Змий: След за твоей спиной

Когда резвая кобылка подлетела к основанию храмовой горы, было раннее утро. Тао отпустил ее пастись на луга, что издревле принадлежали клану белого Ворона, а сам, переодевшись в белоснежные одежды паломника, начал восхождение, единственное оружие он прихватил с собой, замотав привычно в ритуальную ткань. Он знал, что по правилам это не воспрещалось, однако пускать его на горе в ход против людей считалось табу. Его ноги пересекли последние врата, когда солнце прошло зенит и уже опускалось к лесу. Тренированный Тао прошел бы этот путь куда быстрее, если бы его не терзали сомнения и слова, сказанные великим Змием. Монах Ву жарил на летней кухне под навесом ароматные рисовые лепешки с пряными травами, в то время как Бэй медитировал, стоя под искрящимся водопадом с обнаженным торсом. — Быстро ты. Не думаю, что по своему желанию, мой младший сын, ты прибыл столь рано. — Ву кивнул в сторону Бэйя, что так же, заметив появление брата, прервал медитацию и теперь неотвратимой реальностью приближался к замершему Тао. Последний не подходил близко к приемному отцу, оставаясь в отдалении. — Обстоятельства против меня, — путано ответил Тао, он видел, как Бэй снял с крюка легкую плеть, и, осознав, что наказания не миновать, добровольно опустился в ожидании на колени. — Ты знаешь, за что я собираюсь тебя наказать? — Бэй натянул плеть между руками, пробуя ее на прочность и гибкость. — Предполагаю… за самоуправство. — Не верно. Плеть, просвистев в воздухе, юркой змеей проскользнула по ритуальным белоснежным одеждам, оставляя за собой след, который чуть позже пропитается кровью. Второй удар, третий… Ву не вмешивался, как ни в чем не бывало переложил готовые лепешки на блюдо, аккордным движением поставив на огонь пузатый чайник с водой. На следующем ударе Тао, вскрикнув, зажал себе рот ладонью. — Дать дощечку для зубов? — вкрадчиво поинтересовался старший брат, остановив наказание. — Не нужно… — Тао не узнал свой собственный хрипящий голос. — Я тебя наказываю за то, что ты подверг себя смертельной опасности, не сказав никому ни слова. — Тогда ты должен себя так же подвергнуть порке за ту саламандру, что запустил себе в сущность! — огрызнулся Тао, как словил еще один удар по спине. Одежда стала пропитываться кровью, но удары не прекратились. — Я тебя поставил бы на четвереньки и выпорол по заднице как блудливого пса! — рыкнул старший. — Но я человек, так что, будь добр, наказывай меня как мужчину! — прошипел в ответ младший. — На этом все… — Последний взмах плетью, и Бэй грозно удалился в сторону главного храма. — Пошел молитвы читать, — вздохнул тяжело Ву, — оголи торс, целебную мазь я уже для тебя подготовил. И когда Тао, морщась, снял верх, констатировал и так известный факт: — Все же брат тебя любит чрезмерно, даже порол в полсилы… можно сказать, просто плетью нежно погладил. — Пальцы осторожно наносили лечебную мазь мягкими круговыми движениями. — Через неделю даже следов не останется. Как сказал вчера Бэй, не дело, когда любимая девушка может увидеть столь позорно изуродованную спину, тем более у младшего князя. — Если супруги не найдут общий язык, то моему бренному телу уготована участь упокоиться в желудке Змия, так что, старик, мне не до девушек и не до красот. Старик замер над исполосованной спиной, а после помог надеть новую рубаху, что носили при храме послушники. — Змий настроен серьезно? — Его обязывает наш договор. Он предупредил меня насчет саламандры. — Ясно… — Старику Ву хватало и недомолвок, он уже выстроил всю логическую цепочку по брошенным ему обрывкам. — Я возвращаюсь на форпост! — Бэй, одетый в штаны и рубаху послушника, нарисовался за их согнутыми спинами. — Я с тобой, брат, — тут же подал голос Тао. — Впервые вижу столь похвальное рвение, тем более после порки. Ты же выбрал стезю целителя, а не воина, так почему вдруг решил следовать за мной? — Бэй хмурил упрямые брови над сощуренными глазами. — Ну-ну, вы же родные братья. Мне нечему уже учить Тао, так пусть поучится у тебя, например, клановым техникам северных князей. — Зато Ву тут же подхватил идею младшего, а еще одним ударом заткнул за пояс