Змий: След за твоей спиной

Как бы они ни мчались во весь опор с короткими перерывами на отдых, но потребовалось несколько раз встретить солнце, прежде чем показалась желанная гористая местность. Сопровождение, что всегда полагалось князю согласно его высокому статусу, Бэй оставил в небольшой таверне на краю деревни, издревле сторожившей подножие восточного хребта. Воины не возражали, еда тут всегда была отменной, да и местные девицы очень даже сговорчивые. Бэй, несмотря на потрясение и тянущую тяжесть в шее на месте укуса, чувствовал себя изумительно бодро. Саламандра действительно не проявляла себя, словно ее и не было. Следы от клыков затянулись в течение суток, даже не оставив царапин, и вот только остаточные боли, как будто потянута шея, напоминали Бэйю, что не все так просто теперь в его жизни. Переодевшись в одежду паломника и оставив все свое снаряжение на охрану вместе с конем, северный князь поспешил в гору пешком. Въезд верхом в святое место, еще и при военном снаряжении, участвовавшем в боях и запятнанном кровью, считался кощунством, за которое небеса могли проклясть весь род от начала до возможного конца. Хотя само оружие, завернутое в специальную тряпицу со знаками храма белоснежного ворона, притороченное к спине, он унес с собой, клятвенно пообещав, притом местному божеству, что не пустит его против человека на священном взгорье. Бэй в белых одеждах поправил соломенную шляпу и, прихватив изогнутый вверху посох для странников, начал длинное восхождение. Откушивать пищу во время подъема также воспрещалось, лишь только пить воду из бьющих на горе целебных источников. Раньше, когда они только начали жить под защитой Ву, эти правила казались странными и изматывающими, но после братья пообвыклись, тем более местные воды считались святыми, весьма бодрили и прекрасно приглушали чувство голода. Путь преодолевался как никогда легко. Такое позабытое чувство, словно Бэй вновь подросший, крепкий юноша, которому запросто влезть на гору, неся на спине от радости вопящего, расшалившегося мелкого братца. Они так, бывало, возвращались по сумеркам с местной ярмарки, полные впечатлениями, насыщенные под завязку местной кухней. Ву готовил неплохо, но его еда, жутко правильная во всех отношениях, естественно, не всегда нравилась избалованным детям, привыкшим к роскоши княжеской кухни. Поэтому братья обычно уходили с горы во время праздников урожая на несколько осенних дней. Старший, подрабатывая, набирал необходимую сумму, которую они вместе и тратили на открытии ежегодной ярмарки. Те деньги, что жертвовались храму, дети никогда не трогали из принципа, хотя иногда старик их им навеливал по душевной доброте. И вот теперь Бэй мчался вперед, чтобы кое-кому всыпать, и желательно особо ниже пояса. Заросли деревьев стали редеть, в прорехах можно было увидеть оставшуюся далеко внизу деревеньку. Первые врата. Бэй пролетел их, даже не задумываясь и не молясь, хотя за ними считалось, что началась святая земля под защитой местного божества, которому были установлены на горе множественные жертвенные камни. Изображение ворона попадалось все чаще, Бэй замедлился у вторых ворот и все же, запоздало воздав должные молитвы, возложил подношение в виде сладких пышных рисовых лепешек. Ну вот, он выпросил проход до дома и надеялся, что главный святой Ворон не станет портить ему судьбу. Дальше тропа стала совсем крутой, она цеплялась за кривые корни кряжистых кедров, ныряла под давно упавшие, поросшие мхом стволы. Бэй, чувствуя, что закат близко, поднажал, ночевать хотелось все же дома — в монастыре, что оба брата считали своим даже после заново отстроенного родового княжеского гнезда, зачастую теперь пустовавшего. Здесь же все было по-старому и знакомо, а еще пришла злорадная мысль: «Может, на эту гору, где царствует ворон, наглый дракон сунуться за мной не