Суперnova

Ворс кисточки задевает крылья носа и я готов чихнуть, морщусь, но сдерживаюсь, иначе, пудра и тонна-чего-еще слетит на колени. Визажист извиняется, ласкает щеку кистью на прощанье. Оставшись один, почти вплотную наклоняюсь к зеркалу - да уж, видок высший класс - глаза в треснутых капиллярах, чуть припухшее лицо. Пиздец. Поясница ноет как если бы после марафона...но я уснул и проснулся в гордом одиночестве. За окном шумит город, он монотонный в своей бурной жизни. Бурный. Журчание всё ближе, и вот вода касается щиколоток, заливает ботинки и я ощущаю крупинки соли. Комната теряет цвет, черно-белый фильтр поглощает краски. В нос ударяет запах водорослей и холодного мокрого песка, пальцы перебирают шершавую поверхность прибрежного камня. Я смотрю наверх, небо цвета сланца, бледные проблески солнца мерцают и тонут. Я не слышу смеха, он сливается с гулом прибоя. Меня обволакивает пузырём, но твоя рука такая тёплая, она просачивается сквозь этот пузырь и тянет к воде. Мы бежим. Хлопок белой рубашки развивается, темные штаны закатаны до колен, но всё равно песок белой пылью оседает на них. Жадно вбираю в себя спектр твоих эмоций, движений, то, как пенные барашки рассыпаются под твоими ступнями. Обхватываю столь любимое тело в замок своих рук, а ты смеешься, кудрями щекоча мне шею. Я готов остаться здесь навсегда. Это было в мае. А сейчас сентябрь. Четыре месяца как четыре столетия. Многое изменилось и ничего не поменялось - океан всё так же бьётся о прибрежные скалы, становясь чернильным в непогоду. Как тогда. Не в силах больше выносить тягостные воспоминания, больно стукаюсь коленями о девственно сухой паркет. Я мог бы заплакать, но склизкая боль в груди заполняет каждую бронху, стекая по ребрам в желудок. Ногти скребут по каменной столешнице, вгрызаясь в голову и звон в ушах на пике диапазона. Но какая-то жесткая сила в районе позвоночника поднимает меня с пола, поправляет черные узкие джинсы, водолазку, легко звенит цепочкой на шее - шоу должно продолжаться, а впереди три часа фотосъёмки.