Быть никем, идти в никуда

Небольшая история из прошлого… — Ох! Извините, я должен ответить. О, нет, нет, продолжайте, продолжайте, — он переложил телефон в другую руку — искусственная кожа кресла заскрипела — и кивнул в сторону коллекции пирсингов, населяющих тело молодой женщины, сидящей рядом с ним. — Да, Доппио здесь. — Доппио, — голос босса был сбалансирован с машинной точностью. — Что ты делаешь? — Босс! — он поморщился. Этот тон был хорошо ему знаком, и он неизменно означал, что босс прекрасно знал, каким будет ответ, и ему было совершено на него плевать. Он приготовился к худшему, поспешно придумывая ответ. Не было никакого смысла даже пытаться скрыть что-нибудь от босса, и все же каждый раз он был вынужден разыгрывать шараду, следовать ложной версии, ведущей к самым что ни на есть реальным последствиям. — О, ну, я забрал вещи из, э-э, прежнего места и избавился от вещей ненужных, как вы и просили, а все те, которые вы, эм, захотели оставить, я занес туда, куда вы сказали их положить. Так что, думаю, на этом все? Спасибо, босс, поговорим позже… — Я не спрашивал, что ты сделал, Доппио. Я спросил, что ты делаешь, — произнес босс с расслабленной неизбежностью ледника, наступающего на ничего не подозревающую долину. Женщина с пирсингом посмотрела на него с озабоченным выражение лица: — Ты в порядке, парень? Ты меня пугаешь. — Все в порядке! — прошипел он, отняв телефон от уха. Он привык испытывать на себе косые взгляды, когда разговаривал с боссом. Люди иногда такие грубые. — Тогда ладно, — она покачала головой. — Мне следовало бы догадаться, ты выглядел слишком уж нормально, — пробормотала она. — Доппио. — Эм, — он взглянул на пирсинг, который так ему ничего и не подсказал. — Доппио. — …тату, босс. Он подпрыгнул, когда женщина вытерла его правую руку. — Дальше будет только хуже, парень. Ты точно в этом уверен? — Да! Да, пожалуйста, продолжайте, — он отвел взгляд от женщины и, что более важно, от коллекции инструментов на подносе рядом с ней, вместо этого сосредоточившись на тиграх и драконах и, вероятно, неправильно переведенных японских иероглифах, нарисованных на стенах маленького салона. Босс некоторое время молчал, что всегда его беспокоило. Иногда он висел на линии целую минуту, заставляя Доппио терзаться тревожными мыслями. Иногда он заканчивал эти маленькие перерывы тем, что вешал трубку, не сказав ни слова. Доппио надеялся, что сегодня будет один из этих случаев. Но нет. — И зачем же, Доппио, ты это делаешь? — тон босса не был злым. Он даже не был раздраженным. Он едва ли задевал низшую планку любопытства, необходимую для того, чтобы квалифицировать эту фразу как вопрос. Таким же тоном он мог бы поинтересоваться, что особенного произошло за день или есть ли рубашка другого размера. — Ну, — произнес Доппио, который воспользовался свободной минуткой, чтобы морально подготовить себя к разговору, — я просто хочу перемен, вот и все. — Довольно радикальная перемена. — Наверное. — И что же привело тебя к такому решению? — Я просто подумал, раз уж я, ну знаете, настоящий… настоящий член организации, — он запнулся, несмотря на то, что женщина с пирсингом была полностью поглощена бритьем его руки, — то это было бы, ну… — Ммхм? — подтолкнул его босс, когда стало совершенно очевидно, что он не столько замолчал, сколько отказался от дальнейших пояснений и забрел в овраг виноватого молчания. — Просто мне не кажется, что я выгляжу соответствующе, босс. Я хочу выглядеть… опасным и, и крутым, — с каждым покинувшим его рот словом эта идея становилась все более нелепой. Именно поэтому он и надеялся, что босс ему не позвонит. Татуировщица даже и не пыталась вежливо притвориться, что не слышит его. Кривая улыбка приподняла уголки ее губ, когда она начала наносить трафареты: — И почему они всегда приходят именно в мою смену? — Я удивлен, Доппио. — О? — конечно, ничто и никогда не могло удивить босса: босс знал все. Но