осмелится?» Третьи врата, украшенные резьбой и фигурками играющих воронов, стояли непосредственно перед самими храмовыми постройками, возведенными на небольшом плато, они просто обозначали вход на монастырское подворье. Бэй помолился еще раз и теперь уже вступил на землю, принадлежащую его новообретенному клану — сердцу и гнезду белого Ворона. — Ну надо же, а ты быстр, мой старший сын. И как оно, когда вновь чувствуешь себя здоровым и полным сил? — Так называемый старик Ву представлял из себя гладко побритого по всей голове человека без возраста. Если не слушать местные сплетни, то можно было предположить, что ему мягко за пятьдесят, но если все же расспросить старожилов дедов, то возраст просветленного монаха-целителя составлял не менее трехсот лет. — Где этот засранец? — Бэй оглядел пустынный ухоженный двор, тут же поняв, что Тао отсутствует. — Я ему порекомендовал пособирать целебные травы далеко в горах. Помедитировать, чтобы вернуть пошатнувшееся духовное равновесие, попрактиковать стрельбу из лука, ну и заодно переждать разразившуюся бурю. — Найду и… — начал было в запале Бэй, как его приобняли по-отцовски за плечи, а после повели к постройкам, перебивая: — И что, убьешь? Стать братоубийцей — это великий грех. А не сказал ли тебе небесный Змий, что ждет Тао, если ты нарушишь его договоренность со святым? — Нет. Злость еще колыхалась, и речи старика пока должным образом не действовали. — Мучительная смерть. А вот теперь Бэй задохнулся. Да как же так? Почему Тао пошел на подобный торг, не спросив никого?! — И не смотри на меня так. Это я принес свиток, в котором говорилось о великом даре свыше, как средстве от многих бед — «небесном жемчуге». При последнем словосочетании Бэй вдруг истерично заржал, складываясь пополам и хватаясь за бока. — Ну и что? Тао собрал сей божественный дар? — Змий отказал ему в нем, — не задумываясь ответил монах, а после, оглядев искаженный лик под рвущимися эмоциями Бэйя, хлопнул себе по лбу, догадываясь. — Ну конечно же… Как же я сразу не додумался. Семя — вот что это. — Рад за тебя, старик, но теперь, получается, этим даром будут пичкать меня каждый раз, когда я буду умирать под действием яда этого чудовищного отродья, а после, если повезет, — воскресать. Старик емко отвесил приемному сыну без предупреждения мощный подзатыльник, как зарвавшемуся маленькому мальчишке, напутствуя: — Не богохульствуй. — Демоны преисподней, это больно! Твоя рука до сих пор тяжела, отец Ву! — Как и твоя, когда ты здоров. Пойдем в наш храм. Пока вы тут скакали по горам, лесам и долинам, я воспользовался кое-какими связями в столице и получил вороньей почтой пару нужных свитков из запретных отделов императорской библиотеки. Когда знаешь, что искать, — куда проще получить необходимое. Бэй, как ни странно, подуспокоился хотя бы на время, и, если старик что-то нашел, возможно было договориться со змием более, так сказать, «мирным путем». Во всяком случае, не отдавая свое тело за вожделенный яд. Деревянные храмовые постройки, что они огибали, хотя и смотрелись древними, но вполне крепкими. Чувствовалось, что за ними должно ухаживают и даже периодически покрывают слоем необходимого лака. В центральный храм Ву Бэйя заведомо не повел. Это просторное помещение было предназначено для тех немногих, что предпочитали приходить к монаху за лекарственными настойками и исцелением, не довольствуясь посещением более пышного нового храма в самой долине, посвященного богине плодородия. Их же путь лежал к самой крайней у скалы, где все они втроем делили общий кров. Именно здесь находились небольшие две разделенные комнаты и одна большая, объединяющая их с наземным очагом в центре. Левая принадлежала братьям, она была чуть шире той, в которой отдыхал от праведного труда старик Ву. — Вот они. — Бэйю предложили похлебку из лекарственных трав и ягод, щедро