***
Холод. Если бы его состояние можно было описать физическими терминами, исключая ощущение собственного тела и реальности, то это был бы холод. Холод выносливости, холод выживания. Холод, который накатывал на него непрерывными волнами, высасывая те немногие остатки сил. Этот холод был чем-то большим, чем просто отсутствием тепла. Он свернулся калачиком и съежился, словно ребенок, словно загнанное в угол животное. Легче от этого не стало. Жалость к себе была напрасной. Все же Данте был прав: самый низший круг ада — это ледяная пустошь. Он дал некоторое истинное представление о мире, скрывающемся за всем этим художественным вымыслом. Однако он забыл про одну деталь. Он не упомянул пустоту. Этот аспект был самым худшим. Он смог бы перенести холод, будь тот хоть в десять раз хуже, если бы у него было хоть что-то, хоть какая-то компания, хоть какое-то отвлечение от пустоты и собственного, все более невыносимого общества. Ничего, кроме пустоты вокруг. Никого, кроме него самого. В нем и сквозь него. Невыносимые петли обратной связи. Неужели его мысли всегда были такими чертовски громкими? Как люди это выносят? Как они такое выдерживают? Он приостановил попытки вернуться. Это не срабатывало. Чем ближе он был, тем сильнее его оттесняли назад, подобно магнетическому полю. Было больно. Затем раз или два он почувствовал, как оно наблюдает за ним. Проникает сквозь все его существо в поисках чего-то. Он содрогнулся всем своим существом. Есть вещи и похуже одиночества. Он больше не собирается это терпеть. Ему нужно вернуться.***
Доппио моргнул, проснувшись, и зашипел, когда свет ужалил его разум. Когда он свернулся калачиком на диване, почти неохотно поддавшись уговорам вздремнуть, пока еще есть время, пульсация в его голове почти полностью улеглась. Теперь он чувствовал себя так, словно кто-то ударил его по голове консервным ножом, пока он спал. Хуже того было то, что когда ему наконец удалось оглядеться вокруг, его самые худшие опасения подтвердились: он все еще был здесь. Запертый в черепахе с толпой предателей. Похоже, он проснулся первым. Триш растянулась в кресле, а Аббаккио и Джованна дремали на противоположных концах дивана. Наранча встал на дежурство, и за окном он мог разглядеть его постукивающие по рулю их незаконно приобретенного автомобиля пальцы. Миста спал вместе с ним на остальной части дивана и все еще крепко спал - факт, который он мог бы установить и без помощи зрения, потому что его неорганизованное растягивание закончилось тем, что его ноги впились в бедро и бок Доппио. Он даже не снял ботинок. Доппио осторожно отодвинул их от себя и потянулся, поморщившись, когда его переутомленное и избитое тело выразило свое недовольство. Ему нужна приличная еда, душ, свежая сменная одежда и много других вещей, которых он так и не получит. Он с трудом поднялся на ноги и снова потянулся, почувствовав, как хрустнули его кости. Он поправил одежду и провел пальцами по телефону Сэйла, засунутого в карман брюк. В его нынешнем положении телефон был не более чем обузой, но он скорее откусит себе пальцы, чем расстанется с ним. — Как раз вовремя. Мы будем на месте меньше, чем через час. Доппио резко обернулся и заметил Буччеллати с поднятой рукой. — Прости, не хотел тебя пугать, — он улыбнулся той мягкой, нежной улыбкой, которую Доппио так ненавидел. — В последнее время все мы на взводе. Доппио фыркнул: — И неудивительно, — он не спеша выбрал бутылку воды из груды припасов, сомневаясь, что сможет выдержать его взгляд. Буччеллати вздохнул: — Наверное, ты прав. Ситуация становится все сложнее и сложнее. Доппио присел в одно-единственное пустующее кресло и открыл бутылку. Он пил так, словно неделями бродил по пустыне. Может быть, эти головные боли возникли просто из-за обезвоживания? Босс всегда говорил, что ему нужно лучше о себе заботиться. К его великому раздражению, Буччеллати обошел кресло и устроился на диване напротив, уместившись между Аббаккио и Джованной. — Я пытаюсь понять смысл вчерашнего нападения. Доппио вздрогнул, когда воспоминания просочились обратно. Ему почти что удалось заставить себя забыть об этом. — В нашей работе убийства — не редкость. Эти люди имели власть и престиж, это все равно что ходить с нарисованным