Змий: След за твоей спиной

Он знал, как пользоваться сосудом, видел не раз, когда старик Ву занимался врачеванием крестьян. Конечно, одному пришлось повозиться, но звать того же Тао или Му на помощь Бэй точно не желал. Вышедшая вода оказалась практически чистой, за своими скачками и муштрой солдат он элементарно забывал вовремя есть. Бэй попытался вспомнить, когда у него состоялась последняя трапеза, но всплыли только лишь картины, как он инспектирует солдатскую кухню, пробуя простые, но весьма питательные блюда. Оставалось только ввести в себя этот жутко священный предмет, тем самым подтверждая, что он действительно стал супругом дракона не на словах. Бэй, обтеревшись, затравленно бросил взор на то, что демонстративно стояло на деревянном столике возле кровати вертикально вверх, отсвечивая молочно-белым цветом. Широкое основание нефритового жезла имело плоское дно с отверстием, через которое и был проденут кровавый плетеный шнурок. Закругленные края… изумительная форма крупного, искусно созданного фаллоса поражала. Бэй не представлял, как все это поместится в него, но все же порадовался, что размеры были вполне человеческими, а не звериными, однозначно. Он неохотно подошел к незаправленному ложу и, встав на него левым коленом, завел руку себе за спину. Здесь… вода частично расслабила его, оставалось только нанести ту самую мазь, и как можно больше. Шкатулка оказалась вместительной, Му никогда не жадничал. Зачерпнуть это жирное на ощупь и постараться протолкнуть хотя бы палец внутрь себя. Оказалось это не так уж и сложно, мазь действительно замечательно смазывала и размягчала, впитываясь в тугие стенки. К первом пальцу добавился второй. Бэй и не заметил, как забрался на постель обоими коленями, широко расставляя их, прогибаясь назад, дабы облегчить себе поставленную задачу. Третий палец… Хорошо, что они у него приличной длины. Первичный дискомфорт отошел на дальний план, Бэй, обливаясь потом, вжался полыхающим лбом в холодный камень стены. Что ж… Рука дотянулась до нефритового жезла… Оставалось еще смазать его и попытаться надеться сверху. Он его чуть не выронил, хорошо, что ухватился за крепкий шнурок. Скользкие пальцы в мази прошлись по всей длине и, перехватив за расширение поудобнее, установили вертикально на постель. Пришлось придержать, а чуть позже, сделав отчаянный последний вздох, попытаться ввести. К его удивлению, нефритовая головка вошла легко, а вот когда Бэй решил элементарно сесть на него, вскрикнул громко от боли. Пальцами он ощупал, сколько осталось, примерно половина до широкого основания. «Может, хватит и этого? — пронеслась в его голове трусливая мысль, но последующая просто размазала: — А зверь так же остановится на полпути?» Пришлось замереть на раскоряку и ждать, когда задница хоть немного привыкнет и расслабится, а после попытаться вновь. Теперь он старался опускаться плавно и медленно, без резких рывков. Пот уже тек с него небольшими ручейками, мышцы бедер и спины напряглись до безобразия. В один момент он вообще решил, что хватит с него, и попытался вытянуть каменный фаллос из себя за шнурок. Да как бы не так: тот совершенно не собирался вытаскиваться обратно, наоборот, у Бэйя появилось стойкое чувство, что он продолжает в него проникать даже без посторонней усиленной помощи. — Да что б тебя, Змий! — рыкнул он, вцепляясь руками в кирпич стены и действительно чувствуя, как священная игрушка сама собой проталкивается в него. Он уже даже не пытался сопротивляться… Просто встав на колени, вжался в холод камня. Прохладность кладки отрезвляла и не давала сойти с ума от продолжающегося неотвратимого проникновения. Как вдруг все закончилось. Бэй трясущимися от напряжения пальцами ощупал себя сзади. Фаллос как влитой погрузился в него до основания и теперь вульгарно торчал между поджарыми ягодицами, красная веревка, свисая вниз, болталась пошлым хвостом. Бэй попытался потянуть за этот хвост обратно, но вновь потерпел неудачу. — И теперь что, мне так и стоять тут с голым задом и ждать, когда великий священный зверь снизойдет до меня? — выругался он громко вслух, как услышал сзади себя переливчатый ехидный смех. — Ну зачем же ждать? А ты все же оказался в этом месте