все же он мог произвести хорошее впечатление, когда очень того хотел. — Да. Я бы и не подумал, что ты так недоволен своей внешностью. Доппио пожал плечами, в результате чего нескольким трафаретам потребовалось повторное нанесение. — Ну, я не выгляжу достаточно грозно, босс. Не думаю, что именно такого внешнего вида ожидают от человека моего ранга. Понимаете? Я не хочу смущать нас. Татуировщица помахала перед его лицом чем-то громоздким и блестящим. Доппио не хотелось выяснять, чем именно. — Готов? — произнесла она одними губами. — О, Доппио, ты… — Эм, простите, босс! — выпалил он, прежде чем успел хорошенько обдумать тот факт, что перебивает самого босса. — Все, эм, вот-вот начнется, так что… — Это так? — Да. Тишина. — Эм, босс? — Да, Доппио? У тебя появились какие-то сомнения? — Ох. Эм, — он пожевал губу. Все пошло не совсем по плану. На самом деле много чего в данной ситуации пошло не по плану еще с самого начала, но, возможно, моральная поддержка принесет ему хоть какое-то утешение. Он глубоко вздохнул, выдохнул и кивнул татуировщице, которая тут же принялась за дело с отработанной грацией. Свет, пританцовывая, отражался от ее украшений. Он с некоторым трудом отвел взгляд. — Окей. О чем мы говорили, босс? — О твоем желании изменить свой внешний вид, Доппио. Его все никак не покидало ощущение того, что он попал в беду, но речь босса была такой успокаивающей. Он мог сосредоточить все свое внимание на этом голосе и позволить остальному миру исчезнуть так же легко, как если бы он свернулся калачиком в своей же мягкой, измятой, пахнущей домом постели. У него больше не было своей постели. Или дома, раз уж на то пошло. Он был словно призрак, постоянно преследующий вокзалы и аэропорты. Но он всегда может поговорить об этом с боссом. — Я просто хочу выглядеть более — ау! Пугающе, наверное? Это значит быть тем, кто я есть, так что я действительно должен походить на настоящего… ну вы поняли. Именно так и выглядят все остальные. — То, что ты сам избрал этот жизненный путь, достойно восхищения, но почему ты хочешь выглядеть как весь остальной сброд? — Потому что они… ауч, ох, простите… они все обученные, опытные, суровые и… уф… полагаю, настоящие. — Правда? Тогда кем являешься ты, Доппио? Он побледнел, его тело вновь обрело чувствительность, а правая рука заболела так сильно, словно от ожога веревкой. — Думаю, я… — произнеся эти два слова, десятки других тут же завертелись в его голове, стремясь вырваться наружу. Самозванец, фальшивка, пародия на гангстера, тысяча слов, которые он скорее запил бы щелочью вместе с битым стеклом, чем произнес бы вслух. Какое-то время он сидел, глядя на виляющих драконов и анатомически сомнительных скелетов, скачущих по стене, периодически вздрагивая, когда игла царапала его кожу, нанося рисунок. По крайней мере, он не был совсем уж глупым. Он знал, что в сомнительном на вид салоне не найдется быстрого решения, которое сделало бы его своим в организации. Но попробовать стоило. Если бы он был хоть чуточку уверен в том, что действительно достоин быть правой рукой босса, что он так же компетентен, как и любые другие безжалостные убийцы, бандиты и остальные члены организации, которые выставляли напоказ свою жестокость, как и свои безвкусные кольца… Татуировщица вытерла участок кожи чуть ниже локтя, что-то промычала, слегка повернула руку и взялась за иглу. И хуже всего было то, что объективно он был точно таким же, что и они! Он совершил бесчисленное множество противозаконных действий ради босса. Он постоянно находился в движении и пускал в ход различные средства, фактически совершая преступление в какой-то из моментов. Что касается насилия, то да… при необходимости он марал руки. И он сделает это снова, не задумываясь. Иногда руки становились влажными и липкими еще до того, как он понимал, чего хочет… нет, что должен был сделать. Но он не мог устроить кровавую баню просто так и спокойно