待望の会議
Изуку просыпается из-за того, что спину сводит неприятными судорогами. Он ведёт ключицами, чувствуя, как иголки прошибают мышцы, и тихо стонет, стискивая подушку в руках. Последнее, что помнит, — это то, как ладонь Учителя накрывает лицо, погружая в беспамятство. Мидория выгибается, слыша хруст позвоночника, и вновь зарывается лицом в подушку. Руки покалывает, как и грудь, и думает о том, что данная причуда бурлит в нём, встраиваясь в существо, и дрожь проходит по всему телу, когда представляет, как причуда струится по венам, проникая в клетки: Мидория гладит руками плечи, едва царапая ногтями кожу. Нейроны возбуждаются, постепенно приводя в чувство. Изуку лежит так пару минут, не больше, и прислушивается к звукам: к своему тихому, свистящему дыханию, к тишине, которая окружает, после чего ведёт руками по кровати, ощупывая покрывало и спинку, привстаёт, садясь, выпрямляя спину и потягиваясь. Свешивает ноги, выпутывая ступни из пухового одеяла, и осторожно встаёт. Никого в комнате, как ему кажется, нет, поэтому вытягивает руки, чтобы ухватиться за что-то, и натыкается на кресло. Передвигается маленькими шажками, уже ощупывая стол, и нашаривает небольшую продольную железку. Проводит по ней руками, вжимая подушечки пальцев в лёгкий металл, прежде чем взять в руки, и с лёгким вздохом выдвигает другие крепления, чтобы со звонким звуком поставить трость на пол. Он практически неслышно водит ей по полу из стороны в сторону, проходя к двери, и, немного побаиваясь, выходит из комнаты. Дверь за ним закрывается с небольшим скрипом, и Мидория прислоняет руку к стене, ведя по поверхности ладонью, чтобы не потеряться. Новоприобретённая привычка не нравится, но Изуку гораздо спокойней, когда он ощущает некую опору, которая не рухнет в одночасье. Он проходит несколько метров, сосредоточенный на счёте своих шагов, когда его окликают. — Эй, паренёк, это ты — Мидория? — спрашивает довольно грубый мужской голос. Изуку вздрагивает от неожиданности, и резко поворачивается в сторону звука. Неужели он настолько задумался, что не услышал чужих шагов? Темнота никогда не поведает о том, как давно здесь этот человек, поэтому Мидория сразу выкидывает этот вопрос из своей головы. — Да? — немного опешив, отвечает он. Ему немного странно слышать чей-то чужой голос, особенно в доме Учителя, где ранее царила либо тишина, либо звучал приятный глубокий голос Все За Одного. — Что же, прекрасно, я как раз шёл к тебе. Меня зовут Норайо Такэути, — проговорил мужчина, приближаясь к Изуку. — Я отведу тебя к Все За Одного, твоему Учителю, хорошо? — Да, как скажете, — немного сомневаясь, говорит Изуку. — Разве вы тут вчера были? — ответил мальчишка. — Ах да, точно, — вздохнул Норайо, едва шурша своими рукавами. — Я тут для твоего обучения, Босс тебе, кажется, уже должен был сказать про это. Поскольку твой Учитель не может целыми днями пропадать с тобой, пытаясь развить причуду, эту роль я беру на себя. Мы с тобой будем пытаться найти способ как можно рациональней использовать причуду, а также я буду учить тебя как с ней управляться, так что надеюсь, что мы поладим. Вот, — он провёл ладонью по руке Мидории от плеча до кисти совсем легко, ненавязчиво. — Возьми мою руку, я отведу тебя в кабинет. — Спасибо, — пробубнил Изуку, неловко сжимая большую ладонь. Пальцами он едва провёл по контуру ладони, отмечая, что она довольно жёсткая. — Не бойся, ничего страшного не случится. Сейчас я отведу тебя к Все За Одного, он тебе расскажет о причуде и о том, как ты будешь дальше жить. Думаю, это не займёт много времени. Ты можешь доверять мне, я не чужой, — улыбается Норайо, чуть сжимая маленькую ладошку в своей ладони. — Потом мы пойдём заниматься, ты не против? Или ты сначала сходил бы в душ? — Я бы сначала привёл себя в порядок. И не могли бы Вы потом показать мне ванную? — Как хочешь, — покорно кивнул Такэути. «Я же могу доверять?» — мысленно спросил у себя Мидория. «Кажется, Учитель говорил о том, что скоро приедут другие люди, которым я могу довериться. Он же не пустил бы в дом чужака?..»***
