Змий: След за твоей спиной

Северная граница слабаков не любит. Сколько прибывает сюда по распределению солдат согласно последнему указу императора за печатью третьего принца, но из сотен привыкают лишь десятки к прелестям столь отдаленного края, и только лишь единицы по-настоящему влюбляются в его суровую неповторимую красоту. Белый Ворон Севера, великий старший князь и прославленный в песнях бродячих музыкантов генерал Бэй стоял на укреплении — тянущейся через всю долину оборонительной стены, возведенной в стародавние времена. Это сооружение с удобными бойницами и уютными башнями умело перекрывало удобный перевал между неприступными скалами, не давая которую сотню лет варварам с северных пустошей совершать набеги на их богатые земли. Поврежденный глаз побаливал, предупреждая хозяина о возможной грозе, темная клубящаяся туча уже появилась на горизонте, правда, ее странным образом не несло со стороны моря, а почему-то с юга, что для этого времени казалось совершенно неправдоподобно. Бэй потер рассеченную тонкой ниточкой шрама на две неравные половины бровь. Внешне былое ранение его совершенно не портило, наоборот, придавало небольшую толику шарма и этакой харизмы, казалось, что бровь немного вскинули в неком удивлении или восторге. А вот само око периодически приносило своему хозяину существенные неприятности. Бэй иногда им видел не так, как другим, особенно по ночам и в сумерках. Эта зелень, за что изменившееся око прозвали глазом преисподней, порой могло узреть то, что простые люди совершенно не замечали. По первости Бэй не понимал, что видит различных духов: невзрачных и мелких, цветастых и сложно устроенных, порой совершенно вычурных. Иногда они прикреплялись к его солдатам, и тогда те либо полыхали несвойственной им энергией, либо, наоборот, чахли. Разговоры со стариком Ву помогли расставить все по местам. Но приемный отец настаивал на том, чтобы Бэй не рассказывал о своем проклятом глазе. На него и так порой смотрели как на прокаженного, да и столь яркая зеленая радужка наводила на странные мысли, особенно в контрасте с ореховой. Кроме накатывающего грозового фронта с юга сегодня была еще одна странность, что поразила Бэйя в самое сердце. Он даже протер саднящий глаз, но так и не увидел мелких духов природы, коих как раз в этой местности обычно набивалось, словно тут перевалочный пункт или рассадник. Бэй, конечно, понимал, на многие ли только на отдаленном форпосте присутствовали люди, и это притягивало любителей поживиться дармовой человеческой энергией. Но сегодня словно ветер перемен слизал всех низкоуровневых тварей и унес куда-то за горизонт. И вот на крыльях этого порыва к нему летело что-то неизведанное и даже весьма пугающее. Туча накрыла их форпост фиолетовым вспученным крылом, резким порывом ветра непогода разгулялась по сосновому бору, растущему невдалеке, а после прошлась по страже, пытаясь сорвать с них плотные накидки. — Будьте внимательны, обычно в непогоду варвары пытаются прорвать нашу защиту! — громко предупредил своих подчиненных Бэй. Его плащ рвануло так, что он подумал, как бы тесемками не придушило за шею. Но тут упали первые крупные капли, а после сразу обрушился стеной мощный ливень. Краски природы померкли, вылиняли, стали седыми. Крики людей послышались по всей стене, стражники прытко скрывались под навесами, и тому была веская причина. Вместе с ливнем с неба посыпался крупный град. Бэй, словив пару градин, что оставляли заметные вмятины на плечевых щитках и легком шлеме, сам шагнул под деревянный навес. Град забарабанил со всей мочи, местами расщепляя старые доски. Да при таком нашествии природы вряд ли варвары полезут на стены, разве что, к радости стражей, решившись на групповое самоубийство. Но Бэй всегда уважал врага, и оценивал все его стороны, и никогда варваров-кочевников не считал полными идиотами. Град усилился, несколько досок над его головой крякнули, сломавшись. Генерал Бэй призывно продудел в сигнальный рожок, предоставляя своим людям возможность укрыться за каменными стенами, но отдавая приказ следить за пустырем через узкие бойницы. Сам же, встав у одной, вглядывался в седую даль северной пустоши. Все внизу покрылось россыпью небесного льда, словно в одночасье вернулась суровая