зарезать кого-нибудь, и он не мог завершить ее, не почувствовав себя при этом слабым, немного отстраненным и виноватым в том, что не чувствует вины. — Может, мне тебе сказать? Он нахмурился, отодвигая в сторону катушку кроваво-красных воспоминаний. — Босс? — Ты хочешь знать, кто ты, Доппио? Он рассмеялся, и татуировщица бросила на него еще один косой взгляд. — Ладно. И кто же я, босс? Должно быть, он придвинулся к телефону ближе. Должно быть, так оно и было, поскольку он внезапно ощутил это чувство, этот инстинкт присутствия, когда искаженные тигры проплыли по комнате, а женщина крепче взяла его за руку и произнесла: — Эй, осторожнее, — и если бы он повернул голову влево, то почувствовал бы дыхание на своей щеке, он был в этом уверен. — Ты мой Доппио, и именно таким я и хочу тебя видеть. Ты… Доппио ухватился за эту фразу, почувствовав себя так, словно бы всю жизнь прожил в тревоге, надежде и опасности. Он будет возвращаться к этим словам в течение ближайших нескольких недель, прокручивая их в голове снова и снова в попытке разузнать, что именно босс хотел сказать ему, но передумал. Вместо этого он сказал: — Что это за рисунок, Доппио? Он тут же пришел в себя. — Ну… — Доппио опустил взгляд, глядя на работу татуировщицы. — Наверное, какая-нибудь многозначительная символика? Он сглотнул. — Да, босс, именно так, — на самом деле это не было ложью. Он вошел в салон, преисполненный нервного мужества и решимости, готовый нырнуть прямо в волну безрассудного самозабвения. Да, это был его первый раз и да, он хотел татуировку на всю руку, большую и яркую, чтобы все могли ее видеть, пока женщина за стойкой регистрации не подняла на него глаза и не спросила, какой именно рисунок он хочет, и вдруг все идеи о черепах, ножах и надписях на латыни показались ему слишком уж абсурдными. Поэтому он сказал, боясь выставить себя дураком и борясь с чувством беспокойства по поводу того, что может причинить кому-нибудь неудобство: — Оу, ну знаете, я предоставлю выбор вам. Женщина моргнула, темные глаза потяжелели от усталости, которая взяла верх над бессонницей. — Что, хочешь предоставить мне… полную свободу действий? — усмехнулась она без улыбки. — Да, удивите меня, — сказал он, мысленно крича на себя. — Ты уверен? — Да, — солгал он. Он взглянул на отметину, растущую на его руке: что-то похожее на щупальца, или, возможно, на папоротники, расцвело на его бицепсе и растянулось до самого запястья. Плавные органические линии смешивались с жесткими, прямыми, стирающими его веснушки. Рисунок, который, казалось, деформировался и изменялся, даже будучи неподвижным. Татуировка не была похожа на те, что он видел на коже других членов банды. Карта, тайна, выгравированная на его собственной плоти, но совершенно ему непонятная. Она совсем ему не подходила, если вообще к кому-нибудь подходила. На его губах появилась легкая улыбка. — Доппио. Ты выглядишь счастливым. — Так и есть, босс, — он почувствовал легкую слабость. Может быть, царапанье и жжение наконец сделали свое дело. — Не забудь, что на четверг у тебя куплен билет на самолет. Убедись, что полностью зачистил место, прежде чем уйти. — Да… Босс. Я… Он не помнил, как потерял сознание, что, вероятно, было к лучшему. Он не помнил, чтобы платил или уходил из салона, но он имел тенденцию терять целые эпизоды своей жизни, когда у него случался один из его приступов. Он научился не беспокоиться об этом слишком уж сильно. Кроме того, это, наверное, было немного неловко. Он попросил набить тату лишь на одной руке, но когда очнулся, то обнаружил, что обе его руки были обернуты пленкой — зеркальные отражения друг друга. Должно быть, его весьма впечатлила первая, предположил он. Тем не менее, у него не было времени на беспокойство, ведь он уже был занят новым городом, новой работой, новым звонком и пробуждением при более странных обстоятельствах. Кроме того, босс заверил его в том, что симметрия ему идет.

