***
Энакин, нет Вейдер, приходит в себя прикованным к стене в одной из комнат особняка, где он прежде еще не бывал. До магии не дотянуться даже через свою собственную кровь, кости в шее ноют и он обреченно шипит сквозь сжатые зубы. - ...жизнь полная насилия требует осмысления. Ты справился? - Благодаря Энакину. Я не хотел никаких секретов, завесы тайн от него, а он был в моём разуме, так что... Наслаждаясь порывами откровенности, сближавшими нас с каждой клятвой, я также упивался вновь разгоравшимся во мне огоньком стыда. Этот огонёк освещал те закоулки моей души, которые часть меня хотела бы сохранить во тьме. А ещё стыд всегда влечет за собой мгновенную близость... - Становишься романтиком, Бен. А вдруг, близость - это самый желанный продукт вне зависимости от того, где его находишь, как получаешь и чем за него расплачиваешься? - Понимаю, что романтика в современности мертва, но не опошляй отношения до уровня плотских базаров твоей юности. - Значит, теперь ты веришь в пророчество, - Мол хмыкает и меняет тему. Кряхтя, шипя и порыкивая от напряжения, Энакин, нет, Вейдер, умудряется, не смотря на большую дозу введенной ему вербены, встать на ноги, а ведь должен был еще несколько часов провести без сознания. - Он сильнее, чем ты мне описывал... - Ты недооцениваешь мою мощь! - он шатается, но импульс агрессии, предвещающий нападение, физически ощутим, и вампиры вдвоем с трудом удерживают его на месте. - Энакин... - пытается достучаться до него Оби-Ван, но натыкается лишь на пылающий яростью и нетерпением взгляд. - Отпустите, идиоты! Энакин погибнет, если я не помогу ему победить в Слиянии! - И кто же ты в таком случае? - Повелитель Вейдер. - Знакомое имя, - говорит Оби-Ван, переставая удерживать юношу, Мол тоже отступает, но не сводит с него настороженного взгляда, как и любопытного с Кеноби. - У Энакина на имя Вейдер поддельные документы... - Он ещё в детстве придумал мне это имя, - с гордостью в голосе сообщает недавний заключенный. - Диссоциация, - уверенно кивает Мол. - Защитный механизм, позволяющий отгородиться от невыносимых эмоций, например, спрятаться за другой личиной. - Откуда знаешь? - спрашивает Оби-Ван, внимательно разглядывая такого, вроде, родного, но при этом далекого и непостижимого Вейдера. - Изучал, я не стою на месте, как ваш Граф, а постоянно развиваюсь. И... испытывал. - У тебя было раздвоение личности? - Диссоциативная фуга, да. Было тяжело потерять магию, что была неотъемлемой частью меня, и своё предназначение. Тогда я и стал не только собой, но еще и "Темным мстителем". Это всё носит защитный характер, поскольку даёт возможность полностью отстраниться от своих проблем, когда Энакин справится, тогда оно и пройдет. - Да, я - кусок головоломки, которую ему необходимо разгадать. Справится и буду уже ему не нужен.***
Ma che ce frega, che ci importa, se l'oste ar vino cia messo l'acqua: e noi je dimo, e noi je famo, "ciai messo l'acqua e nun te pagamo"** - глубоким бархатным голосом напевая старинную итальянскую застольную песню, в помещение входит Граф. - Не снимайте оковы и в подвал его. Эйла призналась, что на бар они напали вдвоем. Два месяца иссыхания. Оби-Ван с тяжелым сердцем уводит, недовольно шипящего, Энакина-Вейдера, а Мол просит аудиенции у Графа и благосклонно получает её.***
- Ты и правда думаешь, что найдется сила, способная противостоять Императору? На что ты только надеешься? - Мать показала мне настоящее могущество... Я узрел истину. Сидиус слабее, чем кажется. Он боится силы матери и пророчества об "избранном". И это... вкупе с нашим союзом... станет его концом. - В последнюю нашу встречу мать Талзин пыталась убить меня. - Всё меняется. Прорицательница истины, несущая справедливость... яви себя! - Мол сжимает в руке кулон с массивным камнем и перед лицом Графа материализуется, состоящий из клубов ядовито-зеленого дыма, призрак женщины во всем кроваво-красном и с ритуальными рисунками вокруг глаз и рта. - Забудьте наши прошлые разногласия. Давным-давно Сидиус прибыл ко мне. Мы обменялись тайными знаниями... Смешали силы созданий ночи и магию сестер огня. Он обещал сделать меня своей правой рукой, но вместо этого украл у меня самое дорогое... мою плоть и кровь. Моего сына! Когда Сидиус осознал потенциал Мола, он забрал его у меня, а когда он стал ему не нужен, Мола просто выбросили. И я к тому времени уже ничем помочь не могла, но мы совсем скоро исправим это. Зеленый дым достигает Графа и обхватывает его за конечности, выкручивая их, и проникая во внутрь тела; мать Талзин довольно смеется, переглядываясь со вторящим её смеху Молом. - ННГАДАГХ!! - нечленораздельно