старшего сына. — К примеру, ритуальным танцам с веером или игре на флейте. Что плохого будет от того, что Тао приобщится, скажем, к музицированию? То, как Бэй скривил лик, надо было видеть. Но он проглотил очередной подкол старика Ву и, выдав: «Я не буду ждать тебя, и в пути не проси поблажек!» — отправился, не смотря на Тао, к спуску. Младший же по-быстрому простился с Ву и, прихватив свои так и не распакованные вещи, заспешил за старшим, единственное, взял горячие лепешки, что Ву сунул ему в руки, завернув выпечку в несколько слоев ткани. Вот он и стал факельщиком в зарождающемся союзе новоявленных супругов. Спина уже практически не ныла, мази монаха Ву всегда отличались особой целебностью и быстротой действия. И хотя Бэй ворчал, что не будет ждать его, однако он специально удлинил свою молитву в три раза у вторых ритуальных ворот. Поэтому братья спустились с горы одновременно. Что ж, оставалось переодеться и, прихватив загулявший по лавкам эскорт старшего князя, отправиться в сторону северного форпоста. Тао следил за каждым движением Бэйя, пытаясь почувствовать состояние ледяной саламандры внутри брата. Мужчины же из сопровождения его, как и прежде, подкалывали, называя девицей или сестричкой. И коль Бэй их не останавливал, шутки лились на уши задумчивого Тао весь их путь. Впрочем, стражники все же уловили некую отчужденность обоих братьев. Каждый из них, словно полностью погрузившись глубоко в собственные мысли, практически не реагировал на окружающий их мир. *** Как оказалось, от внезапного града, устроенного Змием, пострадал только лес в непосредственной близости от самой стены. В соседних поселениях не выпало ни одной льдинки, хотя налетевшим ветром кое-где посрывало соломенные крыши с крестьянских хижин. Пока Бэй дивился странностям стихии, Тао мешался ему под ногами, собирая на собственный утонченный расписной хвост новые комплименты скучающих воинов. Конечно, тем было на кого выплеснуть накопившуюся энергию после возвращения в деревни. Но во время дежурств на форпосте покидать стену категорически запрещалось, только после того как через лунный месяц придет новая смена с подводами всего необходимого, в том числе и еды. Варвары же пока не нападали, воинам нечего было делать, как заниматься муштрой, физической подготовкой да посматривать со скуки по сторонам. И тут Бэй вернулся в сопровождении младшего Тао, столь прекрасного и стройного, что напоминал воякам великолепную деву. — Сестренка, а полечи меня, а то у меня который день только при виде тебя между ног так все тянет, твердеет, ноет и болит! — выкрикнули Тао, правда тут же резко затыкаясь, когда он, поднимаясь мимо стражников, вышел на смотровую площадку. Сальные слова, призывный свист. И осуждающий молчаливый взгляд Бэйя, генерал, конечно, после всыплет палками каждому подчиненному, не удержавшему свой норов при себе. Но он явно при этом не понимал, что может такой, как Тао, изучать здесь под вечные шутки и подъебки скучающих мужчин. — Тебе не надоело? Мне казалось, хватит и дня, чтобы ты вновь ускакал в очередные свои странствия и изыскания. — Старший заметил покрасневшие уши младшего — как бы Тао ни делал вид, что ему все равно, выпады солдат все же долетали, находя нужную цель. — Так вот почему ты не обращаешь внимания на то, как твои подчиненные задирают меня? — горько усмехнулся младший, хотя это и не было правдой. — Но я тебя не покину, что бы ты ни делал и не воображал. Бэй, тяжело вздохнув, снял шлем, чтобы проветрить вспотевшую под ним голову, солнце пекло нещадно, в северные края пришло жаркое короткое лето. — Со мной все в порядке, и я должен признать очевидное: саламандра действительно спит, словно после моего с ней воссоединения прошел лишь только год. — Змий… — начал было Тао, как осекся от прошивающего взгляда разноцветных глаз, зеленый, «демонический», как прозвали его люди, словно заискрился от злости, но он все же продолжил: — В общем, когда действие яда закончится, саламандра может вести себя очень агрессивно и непредсказуемо. — Не говори того, чего не знаешь. Она всегда агрессивна и каждый раз пытается полностью забрать мое тело себе. Так что мне