— Мидория, мальчик мой, садись, — ласково сказал Все За Одного, когда Норайо ушёл из кабинета. Изуку кивнул и, уперевшись рукой в подлокотник, сел в кресло. — Учитель, Вы же вчера… Передали мне причуду? Могу ли я уже ею пользоваться? — в нетерпении сказал Изуку. — Хах, какой ты нетерпеливый, — усмехнулся Все За Одного, проводя рукой по столу. — Но да, уже можешь. И сегодня я позвал тебя для того, чтобы рассказать про неё. Как ты уже знаешь, она называется «Руна» и, в принципе, вполне можно предположить, что она неразрывно связана с начертанием рун, — заговорил мужчина. — Так и есть, — кивнул он. — Ты сможешь её полностью понять, когда будешь заниматься с Такэути. — Но… Как мне рисовать? Я слеп, я просто не смогу! зачем мне такая сила? — удивленно, с некой грустью возразил Изуку. На возмущение лишь послышался смешок. — Или я что-то не понимаю?.. — Мальчик мой, подумай, твоя «способность» непрерывно связана с цифрами и знаками. Разве Руна не лучший учитель, который поможет тебе найти подход к своей истинной силе? Ты не должен ограничивать себя, наоборот, — мужчина поднимается. — Ты должен найти способ преодолеть те препятствия, которые возникают перед тобой. И Руна — лучшее тому тебе пособие. Пока ты не сможешь использовать её, забудь про Творца. Для контроля нужно терпение и сосредоточенность, и если ты не воспитаешь их в себе, то сила поглотит тебя, неспособного держать её в узде. К тому же Руна и Творец смогли успешно слиться и усилить друг друга. Чудесно, не правда ли? — улыбается Все За Одного. Шаги гулко раздаются в комнате, и Мидория сглатывает, отчего-то чувствуя себя так, словно загнали в ловушку. — Слиться? То есть у меня, по сути, одна причуда? — Не всё так просто, мальчик мой, — качает головой мужчина. — Причуды сложны, и твоя способность немного помогла понять мне их природу. Когда я передаю кому-то причуду, она не переписывает другую причуду или не меняет формулу самого человека, нет. Эта система сложнее и интересней, — поднимает уголки губ Все За Одного. — Другая причуда встраивается в другую формулу, делая её сложнее, но при этом теряя свою уникальность. Это как детальки конструктора: если они подходят друг другу, то они образуют прочную конструкцию, а если нет… То всё рушится, и происходит отторжение. Как видишь, тебе повезло, — мужчина кладёт ладонь на непослушные волосы Мидории. Гладит осторожно, даже ласково. — Но в твоём случае возникло кое-что очень интересное… Формула перезаписалась, образуя другую, но не меняя форму и не нарушая друг друга. Можешь представить себе это как цепь из лампочек: вместо того, чтобы встроить другие лампочки в свою цепь, руша прежнюю цепь, ты смог создать новую цепь, не разрушая ни первую, ни вторую. Это просто удивительно! И очень выгодно для тебя самого, — Все За Одного погладил Изуку по щеке, заглядывая в блёклые глаза. — Благодаря этому мы смогли ограничить Творца, не затрагивая Руну. Но при перестройке они повлияли друг на друга и теперь для использования Руны не обязательно рисовать руны — достаточно представить их и активировать. Для усиления эффекта, конечно, можно создать или нарисовать руну, но это всё позже, — прошептал Все За Одного. — Не беспокойся насчёт своей слепоты, всё решаемо, — сказал он, кладя руку на веки мальчика. — Но пока что я ничего не могу сделать с этим, — с сожалением проговорил, отнимая руку от Мидории. — Всё завязано на причудах. И пока что разбить связь между соулмейтом и причудой никому не