Так с чего начать мне? Прошлый я был не в порядке
ため息とあなたの頭を振る
Изуку меняется. Курогири не может с точностью сказать, когда мальчик приобретает серьёзность и твёрдость, уверенность в себе и собственные идеалы. Он видел Изуку всего несколько раз: когда он впервые прибыл сюда, в Цирк, через неделю, когда он, ошалелый, отходил от боя с Директором, и ещё парочку раз. Тогда мужчина не мог сказать, почему внутреннее предчувствие вопит о чём-то, обращает внимание на странности слепого мальчишки. А теперь мог сказать. Большую часть времени Курогири занят переправкой детей в Дома. Это очень выматывает, поэтому в такие дни он даже не навещает Шигараки, за которого несет ответственность. В голове хоть и навязчиво свербит, что нужно проверить юношу, но усталость, самая обыкновенная усталость, даже несмотря на то, что он Ному, добивает, загоняя гвозди в гроб сна плотнее: он засыпает, практически отключается и не просыпается до установленных для подъема десяти утра. Обычно потом пытается вытерпеть компанию Томуры, понурого, всегда и вечно сердитого, бросающего сложные, наполненные эмоциями взгляды на Мидорию. Впрочем, Курогири думает о том, что мальчишка позволяет их себе только потому, что Изуку слеп и не сможет распознать в мутных алых глазах боль и тоску. Мужчина на поведение первого ученика ничего не говорит: только едва заметно вздыхает, чтобы Томура не услышал, и качает головой. На драму, разыгрывающуюся перед глазами, не то что больно — уже тошно смотреть. «Дети» — вновь качает головой он. По идее, он должен сообщить об этом Боссу. Но Курогири молчит. Думает о том, что от этого никому легче не станет, поэтому пытается тактично не замечать ни взглядов, ни искривленных улыбок, ни нервную чесотку, ни прикосновений, которые обрываются в последнюю секунду. Осторожно покашливает, касается плеча, отвлекая, подаёт крем и аккуратно перехватывает руки, обтянутые в необычные перчатки. Качает головой — единственный жест, который он может позволить себе, не предавая Шигараки перед Мидорией. Молчит. Смотрит. И вновь качает головой. На сердце, — если оно вообще есть у Ному, — тошно. Шигараки мысленно бесится, после боя с Директором хочет пойти и начистить тому «морду», стереть в порошок и скормить свиньям. Курогири лишь ловит его в телепорт, не давая выйти из комнаты. Шимура орёт, угрожает, чуть не попадает пяткой по голове мужчины и, в конце концов, успокаивается. Валится на пол угрюмой статуей, дышит свистяще, сдерживая поток бранных слов. Шипит, скрипя зубами, даже не смотря на мужчину. Закрывает лицо руками, вновь матерясь. Курогири качает головой. И где только успел нахватать таких оборотов? Ему жалко Шигараки. Впрочем, ничего поделать с этим он не может. Хоть кто-то может? «Нет», — сам себе отвечает Ному. Шимура в тот вечер просидел в комнате Изуку до глубокой ночи, кривя лицо, злясь то ли на себя, то ли на Изуку, то ли на Директора. Кажется, на всех вместе. Хватал и заламывал руки, упираясь взглядом в ключицы мальчика, сжимал свою футболку в области солнечного сплетения, то перемещая ладонь на грудь, то на живот, и, кажется, ненавидел себя и чувство, поселившееся внутри. Хотел отбросить, избавиться, но раз за разом не вставал со стула, поскольку ноги не слушались. Курогири прогнал Шигараки к себе в третьем часу ночи, когда боль и обида в юношеских глазах готова была вылиться наружу. Шигараки этого себе не простит. Поэтому мужчина избавляет паренька от этого, молча проваливая того в портал. Окидывает взглядом бледного Изуку, вздыхает. Борется с желанием покачать головой. Проигрывает. Тенко избегает Мидорию целую неделю. Ному видит, как сложно это даётся подопечному. Видит искреннее непонимание, обиду и боль на лице Мидории, лишённого поддержки единственного мало-мальски близкого человека. Шигараки чуть не уничтожает несколько декораций, срывается на Компресса, тактично промолчавшего на поток ругательств и обвинений, язвительности и желчи, рушит свою комнату, заставляя Курогири вздохнуть, оценивая то, что осталось. Во время двух боёв дерётся неистово, так, словно на смерть, и продувает в первые