на спине большим кругом мишени. Но чтобы всех сразу? Так публично и именно сейчас? — он покачал головой. — Это было бы… довольно большое совпадение, — ему пришлось приложить усилия, чтобы вытащить из себя эти слова. Ему нужно было, чтобы Буччеллати начал доверять ему, а если и нет, то хотя бы перестал считать его опасным для своей команды. В этом, он был уверен, и заключается та роковая ошибка, из-за которой этот человек не позволяет никому уйти. — Случались и более странные вещи, — Буччеллати откинулся назад, подняв глаза к потолку. Доппио задался вопросом, спал ли он вообще. — Есть люди, в которых про нескольку раз попадала молния. Есть драгоценные работы, которые долгое время считались утерянными, но после были найдены на гаражной распродаже. Есть люди, которые навсегда изменят тебя после одной-единственной случайной встречи. Судьба играет с нами в странные игры. — Так ты считаешь это каким-то чудом? — пробормотал с закрытыми глазами все еще расслабленный Аббаккио. Буччеллати пожал плечами: — Даже не знаю, — он нахмурился, глядя на стекло, словно то скрывало от него некую тайну. Наранча начал напевать себе под нос. Статичное потрескивание радиоприемника мало помогало его музыкальным способностям. Кроме того, оно не совпадало с его постукиванием, что было крайне неприятно. — Итак, мы нападаем на босса, крадем его детей и начинаем строить планы, как бы зарыть его в землю. И как раз когда мы готовимся разоблачить его, кто-то опережает нас и приканчивает его. Истребляет его приятелей, показывает все это по ТВ, чтобы все наверняка получили сообщение. Дарует нам… — глаза Аббаккио широко распахнулись и сосредоточились на Буччеллати, — свободу? Буччеллати вздохнул. Аббаккио выпрямился и наклонился к нему, словно прислушиваясь к его молчанию. Наконец он покачал головой и встал, направившись к припасам. Миста выглянул из-под своей шапки, в то время как Аббаккио рылся в припасах: — О, пора завтракать? — Уже полдень, — сказал Аббаккио с усталой смиренностью. — Я спал. Теперь я проснулся. Значит, пора завтракать, — он поднялся на ноги и присоединился к нему возле груды припасов, которая с каждой минутой становилась все более беспорядочной. Доппио подавил желание исправить это. Это был бы просто Сизифов труд. — Слишком просто, — пробормотал Буччеллати, — и слишком сложно. — Что такое? — Миста взглянул на своего капо, а затем переглянулся с Аббаккио. — О, мы все еще говорим о разборках с боссом? — Миста смотрел на апельсины так, словно они что-то против него замышляли. — Эй, новенький, возьми один, ладненько? — Эм, хорошо? — произнес Доппио, когда ему осторожно бросили апельсин. Он повертел его в руках, но так и не смог понять, какое именно оскорбление нанес этот фрукт Мисте. — Спасибо? — Он не пытается быть милым, просто апельсинов там было четыре. Доппио подпрыгнул, заслышав мягкий голос Триш. Она не стала вдаваться в подробности, все еще свернувшись калачиком в кресле неподалеку. — Слишком просто, — произнес Миста, с наслаждением разделяя апельсин. Доппио понадеялся, что он не попытается засунуть его в свой пистолет. — Но почему так сложно? — Это массовое убийство. Это уже чересчур, — Буччеллати с видимым усилием выпрямился. Он определенно не спал. Плохая привычка, — подумал Доппио. Хороший лидер знает, что его людям нужно, чтобы он пребывал в своей самой лучшей форме, а не чтобы был перегружен изматывающей работой. Время от времени он говорил об этом боссу. Не напрямую, конечно, а в виде мягких предложений и осторожных пауз. Возможно, это был обычный недуг у людей, занимающих ответственные посты. — Так значит, — сказал Миста с набитым апельсином ртом, — план босса по инсценировке собственной смерти прошел слишком уж хорошо? — Не в его власти распространять слухи и убивать подчиненных, — Аббаккио оперся о спинку дивана, нависнув над Буччеллати с бутылкой воды и двумя бананами. — Даже и близко нет. — Нет, — согласился Буччеллати, беря предложенный ему фрукт. — Не в его власти, но… — Ты хочешь сказать, что это пустая трата времени. Доппио покрутил, а затем смял свою пустую бутылку. Он встретился взглядом с повернувшимся к нему Буччеллати, который теперь выглядел менее устало. — Ты ведь понимаешь, правда? Даже если это и