не нужен еще один врач, следящий за каждым моим вздохом, хватит и того, что старик Ву навязал мне еще два года назад. И тем более мне совершенно не нужна сердобольная нянька в виде тебя. Старший возвышался над младшим практически на голову, да и в плечах был куда шире. Если бы не «болезнь» саламандрой, он, наверное, вытянулся еще выше, но и так смотрелся высоким и стройным, как молодое дерево, что дерзко выросло на пустоши. Тао не только был ниже, но и столь мужественной фигурой не обладал. Его не интересовала военная муштра, но благодаря старику Ву и его усиленной учебе младший владел луком и мечом не хуже старшего, отличался выносливостью и прыткостью. И хотя действительно по сравнению с Бэйем выглядел утонченной девицей, но отпор мог дать любому воину, что вдруг решит кроме болтливого языка распустить и похотливые лапы. — В этот раз тебя попытаются убить, — возразил Тао. — И если ты умрешь, то дракон поглотит меня, прежде чем отправится в свой небесный храм. — Так вот в чем дело? — рассмеялся Бэй, надевая шлем обратно на голову. — А может, Змий передумает и возведет тебя в любимые жены? — Я предлагал, но он выбрал тебя, — буркнул обиженно Тао и наконец-то дождался того, что так хотел услышать от брата. — Делай что хочешь, только не мешайся под ногами. — Бэй, махнув ему свободной рукой, размеренным шагом отправился проверять посты на стене, его плюмаж на шлеме развевался под дыханием налетевшего легкого ветерка. Осанка и широкая спина Бэйя всегда нравилась Тао, он и сам хотел быть таким, но природа над ним пошутила. Как часто приходилось слышать от других, что родись он женщиной — и его жизнь оказалась бы куда спокойнее и обеспеченнее. Даже Бэйю сестра принесла бы больше толку, чем младший брат. Тот смог бы выдать тогда Тао за сына западного или восточного князя, тем самым породнившись, создал бы новый союз. Но, увы, Тао родился мужчиной, а среди нужных Бэйю кланов в главных ветвях уже несколько поколений рождались только сыновья. Сколько прошло дней после укуса Змия? Тао прикинул, выходило больше восьми, саламандра должна была проснуться со дня на день, но пока ничего не происходило. Бэй гонял солдат, те донимали Тао сальными шутками, в общем и целом, жизнь гарнизона протекала по своим законам и правилам. Лиу, которого, как догадывался Тао, Бэй недавно прикрепил негласно к нему, скользил за ним молчаливой тенью, куда бы младший брат ни отправился. Это порой затыкало неуемных на половине фразы да спесь сбивало тут же. С сотником, приближенным к самому генералу, никому связываться не хотелось. Тао удручало лишь то, что Лиу с ним не разговаривал. Так он пару раз подловил сотника, выпрыгивая неожиданно из-за угла, но ничего не добился, лишь брошенной скупой фразы: «Не позорь генерала столь недозволительным поведением». А еще Лиу был чем-то похож на этого раздражающего Тао Лонгвейя, отчего неприязнь только усиливалась. Зато гарнизонный врач Му был всегда рад видеть Тао, он тут же начинал вспоминать те славные времена в монастыре Ву и то, как братья, будучи мальчишками, наводили там знатного шороху. Му был старше Бэйя лет на десять, поэтому в прошлом молодому мужчине, что практиковался в целительстве, в гнезде Белого Ворона старик Ву все время наказывал искать сбежавших от занятий неуемных пострелят. «Вернуть бы те славные времена вновь…» — обычно завершал очередной экскурс по памяти крепкий Му. И Тао соглашался каждый раз с ним как никто иной. Он любил монастырь старика Ву, простую жизнь послушника, небольшой крестьянский поселок у подножия горы. В том времени Бэй, верный и сильный старший брат, не был отравлен саламандрой, они мечтали только вырасти, не привлекая к себе внимания все еще ищущих их врагов. Хотел ли Тао, чтобы Бэй вернул им родовые земли, отомстив убийцам? Возможно, да, но не такой запредельной ценой, которую заплатил старший брат. Тао со вздохом печали отмел прошедшие времена прочь. Сейчас у него иные проблемы, и он, оглядев замершего в отдалении недовольной статуей Лиу, отправился вслед ушедшему Бэйю, нельзя было оставлять его даже на минуту. И пусть брат сердится и ворчит на него. Он желает ему жизни, впрочем, как