Верю

      — Окей, ладно, — выпаливает Паша, — ты не разговаривал со мной весь вечер, всё утро и сейчас тоже молчишь!

       — Что ты хочешь от меня услышать? — Равнодушно спрашивает Сергей, не отрываясь от набора смс в телефоне.

       Паша чувствует, как сдают нервы:       — Надо поговорить. О том, что было.       — А что было?       — Сам знаешь.       Паша снова краснеет. И Костенко точно бы заметил это, если бы хоть на секунду оторвался от экрана смартфона. Парень переминается с ноги на ногу и пытается оставаться в одной гостиной с Сергеем, несмотря на желание сбежать прочь и никогда не заводить этот разговор. Но Вершинин в отчаянии, потому как его присутствие в доме начали откровенно игнорировать после его же выходки. Он не знает, что бы делал, если бы сегодня Сергей не приехал сюда, если бы остался в управлении или решил переночевать в другом месте, без Паши. Паша не хочет извиняться за поцелуй, вины он не чувствует. Он хотел поцеловать и поцеловал. И если бы мог, то поцеловал бы снова. Сергей его позиции не разделял.       — Слушаю, — откладывая телефон, Костенко поднимает глаза на парня, и Паша разом забывает все заранее подготовленные слова оправдания.       — Извини? — Неуверенно спрашивает Вершинин то ли генерала, то ли себя самого.       — За то, что ты полез ко мне? — С маской спокойствия на лице отвечает Костенко вопросом на вопрос, да ещё и каким. Паша заливается краской до самых пяток.       — Мне сложно объяснить… просто я очень рад, что ты жив и что ты в порядке, — начинает Паша нести несвязный бред, пока Сергей слушает и удивлённо приподнимает бровь. Дальше следуют скомканные фразы про их последнюю встречу, из которой Костенко окончательно становится ничего не понятно. Он терпеливо слушает до поры до времени, после чего поднимает руку и жестом просит парня прерваться хотя бы на секунду.       — Паш, — пытается подобрать Сергей нужные слова, — у тебя бурная фантазия, но давай без этого всего. Всё нормально, конфликт легко решаем. Я сообщил своим людям, тебя перевезут на другой безопасный объект.       Паша замирает и перестаёт дышать. Его прогоняют и, кажется, считают психом. Костенко снимает пиджак со спинки стула и на ночь глядя всё же собирается уезжать. Паша слышит, как сердце отбивает хаотичный ритм о грудную клетку и пытается выскочить наружу ко всем чертям.       — А ты, — сорванным голосом пытается он задержать Сергея, — был в звании капитана в 86-м году. Всем посторонним ты говорил, что учился в Сельскохозяйственной академии в Москве, чтобы не задавали лишних вопросов.       Это срабатывает, потому что Костенко удивлённо оборачивается и забывает о том, что собирался уехать обратно в отдел. Этот факт из его жизни вряд ли можно было найти в интернете, или откуда там Паша узнал о его жизни в Припяти. Паша облегчённо выдыхает, и стараясь закрепить эффект, вываливает на Сергея ещё несколько рандомных фактов:
       — Я был в милиции там, в Припяти, сидел как задержанный. Помню небольшую комнату: там висела на стене инструкция на случай химической опасности, ещё плакат «XXVII съезд КПСС», портрет Горбачёва. Старший следователь Скрыпник вроде.       Паша замолкает, а Сергей хмурится, проходит мимо парня на кухню, садится за стол и указывает Вершинину на соседний стул.       — Садись, — требует он, — и рассказывай, чёрт с тобой.       Они сидят так почти всю ночь. Паша во всех подробностях рассказывает генералу всё с того момента, как родители продали бабушкину квартиру и до событий последних недель. Паша чувствует нутром, что если сейчас утаит хоть что-то, то потом вернуть доверие уже никогда не сможет.       Костенко слушает очень внимательно даже тогда, когда у парня уже хрипит голос от волнения и долгого повествования. Генерал почти не задаёт вопросов. Сергей думает о том, что если это и фантазии, то детально продуманные и выстроенные, но верится ему с трудом. Нет, он вообще не верит. Но слушает.       — Хорошо, я услышал тебя, — под конец устало говорит Сергей.

       — Но не веришь мне.       Костенко игнорирует вопрос, отвечает: «Меня ждут в отделе», и направляется к выходу.       — Есть планшет, — вдруг вспоминает Паша. — На нём полно доказательств и видеофайлов. Мы оставили его в посольстве. Ну точнее спрятали. В той комнате, где нас ещё заперли. Меж диванных подушек его сунули, — выдаёт Вершинин и сам понимает, насколько по-дебильному это прозвучало.       — Гениально, — смеётся Костенко. — А зачем?       — Планшет бы вызвал ненужные вопросы.       Сергей кивает. Голова у парня работает, в этом он уже убедился.       — Я бы тебе поверил, — говорит Паша прежде, чем генерал закрывает за собой дверь.