приправленную специями и рисом. Последний приносили в храм как подношение, или старик сам покупал у крестьян, возделывающих поля. Два больших свитка, что доставили старцу его почтовые вороны, оказались испещрены древними символами. Бэй хоть и знал многие, так как в свое время не ленился, в отличие от баловня Тао, и впитывал знания с удовольствием, но общий смысл улавливал с трудом. Он немного пробежал по письменам цепким взглядом и все же с сожалением передал обратно понятливо усмехнувшемуся Ву. — Мне слишком надо много времени, чтобы прочесть подобное. — Но ты можешь теперь попросить об этой милости своего небесного супруга, — подколол едко старец и, видя, как Бэй скривился, рассмеялся, словно задорный мальчишка. — Ладно, ладно, не буду больше. Расскажу о том, что смог разобрать сам. А это было крайне удивительно, чтобы мудрейший Ву и не смог прочитать старинные письмена? Что-то за этим стояло не то, и Бэй поежился от неприятного предчувствия крепкими плечами. — Вот этот свиток повествует о небесном тигре, пока мы его отложим в сторону. По легенде, последнего тигра убил царь соседней страны при смене одной линии крови на другую. Этот же повествует о твоем дражайшем супруге. И не криви лицо, тебе это просто не идет. — Отец, скажи… можно ли разорвать договор, который заключил Тао с небесным зверем? — Можно, — хладнокровно ответил Ву, но тут же поставил старшего отпрыска на место: — Разорви договор, и мой младший сын — твой брат — умрет. — А как-либо по-другому? — несмотря ни на что, Бэй не желал смерти Тао, только не его. Вот выпороть его плетью по заднице, ищущей вечные приключения, конечно, стоило. Мало того что сам подвергся смертельной опасности, но еще и его втянул во всю эту кошмарную женитьбу. — Этот свиток поможет тебе понять супруга, но точно не убить его. Кстати, последнее я и сам не допущу. Яд небесного змия-дракона самый сильный в этом мире, и только им можно сдерживать природные элементали. Ты сам виноват в том, что не послушался меня в прошлом и пошел на столь опрометчивый шаг — сделку с саламандрой. — По-другому было невозможно, — пробурчал недовольно Бэй. — Всегда есть варианты, ты же захотел все сразу и как можно быстрее. Ну вот и расплачиваешься за свою поспешность, — возразил ему тут же Ву. На подобные слова сын не знал, что ответить своему приемному родителю, только тяжело вздохнуть и все же продолжить не столь приятный разговор: — Будь по-твоему. Ну и что же содержится столь ценного в этом свитке, что его держали в закрытой секции? — Например, то, что предпочитает твой супруг, — свиток развернули и показали изумительный рисунок прекрасной девы, танцующей с веером. — Старик, ты выжил из ума. — Представить себя на месте утонченной дамы Бэй не мог даже позволить. — Только не ври мне, что твоя мать не показывала секретный танец вашего клана? — Старик же был настроен до победного. — Отец, он смертелен, и не думаю, что Змий его оценит должным образом, — продолжал упорно возражать Бэй. — Я не жажду иметь проблемы с небесами. — Для людей, но вряд ли для священных зверей. Хотя как раз священные предметы были созданы, чтобы отвечать на вторжение небесам или преисподней. Я не заставляю тебя выделывать столь откровенные па для соблазнения, как эта дама на рисунке. Но судя по всему, дракону нравятся ритмичные движения под музыку, так почему бы и не показать то, чем ты владеешь? — Я не собираюсь это демонстрировать никому из живущих: ни тебе, ни брату и уж тем более чудовищному чешуйчатому гаду! — вышел из себя Бэй и снова словил емкий от старика удар по затылку. — Тогда… — раскрутили свиток дальше, показывая другую красавицу, что музицировала на флейте. — Ты точно хочешь спасти меня или изощренно подвести к могильному кургану? — Бэй схватился за собранные вверх собственные жесткие волосы. Они словно конский хвост часто торчали у него во