и себе. Быть сожранным драконом Тао совершенно не хотелось. Когда он нагнал Бэйя, тот спускался с одной из смотровых башен. Тао привычно оглядел брата, и вдруг ему показалось, что тот слишком бледен, несмотря на обволакивающую жару. — Тебе еще не надоело преследовать меня? — Энергии и злости, что плескались при этом в словах старшего, меньше не стало. — Я же не стою у тебя на пути. Так что делай то, что должен, я же займусь своими обязанностями, — съязвил ответно Тао, как вдруг Бэй, неуклюже оступившись, схватился рукой за выступ. По его напряженным пальцам поползла предательская изморозь, покрывая даже камень, в который судорожно вцепилась дрожащая рука. Саламандра наконец-то проснулась, вывернувшись из созданного ею временного кокона, и от злости тут же решила напасть. — Лиу… — Бэй позвал тихо сотника, но, когда тот было хотел подставить свое плечо, запретил жестом прикасаться к себе. — Не трогайте меня, вы оба. Просто дайте скрыться и пережить приступ. Лиу, ты знаешь, что делать. — Да, мой генерал. — Сотенный тут же бросился бежать в сторону комнаты лекаря, отдавая распоряжения на ходу. — Я помогу дойти до твоей комнаты, брат… — Тао видел нападение саламандры не раз и помнил, что прикасаться к брату сейчас смерти подобно. Только после того, как тот загонит монстра в глубину под действием горячей воды, и то на короткое время. Он привычно встал так, чтобы заслонить обзор, и, передвигаясь параллельно осунувшейся фигуры брата, пошел рядом. Узоры из изморози тянулись следом. Бэй опирался на кладку стены, оставляя на ней ледяные переплетения, что сразу и не думали таять под палящим солнцем. Вот секретный спуск вниз. И Тао, следуя за братом, вдруг вспомнил, что вылетело у него совершенно из головы в столь напряженный момент. «Змий, началось!» — позвал он мысленно, но ничего не случилось. Великий не появился тут же, словно и не слышал. И Тао продолжил мысленно отчаянно звать священного зверя, уже не рассчитывая на то, что тот вообще услышит. Ведь ему не рассказали, как он должен это проделывать, а вдруг для того, чтобы дракон услышал, нужно исполнить особый ритуал? Они медленно спускались все ниже, ярус за ярусом, от рук Бэйя ледяные узоры покрывали практически всю стену. Еще немного, и вот его комната с усиленной деревянной дверью из сосны… Оттуда уже пышет жаром. Внутри натоплено, чан с горячей водой испускает пар. Му выбегает из противоположного поворота, но его останавливает теперь уже Тао. — Дальше я сам. — Он забирает иглы и мази у опешившего врача, но тот не сомневается, тем более Бэй не возражает. Старший брат еле скидывает с себя латы и верхнее платье, прямо в нижней одежде неуклюже опускается практически в кипяток. Вода остывает мгновенно, по ее поверхности расцветают дивными цветками наледи. Му ошарашенно глазеет, такого он еще не видел, но Тао, закрывая перед его заинтересованным взором дверь, слышит тихий вскрик Бэйя за своей спиной. Неужели Тао конец? И ему суждено стать едой для дракона? Он со страхом оборачивается, старший брат, спиной откинувшись назад, раскинул руки, ледяные узоры с них неотступно ползут, плотно оплетая по стенкам бочку, волосы, собранные кверху хвостом, полностью в изморози, свисают набок… Но что это? Над Бэйем кто-то склонился. Тао видит, как два острых клыка, пронзившие шею, втягиваются обратно, красный и синий огни над плечом брата полыхают в его сторону неистовым светом. Дракон, отшатнувшись, схватился за стену. Минута, другая, и… Лед на глазах стал постепенно таять. — Еле успел… теперь понимаешь, почему необходима близость? Даже когда я слышу тебя, мне нужно время, чтобы долететь с небес до вас. — Змий устало опустился на деревянную лавку у стены. — Теперь можешь достать его из воды, саламандра снова спит, и прикасаться к нему безопасно. Тао подскочил к Бэйю и, перекинув мощную руку брата к себе на узкое плечо, потащил из ледяной воды. Еле доволок до постели и, опрокинув туда расслабленное, отяжелевшее тело, обернулся вновь к дракону. Тот молча смотрел, как его супруга во влажных одеждах укладывают на лежанку, а после, еле встав, попробовал дойти до нее. Теперь Тао подставил плечо уже