***

Ему и в самом деле пора было выходить. Он знал, что пробыл в ванной комнате достаточно долго, чтобы вызвать подозрения. Но от слов Джованны у него по спине пробежал холодок тревоги, и он не был уверен, что сможет заставить себя выйти за дверь, зная, что тот находится по другую ее сторону. Он знал, что не очень хорошо со всем справлялся, но одного взгляда подростка оказалось достаточно, чтобы полностью обнажить его душу. И как только он сможет придерживаться своей хилой маскировки после такого испытующего взгляда? Что, если он расскажет обо всем Буччеллати? Глупый вопрос: он видел, каким взглядом тот смотрел на мужчину. Он ничем не отличался от остальных. Но, с силой выдохнув, он заставил себя задуматься над тем, что же именно о нем можно было рассказать? Мальчик сам признался, что это было всего лишь предчувствие. Было бы совершенно неразумно наказывать его из-за плохого предчувствия какого-то паренька; Буччеллати вряд ли так поступит. Он должен этим воспользоваться. Ему просто нужно сохранять спокойствие, воздержаться от угроз, заслужить их равнодушие, если не доверие. Он оказался прямо в гнезде могущественных предателей. Умом он понимал, что оказался в невероятно выгодном положении, несмотря на все риски. Рано или поздно они все ему расскажут. Должно быть, в этом-то и заключается план босса. Он поморщился, вымыв руки в пятый раз. У босса просто должен быть план. Он действовал глубоко под прикрытием, вот и все, вероятно, босс просто не хотел раскрывать его своим звонком. Он должен верить, что все еще находится под его бдительным оком, как всегда был и всегда будет. Босс просто так его не бросит. Да, он не всегда был самым сильным или самым умным, но он неплохо справлялся со своей работой и был непоколебимо, до боли предан боссу, что тот всегда в нем ценил. Он не мог просто так его бросить, не сказав при этом ни слова. Он не был одним из лучших, но он ведь что-то значил для него, верно? Поставив локти на умывальник, он уронил голову на руки. Боль почти полностью утихла, но это только предоставило ему еще больше возможностей для размышлений, а размышления, как оказалось на деле, были гораздо опаснее для его здоровья, чем особенно сильная головная боль. Босс наблюдает за ним и верит, что тот поступит правильно. Эти люди представляли собой проблему, а Пассионе в настоящее время была занята решением целого ряда других вопросов. Босс нуждается в нем. Если он и не изложил свой план, то лишь потому, что полагается на рассудительность Доппио. Если он и вернул себе силу Кинг Кримсона, то лишь потому, что знал, что в конкретной ситуации грубая сила — не выход. Если он и не звонил, то лишь потому, что не должен был. Это был единственный возможный ответ. Он посмотрелся в зеркало и осмелился подумать иначе. Смотревший в ответ на него Доппио был неопрятен, его прическа все еще была помята после лежания на кровати, а костюм запылился и помялся. Его пиджак все еще плавал в канале, а сам он наблюдал за еще одним муравьем, выползшим из-под его воротника. Его лицо было серым и усталым, и ничто в нем не выдавало ни капли уверенности. Он наклонился к трусу по другую сторону стекла. — Я смогу это сделать. Казалось, он удивился, заслышав собственный голос. — Я смогу это сделать. Я просто должен сохранять спокойствие. Зеркальный Доппио принялся приглаживать свои волосы, возвращая их в привычное состояние легкой неряшливости и осторожно смахивая муравья. — Со мной все будет в порядке. Я просто подожду и посмотрю, что будет дальше. Я больше не буду паниковать. Он поправил галстук, заправил рубашку и отступил назад. Хотел бы он уже снять этот костюм. Мало того, что костюм был знатно потрепан, так он еще никогда не чувствовал себя в нем как дома. Человек в зеркале был для него полным незнакомцем, ребенком в большой для него одежде. Если босс все еще мог наблюдать за ним, если видел его неуклюжесть и неловкость, подумал