало, которое висело на стене. В его левом глазе больше не было привычного шарингана. Протектор с эмблемой Деревни Скрытого Листа лежал на тумбочке у кровати, из-за чего его волосы торчали в разные стороны, больше не сдерживаемые им. Шляпа Хокаге лежала на столе, но Какаши даже не смотрел в ту сторону.       Стрелки часов медленно двигались по кругу, издавая надоедливый звук. Время шло, а он всё по-прежнему был не готов. Хоть мантия и была отглажена, шляпа стояла на столе, а его новый тёмный костюм был приведён в порядок — он не был готов. Уперев голову об руку, Какаши вымучено вздохнул, протирая глаза, а затем поднялся на ноги. Просто сидеть на месте больше не было времени, и он, подхватив мантию и шляпу, последовал на выход из квартиры.       — Доброе утро, — прозвучал женский голос.       Какаши замер на месте, держа ключи от квартиры в руках. Он был так погружён в свои мысли, закрывая дверь на ключ, что совсем не обратил внимание на то, как рядом кто-то появился. Поморгав, он обернулся и встретился взглядом со своей соседкой, которую знал несколько ближе, чем это было положено. Светлые волнистые волосы ложились на грудь, доставая до талии. Ярко-голубые глаза смотрели на него с нежностью и некоторым восхищением. Сама девушка была довольно молода, может, несколькими годами младше его, но превосходная телом.       Окинув её скромное платье быстрым взглядом, Хатаке поднял взгляд на миловидное лицо и поджал губы. Привычная маска оставалась на лице, поэтому она помогла скрыть все его эмоции. Какаши чувствовал себя неловко, видя на себе столь пристальный взгляд девушки, ведь когда-то эти глаза со страстью смотрели на него.       Он до сих пор чувствовал себя паршиво из-за того, что два года назад поддался порыву и воспользовался этой девушкой, когда был не совсем трезв. Тогда он запивал все свои проблемы в компании лучшего друга, и когда возвращался домой, то буквально наткнулся на свою соседку. Девушка давно строила ему глазки, поэтому он не успел опомниться, как уже был в её квартире, в её кровати. На утро, когда похмелье взяло своё, он проснулся с головной болью рядом с голой девушкой и испугался. Ему было стыдно и неловко за то, что он был столь пьян, что воспользовался заманчивым приглашением.       Тогда он просто по-тихому пропал, а на следующий день, встретившись в коридоре, он что-то пробурчал о том, что это была ошибка. Девушка расстроилась, но сделала вид, что всё в порядке. Но сколько бы времени ни прошло, Какаши по-прежнему замечал её взгляды на себе, понимая, что она всё ещё на что-то надеется.       — Доброе утро, Наоми, — поприветствовал её Какаши, закрывая дверь на ключ.       — Сегодня такой замечательный день, — с улыбкой проговорила девушка. — Вы станете Хокаге, Какаши-сан.       — Да, сегодня, — пробормотал Хатаке, убирая ключи. — Даже не верится.       — А я всегда знала, что этот день настанет, — с уверенностью произнесла Наоми. — Вы этого действительно заслуживаете. Лучшего кандидата на этот титул просто нет в деревне.       — Уверен, что в деревне есть много шиноби, которые так же заслуживают стать Хокаге.       — Да, но они не вы. Вы тот, кто закончил войну. Вы — герой деревни.       — Я лишь участвовал в этом, — уклончиво ответил Какаши. — А настоящий герой — это Наруто.       — Но именно вы были его учителем.       Какаши неуверенно кивнул, но внутренне поспорил с девушкой. Она так сильно была увлечена им, что не замечала, кем он являлся на самом деле. Наоми была влюблена в образ известного Копирующего Ниндзя, и она совершенно не знала, каким был Какаши на самом деле.       — Увидимся на церемонии, — проговорил Какаши, отводя взгляд.       — Я обязательно приду.       Улыбка Наоми стала ещё шире, а Какаши, засунув шляпу под подмышку, махнул ей рукой и последовал вниз по лестнице. Он собирался как можно быстрее уйти из этого места, и стоило ему спуститься вниз, как он направился к больнице. Эта дорога была столь знакомой и привычной за столько лет, что Какаши знал номер каждого дома, мимо которого проходил.       