ангелам нельзя любить

Чонгук просыпается позже обычного и ворочается в полусне. За окном уже ярко светит солнце. Альфа сонно прижимает к себе одеяло, бормоча имя любимого, но не чувствует тепла его тела, не чувствует этого сладкого запаха клубничного зефира. Чон недоуменно проводит рукой по пустому месту, где спал Пак. Чимина нет. Сон как рукой снимает. Чонгук отбрасывает одеяло, резко садится в кровати и оглядывается. Комната пуста. В груди возникает нехорошее предчувствие, неприятно расползаясь внутри. Альфа бежит в комнату к Чимину, но и там омеги не оказывается. И тут Чонгук слышит крик. От этого крика у альфы сердце от боли сжимается, кровь перестаёт течь по жилам, а в голове сознание бешено колотится и противно шипит «не уберёг». Ему нельзя было спать, нельзя было терять бдительность. Это его вина, что Чимину причинили боль. Чон мгновенно срывается на звук, про себя клянется, что того, кто причинил омеге боль, самолично уничтожит, в порошок сотрёт. Никто не смеет трогать Чимина. Никто. Раздаётся второй пронзительный крик боли, и в этот момент Чонгук забегает в просторный зал. От увиденной картины он буквально захлебывается. С одной стороны, от отчаяния, а с другой — от ненависти. Чимин на коленях спиной к отцу и Чону едва стоит, покачивается, даже не чувствует присутствие брата, не слышит его шагов. Спина украшена алыми полосами, с израненных крыльев капает тёмная кровь, белоснежные перья пачкая. Чонгук поднимает глаза на существо, которое невозможно ангелом назвать, ибо оно страшнее дьявола. Отец, не обращая на альфу внимания, замахивается хорошо знакомой Чону плетью, собираясь снова ударить омегу, у которого и так на спине уже живого места нет. Чонгук крепко хватает плеть за край, и тот глубоко режет его ладонь. — Что здесь происходит? — едва сдерживает лютую злость в голосе альфа. — Твой брат провинился, и я был вынужден его наказать, потому что слов он совершенно не понимает, — спокойно произносит мужчина. — Ты мешаешь мне выполнять свой долг, уходи. — Твой долг? О чём ты говоришь? — Чонгук резко дёргает плеть на себя, вырывая его из рук отца. — О каком долге идёт речь? Ты жестоко высек своего сына за какую-то провинность. Это ты называешь долгом? Я не позволю тебе и пальцем тронуть Чимина. То, что ты сделал — моя непростительная ошибка, которую я больше никогда не допущу. — Я ещё не закончил наказание, — повторяет отец ледяным тоном. — Иди в свою комнату, Чон Чонгук. Чимин издаёт мучительный стон и, не удержавшись на коленях, падает, грозясь разбить лоб о холодный мраморный пол. Чонгук в мгновение ока подлетает у нему, нежно подхватывает омегу, боясь случайно прикоснуться к израненной спине. — Чимин, мой маленький омега, прости меня. Прости меня за то, что допустил это, что позволило причинить тебе боль, — шепчет альфа. — Чонгук… — Чимин слабо улыбается и поднимает руку, ласково проводя по щеке Чона. — Ты… не виноват. Всё… в порядке. Просто… унеси меня… отсюда, — омега закашливается и болезненно морщится, когда Чонгук случайно касается израненной спины. — Я хочу… — Что ты хочешь, Зефирчик? — Чон наклоняется ниже, чтобы расслышать шёпот Пака, но тот теряет сознание. Чонгук аккуратно укладывает Чимина на пол и поднимает взгляд на отца. — Ты не посмеешь тронуть Чимина, — альфа смотрит прямо в безжизненные глаза мужчины. — Радуйся, что ещё не заплатил за то, что успел сделать. Мужчина не сдерживает презрительного смешка, а затем начинает смеяться. Этот противный зловещий смех мурашки по коже бежать заставляет, проникает глубоко в душу, обещая всплывать в самых страшных ночных кошмарах. — Надеюсь, ты несерьёзно, — отец растягивает губы в подобие улыбки. — Тебе лучше даже не стоит пытаться подраться со мной. Из этого боя ты выйдешь не в лучшей форме. — Я не позволю тебе прикасаться к моему омеге и уходить безнаказанным, — случайно срывается с губ Чонгука, и мужчина снова улыбается. Чон, не в силах видеть эту ядовитую усмешку, замахивается на него плетью, но мужчина с лёгкостью вырывает её из рук альфы и усмехается. — Ты очень хотел подраться, верно? — один взмах, и плеть рассекает руку возле плеча, разрывая рукав кофты и пачкая его кровью. — Это было ошибкой. В последнее время ты допускаешь много ошибок, Чон Чонгук. Слишком много. Ты давно не тренировался, но лезешь драться, — взмах, и Чон едва успевает отстраниться. — Ты