Человек, потерявший надежду

 — Питер, нам с папой нужно ненадолго уехать, — Мэри сидела на коленях перед пятилетним заплаканным сыном и грустно улыбалась. Одинокая слезинка оставила длинный след на щеке женщины. — Тебе стоит погостить у дяди Бена и тети Мэй, хорошо? Мы приедем, обещаю…  — Мама…  — Мэри, нам пора, — позвал жену Ричард. Женщина поцеловала сына и направилась к прихожей, где Ричард помог ей надеть пальто. Питер хотел побежать к матери, но мужчина успел положить свою широкую теплую ладонь на плечо сына. Он сел на одно колено перед своим ребёнком, который старался не плакать, хоть это и было по-настоящему для него не просто, — Слушайся дядю и тётю, через пару дней мы приедем, Пит. Будешь хорошим мальчиком? Поцеловав Питера напоследок и вернув его в объятия расстроенной тёти и угрюмого дяди, Паркеры закрыли входную дверь, через которую больше никогда не переступили…  — НЕТ! — оглушительный вопль разрушил хрустальную тишину в пустой комнате общежития поздней октябрьской ночью. Питер резко сел и ударился головой о книжную полку, висящую над деревянной кроватью. Тупая боль помогла развеять туман в голове юноши: «Кошмар. Опять, твою мать». Питер взъерошил на затылке отросшие темные каштановые волосы, посмотрел на наручные часы и грустно усмехнулся. Как и вчера, и несколько недель назад, он проснулся в двадцать минут третьего ночи. Паркер, ради интереса, бросил взгляд на соседнюю кровать, чтобы удовлетворить свое любопытство, вызванное соседом, который уж очень любит шляться по ночам чёрт знает где.  — Похоже, — самому себе начал говорить Питер, — что Хэмптон и не думает возвращаться. Кретин. Что ж, пытаться уснуть заново — только себя обманывать, а важный зачёт по профильной химии сегодня. Поэтому, хоть и нехотя и с большим сожалением, парень отвёл взгляд от мягкой подушки и направился к своему рабочему месту, где уже через пять минут забылся в схемах и уравнениях. ***  — Ты что, опять всю ночь здесь сидел, зубрила? Питер… Питер… Чëрт возьми, Паркер! — студента за своим рабочим столом разбудил сосед по комнате, недавно пришедший в их общую комнату. Питер расфокусированным взглядом посмотрел на человека, посмевшего его разбудить: большие карие глаза были обведены тёмными синяками, черные, как смоль, волосы были как всегда растрёпаны, а на лице застыла извечная хамоватая улыбка.  — А ты всю ночь пил дешёвый виски в третьесортном баре? — скептически спросил Паркер, развернувшись лицом к собеседнику. На что старший лишь ухмыльнулся и улыбнулся ещё шире.  — Если мой дорогой друг не завалился бы спать в десять вечера, то я бы пил дешёвый виски в третьесортном баре с ним. Я тебя уже второй год не могу напоить, скотина. И не ссылайся опять на свой «гиперметаболизм», не сработает, не-а.  — Хэмптон… — Питер уже начал понимать, к чему клонит его приятель.  — Да ладно, чувак. Сегодня пятница. Чего тебе стоит сходить со своим другом в бар и выпить, расслабиться?  — Да с того, Чарли, сегодня, что у меня, что у тебя, важный зачёт. А в воскресенье я хотел съездить...  — Питер, — Чарли Хэмптон был одним из тех немногих людей, которые смогли сблизиться с семнадцатилетним парнишкой-первокурсником два года назад. Когда Питера Бенджамина Паркера подселили в одну комнату к девятнадцатилетнему Чарли Хэмптону, то он сразу просек, что со своим новым соседом будет непросто. Парень выглядел очень подавленно, о нём буквально не было ничего известно, кроме того, что он подал документы на эмансипацию, едва тому исполнилось семнадцать. Хэмптон даже не спрашивал что с ним произошло, знал — не ответит. Но парень не дурак, просек, что если Паркер будет и дальше жить, подчиняясь лишь биологическим алгоритмам, чтобы банально не сдохнуть, то он так долго не протянет. Естественно, сначала Паркер будто специально, избегал общения не со своим новым соседом. Питер старался свести все свои новые знакомства до минимума: неплохо общался, правда, только с некоторыми профессорами. Но Чарли бы был дураком, если бы не смог применить свою харизму и теоретические знания, касаемые специальности, которой посвятил два года, учась на факультете клинической психологии. И вот сейчас, спустя несколько месяцев, Питер и