ему. Небесный зверь оказался не в меру легким, словно бестелесным. — Я полежу рядом с ним, прослежу… а после… когда немного приду в себя, уйду… — тяжело опустились рядом с Бэйем, вытягиваясь на ложе. Тао, согласно кивнув, нехотя оставил супругов наедине друг с другом. Очередной кризис миновал, а вот вмешиваться между Бэйем и Змием он точно не собирался. Хотя бы пока. Возможно, наедине они быстрее найдут столь необходимый в данной непростой ситуации нужный язык. *** Как же хорошо чувствовать себя молодым, полным сил и прекрасно отдохнувшим… Бэй с закрытыми глазами, лежа, сладко потянулся. Немного саднило шею, но это сущие мелочи. Когда он в последний раз так прекрасно высыпался? Когда к нему столь нежно прижималось чужое прохладное тело и ласково обнимало рукой за обнаженный торс? Память никак не могла справиться с поиском ассоциаций, выдав только самое простое — «давно»! Ну да… Когда он еще не заключил в себя элементаль живого льда, чтобы после доказать всему миру, что жив, силен и здоров. На этом Бэй со страхом распахнул глаза, чтобы узреть, как у него на плече покоится голова злосчастного Змия. Сначала он его вообще спросонья не признал, только облегченно вздохнул, что это не Тао. Заморозить случайно насмерть любимого брата Бэй точно не желал, как бы его мелкий ни вел себя с ним. Но после, когда осознал, кто тут свил у него под боком гнездо, нахмурил брови. — Мог бы спасибо сказать, а не взрывать мою голову потоком бранных мыслей. — Змий, тяжело вздохнув, недовольно открыл разномастные очи. Бэй от неожиданности попытался отшатнуться, но где там, утонченные руки небожителя словно налились непомерной тяжестью, и великого генерала буквально вдавило в его солдатскую постель. — Не люблю, когда от меня поутру пытаются сбежать. Дракон недовольно поднял взор на застывшего супруга, а после все же отпустил смертного, с сожалением поднявшись с помятого ложа. Бэй наблюдал за священным зверем… Как тот медленно, словно с неохотой, надевает поднятую с пола, скинутую, видно, туда ранее верхнюю одежду, поправляет неспешно на себе, а после повязывает расшитый камениями пояс. Длинные тонкие пальцы, что недавно показали ему свою непомерную силу, настораживали. Дракон снял с пояса притороченный, расписанный странным орнаментом мешочек, напоминающий сплетенных друг с другом гадов, и, протянув его Бэйю, пояснил: — Это мой нефритовый жезл, сделанный как копия настоящего. Учти, священный атрибут, обязательный для заключения брака со мной. Длинный мешочек положили осторожно на край постели, а после добавили: — В следующий раз приду на седьмой день, чтобы укусить тебя заранее. Так что будь добр, подготовься. Не будет близости — не будет яда, но я не против откушать твоим братом в любое время. Сказав подобное, небожитель словно растворился. Бэй же, дотянувшись до предложенного, раскрыв его, потянул за плетеный кровавый шнурок с кисточкой и, вытащив за него священный предмет, побагровел. Путеводная красная нить крепилась в расширенном округлом основании искусно сделанного фаллоса из нефрита. Змий оказался весьма прямолинеен, и если у него такой в человеческой форме, то про звериную Бэй даже не хотел думать. А еще не к месту всплыла в голове давняя информация… Старик Ву, когда они собирали змей для какого-то замысловатого лекарства, пошутил, что у ползучих тварей, в отличие от них, два члена. *** В первый день весь гарнизон понял на своей несчастной шкуре, что их любимого генерала покусал какой-то особо ядовитый гад. Бэй неистовал, впадая порой в настоящее бешенство. Все солдаты были проинспектированы раз на десять. Те, что отдыхали после ночи бдения на стене, подняты и отправлены заниматься муштрой и показательными боями. Бэй полыхал неуемной энергией, и даже Тао не мог его хоть немного усмирить и остудить. — Лекарство, что ты ему дал, работает как нельзя лучше, — заметил задумчивый Му стоящему на стене Тао. Вся спесь тех, кто еще недавно задевал постоянно младшего князя бесконечными грязными намеками и приставаниями, к вечеру полностью испарилась. Бэй продолжал раздавать бесконечные приказы, его воины — носиться без продыху по всему гарнизону. Чем-то это