удавалось, — вздыхая, отошёл он. — То есть, — выдохнул Мидория. — С причудой мне перешёл и соулмейт того человека, который обладал причудой? — с испугом восклицает Изуку. — Я не знаю, — честно ответил мужчина. — Обычно, когда я забирал или отдавал причуды, связь рвалась, потому что происходила встройка, при этом связь рвалась только со стороны переданной причуды. Именно поэтому у меня нет никаких проблем с соулмейтами других людей: я тоже просто встраиваю элементы формул в свою, разрывая связь соулмейт-причуда, — откидывает голову Все За Одного, печальным взглядом смотря в потолок. — Но тебе это всё равно не страшно — у тебя и так два соулмейта: разве только у тебя нет третьего глаза? — едва посмеивается Все За Одного. Непроизвольно и уголки губ Изуку приподнимаются. — Правда, боюсь, ты никогда не сможешь увидеть их своими глазами, потому что сила Творца по своей сути — не причуда, — качает головой он, резко обрывая смех. — Вот как, — опустив голову, с сожалением говорит Изуку. Не то чтобы он хотел увидеть своих соулмейтов, но отсутствие зрения очень сильно усложняло жизнь. — Не надо грустить, — подбадривает мальчика Все За Одного. — Поскольку ты не можешь рассчитывать на своё зрение, а Творца ты пока что не можешь активировать, мы сделаем упор на слух, как думаешь, это подойдёт тебе? — На слух? И как же мне ориентироваться на него? — А вот тут тебе поможет это, — мужчина отходит от Мидории к столу и берёт в руки что-то. Подходит к Изуку и протягивает. — Вот, возьми. Изуку немного хмурится, но покорно протягивает руки. Он крепко обхватывает гладкое дерево. Удивление отражается на лице. — Скрипка?***
— Держи, сборник с рунами, — говорит Такэути, вытаскивая небольшую книжечку из кармана. — Они там объемные, поэтому никаких проблем не будет. Рядом шрифтом Брайля написано как правильно их чертить и что они делают, — объясняет мужчина, внимательно наблюдая за мальчиком. Мидория неловко перехватывает скрипку, пытаясь не задеть струны пальцами, и берёт сборник в руки. Норайо вздыхает, видя потуги Изуку не выронить ничего из рук. — Дай сюда, я пока что подержу скрипку, — говорит он, забирая инструмент. — Сейчас я отведу тебя в ванную, надеюсь, сможешь справиться сам? — Да, конечно, спасибо, — тут же отвечает Изуку. — Вот и хорошо. А пока мы идём, я расскажу тебе о том, как будет проходить твой день. С утра я бужу тебя, мы идём на тренировки с причудой, развивать её будем каждый день, и я не потерплю лени или равнодушия к этому делу, поэтому настоятельно рекомендую изучить хотя бы половину того, что написано в сборнике. С Все За Одного тренироваться будешь два или три раза в неделю, смотря как он будет занят, а со скрипкой… Думаю, что твой учитель должен также сегодня приехать, но позже. Скорее всего это будет Шизука, она главный связист в Лиге Злодеев. Владеет причудой управления окружающими звуками, а также может воспроизводить звуки, которые раньше слышала. Не советую с ней ссориться — хоть внешне она и спокойна, но если её разозлить, то бед не оберешься. Считай это советом от старшего, — улыбается мужчина. — Вот как… А какая у Вас причуда? Она, наверное, сильная, раз Вы добились доверия у Учителя? — Не сказал бы, — задумчиво говорит Такэути. — Узнаешь потом. Сила причуды — не самое главное. Гораздо важнее то, как ты можешь применить её. Чем больше применений — тем она ценней, ты так не думаешь? — Вы правы, — кивает Изуку. — Кстати, кроме меня и Шизуки сюда приедут ещё несколько людей, — вдруг вспоминает он. — Насколько я знаю, Тенебрис уже тут… — Доктор Кретур?! — восклицает Мидория, резко останавливаясь. — Он правда тут? Я могу с ним встретиться? — взволнованно спрашивает мальчик. Такэути удивленно вскидывает брови. — Я точно не знаю где он, но, наверное, ты можешь потом