прекрасно знаешь, как нужно обращаться к старшим, но обращаешься непозволительно, — взмах, и обжигающая плеть задевает щёку альфы. — Но самая твоя большая ошибка заключается в том, что ты слишком сильно привязался к этому очаровательному ребёнку Пак Чимину. Это уже не просто братские узы, — усмехается мужчина. — Этот омега — твой смысл, твоя жизнь, твоя душа. Только жаль, что он никогда не испытает к тебе подобных чувств. Чонгук прикусывает губу, чтобы не бросить какое-нибудь ядовитое слово. Потому что бессмысленно. Потому что правда. — Пак Чимин посвятил всего себя простому человеку. Готов пожертвовать жизнью ради своей работы. Готов бросить своего брата, с которым с самого детства, который для него горы свернёт, звёзды достанет, весь мир к ногам бросит, лишь бы любимую улыбку увидеть. Каково тебе, сын мой? — Я тебе не сын, — рычит Чонгук, но злоба в его голосе угасает, остуженная такими острыми для сердца словами. — И после всего этого ты продолжаешь безответно его любить. Как же ты глуп, Чон Чонгук. — Я всегда буду его любить, — смело поднимает голову Чон. — Даже если он меня отвергнет, прогонит, предаст, ноги вытрет, как о подстилку — я всё равно буду любить его. Не могу ничего поделать. Мои чувства к нему бессмертны. — Всё это — безумство, — качает головой отец. — Ты не понимаешь, что Пак Чимин сделал тебя слабым. — Нет, — улыбается Чонгук. — Чимин делает меня сильнее, дарит смысл просыпаться и засыпать. Его объятия, эти короткие «люблю тебя», очаровательная улыбка греют мою душу, делают самым счастливым на свете. Мужчина наматывает плеть на руку, и Чон готовится к следующему удару, но тот просто проходит мимо к двери. — Ты можешь быть свободен, Чон Чонгук, — спокойно произносит он. Чонгук мигом подбегает к лежащему без сознания Чимину и осторожно поднимает его на руки. — Всё будет хорошо, малыш, ты только потерпи немного, — ласково шепчет альфа. Чонгук идёт в свою комнату и аккуратно укладывает Пака на кровать. Омега тихо стонет, и Чон мягко переворачивает его на живот. — Чонгук, — тяжело дыша, зовёт Чимин. — Я с тобой, всё хорошо, — альфа нежно поправляет окровавленными пальцами упавшую на лоб Пака прядь волос и берёт его руку в свои ладони, присев возле кровати. — Чонгук, — омега с трудом разлепляет сопротивляющиеся веки и пытается сесть, но падает в сильные объятия брата. — Тебе нужно лежать, — Чон садится на кровать и хочет уложить Чимина обратно, но тот качает головой и поудобнее устраивается в руках альфы. — Я хочу… побыть с тобой, — бормочет Пак. — Я буду рядом, не бойся, — улыбается Чонгук и пытается уложить омегу на кровать, но Чимин цепляется за Чона. — Хочу так. Близко к тебе. — Хорошо, — сдаётся альфа. Пак прижимается к Чонгуку и издаёт стон, случайно прикоснувшись к нему спиной. Чон тихо шепчет омеге ласковые слова, но когда его взгляд падает на изувеченную спину, альфа напрягается и прикусывает губу, стараясь заглушить громкий шёпот боли и вины внутри себя. «Перестань терзаться», — слабо улыбается Чимин, мысленно обращаясь к Чонгуку, потому что шевелить языком у него сил не хватает. «Это не твоя вина. Ты не обязан следовать за мной повсюду, предугадывая каждый шаг. К тому же ты столько раз меня предупреждал, а я тебя снова не послушал. Произошедшее — лишь моя вина и моё наказание». «Я мог тебя защитить», — в мыслях отвечает Паку Чонгук. «Я мог тебя защитить, но не успел, потому что был недостаточно чутким. Осознание этого не даёт мне покоя». «Перестань, Чонгук. Терпеть не могу, когда ты начинаешь винить себя в том, чего не делал. Ты не виноват в произошедшем. Да и не смог бы помочь ничем. Если отец хочет что-нибудь сделать, то он это сделает, и ничто его не остановит, ты же знаешь. Лучше расскажи мне что-нибудь». «Что же?» — улыбается Чон, утыкаясь носом в макушку омеги. «Не знаю. Что-нибудь. Ты же знаешь много интересных историй. Только рассказывай вслух, пожалуйста. Я хочу послушать твой голос. Он очень приятный и успокаивающий». — Хорошо, — произносит Чонгук с улыбкой. Альфа задумывается на пару секунд, а затем негромко начинает рассказывать, мягко поглаживая Чимина по волосам: — Когда-то в Небесном мире жил мальчик. Он, как и все ангельские дети, мечтал, что однажды станет лучшим ангелом-хранителем. Родители мальчика очень его любили, но, к сожалению, проводили с ним мало времени, поскольку постоянно были на