пять минут. Бесится ещё сильнее и вновь орёт. Внутри юношеского тела всё клокочет, ярость бьётся вместе с сожалением и осознанием неизбежности. Ному всерьёз беспокоится, что Шигараки уже никогда не сможет разгладить отвратительную гримасу на лице. Курогири качает головой, когда случайно видит отчаянные слёзы на щеках первого ученика, стонущего в хаосе собственной комнаты. Не вздыхает, а вновь качает головой. Ещё неделя проходит в адовом режиме — он появляется в Цирке всего на два дня, но и этого хватает. Ному видит, как меланхолия и отчаяние поглощают Шигараки, безвылазно сидящего в комнате. Даже видит, как Директор заходит к нему однажды — Ному вздыхает, потому что всё-таки не хотел говорить об этом Все За Одного. Он не хочет видеть, как Томуру вновь ломает, как им пользуются и вытачивают под собственные цели. Мужчина качает головой и от сожаления, и от неизбежности. А потом его забрасывает в центральную Америку на месяц. Цирк гастролирует, и ему невозможно угнаться за обоими зайцами. Первоочередно — задание. Он встречается с Крысоловом, они отслеживают детей и перенаправляют их в Дома. Некоторых Крысолов оставляет, гадко улыбаясь чему-то своему. Хихикает, зажигая ненормальный огонь в глазах. Курогири не разделяет веселья, отключаясь от перенапряжения. В груди сосёт неприятное предчувствие. Курогири вздыхает. Он вновь не может ничего изменить. Он приезжает обратно через три с половиной месяца с неприятным осадком в несуществующей душе, и ему кажется, что что-то точно должно было произойти. Считает, что предчувствие дурное, хоть в голове и не сигналит о том, что надо срочно вмешаться. Входит в тёмные шатры Цирка с опаской: он уже встретился с Директором, кратко отрапортовал о всём, что нужно, и решил наведаться к ученикам. Томуру хочется проведать. А вот к Мидории боязно подходить. К сожалению, первым он встречает именно младшего ученика. Ному всё понимает. Нельзя не понять. Изуку повзрослел. По-настоящему.***
Что-то тёмное, нерушимое, стальное обитает в фигурке мальчишки, с которым Ному встречается в тёмном коридоре. Он даже сначала останавливается, чувствуя, как существо Мидории заполняет пространство вокруг. Дышать, неожиданно, становится тяжелее, словно бы воздух стал тягучим, как карамель. Во тьме, едва расчерченной полосками блеклого света, Изуку выглядит жутко, словно призрак чего-то надвигающегося, словно за спиной тащится вуаль из вязкости прошлого. Фигура останавливается в темноте и мраке коридора, из-за чего кажется — это его место, время и предназначение. Та самая деталь, без которой невозможно представить узкое пространство между огромными безликими шатрами Цирка Причуд. Курогири сначала пугается, из-за чего руки вздрагивают, уже готовые выпустить причуду, а потом он скользит взглядом по младшему ученику, замечает практически неживую неподвижность лица Изуку, расслабленные руки, трость, прикреплённую на поясе, босые ноги, практически белые ступни… Ному хочет поинтересоваться, не заблудился ли Мидория, всё ли хорошо. В тишине не раздаётся и звука, потому что мужчина не может не то, чтобы пошевелиться, он не может произнести и звука. Иррациональная дрожь, вызванная непомерным давлением со стороны, — хоть никакой угрозы от мальчишки не исходит, и он вообще не двигается, даже кажется, будто он и не дышит вовсе, потому что мужчина не может расслышать дыхания младшего ученика, — прокатывается по нервным окончаниям, волнуя причуду. Он стоит и даже не знает, что делать, ошарашенный, дезориентированный, внезапно сузив весь мир до одного квадратного метра. Изуку едва заметно кивает в сторону, как бы здороваясь — Курогири мысленно благодарит его за то, что он не нарушил тишины и потусторонности момента. Отчего-то Ному думает о том, что если бы кто-то из них заговорил, случилось бы что-то страшное, неправильное, отвратительное. Мидория продолжает идти дальше, едва качнувшись, и Ному пытается услышать звук шагов — сердце внутри замирает от того, что он не может услышать вообще ни-че-го. Когда мальчик проходит рядом с ним, Курогири нервно дёргается и ощущает холод, проходящий