спросить у Все За Одного. Он всяко больше меня знает. — Ох, хорошо, — грустнеет Изуку. Но тут же пытается согнать эту эмоцию, спрашивая: — А кто ещё должен приехать? — Точно, я же про это говорил, — покашливает Такэути. — Кеншин Сэки появится не раньше, чем через неделю. Он отвечает за филиал в Англии, причуда — Меч. Повёрнут на иностранных языках и боях, но обычно спокоен. Правда не знаю насколько он тут задержится, но, предполагаю, не больше, чем на месяц. Очень надеюсь, что не встречу его на протяжении всего того времени, пока буду тут, — вздрагивает Норайо. — Такуми подлетит уже завтра, он один из главных инженеров, помогает создавать всякие крутые штуки для увеличения сил причуд. Заведует тремя основными ветвями строительства домов. Но ты не думай, что я это просто так тебе всё это рассказываю, — ухмыляется Норайо. — Все За Одного выбрал тебя в качестве личного ученика, что бывает очень и очень нечасто. Я бы даже сказал, что ты второй, кто смог добиться титула ученика. При этом Все За Одного сам нашёл тебя, к тому же притащил в главный дом, а это значит, что он возлагает на тебя большие надежды. Сможешь ли ты добиться титула преемника Босса? — усмехается он, спрашивая сам себя. — Поэтому я очень надеюсь, что ты оправдаешь надежды. В конце концов твоя причуда действительно заслуживает уважения и особого внимания. — Я тоже надеюсь, что не разочарую никого, — кивает Изуку. А потом спрашивает: — Вы говорили, что есть и другой ученик, первый, — хмурится Изуку. — Кто он? — Точно, он появился тоже относительно недавно. Года три назад пробился из одарённых детей, и Босс взял его на попечение. У него тоже очень сильная причуда, как там? А, да, разрушение! Это причуда была словно создана для того, чтобы её носитель стал злодеем. Сила разрушать и убивать… — тень набегает на лицо мужчины. — Действительно занятна. Его зовут Томура Шигараки. И советую тебе лучше подружиться с ним, — улыбается Такэути.***
— Что за отвратительный звук? Мы занимаемся с тобой больше трех часов, а ты до сих пор не можешь извлечь из столь прекрасного инструмента ни одного чистого звука! — возмущается девушка, недовольно цокая. — Как ты планируешь развивать свой слух, если ты даже не можешь усвоить основы основ? — она падает на стул, закидывая ногу на ногу. — Заново, — чеканит она. — Хорошо, — покорно говорит Мидория, вскидывая инструмент. Гладкий деревянный смычок уже успел стать теплым и мокрым, а спину, которую заставляли держать прямо, ломило. Но Изуку, то ли от гнева, то ли из упёртости, продолжал играть. — Тук-тук-тук, — раздалось из-за двери, и в комнату вошёл Такэути. — Привет, Шизука, — он неловко помахал ей рукой. — Ваше время прошло, — он указывает на часы, стрелки на которых показывают половину пятого. — Мы должны дальше тренироваться с Руной. — Забирай, — она кивает головой в сторону Мидории. — Всё равно сегодня он ничего путного уже не извлечёт из струн, — вздыхает она. Мидория, закусывая губу, опускает скрипку, ведя лопатками. — Ну, пойдём тогда, — весело говорит мужчина, подталкивая Изуку к выходу. На последок мальчик оборачивается и делает небольшой поклон. — Спасибо за урок, — и вновь поворачивается. — Изуку, — окликает Шизуку. Мидория поворачивается, готовый слушать. — Пока ты не полюбишь музыку и не прочувствуешь инструмент, у тебя ничего не получится. Не надо пытаться насильно вытащить звук, он не твой враг. Он — твой помощник, — чуть склонив голову, говорит она, поправляя длинные голубые волосы. Изуку сдвигает брови, всё ещё не понимая что именно под этим имеет в виду Игараси, но кивает. — Да, спасибо за совет, — и уходит. Женщина вздыхает, устало проводя рукой по лицу. — Босс, что-то тревожит его. Вы прекрасно знаете, что, пока душа не будет спокойна, я не смогу получить результата, — скашивает она глаза, смотря на задумчивого мужчину. — Вот как… Возможно ли, что Творец? — предполагает он, ища ответа на равнодушном женском лице. — Я не знаю. Лишь говорю то, что вижу, — отвечает она, вставая. — Мне связаться с Кретуром? — Да, — кивает Все За Одного, откидываясь на спинку кресла.***