работе. Мальчик большую часть дня был в школе, где старался учиться на отлично и получать похвалы от учителей. Он очень хотел, чтобы родители им гордились. Однажды мальчик вернулся со школы домой и застал дома незнакомого ангела. Заплаканный папа объяснил мальчику, что он будет жить вместе с этим альфой. Мальчик сопротивлялся и чуть ли не плакал, но помнил, что альфы никогда не должны плакать. Он не понимал, почему родители отдали его какому-то незнакомому альфе. Тот объяснил, что ребёнок талантлив и что в будущем он обязательно станет очень хорошим ангелом. Папа отвёл сына в сторону и уговаривал его пойти с альфой, говорил, что так он сможет исполнить свою мечту. Отец ободряюще хлопал по плечу и шутливо ругал, велел прекратить лить слёзы. Ребёнок плакал и умолял не отдавать его. Он был готов отказаться от всего сейчас, лишь бы остаться дома. Папа улыбался, но мальчик видел, что эта улыбка фальшивая. Папе тоже страшно. Он тоже не хочет отдавать сына. Мальчик совсем не знал, что ангел, который за ним пришел — один из самых главных, и ему лучше не перечить. Папа боялся, что если откажется отдать ребенка, пострадают не только он с мужем, но и сын. Поэтому омега уговаривал ребенка пойти, улыбался ему и шептал, что они с отцом очень любят его и будут навещать. И мальчик пошёл. Пошёл с незнакомым альфой в незнакомый дом. Каждый день с надеждой ребёнок смотрел на дверь, ожидая родителей, но их не было. Папа обманул его. Мальчику было очень больно от этой мысли. Он продолжал надеяться, но надежда с каждым днём угасала. Мальчик больше никогда не видел своих родителей, но всегда помнил о них. Чонгук на минуту замолкает, задумываясь. Чимин грустно вздыхает, вырывая альфу из своих мыслей. «Продолжай, пожалуйста». — Ты ещё не спишь? — с удивлением спрашивает Чон. «Нет. Я слушаю». — Засыпай скорее. Тебе это нужно. «Чонгук, расскажи историю до конца. Пожалуйста». — Несмотря на всю боль и разочарование, в новом доме мальчика ждало самое удивительное, — за всё время рассказа альфа впервые улыбается. — Ангел, отныне заменивший ему родителей, познакомил ребенка со своим сыном. Это был маленький омега со светлыми волосами, нежной улыбкой и красивыми глазами цвета неба. Мужчина сказал, что это младший брат мальчика, и он должен заботиться о нём и оберегать. С тех пор в жизни маленького альфы появился новый смысл. Он поклялся, что будет защищать омегу ото всего, что может причинить ему боль. Защищать любой ценой. Отец приходил редко, и дети всё время проводили вместе. Вместе росли, учились, играли. Мальчик вытирал с нежных щёк брата слёзы и наказывал его обидчиков. Мальчик всегда был рядом. Потому что поклялся. Услышав тихое сопение, Чонгук смотрит на Чимина не сдерживает улыбки. Омега сладко спит, прижавшись к груди альфы. Завтра ему станет легче, спина начнёт заживать, и через три дня никаких следов не останется. Разве только в памяти. «Однажды разбитое сердце уже взрослого мальчика начало заживать, и он осознал, что любит своего брата по-другому. Парень по-прежнему защищал омегу ото всего, что ему угрожало, но теперь, когда брат начинал рассказывать о симпатичных ангелах со школы, альфа чувствовал, как в груди неприятно колет ревность. Но он молчал, а время шло. Брат совсем вырос, стал ангелом-хранителем и полюбил человека. Парень очень переживал за омегу, за его жизнь, пытался оградить, защитить. И где-то внутри альфу терзали мысли, что брат никогда не посмотрит на него так, как смотрит на любимого, никогда не произнесет его имя с такой же нежностью и никогда не позволит прикоснуться к желанным губам хотя бы на мгновение… Но этот глупый мальчик сам виноват. Он допустил ошибку. Снова. Захотел слишком много и наивно думал, что это будет ему позволено. В жизни не всегда бывает так, как ты хочешь. Все говорят, что нужно быть смелым и упорным, чтобы добиться своей цели. Я могу её достичь, но для этого мне придётся безжалостно сломать хрупкие человеческие судьбы, подстроить под себя нежный и столь любимый цветок, лишив его чувств, желаний, воли. Я этого не хочу. Ты никогда не узнаешь о моих чувствах, Чимин», — Чонгук ласково проводит костяшками пальцев по щеке омеги. «Я не позволю себе причинить тебе боль. И Юнги не позволю. Никому». Чон осторожно укладывает Пака на кровать и тихо встаёт, собираясь пересесть на стул, когда слышит шёпот: — Поцелуй меня.