все стороны, а не лежали ухоженными локонами, как у милого и нежного Тао. — Змий любит музыку и может по достоинству оценить твою игру на флейте. — Ну да, если не помрет от убивающей мелодии скрытых вибраций, — пробормотали себе хмуро под нос. — Неужели тебя ничему не учили, кроме как смертоносных танцев и убийственных мелодий? Ты же помнишь, как твоя мать на праздниках танцевала перед воинами вашего клана? — Помню, но от этого не легче. Я не наделен столь гибким телом, как Тао, да и внешне… — мельком покосились на миловидный рисунок играющей на флейте утонченной красавицы. — Вот точно не подхожу для подобного соблазнения. — Но дракон выбрал тебя, а не Тао, хотя тот готов был отдать за твое спасение все что угодно взамен, даже свое тело, — возразил ему старик. — Что ты сказал? — А вот эта новость его разозлила еще сильнее. — Да как мой брат посмел торговать собой, когда я только ради него отвоевал наше доброе имя и клановые земли? — Дитя, а ты когда-нибудь спрашивал у самого Тао о том, хотел бы он, чтобы ты при этом поставил на кон свою жизнь? — Старик, тяжело вздохнув, сокрушительно покачал головой. — Вы оба упертые до невозможности. Мне и в голову не приходило, что Тао, узнав от меня про «небесный жемчуг», ринется его искать в столь опасном месте. Поверь, я не говорил ему, где живет великий Змий. Бэй, недоуменно застыв, воззрился требовательно на старика Ву: — Если не ты, то кто? Монах Ву, снова тяжело вздохнув, взвесив про себя все за и против, все же ответил честно: — Информация, где можно найти скрытый храм в горах, что издревле служит исключительно только Змию, охраняется императорской семьей сынов дракона. Даже я не владею подобными знаниями. Бэй, несмотря на невытравляемые солдатские замашки, соображал быстро: — Только не говори мне, что это был третий принц? Тао тебе об этом рассказал сам? — Да. И не надо меня уверять, что вы дружны с юности. Время течет быстро, а политика и дворцовые игры никогда не отличались чистотой помысла. Посылать к Змию за «небесным жемчугом» — это то же самое, что отправить чужака за тем, кто в будущем свергнет твой род. И не прожигай меня столь тяжелым взглядом. Запомни, Лонгвей никогда не был твоим другом и никогда им не станет. Слова оказались слишком тяжелые для Бэйя, он грузно осел на плетеные циновки перед низким столом, отодвигая от себя наваристую похлебку, так ее и не попробовав. — Я давно понял, что ты больше интересуешься мужчинами, хотя выбирал проституток среди женщин. А помнишь ту… — оскалившись, старик продемонстрировал крепкие зубы, — да-да, ту, что ты заморозил живьем и тело которой мне пришлось прятать самолично? Дракон подходит тебе в этом плане просто идеально, небесный зверь точно никогда не вмерзнет в лед саламандры. И еще, не надо питать к Лонгвейю то, на что тебе никогда не ответят должным образом, — вкрадчиво продолжил увещевать его Ву. — Если бы я родился женщиной, — расстроенно прошептал Бэй. — И что? У твоего третьего принца, кроме обширного гарема из наложниц, еще есть и наложники-юноши. — Старик же бесстрастно уселся напротив, с удовольствием поглощая свою порцию супа. — Врешь! Откуда ты знаешь о подобном? — А вот это известие впилось в сердце отравленной стрелой. — Мои вороны многое видят. Или ты думаешь, я за сотни лет разучился разговаривать с ними? Если тебе изначально не предложили стать любовником, значит, либо ты ему не интересен в этом плане… — потянул Ву специально паузу, а после решил немного подсластить горечь оздоровительной пилюли: — Либо он не хочет унижать тебя подобной связью и все же ценит тебя как великого генерала. — Я бы предпочел хотя бы статус «друга»… — Бэй все же потянулся к вареву, опуская в него небольшой черпак. Суп, несмотря ни на что, приятно пах утерянным детством, наполнял энергией и одновременно лечил, успокаивая. — Если Лонгвей не был принцем, я