зима. Бэй отошел к внутренней стене, и тут оказалось не лучше, лес явно пострадал от града, деревья будто резко просели и выглядели неказисто среди россыпи белоснежных куч. Теперь им хватит обрушенных корявых ветвей точно на всю зиму, только вовремя посылай солдат собирать хворост и распиливать упавшие стволы деревьев. К Бэйю подбегали десятники. Укрепления были сделаны так, что могли удерживаться всего сотней воинов, пока часть войска находилась на наблюдательных пунктах, расположенных по всей тянущейся вдоль северной границы неприступной горной гряде, а другая — расквартированной по нескольким деревням, рассыпанным в нескольких десятках ли веером от перевала. Там в отсутствии генерала Бэйя заправляли сотники. Воины не просто занимались муштрой, но и выращивали для себя и зерно, и скот. Так армия не обдирала местных крестьян, а, наоборот, оказывала им посильную помощь, чем заслужила у населения любовь и уважение. Единственное, мужчины есть мужчины, и все молодые девицы, даже замужние, попадали под их прицельные взгляды. Но тут как Бэй ни стращал, каждый год приплод неучтенных младенцев от военных всегда находился на определенной планке. Некоторые даже умудрялись подпольно жениться, хотя, будучи в армии, создавать семью запрещалось законом и преследовалось правительством. Но кто приедет проверять из столицы подобное в столь удаленный форпост? Так что данный курьезный момент всегда ложился дополнительной головной болью именно на генерала Бэйя. — Все тихо, мой генерал! — завершил наконец-то замыкающим сотник. Этот приближенный к Бэйю молодой военный по имени Лиу ему нравился спокойствием и рассудительностью. Когда Лиу со своей сотней защищал стену, Бэй мог вздохнуть спокойно, но его дежурство заканчивалось. Через пару дней ожидалась смена, и другая сотня была обязана заступить на защиту северной границы. — Что передают с гор? — Дежурившие на форпосте были связаны с сигнальными башнями, расположенными цепью по горам в пределах видимости друг от друга сигнальных огней и дыма. К каждой со стороны их долины вела секретная тропа, все было сделано так, чтобы враг не смог воспользоваться проторенной дорогой. Тем более башни располагались в самых недоступных скалах со стороны пустоши. Но за счет этого две других сотни, что заступали параллельно удерживающей форпост, покрывали расстояние на много ли в обе стороны от перекрытого перевала. Части гарнизона в совокупности работали слаженно, и все благодаря умениям расчетливого генерала Бэйя. Люди чувствовали в нем запредельную силу и мощь, и то, как генерал может вмораживать намертво в лед целые армии, давало его подчиненным полную уверенность в их непобедимости. Бэй пошатнулся, опираясь на грубую кладку стены, саламандра внутри пыхнула смертоносным холодом, хотя он в последние годы старался вообще не трогать ее и уж тем более не использовать собственные сверхсилы. Тонкой паутиной измороси покрылись скулы, напоминая каждый раз, на что Бэй пошел, дабы отомстить за свой погубленный клан и восстановить справедливость. — Может, вам лучше спуститься и прилечь, мой генерал? — Лиу по-мудрому встал так, чтобы прикрыть от других воинов навалившуюся слабость своего военачальника. Бэй с благодарностью опустил потяжелевшую от слабости длань на его надплечный щиток, стараясь не касаться незащищенного тела подчиненного, но даже сквозь броню и плотный слой одежды чувствовался ледяной холод. — Вам согреть бочку воды? Бэй на миг залюбовался тонкими чертами Лиу, чем-то похожими на третьего принца: — Да, желательно, хотя это и не сильно поможет… — Генерал похлопал по-дружески сотника по щитку и по скрытому витому ходу в стене отправился вниз, стараясь не попадаться на глаза другим. Не стоит вносить хаос в отлаженный механизм, но вот позвать местного лекаря однозначно просто необходимо. Впрочем, Лиу наверняка его уже оповестил, как только ссутуленные плечи Бэйя скрылись в темноте секретного прохода. Но пока он доползет до своего убежища, еле передвигая ставшими враз немощными ногами, периодически останавливаясь и пережидая порывы саламандры полностью покрыть его кожу узорами измороси. Вот ведь, как некстати разбушевалась эта демоническая стихия за стенами, так плохо Бэйю было только во время морозов и затяжных снегопадов