сквозь него. Он накатывает волной, припечатывая, обещая ужасное, сильное, нерушимое. Именно таким кажется сейчас и сам Изуку. Слепой уходит неслышно, растворяясь в темноте, словно в тумане, и Ному даже на секунду думает, что всё, что произошло ранее — его больное воображение. Потом вспоминает о своей природе и чертыхается про себя, зябко поведя плечами. Душит в себе порыв обнять самого себя. Изуку чертовски похож на Все За Одного. Образы мальчишки, бледного, маленького, ужасного, и Босса, могучего, нерушимого, все-мо-гу-ще-го, накладываются друг на друга. Курогири, кажется, видит будущее. Он видит Все За Одного в маленьком Мидории.***
Ному, в принципе, теперь, наверное, понимает, почему Мидория стал таким. Волей случая он оказывается на тренировке Изуку — ему нужно было поговорить с Директором по поводу одного из детишек. Именно так он оказывается в огромном шатре для главных выступлений, застывший на входе, как каменное изваяние. Ему страшно даже лишний раз вздохнуть — не то, что двинуться. Действо перед глазами пленяет силой, красотой и непоколебимостью маленькой личности. Директор в любимом амплуа — грозный минотавр впечатлит любого. Смотрит прямо на Мидорию, восседающего на иллюзорном Бакуго. Рычит с явным напором: — Убей! Убей его, и всё кончится! Изуку истошно мотает головой, оказывается придавленным врагом из-за того, что теряет на секунду контроль, и вновь мотает головой. — Либо ты, либо он! Убей! — Нет! — вопит Изуку, во все глаза смотря на противника. Отбрасывает мощным пинком в живот, поднимаясь на ноги. — Никогда! — рычит, пытаясь отдышаться. Директор мотает головой в разочаровании, небрежно взмахивает рукой, и новые иллюзии появляются перед взором Изуку и Курогири: Инко, изрезанная, дышащая с хрипом, и мужчина, сидящий на ней с ножом. Ному замечает, как ужас мелькает на лице Изуку, и он, с силой стукнув тростью, — по крайней мере мужчина так думает, — по полу, бросается на выручку матери. Мужчина оказывается откинутым сильным и явно яростным ударом округлой ручки прямо по лицу. По инерции перекатывается пару раз, издавая глухой вскрик. Мидория вступает в схватку с врагом, позабыв о прошлом противнике. Ному восхищается тому, как ловко ориентируется в пространстве мальчишка, несмотря на то, что его глаза слепы. А потом замечает едва видимую вязь символов на полу и в удивлении приподымает брови. Догадка поселяется в голове. Они обмениваются пару ударами: неизвестный мужчина успевает полоснуть бок Изуку, а тот закидывает того рунами и один раз бьёт прямо по колену. Противник вскрикивает, падая на пол. Впрочем, он успевает зло и с размаху кинуть в Мидорию нож. Тот легко входит в бедро младшего ученика под внезапный крик, Изуку валится на пол, едва успевая выставить руки перед собой. Вязь символов на полу рябит пару раз и исчезает. Курогири мысленно кивает, подтвердив догадку. Он знал о причуде младшего ученика и вполне логично предположил, что Творец помогал Изуку ориентироваться в схватке. В это время мужчина, противник Мидории, усмехается, и поднимается. — Я убью твою мать, а потом и тебя, — звучит низкий насмехающийся голос. Изуку вскрикивает, обессиленно, зло, скаля зубы. — Давай же, — подгоняет Директор. — Убей его. Иначе он убьёт сначала мать, а потом и тебя. Либо ты, либо тебя, — с нажимом произносит последнюю фразу он. Долгие три секунды ничего не происходит, Курогири даже начинает беспокоиться за Мидорию. Но в тот же момент Изуку вскидывает руку, которой до этого нервно сжимал лезвие ножа, плотно вошедшего в плоть, и бьёт по полу. Происходит нечто странное и великолепное одновременно: символы вспыхивают вновь, мигают красным, и будто бы по инерции подкидываются вверх, чтобы на секунду задержаться в воздухе и упасть. Ному смотрит, как мужчину резко отбрасывает и припечатывает к полу рядом с мальчишкой, с восхищением. Мидория с криком вытаскивает лезвие из своей ноги, рывком залезая на противника. Лицо скорчено и перекошено яростью. Курогири смотрит за тем, как Изуку поднимает нож в руке, с замиранием души. Ему кажется — сейчас произойдёт то, что изменит Изуку навсегда. Это происходит. Но не так, как представлял себе Ному. — Никогда, — рычит Изуку. Нож мгновенно летит в сторону Директора, едва успевшего увернуться. Сила, вложенная в одно слово, пугает Ному. Курогири сглатывает. Мужчина пугается Изуку Мидории.***