Мелодия вокруг давит на уши, заставляя Мидорию зажать их. Существа ведут по черным струнам скрипок жёсткими смычками, извлекая отвратительно протяжные и скрипучие звуки. Изуку сгибается, сжимается, пытаясь убежать от этого звука. — Хватит! Прекрати! Заставь их замолчать! — кричит мальчик, вжимаясь головой в лепестки викарии. С другой стороны слышится смех. — Как я могу заставить замолчать тебя самого? — растягивает губы Творец, вальяжно сидящий на стуле прямо перед Изуку. Он скользит взглядом, полным превосходства, по фигуре мальчика. Тусклое красное солнце, оплетённое оковами, отбрасывает жуткие тени на лице. — Нет! Это не я! Это те существа! — жалобно восклицает Изуку, с ненавистью смотря на тёмные фигуры, окружившие их со всех сторон. — Ты неправ. Всё, что тут находится — это отражение тебя. Как и их отвратительная игра, — довольно заключает «Мидория», плавно проводя рукой по всему пространству. — Если хочешь изменить их, то разве не лучший способ сначала изменить себя? — предполагает Творец, хитро смотря на скорчившегося мальчишку у своих ног. — Может, тебе наконец-то надоест быть настолько жалким? Ты получил желанную силу, правда, пока что неполностью, но до сих пор не можешь изменить себя сам, — смеётся Монстр. — Жалкая пародия на себя. Жалкая пародия на человека, — добивает он. Музыка становится всё громче и надрывнее, и Изуку кричит, сжимая свои волосы. — Нет! Нет! Прекрати! Остановись! Сейчас же! Замолчите! — а ноты становятся всё выше и выше, отдаваясь писком в ушах. Мидория чувствует, как в груди нарастает тревожное чувство, и от него становится отвратительно, словно что-то прямо сейчас порвётся внутри грудной клетки. — Бедный-бедный маленький мальчик, — качает головой Творец, легко щёлкая пальцами. …Изуку резко садится на кровати, жадно глотая воздух. Он в панике шарит по кровати, и оглаживает уши, стараясь прогнать визгливую музыку из головы. И тут он чувствует, как на плечи мягко давят, кладя обратно. Словно утопающий, ощущает, как паника холодом обвивает желудок, и Изуку вскидывает руки, вцепляясь в чужие. — Тихо-тихо, — шепчет мужчина, поглаживая плечи Мидории. — Это всего лишь кошмар, всё хорошо, — пытается успокоить голосом он. Изуку пару раз моргает, и постепенно выравнивает дыхание, узнав практически ставший родным голос. — Доктор Кретур? — с надеждой, боясь ошибиться, спрашивает Мидория. — Да-да, это я, всё хорошо. Ты в своей комнате, я рядом, никто тебя не обидит, — продолжает говорить ровным голосом. Мидория жмурится, и чувствует, как покалывает в кончике носа. Тоска разливается внутри груди, и он тянет руки к шее Тенебриса, обнимая мужчину, утыкаясь носом в грудь доктора. — Доктор, где Вы были? — хныча, спрашивает. — Я так скучал, мне не хватало Вас. — Успокойся, — промурлыкал Тенебрис, прижимая мальчика ближе, удобно устраиваясь на кровати. Одной рукой он гладил Изуку по волосам, дыша на взмокшую шею, а другой водил по спине, сотрясаемой безвольными и беззвучными рыданиями. — Что тебе снилось? — Монстр, вновь монстр, — скулит и жалуется Мидория, не отрываясь от мужчины. Хоть Изуку и проговорил тихо и практически неслышно, Тенебрис услышал и недовольно нахмурился. — Он испугал тебя? Делал больно? — тут же, с беспокойством, спрашивает он. — Нет, не хочу говорить, — отвечает Изуку, сильнее сжимая шею Кретура. — Доктор, у Вас был препарат, дайте мне ещё! Я хочу спокойно поспать, пожалуйста! Дайте его мне! — отрываясь от него, просит