Чарли могли назвать свои взаимоотношения хоть и не «идеальными», но, определенно, они стали ближе, стали друзьями. И да, Хэмптон давно взял на себя ответственность «старшего брата», факт которой Чарли пытается всеми силами отрицать, а Питер насмехался над ослиной упрямостью друга. Лучше видеть его искреннюю улыбку, чем пустой взгляд усталого человека. Чарли приволок стул с другого конца комнаты и сел на него верхом, положив руки на спинку и посмотрев прямо в тусклые карие глаза. - Ты хоть раз в месяц можешь устроить себе выходной? Да, банальный пикник в Центральном парке я тебе не предлагал уже с мая, — Чарли усмехнулся и пихнул друга в левый бок, на что тот лишь ойкнул и криво улыбнулся. — Но хотя бы просто пригласи уже, наконец, Джесс на свиданку. Ей богу, ведёшь себя как последний лузер.  — Знаешь, Чарли. Они опять мне снились, — Питер, наконец, смог пересилить себя и поделиться с другом своими переживаниями. Ибо не хотел опять слушать трёп Хэмптона, который он называл «профилактической беседой».  — Ты хочешь поговорить об этом?  — Ну, возможно, мне стоит посетить родителей, потому что уже неделю мне снится одно и то же воспоминание. Да и на прошлой неделе я не ходил к ним, ведь, чёрт возьми, времени не хватает.  — Давай сходим к ним вместе? — К слову, вопрос Чарли звучал не как вопрос, а как убеждение. На что Паркер закатил глаза. — Ты уже как два года подряд, пока живёшь со мной в этой общажной халупе, раз месяц сваливаешь на кладбище. Не знаю, какие традиции ты почитаешь, может, ты даже мексиканец под прикрытием, потому что устраивать себе День мертвых каждый месяц это не полезно для твоей психики, парень. Я хоть и знаю тебя не так уж и долго, но надеюсь, ты мне доверяешь. Потому что если это не так, то, поверь, я надеру твой зад. Питер даже не знал, что сказать на это. С одной стороны, Чарли стал для него другом, который имел весьма специфичную манеру общения для человека, учащегося на психолога. Потому что ни внешне, ни внутренне парень не походил на тех специалистов, к которым его водила Мэй после смерти родителей и дяди Бэна. Но, стоит отдать должное Чарли, его поддержка действительна и искренна, за что Питер действительно благодарен. Но с другой стороны, Паркер понимал, что обрекает Чарли Хэмптона на несчастливый конец, потому что паркеровская «удача» рано или поздно коснётся и жизни хохмистого темнокожего парня. И да, разумом Питер понимал это. Но отвести друга на кладбище означало снять все маски и, на самом деле, довериться ему. Познакомить с тем Питером Паркером, которого Чарли ещё не знал. Которого Питер до сих пор держит на задворках сознания и выпускает раз в месяц у могил родных и друзей: одинокого сироту, который нахер в этом мире никому не сдался.  — Эй-ей, Питер, ты опять потерялся в дебрях своего извращённого сознания? — От дальнейших размышлений парня прервал голос друга и его здоровая лапища, машущая перед лицом. «Как будто я тебя не вижу, кретин».   — Да вот думаю зарядить тебе по башке стулом, на котором ты очень удобно устроился, — реплика Питера немного согнала тоску с обоих парней, Чарли принял условия словесной игры.  — И как обстоят дела с твоим планом?  — Ну, думаю, что через полминуты ты будешь видеть звёзды, если не закроешься, — Питер неоднозначно повел левой бровью, а Чарли только усмехнулся. — Ну, а если серьёзно, то может, ты и прав?  — Воу, чувак, я польщён, — Питер лишь закатил глаза. Ага, как же. — Нет, правда, спасибо. Для меня важна твоя эмоциональная стабильность. Да и мы не чужие друг другу люди, верно?   Двое парней шли вверх по Ист-Сайд по направлению к бару, которое студенты Государственного университета застолбили много лет назад. Сегодня, как в принципе и в любую пятницу, именно там собирается студенческая молодёжь  — А знаешь, Паркер, — Чарли нахально положил руку на плечо Питера, — как твой друг я всё же настаиваю на беззаботной пятнице. И я всё же затащу тебя сегодня в третьесортный бар и напою дешёвым виски, чтобы завтра, вместе с твоей блевотой, вышла вся твоя дурь.  — Из тебя плохой ухажёр, Хэмптон, — за последнее время Чарли уже второй раз ткнул в бок друга и получил в награду неслестное словечко и кривую улыбку.