девственен. Я и не думал, что ты проявишь столь рьяное рвение. Кровь позвала меня к тебе… хотя я считал, что ты растянешь себя постепенно. — Еще только шестой день… — Бэй как мог повернулся в сторону говорившего и замер от того, что увидел, как медленно разоблачается дракон. — Мне оставить тебя в таком состоянии? И прийти только утром седьмого дня, а может, скажем, вечером? — игриво склонили голову к плечу, отчего тяжелые белоснежные пряди волос шелком перелились вперед, завораживая. — Не издевайся, этот предмет намертво застрял во мне. — Жезл слушается только хозяина. — Напряженную спину Бэйя нежно огладили, руками пройдясь сверху вниз, а потом развели пошло ягодицы, с удовольствием созерцая композицию, увенчанную широким основанием нефритового члена. — Ты немного порвал себя. Знаешь, что это означает? — Нет. — Бэй чувствовал себя странно, при появлении Змия он словно стал слабым и усталым, как будто наконец-то измотал себя за все эти дни пустого бешенства, придя к заветному финалу. — Кровью человек подписывает вечный союз со мной. — То есть я тебе отдал свою душу? — И тело, пока ты жив, и душу. Ты поспешил, Бэй. Сделай ты это плавно. Да просто позволил бы нефритовому жезлу самому проникнуть в тебя, и… После пяти лет, когда саламандра уснула бы навечно, рассеявшись без следа… я дал бы тебе свободу, но… — А как же все те девственницы, что поднимались к тебе на гору?! — вдруг осознал свою очередную ошибку Бэй, перебивая дракона возмущенным криком. — Они оставались моими женами до своей смерти. Каждая блюла заповеди, и я являлся единственным для них мужчиной. — Но это бесчеловечно! — Бэй попытался отжаться от стены, но руки Змия, хотя и выглядели обманчиво тонкими, опрокинули его на ложе лицом и, крепко сжав в основании шеи, пригвоздили вспотевший генеральский лоб к прохладной наволочке. — А я и не человек. Но, к слову сказать, ни одну из женщин я не прогонял из своего небесного замка. Они уходили сами с гордо поднятыми ликами, уносили моих детей на землю, опять становясь смертными. Позже я находил своих детей, но и они выбирали людской путь и не хотели возвращаться на небеса со мной. Бэй попытался хотя бы лечь на живот, но ему опуститься не дали. Видно, поза с задранной задницей кверху Змию эстетически нравилась. Зверь потянул за сплетенную из нити тесемку, осторожно вытягивая окровавленный камень на себя, а затем, нагнувшись, перетек в форму божества. Язык, длинный и раздвоенный, проник глубоко вовнутрь вскрикнувшего Бэйя. Он попытался посмотреть назад, но одна из рук дракона его удерживала в этой смущающей позиции, другая же меж тем продолжала оглаживать его напряженное тело, заставляя расслабиться и забыться. От раскрытой задницы отпали, вновь перетекая в человеческую форму утонченного юноши. — Я залечил тебя, так что близость со мной теперь не будет для тебя пыткой. Шею отпустили… устраиваясь с удобством между разведенных бедер загнутого на постели северного генерала, а после, плавно толкнувшись, заполнили, натягивая до конца. — Дьявол! — Бэй, вскрикнув от толчка в себе, вцепился зубами в подушку. Теперь тяжесть на спине исчезла, Змий переместил руки к нему на бедра и, осторожно раскачиваясь, наращивал амплитуду. Но когда Бэй попытался выпрямить спину, властно надавил ему на поясницу, заставляя, прогнувшись, выпятить ягодицы назад. — Дай мне поменять положение, — взмолились, выплевывая подушку, понимая, что от всей этой неотвратимости скоро лишатся ума. — Нет. — Стойку вновь поправили и, поймав мотыляющийся член, провели по нему от вершины до основания, властно залупляя. — Только не это! — взвыл Бэй, дракон заставлял его возбуждаться, а ведь он хотел просто дать покрыть себя ему, и все. — Так дело не пойдет, пока ты сам не испытаешь наслаждение, я от тебя сегодня не отстану. — Ты насильник, — вновь подгребли к вспотевшей голове мягкую подушку. — Да с чего бы? — усмехались сзади, а затем, сделав выпад вперед, почувствовали долгожданную дрожь. — Моя слюна не только лечит, но и возбуждает. — Ты… ты… — еле отпыхиваясь от странных ощущений нарастающих внутри. — Монстр! — Нехорошо своего супруга так называть, — поучительно сделали откат и вновь навалились, теперь уже слыша откровенный