бы согласился с тобой. Но даже если он не станет никогда императором, Лонгвей не исключение из правил. И в дворцовых играх и интригах третий принц куда более изощрен, чем ты — прямолинейный, преданный дурак. — Но он же все же дал подсказку Тао! — возразил тут же Бэй. — Ну да, чтобы неопытный мальчишка попал прямиком в зубы к Змию. Ну а если твой брат не оказался бы девственником? На последнем слове Бэй поперхнулся обжигающим супом. Его Тао девственник? Да быть такого не может, брат же ему все уши прожужжал о своих похождениях по прекрасным дамам. А возможно, Бэй и сам с радостью ухватился за его слова, ведь бесконечные рассказы Тао о любовницах подчеркивали, что он сделал в прошлом правильный выбор. — И не смотри на меня, выпучив глаза как жаба, — усмехнулся старик Ву. — Гора открывается только невинным, если бы Тао хоть раз разделил ложе с другим человеком, живым бы он точно не вернулся. Сгинул бы на святой земле дракона за непочтение к его правилам и вкусу. — Но это же, — прокашлялся Бэй, окончательно отодвигая от себя тарелку, за таким ненормальным разговором поесть лучше позже. — Лонгвей подставил твоего Тао, это очевидно и ясно как день. А теперь представь, если бы Тао не вернулся с горы, кто бы за ним пошел? — Я. — Осознавать, что тот, кого ты любишь всю свою жизнь, вдруг предал вот так, исподтишка, оказалось немыслимо больно, умышлено подводя на грань смерти единственного любимого брата. — И тогда либо выиграл ты… либо Змий. Императорская ветвь не в первый раз пытается за последние пятьсот лет убить своего прародителя. Сейчас ты, Бэй, один из сильнейших воинов империи, не забывай этого. И ты сам можешь стать в будущем конкурентом за власть. Слова жалили… На душе стало совсем отвратно. Ву же, рассмеявшись, невозмутимо продолжил: — Но Тао молодец, он чем-то сумел зацепить великого Змия. А кроме того, свел тех, кто должен был по идее убить друг друга, ну или хотя бы покалечить. — Все равно я верю… Лонгвейю… — пробормотал Бэй, есть совсем расхотелось, и он, скупо поблагодарив приемного отца, удалился в комнату, сославшись на усталость с дороги. — Наивный романтик. — Ву налег снова на остывающую похлебку. — Может, хоть новоявленный супруг тебе немного добавит мудрости и раскроет затуманенный взор? *** Меж тем Тао, действительно сбежав в самую отдаленную часть владений белого Ворона, стрелял из лука по соломенным мишеням. Отточенные движения, натяжение и пронзительный звук тетивы. Все это успокаивало и давало надежду, что старик Ву хоть немного остудит лихой норов взбешенного Бэйя, когда тот обрушится с внеплановым приездом в отчий дом. А то, что его брат будет рвать и метать, Тао не сомневался. Слишком хорошо он знал Бэйя. Но главное, Тао нашел наконец-то способ вылечить старшего братца, несмотря на то, что сам «способ» весьма оказался специфическим. Стрелы попадали в центр мишени ровно, превращая ее в ершистого дикобраза. Сколько он уже выпустил только за сегодня? И сколько еще выпустит, чтобы успокоить бешено стучащее сердце. Вдох-выдох… И снова звук тетивы, стрела расщепила ту, что торчала строго по центру. И опять вдох-выдох… И… — А по движущим мишеням стрелять будешь? Голос, раздавшийся сзади, вывел его из состояния равновесия, и стрела улетела вверх, куда-то в пышные кусты. Разозленный Тао развернулся к говорившему и окончательно опешил. На выступе скалы чуть выше его головы восседал тот самый великий Змий в белоснежном одеянии и как ни в чем не бывало с интересом наблюдал за его руками. — Сегодня нет. Как вы тут очутились? И потом, эта земля принадлежит… — Ворону? Да, знаю. — Змий согнул левую руку, приподнимая ее как насест, и в то же время на нее опустилась с небес полупрозрачная птица, тут же материализовавшись в белого ворона. — Благодаря договору с тобой я теперь породнился с давним хранителем этих великолепных мест. Так