напоминало муравейник, в который засунули палку, основательно ею там пошурудив. — Но вот насчет баланса между ингредиентами и точности дозы… я не уверен… Тао на подобные высказывания старшего ученика старика Ву только тяжело вздохнул, не мог же он выдать Му, что «лечением» его старшего брата занимается один из небесных зверей. А когда услышал следующую фразу, и вовсе поперхнулся. — Неужели ты все же достал «небесный жемчуг»? Легенды гласят, что это слишком мощное средство. Не переборщи, пожалуйста, и соблюдай должные пропорции, тщательно перепроверяй… А то Бэй выжмет своих людей в один присест досуха. Но генерал Бэй не был дураком и, увидев, что гарнизон на вторые сутки практически не держится на ногах, велел оседлать своего верного коня. К концу ночи третьего дня он отправился проверять близлежащие деревни, в которых располагались отдыхающие сотни. Таким образом, дежурившему гарнизону дали передохнуть, дабы на пятый день обрушиться вновь с нарастающей мощью. Бэй продолжал гореть, теперь уже заставляя солдат вступать с ним в бесконечный тренировочный бой, в котором силы изначально были неравными. В этот момент весь гарнизон молил богов о том, чтобы на них наконец-то напали варварские племена кочевников и их внезапное вторжение хоть как-то переключило неистового генерала с их несчастных умученных тел на поданных врагов. Тао же, заметив, как Бэй неосознанно хватается рукой за притороченный к поясу клановый веер, остановил очередной бой сам. — Тао, исчезни с моих глаз! — рыкнул Бэй на него. — Я тебя предупреждал, не становись на моем пути! — Сначала взгляни на свою левую длань и скажи мне, что ты в ней сжимаешь? — Но упорству младшего можно было только позавидовать. Бэй опустил взор на собственные пальцы, нервно сжимающие веер, расписанный огненными фениксами, и, побледнев, замер. Мгновения соткались в минуты… — Ты точно желаешь раскрыть его здесь? Среди преданных тебе воинов? — разбил тишину едко Тао. Рука Бэйя разжалась… Веер вновь безвольно повис на прочном шнурке. Генерал, не глядя ни на кого, удалился к себе в комнату. Пятые сутки подошли к концу, а наутро после очередной бессонной ночи Бэй пришел к озадаченному Му сам. — Мне нужен сосуд, чтобы облегчить живот. А еще… заживляющую, скажем, небольшие раны… м-м-мазь. — У вас боли, кишечные колики, мой генерал? — Му, осененный догадкой, что Бэй просто отравился местной пищей, тут же побежал исполнять порученное. Действительно, вот откуда у него столь странное поведение. Через несколько минут в комнате генерала на столе стоял необходимый предмет, полный теплой воды, а с ним рядом покоилась небольшая шкатулка, выдолбленная из цельного дерева. Бэй, приоткрыв ее, поморщил недовольно нос. Подобную мазь применяли девицы в борделях, дабы заживить внутренние разрывы после частых соитий с клиентами, в соседней от храма старика Ву деревне было подобное заведение. И монаха частенько просили приготовить подобную мазь для ночных жриц любви. «Вы ничего не подумайте, генерал Бэй, но прежде чем ввести в себя наконечник, его лучше смазать этой мазью; также я чуть позже занесу вам другую для обработки внешних ран. Было бы куда проще, если бы вы не держали от меня секретов», — слова целителя Му все еще гудели в его порозовевших ушах, а также он чуть не побил было сунувшегося к нему Тао. Видеть младшего брата в столь ответственный момент было для Бэйя выше его сил. Что ж, дверь он закрыл изнутри, проверив несколько раз… а после из-под вороха одеял, из самого дальнего угла достал спрятанный, расшитый извивающимися змеями продолговатый мешочек. На одной чаше весов располагались две жизни: его и брата… На другой же всего лишь его упертая неизвестно почему задница. Ну да, он часто представлял в своих объятьях Лонгвейя, но никогда не видел себя в пассивной роли с ним. А если бы третий принц предложил ему именно такой расклад, и что тогда? Бэй рвано сглотнул, за его внутренними метаниями, сомнениями и боями с самим собой время уже плавно перевалило за обед. Но к пище сейчас он испытывал стойкое чувство отвращения. Делать было нечего, и великий генерал приступил к не слишком приятным, смущающим процедурам.