стон. Выпады становились все чаще, ритм, который Бэй попытался уловить, все время ломался, он уже не чувствовал дискомфорта, волна возбуждения поднялась снизу, заставила подобраться мошонку вверх, еще пару толчков в нем, еще несколько скольжений по перевозбужденному члену драконьих пальцев, и… Рык, слетевший с его губ, отразился в комнате, Бэй только чуть позже понял, что это кричит он сам. Сперма окропила ласкающую его руку, Змий сзади навалился сильнее и, судя по его дрожанию, кончил в него. Как давно Бэй не чувствовал, что его тело поет после оргазма, а ощущал ли он вообще подобное? Его шеи коснулось влажное дыхание, резкая боль впившихся клыков, Бэй только подумал: «Странно… хочется спать» — и отключился, распластавшись под белоснежным телом сытого Змия. *** Тао не сильно хотелось получать от брата очередную трепку, но Му намекнул, что его брат отравился, и, вручив с утра младшему князю котелок приятно пахнущего варева, прямиком отправил в опочивальню вредного Бэйя. Ночная стража еще не сменилась. Дверь оказалась закрытой, Тао осторожно постучал, и ему, как ни странно, открыли даже без обычной ругани. А когда он узрел, кто его встретил там, внутри, чуть не опрокинул целебный отвар себе под ноги. — Он спит, как и его саламандра. Змий, полностью облаченный в белые одежды небес, расшитые серебряной нитью, приторачивал к своему поясу странный продолговатый мешочек. Тао покосился на обнаженного Бэйя, из задницы которого вытекала белесая вязкость, и, запоздало поняв, что это, вспыхнул скулами. — Да, это тот самый столь вожделенный тобою небесный жемчуг, можешь собрать, если желаешь, — съязвил дракон над Тао. — Воздержусь, — отвернулся тот от Бэйя, еле сглотнув ставшую не к месту вязкой слюну. — Теперь я могу покинуть своего брата? — Нет, оставайся при нем. Пока он не откроет мне свое сердце, телесная и ментальная связь между нами будет весьма слабой. — Зачем тебе сердце человека, великий? Ваш брак заключен всего на пять лет. И когда саламандра погибнет, то… — начал было Тао, как его перебили. — Прости, мне надо уходить. Спроси сам у Бэйя. — Змий стоял уже в распахнутых дверях, уточнив: — А еще поинтересуйся, как неуместная торопливость может изменить саму судьбу… — просто исчез. — Да чтоб тебя! — Тао с грохотом поставил чуть не лопнувший от удара котелок на столешницу. — Драконье отродье! Бэй, застонав, заворочался, но, не проснувшись, перекатившись на спину, по-богатырски захрапел. След от укуса на шее еще виднелся, но Тао уже понял, что и эти две аккуратные точки скоро исчезнут. Словно ничего не было, и все произошедшее будет казаться мороком или крепким сном. — И этот хорош, его отжарили по полной сзади, а он и не думает просыпаться, — оглядел вспотевшего брата Тао, а после с тяжелым вздохом отправился за теплой водой. Не дело, если генерала найдут в таком состоянии его же солдаты. Так что дверь заперли на ключ, да еще и проверили на несколько раз. Когда он вернулся, Бэй продолжал спать. Тао, не брезгуя, обтер его влажным полотенцем, да что там, касаться тела спящего ему очень даже нравилось, эти линии, что он помнил с юности, как Бэй, взрослея, наливался силой и мощью, всегда приковывали взгляд Тао к себе. И теперь, обмывая его, особенно в тех интимных местах, он испытывал странный жар и определенные желания и позывы, что не к месту наливали собственный член. Тао пытался не думать, не представлять, как его брата пользовал Змий, а чуть позже измученный пошлыми мыслями, накрыв пледом, прикорнул под боком храпящего. Как ни странно, но подобные звуки его успокаивали, Бэй в последние годы спал словно мертвый и бледный, дыша практически беззвучно. Вот это как раз Тао пугало и раздражало куда сильнее. Он практически уже погрузился в тревожный сон, как твердая рука брата, не жалея, опустилась ему на макушку. — Кто разрешил тебе спать на моем ложе? — Бэй, растрепанный со сна, обнаженный и прекрасный в своем праведном гневе, навис над ничего не понимающим Тао. — Змий, — выпалил тот первое, что пришло на ум, и, видно, весьма удачно. Последующего удара не последовало. Бэй, обшарив руками бегло себя, потянулся за одеждой. — Я могу тебе помочь, — предложили с надеждой. — Убирайся. — Снова будешь гонять