Доппио, то он имел бы полное право отшвырнуть его от себя, отвергнуть с хмурым выражением лица и навсегда забыть о том, что когда-то он… когда-то… На лице зеркального Доппио начала медленно расцветать ухмылка. Отбросить его от себя? Отвергнуть его? Босс? Ему пришлось прикрыть рукой рот, чтобы подавить смех, грозивший вырваться наружу. Наклонившись вперед так, что он и его отражение практически касались друг друга, он прошептал: — Бросил меня? Он… — Доппио посмотрел на дверь и понизил голос до едва слышимого шепота. — Босс так просто людей не отпускает. Как долго я на него работаю? Сколько секретов я знаю? Если бы, — ему пришлось проглотить еще один смешок, снова устремив взгляд на дверь, — если бы я не был ему нужен, я был бы уже мертв! И тогда он действительно засмеялся, прошипев сквозь зубы и вздрогнув от облегчения. На данный момент он был жив, а если он жив, то значит, он все еще ему нужен. Он широко и дико ухмыльнулся. Он закатал рукава, чтобы скрыть мешковатость рубашки, и решительно кивнул. Да, на этот вопрос был только один ответ. Когда он вышел, то чуть было не столкнулся с Джованной, который застыл в боевой позе. — Упс! Извини. Так что, возвращаемся назад? Парень скользнул по нему взглядом, но если его подозрения и подтвердились, то этого было недостаточно, чтобы тут же начать действовать. Они пробрались между столиками и сидевшими за ними людьми, вернувшись к свету и живописной красоте. — Все хорошо? — спросил Буччеллати, когда они вернулись на свои места. Джованна пожал плечами: — Никаких проблем, — теперь, когда он знал об этом, Доппио смог легко поймать взгляд, который они разделили между собой, хотя что именно означал этот взгляд, он пока не мог догадаться. — Мы как раз обдумывали наш следующий шаг. Доппио принялся за еду. — Суть в том, что мы почти ничего не знаем об этом парне, в том числе и о том, как его победить. Единственное, что мы знаем, так это то, что все, кто пошел против него, в конечном счете погибли. И не быстрой смертью, — Аббаккио допил свое вино из бокала и снова наполнил его. — По сути, мы кучка ходячих трупов. — Ты пытаешься свести на нет наш боевой дух или у тебя это автоматически выходит? — Я просто говорю как есть. Мы все знали, на что подписываемся. Теперь отступать нельзя. Этот парень, он словно призрак. — Поэтому наша главная цель — изменить это, — Буччеллати наклонился вперед. — Нет непобедимых людей, и никому не под силу полностью стереть свое прошлое. Здесь должен быть ключ к разгадке. Я открыт для любых предложений. За столиком стало тихо, глаза отведены в сторону, а руки играют со столовыми приборами и салфетками. Доппио жевал ломтик огурца. — Должны же быть знающие люди, — проворчал Миста. — Он не мог создать целую банду, не встретившись ни с кем лично, не получив чего-нибудь на свой адрес или что-то в этом роде. Буччеллати покачал головой: — Насколько мне известно, он всегда держал людей на коротком поводке. Давние телохранители, которые могли бы хоть что-нибудь о нем рассказать, стали для всех примером, а остальные оставшиеся усвоили свой урок. Люди претерпевали невообразимые пытки и все равно молчали, лишь бы только не встретиться с ним лицом к лицу. Доппио спрятал улыбку за куском пиццы. — Но если мы ничего не придумаем, тогда все мы… — Наранча ритмично постукивал вилкой по столу, практически не замечая, что говорит вслух. Сложив салфетку, Доппио воспользовался предоставленной ему тишиной возможностью: — Вы ведь понимаете, что есть и другой вариант, верно? Сидящие за столиком посмотрели на него с разной степенью подозрительности. — Просто уходите. Убирайтесь из страны, забудьте обо всем этом, — когда никто не заговорил, он продолжил: — Зачем умирать в битве, которую вы все равно не сможете выиграть? — Эй, эту битву мы затеяли ради тебя неблагодарного, знаешь ли. — Ну, мне тоже не очень-то и хочется умирать. — Босс не позволяет людям «просто