мальчик, подсознательно смотря прямо в глаза доктора. — Ты уверен? — с сомнением спрашивает он, рассматривая хрупкую фигурку мальчишки в руках. Карман с лежащим внутри наркотиком, всегда приготовленным заранее, обжигает бедро, и Тенебрис совершенно не хочет вкалывать Изуку, даже несмотря на то, что Все За Одного приказал статично, каждые два дня, делать инъекции модифицированного препарата. — Пожалуйста, я устал, прошу Вас, — молит Мидория, приподымаясь на ногах. Мужчина на секунду задерживает взгляд на плескающуюся боль в бесцветных глазах, и на долгую секунду прикрывает глаза. — Хорошо, — соглашается, доставая шприц.***
— Повернись, пожалуйста, — просит Кретур, сидя на стуле. Мидория послушно поворачивается спиной и приподымает футболку, обнажая спину. Тенебрис наклоняется, проводя пальцами по нежной бледной коже. — Ну что, доктор? Руны появились? — не скрывая любопытства, спрашивает Изуку. — Да, — тянет Тенебрис, осматривая куб. Кончиками пальцев он ведёт по границам, постепенно стирая метку. Красный свет стирает любое упоминание о недавних линиях, и Тенебрис воровато оглядывается на Мидорию, словно бы мог увидеть небольшую тайну, которую нужно сохранить в секрете от всех. Через пару секунд куб совсем пропадает, оставляя только четыре руны, ранее располагающихся по сторонам первого квадрата. Кретур не знает их значения, но практически уверен, что они что-то означают. Точно так же, как и тот защитный круг на тетради, которую дал Все За Одного. Одновременно с этим проверяет самочувствие запертого Творца, невесомо и неощутимо прощупывая путы, скрывающие настоящее ядро. — Всё в порядке. — отстраняясь, говорит Тенебрис. Мидория легко опускает футболку, чуть ёжась от этого. — Тебя звал Учитель, иди, а я тут пока что приберусь, — улыбаясь, говорит он. Изуку кивает, свободно и уверенно направляясь к коридору. Он выходит и аккуратно закрывает за собой дверь. Мидория уже достаточно выучил расстановку дома, чтобы легко и непринуждённо ориентироваться хотя бы на первом этаже. Изуку успевает пройти ровно до поворота перед тем, как услышать незнакомые быстрые шаги, направляющиеся прямо к нему. Мидория хмурится едва заметно, и отходит ближе к стене. Шаги приближаются всё быстрее, и это почему-то нагоняет иррациональную панику. Ладонью он упирается в стену, ища поддержку со стороны холодного цемента. — Ты! — рычат прямо в лицо, словно изначально зная, где он находится. Мидория дёргается, как от пощечины, и старается отстраниться, но чужая рука хватает за шею, пришибая к стене. Изуку больно ударяется затылком о поверхность и жалеет о том, что буквально пару секунд назад решил подойти ближе к выученным наизусть стенам. Боль тут же пронзает всю голову, сотрясая мозг, и он инстинктивно жмурится. Пальцы на шее сжимаются сильнее, буквально стараясь сплющить трахею, и Мидория на секунду непроизвольно открывает глаза, чтобы вновь увидеть её — формулу. Сердце в груди замирает, переставая биться, и шум в ушах прекращается, обрываясь громогласной тишиной. Не ожидавший, замирает, проглатывая язык, не в силах ни сказать, ни сделать хоть что-то. Он видит её — другую, совсем отличную от формулы Бакуго, но такую же сильную и неповторимую. Она горит в сознании алым, дребезжащим цветом, и какая-то тоска оседает в сердце, словно именно её искал всю свою жизнь, словно именно она должна была греть сознанье, а не свет потухшего солнца, горящего в пустой душе. Ноги едва не подкашиваются — и Мидория даже не знает от чего именно: то ли оттого, что его припечатали к стене, или оттого, что затуманенные глаза изнутри сжигает невообразимая, дикая, чрезвычайно сильная формула, отпечатывающаяся на юном сердце раскалённым огнем. — Изуку Мидория, — рычит Томура Шигараки, сжимая шею мальчишки четырьмя пальцами.