сработало, стоимость намного больше, чем тебе хотелось бы, — каждое слово было тошнотворно-кислым, но словно ковыряние в ране, он не мог этому воспротивиться. После продолжительной паузы Буччеллати кивнул. — Давайте представим себе наилучший вариант развития событий: мы считаем, что босса больше нет и перестаем осторожничать. Перестаем пытаться раскрыть его личность. Начинаем бездействовать. — По-моему, звучит неплохо, — протянул Миста. — Я имею в виду, если бы я был боссом. — И что бы ты тогда сделал, Миста? — А? — он и в самом деле, с тревогой отметил Доппио, подбрасывает горсть хлопьев в пистолет. — Если бы ты был боссом, что бы ты сделал дальше? Парень нахмурился, почесывая кожу под своим свитером. После некоторых довольно напряженных размышлений он наконец пожал плечами: — Думаю, что скорее всего напал бы на нас или, что более вероятно, напустил бы на нас своих парней. Доппио размял пластик. — Да, — пробормотал он. В этом-то все и дело, не так ли? — Хм, — Аббаккио повернулся, опершись на локти, — он мог бы сделать это и без всего этого театрального дерьма. В конце концов, ему просто нужно, чтобы нас убили или же поймали, и у него в подчинении есть люди, которые могут это исполнить. Или же попытаться, — Доппио услышал усмешку в его словах. — Так значит это не какой-то там трюк… — он вздрогнул, когда сверху донесся голос Наранчи, дребезжащий и усталый. — Потому что ему не нужно придумывать весь этот большой и сложный план, когда он может просто взять и убить нас… верно? — Продолжай, — сказал Буччеллати. — Окей, — голос Наранчи оживился и стал более уверенным, — тогда, может быть, это и в самом деле не уловка, верно? Босс действительно мертв, и кто-то другой решил начать действовать и навести порядок в доме? Доппио поджал колени и закрыл глаза. Ему нужно пережить все это. Босс рассчитывает на него. Если бы только он смог во всем разобраться, все встало бы на свои места. Погрузившись в тишину, он молча ушел в себя, и впервые ему захотелось, чтобы они подняли какой-нибудь шум. Казалось, никто не хотел первым разрушить их хрупкую, ложную, маленькую надежду. — Буччеллати, — Миста закончил кормить себя и то, что жило в его пистолете. Он перелез через диван и уселся на нем. — Можешь еще раз повторить, что именно произошло, когда ты его встретил? — Мы это уже проходили, — вздохнул Аббаккио, — ты просто плохо слушал. — Нет, — Буччеллати поднял руку, — нам нужно все тщательно обдумать, — он сел и прочистил горло, но так и не успел начать свой рассказ. — Мы пришли в церковь вовремя, — с этими словами Триш встала и подошла к груде припасов. — Только я и Буччеллати. Все остальные ждали снаружи, у лодки, — она с презрением посмотрела на разграбленную груду. И я задремал, — вспомнил Доппио, поморщившись. — Насколько мы могли видеть, на первом этаже больше никого не было. Нам сказали воспользоваться лифтом, что мы и сделали. — Сначала мы просто разговаривали, — тихо добавила Триш. — Возможно, несколько минут. — Так и есть, — согласился Буччеллати. — Затем мы поднялись наверх. — Снаружи мы не заметили ничего подозрительного, — Аббаккио проскользнул на свободное место возле Буччеллати, бросив пустую бутылку в мусорное ведро. — Джорно смотрел на карту на компьютере и пытался отследить вас, — Миста взглянул на парня, о котором шла речь, но тот все еще дремал, прижавшись к боку Буччеллати. — Уже в лифте мы поднимались на верхний этаж. Но прежде, чем мы добрались до него… — Буччеллати замолчал, уставившись на Триш. Она потерла запястье, на котором все еще виднелась отметина. — Он схватил меня, — произнесла она четко и твердо. — Я не помню, как именно, ведь всего минуту назад я была с тобой, — она кивнула в сторону капо, — а в следующую почувствовала, что падаю? Я чувствовала, что там кто-то был. А потом… — она запустила пальцы в волосы, спутав их еще больше, и щелкнула языком. — Я ничего не помню. Совершенно ничего, — она тяжело опустилась на стул. Доппио пришлось снова напомнить себе, что она была угрозой и опасностью, а не просто перепуганной девочкой-подростком. — Ты была тяжело ранена, — мягко сказал Буччеллати. — Все произошло очень быстро. Я не заметил ни нападения, ни босса, — продолжил он своим ровным и твердым тоном, — в лифте