своих ни в чем неповинных солдат? — ехидно заметили в ответ. Но их не начавшийся спор вовремя перебили, запыхавшийся Лиу ввалился в приоткрытую дверь и, замерев, уставившись на голого по пояс генерала, еле прошептал: — Прибыл гонец со свитой от третьего принца Лонгвейя. — Скоро буду, обеспечить воинов всем необходимым. И прихвати с собой Тао, а то он совсем превратился в кудахчущую наседку. Тао попытался возразить, но Лиу молча замер у распахнутой двери, ожидая его выхода, дабы сопровождать верным псом. — Брат, я не отступлю, так и знай! — фыркнул Тао, покидая комнату Бэйя, гордо задрав подбородок вверх. — Делай что хочешь, только не перебегай мне дорогу! — в который раз крикнул старший вдогонку младшему. Главное, саламандра спала в нем, даже не пытаясь очнуться, и чувствовал он себя на данный момент просто великолепно, исключая задницу. А еще немного саднило шею, но к такому положению вещей Бэй, кажется, стал уже привыкать. *** Гонец и его сопровождающие воины, одетые в роскошные одежды и амуницию личной гвардии третьего принца, смотрелись на далеком, забытом богами форпосте слишком вычурно и неуместно. Вся эта помпезность подчеркивала значимость присланного письма и его отправителя — члена императорской семьи. Даже доспехи вышедшего к ним северного князя Бэйя в сопровождении хмурого Тао весьма уступали прибывшим гостям, показывая, как замечательно и сытно живется тем, кто находится под щедрой дланью правящего дома. При виде генерала гонец и его свита отдали честь, точно следуя регламенту. Бэй принял запечатанный свиток с почтением и попросил проследовать прибывших, чтобы отобедать и отдохнуть. И только когда воины Лонгвейя покинули комнату в сопровождении его солдат, Бэй наконец-то сломал печать, распутав секретную вязь, изучая присланный ему документ. — Ну и что там? — Тао не выдержал первым, от принца Лонгвейя ничего хорошего ждать не приходилось. — Тебе зачесть всю эту замысловатую воду, что мой друг детства щедро разлил в письме или перейти сразу к необходимой сути? — Внимательный взор Бэйя скользил по витиеватым знакомым письменам, при этом брови хмурились все сильнее и сильнее. — Избавь меня от этого. Говори, только по делу, — недовольно пробурчал Тао, ему очень хотелось завести разговор о тех словах, сказанных драконом, но он шкурой чуял, что сейчас старшему брату не до этого. — А по делу ничего определенного. Согласно данному документу, я обязан как можно быстрее предстать перед Лонгвейем в императорском дворце. Видно, его отчуждение в северной резиденции подошло к концу. — Бэй свернул свиток и, тяжело вздохнув, отошел к распахнутому окну, что вело в сторону родной, благоухающей разнотравием долины. — Это весьма плохо. Можно ли избежать подобной встречи? — Тао и сам отошел к окну, вставая рядом с братом, при этом неосознанно вцепляясь в его руку своей, приятно осознавая, что она теплая, а не ледяная, как обычно. — Как? Не будь ребенком, Тао. — В этот раз Бэй его не оттолкнул, наоборот, переплел с ним пальцы, объясняя как маленькому прописные истины. — Мой долг как князя-вассала прибыть по первому зову своего принца. Хочу я этого или нет. — Я еду с тобой, — уверенно утверждая и удерживая с силой ладонь старшего брата в своей. — Тебя не приглашали, — едко заметили, но потом холодно добавили: — Хотя я не против, Лонгвей при тебе становится куда мягче и человечнее. Тао было возразил, что «все это неправда, и мы открыто ненавидим друг друга еще с детства», но, заметив тяжелый взор Бэйя, разглядывающий горизонт, умудренно промолчал. Будет еще время выяснить все и про Змия, и про принца. Бэй же, сжав ответно ладонь младшего, чуть позже освободился, недовольно отодвигаясь, а затем громко позвал вездесущего Лиу, выдавая ему списком все распоряжения по форпосту, пока он будет гостить у третьего принца во дворце. Таким образом, через несколько часов Бэй и Тао верхом в сопровождении личной охраны и гонцов Лонгвейя неслись по дороге, не щадя взмыленных лошадей. Пыль, поднятая копытами, долго не оседала после них, растянувшись длинным шлейфом. Неизвестность раскрывала липкие объятия, и, вместо того чтобы избежать непоправимого, Бэй на крыльях неизбежности летел прямиком в ее цепкие путы.