Не прошло и несколько минут, как он добрался до больницы. На первом этаже в фойе знакомая администраторша приветливо улыбнулась ему, и Какаши в ответ в знак приветствия кивнул. Он так часто приходил сюда, что, казалось, каждый сотрудник знал его в лицо. С годами здесь ничего не поменялось, и даже палата оставалась всё той же. Поднявшись на третий этаж и пройдя в конец коридора, Какаши замер перед закрытой дверью. Его сердце громко стучало в груди, и он чувствовал, как каждая нервная клетка в его организме напрягается.       Где-то в глубине души он надеялся, что этот день был особенным, и сейчас, открыв дверь, он увидит то, чего ожидал больше всего на свете на протяжении долгих лет. Его ладони непроизвольно вспотели, и Хатаке сжал их, пытаясь справиться с эмоциями. Его рука остановилась в сантиметре от дверной ручки. Прикрыв глаза, он досчитал до десяти, а затем, затаив дыхание, нажал на ручку и толкнул вперёд дверь.       Знакомое лицо оставалось столь же бесстрастным, как и ранее. Его сердце тоскливо сжалось, когда он увидел лежащую девушку. Её глаза были закрыты, впрочем, как и всегда, а руки лежали вдоль тела. Кицунэ всё также оставалась без сознания, и последняя надежда погасла в будущем Хокаге. Опустив голову, Какаши прошёл к больничной койке и опустился на неё, присев с краю.       Он посмотрел на столь родное лицо, которое с годами повзрослело, потеряв детскую округлость. Некогда розовые щёки опали, скулы заточились, а лицо осунулось. Тонкая кожа была будто натянута на кости, и это выглядело несколько жутко. Некогда накаченные руки сейчас походили на тонкие косточки без единого мускула. Кицунэ сильно похудела, потеряв своё натренированное тело, и этот больной вид только ещё сильнее причинял боль Какаши.       Опустив шляпу Хокаге, он дотронулся до тонкой руки, слегка сжимая её в своей ладони. Некогда загорелая кожа потеряла свой цвет и стало столь бледной, что сквозь неё можно было практически видеть все венки. Не прошло и дня, чтобы Какаши не корил себя в произошедшем. Смотря на Кицунэ, он в который раз доказывал себе, что не достоин быть Хокаге.       — Ты столько всего пропустила, — прошептал Какаши, прикрывая глаза. — Представляешь, сегодня я стану Хокаге.       Какаши дотронулся второй рукой до рыжих волос, которые свисали вдоль щёк. За все эти года волосы сильно отросли, но он сам был свидетелем того, как эти же волосы медсёстры обстригали. В Кицунэ поддерживали жизнь, но за все эти года она так ни разу и не пришла в себя. Каждый потерял надежду, что девушка когда-то снова откроет свои глаза, но Какаши оставался единственным, кто до сих пор в это верил.       — Кто бы мог подумать, да? — печально усмехнулся мужчина, прикрывая глаза. — Сначала я говорил тебе, что никогда не буду чьим-то учителем, а что в итоге вышло? У меня была собственная команда, которая стала легендой в нашей деревне. Я взял под своё крыло самого настоящего хулигана и что теперь? Наруто всеми уважаемый герой, который спас этот мир.       Как всегда, он ожидал, что Кицунэ ответит ему, но этого не произошло. Он стал представлять, как она с ним разговаривает, и от этого на его лице появилась улыбка. Какаши вспоминал её голос, который так давно не слышал, и её мимику, которая так быстро всегда менялась. Ему так всего этого не хватало.       — Саске тоже герой, — произнёс Хатаке, открывая глаза. — Хоть его и считали предателем, но мы бы не закончили эту войну без него. Сейчас он сидит в тюрьме, но я считаю, что он не заслуживает этого. Мне кажется, что после боя с Наруто он одумался. Всё понял. Вчера я ходил разговаривать с ним, и, кажется, я уже принял своё решение по поводу него.       Видеть своего ученика в темнице — было слишком, даже для Какаши. Они столько лет гнались за Саске, пытаясь вернуть его, и вот наконец-то он был в деревне. Но не как вернувшийся, одумавшийся шиноби, а как преступник, которого наконец-то поймали. Его хотели убить, за ним охотились, но Какаши не допустит этого. Теперь не допустит.       — Когда я стану Хокаге, я освобожу его. У него было достаточно времени в тюрьме, чтобы обдумать всё, что он наделал. Саске был слишком опьянён своей местью, что не видел ничего на своём пути. Уверен, если бы ты была всё это время с нами, то не допустила бы такого исхода, — проговорил Какаши, дотрагиваясь до впалой щеки. — Ты бы вразумила Саске. Уверен, что ты бы и добилась правды об Итачи гораздо раньше, чем об этом узнали мы.       Он помнил свои первые чувства, когда увидел те окровавленные улицы квартала Учиха. Какаши чувствовал себя преданным, ведь он доверял Итачи. Он не мог до конца поверить, что тот, о ком он заботился в кое-какой мере, мог так поступить. Это означало, что он был так глуп и слеп, что не мог разглядеть в Итачи задатки столь глубокой тьмы. Но как оказалось позже, Итачи был не преступником, а таким же героем, как Наруто. Учиха делал всё, ради своей деревни, и если задуматься, Какаши вряд ли смог бы пойти на этот шаг. Убить собственную семью, ради благополучия деревни, а затем жить с этим, ощущая на себе ненависть собственного брата.       — На самом деле, всё было бы по-другому, будь ты с нами. Возможно, ты бы тоже стала учителем, — усмехнувшись, произнёс Какаши. — Помнишь, как ты говорила, что никогда бы не стала этим заниматься? Я тоже так думал, и что в итоге? Говорят, я был хорошим учителем.       Первый раз, когда он обзавёлся командой — был провальный. Когда у него ничего с ними не получилось, он подумал о том, что этот путь точно не для него. Даже его друг Гай смог наладить отношения со своей командой, стать для них защитой и опорой, в то время как Какаши с крахом провалился. Впервые в своей жизни. Но затем, когда прошло время, он попробовал снова. И эти ребята были достаточно сильны, чтобы противостоять ему и доказывать, что они этого достойны.       — Моя команда уже давно выросла, — хмыкнув, отметил мужчина, убирая свою ладонь. — По правде, уже и я не так молод. Сколько прошло времени? Мне почти тридцать один год! Наверное, я уже не в твоём вкусе, с этими маленькими морщинками вокруг глаз. Тебе же нравился Какаши, которому было едва за двадцать, — усмехнулся мужчина.       Вспомнив былые времена, Какаши растрепал свои волосы и улыбнулся краем губ. Он наклонился, поддавшись лёгкому порыву, но остановился в нескольких сантиметрах от лица девушки. Он хотел быстро запечатать на её губах поцелуй, но затем, подумав, что это уже слишком, отстранился и взглянул на окно. Время подходило к концу, но он не хотел покидать палату.       — Я хочу, чтобы этот день ты разделила со мной, — признался он, смотря на голубое небо. — Хочу, чтобы ты стояла рядом, когда меня провозгласят Хокаге. Хочу, чтобы ты держала меня за руку, когда я буду приносить клятву. Я только этого хочу, больше ничего, понимаешь?       Обернувшись, он взглянул на непроницаемое лицо, и его лёгкая улыбка спала с лица. Он мог сколько угодно мечтать об этом, но этого не суждено было случиться. Прошло почти десять лет с тех пор, как он принёс Кицунэ в больницу, и с того дня он ни разу не усомнился в том, что она откроет глаза. Но теперь… Смотря на неё, Какаши понимал, что, возможно, этого уже никогда не произойдёт. Сегодня был последний день, когда в нём таилась надежда, но, открыв дверь, он снова увидел то же, что и всегда.       Возможно, стоило двигаться дальше. Он был уже в том возрасте, когда стоило заводить собственную семью. Все эти года Какаши оставался один на один со своими демонами, и это было трудно. Рядом с ним не было никого, кто мог бы позаботиться о нём и прижать к груди, сказав, что у него есть тот, кому он дорог. Время шло, а он продолжал жить прошлым. И настал день, когда начиналась очередная, новая глава в его жизни. И судя по всему, и она пройдёт без Кицунэ.       — Просто возвращайся ко мне, — прошептал Какаши, вставая на ноги.       Встав на ноги, он поднял белую мантию и шляпу Хокаге. Он должен был спешить на церемонию у резиденции, и у него оставалось слишком мало времени, чтобы туда добраться. Опустив свой взгляд на бледное лицо, Какаши почувствовал острое желание поцеловать пухлые губы, но сдержал свой порыв. Хатаке на прощание лишь в последний раз дотронулся до её лица, а затем, не оборачиваясь, покинул палату, закрыв за собой дверь.       