кричит Граф, тело которого выкручивают мучительные судороги, из-за чуждого насильственного проникновения. - Чувствуете, Граф? Мать черпает жизненную силу из вашего иссохшего тела. Осушив вас, она получит всё нужное, чтобы оказаться здесь. Для полного и окончательного возвращения в материальный мир ей требуется великая жертва. Вы и ваша кровь вполне подходят. Вентресс, Квинлан, Оби-Ван и Фрея, прибежавшие на крики, врываются в двери помещения. Не теряя зря время, ведьма-викинг оглушает Мола заклинанием и вырывает уже потухший кулон из его рук. Вентресс и Квинлан бросаются к чудом едва живому Графу и отпаивают его, разумно прихваченной Кеноби, донорской кровью. В последствии, отправляя в заточение очередного вампира за этот день, Оби-Ван обреченно и разочарованно трясет головой, сетуя на собственную недальновидность. - Всё как всегда... С Молом ни в чем нельзя быть уверенным...***
Часы, дни летят своим чередом, безумно долго и мучительно для заключенных и иссыхающих вампиров и удивительно и ужасающе незаметно для погруженного с головой в сведения об Слиянии Оби-Вана. Так проходит три недели.***
- Завтра мой День Рождения. - А разве оно не в феврале? - спрашивает Джесс, скользя тонкими пальчиками по линиям татуировки Алекса. - Верно, но это всего лишь день, когда родители усыновили меня, а официальная дата завтра. И завтра же необходимо провести ритуал Слияния. Джессика подается навстречу, обвивая своего парня руками и ногами, а он впивается поцелуем в желанные губы девушки. - Возьми меня и мою силу. - Но ты умрешь, Джесс. - Не на долго, - она отрицательно качает головой. - Победив, став великим и могущественным, как никто прежде, ты вернешь меня. Я люблю тебя. И Джессика добровольно отдает Алексу всю свою магию без остатка. Вставая с постели, что они только что разделили, Алекс бросает на чудесно храбрую девушку благодарный взгляд, полный обещаний. - Я вернусь за тобой и мы всегда будем вместе, любимая.***
Скрытый заклинанием невидимости, Алекс легко проникает в особняк Майклсонов и бродит по нему в поисках своего брата, пока случайно не натыкается на него, частично иссушенного и вмурованного в кирпичную кладку подвала. Алекс щелкает пальцами и всё в пределах помещения разбивается и разлетается на осколки: украшающие интерьер стеклянные, фарфоровые и глиняные вазы, удерживающая наказанных вампиров кладка и даже сама входная дверь рассыпается на щепки. Три измученных тела валятся на пол. - Даже твои драгоценные вампиры осознали какая ты мерзость природы, - насмехается над немощью своего близнеца Алекс. В ту же секунду в коридоре объявляется Оби-Ван, несущий пакеты с кровью, дабы облегчить неприглядную участь своих близких. Ему явно не понравится происходящее здесь и сейчас, но ничего изменить он один не сумеет. - Очень вовремя, - замечает Алекс. - Пусть подкрепится, не хочу быть изначально сильнее, пусть всё пройдет честно. - Ты готов либо погибнуть, либо жить с знанием, что убил собственного брата? - отвлекает Алекса разговором Оби-Ван, давая Энакину больше времени для насыщения. - Он мне не родной, спасибо маме, - яд и презрение в голосе, кажется, можно ощутить физически. - Так что, братец, начнём уже или мне для начала вырезать твоих кровопийц? Алекс делает пас рукой и Оби-Ван падает от невыносимой боли из-за лопающихся сосудов в мозгу. Мол на последних остатках сил дотягивается до руки Кеноби, бережно сжимает её и Энакину почти физически больно, его сердце обливается кровью, вовсе не от ревности, а сострадания и любви. Где же Вейдер, когда он так нужен? - Стой! Я согласен, давай проведем ритуал. Алекс бросает мучить Оби-Вана и, подав Энакину руку, помогает встать, а затем почти интимно сцепляет их пальцы, смотря глаза в глаза, принимается читать заклинание. - Повторяй за мной. И юноши читают заклинание в унисон, пока их глаза синхронно не закатываются и они оба медленно не оседают на пол, будто бы под действием какой-то неимоверной силы. А затем спазмы и судороги пробегают по телам и они замирают оба, издав прежде практически предсмертный стон. Оби-Ван бросается к Энакину, сжимает его руку, гладит лицо, прислушивается к дыханию и ему кажется, что он слышит его, но это лишь самообман - плод его отчаянного желания. Алекс поднимается рывком, с удовольствием тянется и счастливо смеется. - Бедный несчастный Энакин, такой потенциал... но теперь он весь во мне! - он неожиданно прикасается к щеке Кеноби, от чего тот отдергивается. - Прощай, Оби-Ван. Недвижное хладное тело Энакина внезапно занимается пламенем и выгорает за секунды, оставляя после себя лишь пепел и тень присутствия.