в зимнее время. А тут в разгар лета и этот адовый град. Бэй мог бы попросить помощи того же Лиу, но не стал. Его болезнь и слабость не должны видеть рядовые, да и десятники тоже. Просочись весть, что с ним что-то не так, и воинский дух тут же улетучится, как искристая роса на восходе солнца. К его приходу комната в основании стены ближе к восточному склону скал оказалась жарко натопленной. Деревянная громоздкая бочка, полная горячей воды, призывно ждала, да и молчаливый лекарь Му, бывший ученик Ву, которого навязал ему нудный старик, уже раскладывал иглы для акупунктуры и микропалочки для прижигания. Бэй плохо верил во все эти средства и помощь от целителя принимал всегда с недовольством. Чужие прикосновения раздражали по нескольким причинам, Бэй не терпел, когда к нему прикасаются те, кто не входил в его семью. Ладони брата он очень любил, те лучше всего убирали боль, но показывать Тао, как саламандра берет над ним верх каждый раз, не желал. Только не ему. Да и к слову, прикасаться к Бэйю в этот момент было чрезвычайно опасно. Генерал предпочел бы в этом случае видеть Ву, заменившего им отца, но тот не всегда был готов путешествовать за своим приемным взбалмошным старшим сыном. Бэй перетерпел чужие пальцы у себя на броне, но одежду под ней снял сам. И медленно погрузился в обжигающую воду. Пока он опускался в нее по пояс, вода резко остыла, становясь еле теплой. Целитель Му засуетился, снимая с полыхающей печи дополнительный чан кипятка, и, стараясь не ошпарить спину, стал осторожно добавлять новую порцию. Саламандра заметалась внутри, но отступила хотя бы на время… которое между приступами становилось заметно короче. Бэй прикрыл ноющие глаза и, откинувшись на теплое дерево бочки, в минуту слабости и боли подумал о том, о чем всегда запрещал себе. Третий принц Лонгвей… Его утонченные руки, что никогда не держали тяжелого меча, разве что самого легкого, украшенного дивными самоцветами на каком-нибудь параде или празднике. Его горделивая осанка, когда он восседает на белоснежном скакуне, полуоборот прекрасного лика, что может посоперничать с любой красавицей империи. Этот цветок священной крови, что расцвел с благословения небес, Бэй поклялся защищать любыми способами еще тогда… когда они играли детьми. Князь Бэй практически не смотрел на нежных женщин, прекрасно осознавая, что ни одна из них не заменит ему Лонгвейя. Влечение же к мужчинам началось куда раньше, просто в какое-то время юности он осознал, что его привлекает любимый брат. Но Тао изначально для Бэйя считался неприкосновенным по ряду причин. До сих пор тяжелое чувство вины, что он не смог помочь родителям, клонило Бэйя к земле. Да и кто продлит их род, если не Тао? Прекрасный, чистый, незапятнанный и такой родной. Почему дружеская привязанность к Лонгвейю в какой-то миг стала с сексуальным подтекстом, Бэй точно не мог сказать. Возможно, как он считал, для своей души, испорченной и запятнанной саламандрой, старший князь выбрал еще более запредельный объект, к которому точно никогда не сможет прикоснуться. Словно наказывая себя за порочные, полные грязи, пошлые мысли о Тао. Бэй несколько раз безуспешно попытался снять напряжение в домах терпимости, выбирая среди девушек тех, кто не отличался сильно женственными формами, при этом больше разочаровываясь, нежели получая какую-либо отдачу. На других мужчин Бэй вообще старался не смотреть, хотя не мог отрицать подобной тяги, тот же сотник Лиу внешне его сильно привлекал. С одной стороны, он боялся того, что сможет предать любовь к своему единственному, выбранному для сердца неприкосновенному предмету страсти, а с другой — просто сорваться и навредить человеку, связанному с ним военным долгом. Приторно смазливые юноши же в домах терпимости его вообще не привлекали, они либо были слишком молоды, либо вели себя развратнее любой девицы. Кроме того, перед глазами все еще стояла картина несчастной проститутки, случайно замороженной насмерть только от одного его прикосновения руки во время пика буйства ледяной саламандры. Поэтому после того, как Бэй поместил в себя дух элементаля, он завязал с этим делом окончательно. Целибат ему давался относительно легко, потому что саламандра практически поглощала всю его лишнюю жизненную