уходить», — вмешался Буччеллати. — А даже если бы и разрешил, я не могу позволить ему продолжать руководить такой организацией. Охотиться на людей и коррумпировать целую страну. Доппио нахмурился: — Что ты… — Сардиния. Триш подняла голову и заговорила с отрепетированной четкостью, глядя на Буччеллати с непоколебимой серьезностью. — Именно там моя мать и познакомилась с ним. На этот раз молчание было задумчивым. Джованна и Наранча наклонились вперед, а вино в бокале Аббаккио было наполовину выпито. — До того, как он стал боссом, — задумчиво произнес Миста. — Верно. Тогда он еще не был зациклен на сокрытии своей личности. Он мог совершить ошибку, — она искоса взглянула на Доппио, который вытирал о скатерть свои внезапно вспотевшие руки. — Мы уже знаем, что ошибки он совершил, по крайней мере, две. — Это рискованное предприятие, — сказал Доппио, горячо надеясь, что так оно и есть. — Это наш единственный шанс. Разве у кого-нибудь есть идеи получше? — она ждала, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Мы знаем, что он был там. У нас есть доказательства, — она вытащила некий предмет из кармана и бросила его на столик. Все вытянули шеи, чтобы получше его рассмотреть. Это был полароидный снимок. Молодая женщина с тонкими чертами лица, как и у Триш, улыбалась им на фоне живописного солнечного дня. Доппио разминал руками скатерть. Буччеллати поднял на нее глаза. — Так значит тот, кто сделал этот снимок?.. — Да. Он сделал эту фотографию, когда встречался с моей матерью как «Солидо Насо». Знаю, на снимке его нет, но должно же быть что-то, что мы можем из этого извлечь. — Если он его сделал, — пророкотал Аббаккио, — то тогда… Эй, что с тобой? Плечи Доппио дрожали. Он методично превращал салфетку в кучку крошечных квадратиков, пытаясь успокоиться и глядя на счастливую женщину на фотографии. Произнеся это имя, он покачал головой, словно бы мог заговорить с ней, заставить ее сделать так, чтобы вся эта ситуация обрела, наконец, смысл. — Ты в порядке? — спросила Триш. — Солидо Насо? Это она тебе так сказала? — это было уже слишком. Это все фарс. Что происходит на самом деле? Знает ли об этом босс? Почему он ничего ему не сказал? — Да, — она наморщила лоб, — мы знаем, что имя, скорее всего, вымышленное, но… — Эй! Миста вскочил на ноги и выхватил пистолет, в то время как рука Буччеллати взметнулась вверх, чтобы схватить его за запястье. — Это тот, другой! Сдувающий парень! Доппио присоединился к остальным, опустив свой взгляд вниз, на тротуар. Люди кричали и пригибались при виде пистолета в руках громкого и кричаще одетого человека, но одна личность все же застыла в пятнадцати метрах от них. На мужчине было что-то вроде остроконечного белого трико, а на одном глазу виднелась самодельная на вид повязка. Волосы его были зачесаны назад и завиты в виде кольца. В его взгляде читался ужас, который был очевиден даже на таком расстоянии. — Подними руки и не опускай их! Остальная часть сидевших за столиком начала мобилизацию. Триш отстранилась, когда Буччеллати и Джованна вышли вперед. Мужчина быстро развернулся и побежал. Миста выстрелил дважды, и на спине мужчины расцвели две красные розы. Он вскрикнул, но не замедлил шаг. Наранча заглянул под стол и схватил черепаху, одним плавным движением метнувшись к Триш. Когда Буччеллати и Джованна бросились в погоню, Доппио почувствовал на своем плече чью-то руку, потянувшую его за собой. — Ты останешься там, где мы сможем за тобой присматривать, Младший, — прорычал Аббаккио. Во второй раз за день и слишком рано для его ноющих мышц, Доппио, которого тащили за руку, неуклюже мчался по улицам и переулкам Венеции. Буччеллати выкрикнул короткие и быстрые приказы, которые были практически не нужны, поскольку команда действовала с явно инстинктивной точностью. Теперь все они работали вместе, посвятив себя выполнению весьма четкой и ясной миссии с той уверенностью, которая