была пробита дыра, но я не услышал ни звука. Такое чувство, будто все это стерли из наших воспоминаний, или же мы просто перескочили вперед. Доппио пожевал губу. — Мы тоже заметили это на поверхности, — сказал Аббаккио. — Джорно заметил, — пояснил сверху Наранча. — Я даже не задумывался над этим, пока он кое-что не сказал. Кто заметит, как ускользают несколько секунд? — Я мельком увидел его у основания шахты лифта и последовал за ним, — взгляд Буччеллати был теперь рассеянным, твердо устремленным в прошлое. — Я спустился… вошел в катакомбы. Я… — он провел рукой по лицу и встал, расхаживая по комнате. — Я увидел Триш. Подошел ближе. У меня вдруг возникло ощущение, что за мной наблюдают. Я поднял взгляд… — он пересек комнату, обогнул диван, прошелся за спинами Триш и Доппио, который возился со своими руками, почувствовав пробежавший по его телу холодок, и, наконец, встал рядом со столом, качая головой. — А остальное вы уже знаете. Аббаккио вздохнул через нос и откинулся назад. Миста скрестил ноги и принялся играться со своим оружием в непринужденной и легкомысленной манере, которую Доппио совсем не оценил. — Эта штука, — пробормотал Наранча. Расплывчатое описание не требовало уточнения. Доппио до сих пор помнил то ощущение, когда весь мир страдает от головокружения, когда все вокруг грубо разбирают и собирают обратно с той же «тщательностью». И в душе его все еще звучало эхо всепоглощающего, безжалостного взгляда. — А что насчет тебя? — Доппио поднял взгляд и увидел все еще спокойного Аббаккио. — Мы знаем свою часть. Но какова твоя история? — он был резок и груб, но, судя по голосу, вышло это непреднамеренно. Доппио пожал плечами и глубоко вздохнул, обдумывая возможные варианты ответа. Он не был полностью готов к допросу, ведь все еще не придумал правдоподобной истории. Он не был прирожденным лжецом и неважно, как часто он упражнялся перед зеркалом, пытаясь заставить себя стать настоящим, грубым и способным гангстером. Значит, правда или только ее часть. Он посмотрел чуть правее глаз Аббаккио и сказал: — Я пришел туда раньше вас. Я ждал в одной из комнат, но никто так и не появился, и тогда я заснул… — Просто заснул? Тебя не накачали наркотиками и не вырубили? Один, в церкви, зная, что твой отец — главарь банды, который собирается прийти за тобой? Доппио поморщился и отвел взгляд. — Я… — У него ведь есть эта сонная штука, помнишь? — вмешался Наранча. — Болезнь мертвого копа. — Д-да! — сказал Доппио, моргая от неожиданной поддержки. — Я не всегда могу это контролировать. Я действительно хотел бодрствовать, увидеть босса. Но… — остатки прежнего энтузиазма заскулили в его груди. И когда все пошло наперекосяк? — А потом? — подсказал Буччеллати. — Ты помнишь, как попал оттуда в катакомбы? — Нет, — он покачал головой. Он достаточно часто просыпался в странных местах, чтобы даже начать задаваться этим вопросом. — Когда я проснулся, то уже был там. До тех пор я не помню ничего, кроме… — он нахмурился, махнув рукой. — Атаки, — Буччеллати снова уселся рядом с Джованной. — Сознательно или же нет, внизу или на поверхности, мы все это почувствовали, но никто из нас не может сказать, что именно это было. И как только оно исчезло, в катакомбах остались только мы втроем, без каких-либо дополнительных травм. Ничего, что помешало бы нам уйти, никакого босса и тысячи вопросов. В комнате вновь воцарилась тишина. Наранча перестал напевать, а Миста прекратил играть с пистолетом и засунул его за пояс. Триш со вздохом встала и прошлась по комнате тем же путем, что и Буччеллати. Доппио почувствовал, как что-то скользнуло у него в животе. Даже не задумываясь об этом, он обнаружил, что слабое и печальное «Простите» сорвалось с его губ. — Это не твоя вина. Вряд ли ты смог бы хоть что-нибудь изменить. Все мы знали, что легко не будет, — Буччеллати улыбнулся ему, еще больше усугубляя чувство вины. — Я все еще думаю, что он жив, — Триш критически осматривала бутылку с водой. — Не знаю почему, но я уверена в этом, — сказала она совершенно спокойно, пробегая глазами по этикетке на бутылке, которую держала в руке. — Верно? — она взглянула на Доппио с небольшой улыбкой. Ему стало почти что дурно. Облизнув пересохшие губы, он сумел прохрипеть: — Думаю… — Он