Он спустился по лестнице и вышел на улицу, замечая вдали, что народ уже собирается у резиденции. Прибавив шаг, Какаши направился по улице, но затем, добравшись до нужного здания, обогнул толпу и зашёл с чёрного входа. Коридоры резиденции были переполнены людьми, и каждый с улыбкой здоровался с ним и поздравлял с этим днём. Какаши благодарил и ответно улыбался глазами, хотя на его душе в это время скребли кошки.       — Вот вы где, — прозвучал мужской голос.       Какаши поднял голову и встретился взглядом с Шикамару. Парень вышел из кабинета Хокаге, и выглядел он более опрятно, чем когда-либо. Поправляя свою форму, он заглянул через плечо, смотря в кабинет, в котором тоже стояли люди. Голос Пятой Хокаге был слышен даже из коридора, и по нему можно было сразу понять, что Цунаде-сама была не слишком уж довольной.       — Шикамару, — произнёс Какаши, наклонив в сторону голову. — Что-то случилось?       — Ничего, кроме того, что вы, как всегда, опаздываете, — произнёс Шикамару, закинув руку за голову. — Все только и ждут вас.       — Вот как.       — Где же его черти носят? — проревел голос Цунаде из кабинета.       — Кажется, меня и правда потеряли.       — Он пришёл, Цунаде-сама, — ответил Шикамару, заглядывая в кабинет. — Всё готово к церемонии.       Через несколько секунд из кабинета вышла недовольная Цунаде, сложив руки на своей пышной груди. Её взгляд прошёлся с Шикамару на Какаши, и, заметив в его руках мантию, женщина немного успокоилась. Все были напряжены в этот торжественный день, и нервы уже были на пределе.       — Как новый помощник Хокаге, ты должен смотреть за ним в оба, Шикамару, — недовольно произнесла Цунаде, направляясь по коридору. — Пойдёмте. Больше нет времени тут стоять.       Шикамару обречённо вздохнул и последовал за Пятой, впрочем, как и все остальные. Преодолев коридор, они направились на лестницу, которая вела на крышу. Даже на самой крыше было достаточно людей, чтобы Какаши почувствовал себя неловко. Посмотрев вниз, он увидел, как много народу собралось на церемонию, и понял, как много это значило для жителей деревни.       Какаши накинул на плечи мантию и надел шляпу, чувствуя, словно тяжёлый груз упал ему на плечи. Цунаде с кривой улыбкой смотрела за ним, и стоило мужчине поправить шляпу, как она подошла ближе, упирая руки на бёдра. Вечная помощница Шизуне стояла у Пятой за спиной, во все глаза смотря по сторонам.       — Ну что, Хатаке, настал этот день, — произнесла Цунаде, усмехаясь. — Готов к горам непроверенных бумаг и отчётов?       — Вы поэтому так стремились покинуть свой пост?       — Ха, — рассмеялась женщина, запрокинув голову. — Признаюсь, эти бумаги были действительно не для меня. Но, думаю, у тебя с ними не будет никаких проблем.       — Посмотрим, — уклончиво ответил Какаши.       — В любом случае, быть Хокаге — это не простая работа. У тебя будет Шикамару для выполнения различных поручений, но знай, что ты всегда можешь найти меня, если потребуется помощь.       — И вы вернётесь, чтобы помочь мне с бумагами? — спросил Какаши, приподняв бровь.       — Нет, конечно, — фыркнула Цунаде. — Я лишь приду, чтобы посмотреть и поблагодарить Бога, что этот ад закончился для меня.       — Да вы злорадствуете, Цунаде-сама.       Цунаде криво улыбнулась, а затем похлопала Какаши по плечу. Вокруг них были разговоры и большое количество людей, поэтому Цунаде наклонилась к Какаши, чтобы прошептать на ухо:       — Я знаю, почему этот день не так радостен для тебя, как для остальных, — прошептала женщина, сжимая его плечо. — Прости, что исправить это было не в моих силах. Возможно, если бы я появилась в деревне раньше, то могла бы спасти её.       Голос пропал у него, и он мог лишь кивнуть в ответ на её слова. Прикрыв глаза, Цунаде отстранилась от Хатаке и прошла к перилам, туда, откуда мог её видеть весь народ. Цунаде помахала рукой, и жители деревни восторженно закричали и стали приветствовать свою Пятую Хокаге, которая в скором времени покинет их.