энергию. К концу дня князь Бэй еле управлял телом, конечности которого едва гнулись, тут уж не для сексуальных похождений и игрищ. Оставалось только украдкой наблюдать, как по доступным местным бабенкам бегают его озабоченные воины. Но в мечтах, спрятанных где-то глубоко внутри, он часто подходил к своему возлюбленному принцу и, осторожно прикасаясь к его длинным атласным черным волосам, нежно пропускал тонкие пряди сквозь узловатые пальцы… — Генерал, вода остыла, вам добавить еще? — Нет… — Бэй отринул недостойные сальные желания и, уже вполне резво поднявшись из бочки, обтерся поданным ему полотенцем. Несколько шагов, и вот он на кровати. Руки лекаря скользят успокаивающе, пахнет зажженными травными палочками, Бэй практически не чувствует ни впивающихся в кожу иголок, ни прижиганий. Саламандра распрямилась из клубка внутри него вновь, но не нападала, а словно выжидала удобного случая, давая ему на время минуты покоя. Сон накрыл практически сразу, и в его путающихся картинах вдруг всплыли два разноцветных огня: красный и синий. Это озадачило Бэйя, он смутно пытался вспомнить даже в сновидении, что же обозначает подобное сочетание сигнальных свечей. Но тут они приблизились вплотную, став огромными очами невиданного доселе существа. «Монстр», — лишь успел подумать про себя Бэй, как почувствовал сильную боль на стыке шеи и плеча, словно его укусили. Затем она сменилась быстрым онемением, которое медленно стало наполнять все его тело. «Яд?» — Бэй попытался дернуться, но не смог пошевелиться. Саламандра вдруг забилась внутри него словно в агонии, ее носителя выгнуло на простынях. Бэй думал, что сейчас свалится на пол, но… сильные руки, как он посчитал, лекаря гарнизона Му, его удержали, прижав ловко обратно. По укусу заскользило что-то липкое и жаркое, напоминающее ловкий язык. «Да что же это такое? Что позволяет этот демон-целитель, приставленный стариком Ву?» Бэй вновь попытался напрячь тело, но это оказалось безрезультатно. Конечности не слушались, тело прошивали неприятные волны, словно северный князь умирал вместе с саламандрой, при этом его шею и плечи настойчиво продолжали облизывать как дивную сладость. Наконец-то саламандра замерла. Его грудь пронзила сильная боль от того, что легкие больше не могли наполниться воздухом… Сердце замирало, отравленное ядом. Бэй более не жилец. «Вот и все… конец», — вязкая темнота окружила и поглотила. Он умер, мгновения слились в минуты, пока сердце вновь медленно не толкнулось, опять заработав. Первый вдох вышел хриплым и болезненным. Теперь его уже не держали, да и конечности приобрели былую гибкость. Бэй, всхлипнув, схватился за горло, что изнутри словно ожгло ворвавшимся воздухом. Организм приходил в себя, и северный князь через пару вздохов наконец-то смог распахнуть отяжелевшие веки. Утонченная фигура в белом одеянии, расшитом серебром нитей, поначалу показалась ему женской. Крой длинного верхнего платья хотя и был устаревшим, но все же абсолютно мужским. Незнакомец, приблизившись к нему, дал себя рассмотреть: белоснежные, словно прозрачные, локоны волос обрамляли прекрасный лик небожителя. В последнем Бэй оказался уверен стопроцентно — из принципа, что не бывает таких красивых людей среди смертных и уж тем более мужчин. Но больше приковывали к себе выразительные разноцветные глаза, красный и синий, густо опушенные белесыми ресницами. — Ваше зрение восстановилось? Все же вы сильно запустили свое здоровье, — послышался приятный голос, и умелые руки помогли северному князю принять полусидячее положение тела на влажном ложе. — Кто вы? — Бэй еле разлепил посеченные после отравления губы. — Я ваш супруг на последующие пять лет. — Это какой-то бред, не имеющий смысла! — Бэй оправил мятую простынь, прикрыв свои обнаженные чресла. — Какой еще супруг и почему именно на пять лет? — Именно столько потребуется сдерживать вашу ледяную саламандру. Мне немного пришлось подшаманить с погодой, чтобы, спровоцировав, ее вытащить из защитного кокона, прежде чем отравить своим ядом. — Нежные губы растянулись в неприемлемо широкой улыбке для человека, став при этом совершенно плоскими и твердыми, да и сам облик божественного юноши резко поменялся. Бэй в трансе наблюдал, как перед ним предстало само чудовище, некая