отсутствовала во время их недавней дискуссии. На этот раз Доппио не стал даже надеяться: у мужчины не было ни единого шанса. Пытаясь сосредоточиться на том, чтобы не ушибиться и не врезаться в стены или обломки, когда они петляли по улицам города, он и не заметил, что цель быстро загнали в угол, пока не врезался в спину Аббаккио. В конце темного переулка мужчина пытался протиснуться через запертую дверь, и ему это удавалось гораздо лучше, чем ожидал Доппио, в основном потому, что вся его нижняя половина тела сдулась, как надувная игрушка. Появившись позади них вместе с Наранчей, Миста выстрелил еще раз, пробив одну из эластичных двумерных ног мужчины. — Следующая пуля пройдет прямо через твою башку. Надеюсь, тогда ты взлетишь, как воздушный шарик. — Скольких из вас послал босс? Что вам приказали? — Буччеллати говорил ровно и твердо, проходя мимо остальных. — О чем ты говоришь? Оставьте меня в покое, пожалуйста! — Не прикидывайся дурачком, мы уже поймали твоего друга, — прорычал Аббаккио, впиваясь пальцами в плечо Доппио. — Чего? Наранча шагнул вперед, размахивая черепахой, словно щитом. — Триш, выбрось мусор! Какое-то время ничего не происходило, но затем Сэйл вылетел из панциря, пролетел по воздуху и врезался прямо в своего напарника. Доппио наблюдал за тем, как его последний, лучший шанс на спасение корчится и ругается на грязной земле, будучи все еще связанным способностью Буччеллати. — Видишь? А теперь прекрати нести чушь! Из клубка застегнутых на молнию деформированных конечностей вынырнула голова с зализанными назад волосами. Выражение его лица было настолько несчастным, что Доппио стало почти жаль его. — Я не знаю! Пожалуйста! Босс нас не посылал! Не было никаких приказов! Миста сплюнул и поднял пистолет, а Аббаккио оттолкнул Доппио в сторону и шагнул вперед. — Да, мы пришли сюда за вами, да и то по наводке! Аббаккио хрустнул костяшками пальцев. Доппио начал подозревать, что тот имеет какие-то скрытые проблемы. Ну, по отношению к его окружению, во всяком случае. — Подожди. Джованна наблюдал за мужчинами расчетливым взглядом, с которым Доппио теперь был очень хорошо знаком. Тот факт, что он больше не был направлен на него, ничуть не помогал смягчить напряжение, поселившееся в его животе. — Буччеллати, я не думаю, что он лжет. — Конечно же нет! — заскулил мужчина. — Как он мог нас послать? В ваших словах нет никакого смысла! — Что ты имеешь в виду? — медленно приблизился к нему Буччеллати, жестом велев остальным оставаться на месте. — Что не имеет смысла? — Разве ты им не сказал? — мужчина вытащил одну из своих эластичных рук и с некоторым усилием, но все же сумел расстегнуть молнию на губах Сэйла. Тяжело дыша, он выплюнул: — Он велел мне молчать, а такого парня, как он, лучше слушаться! Нельзя распространять это дерьмо среди рядовых, пока они кого-нибудь не выберут! Да и вообще, эти придурки не оставили мне особого выбора, — он посмотрел на отряд с внушительным для человека в его положении негодованием. Буччеллати тут же шагнул вперед, и оба мужчины вздрогнули. — Я начинаю терять терпение. Решайте, стоят ли ваши тайны дороже собственных жизней, и решайте быстро. Сэйл усмехнулся, дергая своими пристегнутыми друг к другу руками. — Иди к черту, мне все равно… Буччеллати щелкнул пальцами, и Джованна с Аббаккио двинулись вперед. Полуплоский мужчина вскрикнул, прикрывая рукой свой перевязанный глаз. — Не было никаких приказов! Никто вас не выслеживает! Напряжение начало нарастать в груди Доппио. Что-то было не так. Освободившись от хватки Аббаккио, он обнаружил, что пятится назад от смятого человека. — Заткнись! — прошипел Сэйл, но его напарник проигнорировал его, плюхнувшись вперед на булыжники и на милость Буччеллати. — Босс никого за вами не посылал и не собирается посылать! — заскулил он. — Все кончено! Начальство целый день только об этом и говорит. С боссом покончено, ясно? Он мертв!