Курогири приходит на каждую тренировку младшего ученика. Ангел, довольно низкий мальчишка с тёмными волосами, с причудой Нить, — управление нитями, — подвешивает Мидорию, вертит им, как куклой, тычет лицом в пол, разбивая нос. Заламывает руки то тех пор, пока не слышится противный хруст. Курогири не понимает. Директор разъясняет, что на этой тренировке Изуку разрешается использовать только Творца. Ному понимает, что это для того, чтобы увеличить контроль над причудой. Тёмный эльф, ядовитый язвительный парень, с причудой Тень, играет тенями и путает Мидорию, постоянно сбивая того с ног и припечатывая к полу. Изуку пугается собственной тени и шарахается практически каждую секунду. Эльф лишь усмехается и вновь насылает материализующиеся тени, больно жалящие холодом. Курогири не понимает, зачем он это делает. Изуку же всё равно слепой? Директор разъясняет, что Мидория может увидеть «информационное» проявление причуды, даже не имея возможности увидеть в материальном мире. Ному понимает, что это тренирует восприимчивость. Лис, блондин с янтарными глазами и шаловливым взглядом, постоянно одолевает мальчишку с помощью Маски — причуды, позволяющей скрыть себя и практически стать пустым местом. Хоть Мидория и ориентируется на слух, он до сих пор не может полагаться только на него. Курогири, к сожалению, всё прекрасно понимает. Вздыхает горько, качая головой. Печальное зрелище. Паук каждый раз лишь погружает Изуку в Омут — тот кричит и захлёбывается во сне, истошно вопит и раздирает ногти в кровь. Просыпается через отведённые на поединок полчаса и тут же с рывком поднимается, пытаясь восстановить дыхание. Паук будто бы разочарованно, — потому что Ному видит гадкое удовлетворение на лице одного из труппы, — вздыхает и удаляется. Курогири не понимает. Директор разъясняет, что Паук каждый раз погружает Изуку в самого себя, давая столкнуться с самыми ужасными страхами. Ному понимает, чувствуя некую жалость к мальчишке. Кот, парень с красными волосами, по-кошачьи узкими глазами и довольно милыми ушками, каждый раз играючи отправляет Мидорию на лопатки. Явная разница в физических умениях не может быть компенсирована даже за счёт причуды. Котяра уходит, бросая напоследок фразочки о том, что с Изуку неинтересно играть. Курогири лишь качает головой, когда слышит, как воздух со свистом выходит из лёгких мальчишки. Ному понимает, что с этим нужно что-то делать. Главный актёр, экстравагантный парень в шляпе и белой, как мел, кожей, играет на нервах парнишки Ролью — причудой, дающей способность стать Главному Актёру человеком, который либо очень любим оппоненту, либо тем, кого он люто ненавидит. Курогири думает, что это нечестно. Директор закатывает глаза. Ному понимает, что ему хочется как-то помочь бедному мальчику. Шут и Ассистент вовсе отбрыкиваются от тренировок, тактично и беспардонно забивая на них. Курогири не понимает. В этот раз именно Директор качает головой. Ному понимает, что рад тому, что эти двое из раза в раз игнорируют Мидорию. С Компрессом они вовсе и не дерутся. Говорят о причудах и их использовании, что-то пытаются сделать, но, видимо, у них ничего не получается. Остаются на месте даже после отведенных на бой полчаса, не обращая внимания на неодобрительное поцокивание со стороны Директора. Курогири не понимает. Директор услужливо разъясняет, что они пытаются заключить Руну в шарики Компресса. Ному понимает, что впервые улыбается искренне.***
Курогири не понимает, почему неожиданно старается встретиться с мальчишкой и что-то подсказать, несмотря на то, что само присутствие Мидории напрягает. Директор раздражённо цокает, когда видит Шигараки и Мидорию, убегающих куда-то ночью. Ному понимает, что, в какой-то мере, счастлив. Счастлив, смотря на то, как Томура под утро приводит довольного Мидорию, хоть и на лице старшего отражается тоска.