помесь человека с чем-то змееподобным, не менее красивая, но жутко пугающая и смертоносная. Так нижние и верхние клыки существа выдвинулись, и на их остриях показались небольшие капли смертоносного яда. — Вы чуть не убили меня, — еле прошептал пораженный увиденным князь Бэй. — Вы бы все равно вскорости умерли, ваша саламандра практически полностью поглотила вас. Время шло даже не на лунные месяцы, а скорее на недели. — И вы решили убить меня сразу, чтобы я не мучился? Как благородно для великого святого небожителя! — Вот тут Бэйя запоздало накрыла волна, полная ярости. — Но вы же живы? — Впрочем, на всплеск эмоций чудовище не отреагировало никак. — Мой яд полностью был поглощен вашей ледяной саламандрой, и теперь на несколько дней она практически парализована. Бэй соображал быстро, подняв руки, сжимая длани в мощные кулаки. Как давно он не чувствовал подобной легкости, наверное, года три точно, как только саламандра стала полностью подавлять его сущность. — Хорошо… допустим, но я не давал согласие на брак с вами. Во всей этой истории из уст свалившегося на его голову небожителя было одно «но». Бэй точно помнил, что не заключал с кем бы то ни было никаких контрактов, тем более супружеского плана. Небожитель переливчато рассмеялся, словно где-то прозвенели серебряные колокольцы, его облик вновь перетек в человеческий, и он, изящно смахнув выступившие слезы с густых ресниц, заверил Бэйя: — Об этом можете не беспокоиться, за вас все решил и сделал ваш младший брат Тао. Просто отдыхайте и приходите в себя. Я дам вам немного времени все обдумать и осознать. Но и тянуть не стану — мой яд очень ценен и за него я полностью взыщу плату с вашего прекрасного тела. Мне понравился ваш вкус крови, хотя он и не девственен. Но чтобы находиться с вами рядом должное время, я тоже должен поглощать магическую энергию. Поэтому вы станете моим супругом в полной мере данного слова. — Вы… мужчина… — еле вымолвил Бэй, пораженный предстоящими перспективами, свалившимися на него буквально с небес. — И что? Или напомнить вам ту прекрасную картину, что вы видели перед глазами, прежде чем я вонзил ядовитые клыки в ваше тело? — игриво заметил небожитель. — Не стоит… — заалел скулами, смутившись, Бэй, но все же предлагая возможные варианты. — Может, вам подойдет другой… в постели? Ведь я… мне нравится совершенно иной человек. — Нет. Я беру энергию исключительно с того, кого одариваю своими жидкостями, будь это яд или семя, которое вы, люди, называете «небесным жемчугом». Я так и не понял, зачем оно понадобилось вашему братцу, он же не девушка и не сможет зачать от меня ребенка, чтобы основать новую императорскую линию. И тут до Бэйя начала доходить вся эта бредовая ситуация с браком: — Так Тао пришел к вам искать «небесный жемчуг»? — решая, как наказать непоседливого младшего брата. — Ну да, мое семя, — пожали расслабленно плечами. — В былые времена великие кланы посылали к нам, небесным зверям, своих прекрасных дочерей, чтобы потом они, отяжеленные «небесным жемчугом», вдохнули в собственный род божественную искру и кровь. — Значит, небесных зверей было несколько? — Рассказ становился все более и более занимательным. — Было, пока люди не решили умертвить нас, чтобы на земле больше не зарождались новые ветви императоров или царей, — объяснили более дотошно, напоследок отморозив: — Сейчас же… кто его знает, я не общаюсь с другими, мне недосуг. — И вы, судя по всему, великий небесный… Дракон? — осторожно уточнил уровень свалившейся на него проблемы Бэй. — Змий. Хоть я и дракон, но предпочитаю именно это имя. Что ж, оставлю вас. — Небожитель отошел ближе к двери и, распахнув ее настежь, просто… растворился на глазах у изумленного Бэйя. Тишина гудела в висках, пока грозный генерал Бэй не поднялся с ложа и, закутавшись в простыню, со всей дури не рыкнул в распахнутый проем двери: — Коня мне и сопровождение! — мысленно наказав Тао всеми возможными способами, пришедшими ему в столь сумбурные мысли. Через час, покинув форпост, северный князь во весь опор в сопровождении четырех воинов скакал в сторону массива восточных гор и расположенного на них забытого всеми в глуши маленького храма, что находился в отдалении от восстановленного, когда-то сожженного кланового поместья.