что ко мне даже приставили личную охрану — можно сказать, почетное сопровождение. И хотя эти горы в целом так же принадлежат мне, как и весь северный край, в жизнь местных божков я никогда без спроса не лез. — Но почему вы здесь? Только не говорите, что пришли за… — начал было Тао, как его перебили. — Да, сейчас мой супруг находится в местном храме. — Тогда вопрос «почему вы здесь» только удваивается! — Тао поежился лопатками, а после снял перчатку для стрельбы, дальше продолжать не стоило, тем более кусты не виноваты в том, что он поступил весьма опрометчиво. — Потому что договор заключен с тобой, Тао. Или ты забыл? — усмехнулись игриво, подбрасывая рукой белоснежную птицу, что тотчас бесследно растворилась в прозрачности кристально-голубого неба. — Забудешь такое, хотя, когда проснулся, подумал на полном серьезе, что мне все пригрезилось, но три скелета лошадей в монастыре отрезвили тут же… — Тао, говоря, при этом не отрывал упрямого взора от сидящего священного зверя даже тогда, когда разномастные глаза прошивали его ответно насквозь. — Так почему вы именно здесь, а не в храме Ворона, коль вас тут встретили с распростертыми объятиями? — Не все так просто, пока не стану единым с телом Бэйя, я буду плохо чувствовать саламандру. Не только я заинтересован в близости с твоим братом, но Бэй тоже, хотя и не догадывается об этом. Я же, не имея обратной связи с человеком, весьма ограничен во времени пребывания в мире смертных и периодически вынужден улетать в свой небесный храм, дабы набраться сил. Он же сейчас будет подвержен воздействию саламандры еще сильнее. — Но как так, ведь ваш яд ее убивает? — не понял смысла сказанного Тао. — Скорее усыпляет. Поэтому когда она проснется, то станет более агрессивной и попробует поглотить тело человека для себя целиком. В идеале мне необходимо кусать Бэйя заблаговременно, но пока я должным образом не почувствую ледяную элементаль в твоем брате, то не смогу установить точные сроки, и потом они будут меняться. Чтобы укусить Бэйя в первый раз, мне пришлось окатить северный форпост сильным градом. Не устраивать же каждый раз природе подобную встряску? Это весьма накладно по магической силе. — Что же ты от меня хочешь? — раздраженный Тао перешел с официального на простой. Действительно, не будет же он держать брата за руки, пока великий дракон-змий будет его пользовать сзади. Да и попросту подобное невозможно, Бэй всегда был на порядок мощнее Тао, и со временем пропасть в их физической силе только становилась еще больше. — Нет, — вдруг рассмеялся Змий. — Прости, твои мысли меня смешат. Но с другой стороны, ты теперь будешь следить за состоянием Бэйя и, если что, звать меня. На данный момент наша связь благодаря договору куда сильнее, чем моя с Бэйем. Так что ты сам в этом кровно заинтересован, чтобы связь супругов усилилась и твоя помощь стала не нужной. Ты же помнишь, что поставил на кон свою жизнь? — Да… — Вспоминать подобное не очень-то и хотелось, впрочем, и брата отдавать с концами хитрому змию тоже. — Вот и молодец, отправляйся в ваш родовой храм. И приглядывай за Бэйем. Если что пойдет не так — зови. И не забывай, если твой брат погибнет от ледяной саламандры, то я просто съем тебя, девственник. И тогда на пару сотен лет мне обеспечен прекрасный сон на небесах, пока императорская ветвь вновь не пришлет ко мне очередного чистосердечного идиота. На этой фразе дракон словно растворился, а Тао, потерев вспотевшую шею, со вздохом печали засобирался домой. Как бы ему ни претило, но раз взялся за план по спасению Бэйя, то будь добр — выполняй условия сделки. Змий предупредил возможные последствия после первого укуса, и, если он прозевает выход саламандры из сна, все может произойти куда хуже. Но как ему ни было отвратно разыгрывать из себя роль держателя факела у семейной постели, иного выхода не существовало.