жив. Доппио с удовлетворением отметил, что не он единственный вздрогнул, когда Джованна заговорил, обводя взглядом комнату и остановившись на Буччеллати. — Он жив, и пока он жив, он никогда не перестанет охотиться на нас, — кожу Доппио стало покалывать. Буччеллати искоса взглянул на него: — Да, это вполне вероятно. — Но ведь он действительно может быть мертв, верно? — голос Наранчи звучал почти умоляюще. — Я имею в виду, это ведь не невозможно, верно? Тогда с Триш и Доппио все будет в порядке, — еще один болезненный укол, — и тогда мы все сможем вернуться в Неаполь, и найти Фуго, и просто вернуться к… вернуться к… Его уверенность испарилась. Казалось, что Аббаккио хотел что-то сказать, но передумал. Джованна потянулся и смахнул остатки сна, оглядываясь вокруг и проводя мысленную инвентаризацию. Доппио задался вопросом, бывает ли такое, чтобы этот парень переставал все тщательно обдумывать, планировать и вычислять. — Вот, — Триш бросила ему на колени запакованный круассан, села на место и принялась распаковывать свой. — Спасибо, — он не смог посмотреть ей в глаза, но все равно улыбнулся, понимая, что уж лучше так, чем совсем ничего. На вкус круассан был вишневым. Миста резко откинулся назад. — Тьфу. А я уже начал было надеяться, что мы хоть что-нибудь да придумаем или же выясним, что именно мы упустили. Но, похоже, с каждым днем мы становимся все более невежественными, — он посмотрел на руку Наранчи, лежащую на руле, покачал головой и поправил шляпу. — Неважно. Просто укажи мне на цель, а остальное оставь мне, Буччеллати. Мы ведь направляемся на Сардинию, верно? — Так и есть, — Буччеллати твердо наклонил голову, выглядя более бодрым теперь, когда они вернулись к заданиям и действиям. — Мы захватим самолет и направимся прямиком туда, и без ответов мы не уйдем. А это означает, что они вообще не покинут этого места. Доппио разорвал обертку и заставил себя поесть. Ему нужно оставаться сильным. Босс рассчитывает на него. — Э-э, насчет этого. — Мы уже добрались до аэропорта? — спросил Буччеллати. — Да, — ответил Наранча нерешительно, — но, эм, мы здесь не одни. — Враги? — Буччеллати, Миста и Аббаккио пришли в состояние боевой готовности, противореча своим различным уровням истощения. — Я… так не думаю. Может быть? Буччеллати, думаю, тебе нужно это увидеть. Капо тут же поднялся и спустя несколько секунд выскочил из комнаты через «молнию». Джованна неуклюже вскочил на ноги и поднял глаза ввысь, но так за ним и не последовал. Хороший выбор, поскольку машина и так была достаточно переполнена. — Эй, Джорно, поешь чего-нибудь, пока можешь, — Миста посмотрел на пошатнувшегося подростка, держа пистолет в руке. — Хотя бы выпей чего-нибудь. Джованна посмотрел на него так, словно хотел возразить, но сдержался и кивнул. — Тот парень, верно? — прошептал Наранча. — А вот и другой, взявший такси? — Что это значит? — голос Буччеллати звучал скорее озадаченно, чем обеспокоенно. — Буччеллати? — позвал Аббаккио. — Аэропорт… кажется, его перехватили. Сердце подпрыгнуло в груди Доппио. Подкрепление? — Дерьмо, — Миста в четвертый раз проверил свои боеприпасы. — Еще? — Триш напряглась, поджав под себя ноги и опустив глаза. — Но, — пробормотал Наранча неуверенно, — этот парень, и… да, и он тоже… они стандопользователи, Буччеллати? Буччеллати не ответил. Доппио наклонился вперед, поднял глаза и стал ждать. Он услышал щелчок револьвера Мисты: — Мы будем сражаться или… — Заткнись, — прорычал Аббаккио. Они погрузились в новую напряженную тишину, пока двое в машине взволнованно на что-то указывали и перешептывались. — Ладно, — наконец произнес Буччеллати, — я пошел. — Что? — голос Наранчи дрогнул. — В одиночку? Аббаккио шагнул вперед, поставив ногу на кофейный столик: — Что происходит, Буччеллати? — Разве ты не хочешь, чтобы я хотя бы разведал окрестности? — Нет. Никаких стандов, пока я кое-что не выясню. — Эй, — рявкнул Миста, но тут же послышалось движение, а затем звук открывающейся и захлопывающейся дверцы автомобиля. — Наранча, — позвал Аббаккио, — что там происходит? Что он делает? — Там… там куча парней из Пассионе околачиваются вокруг аэропорта. Их там десятки. — Черт, и он собирается в одиночку с ними встретиться? — Миста почти вскарабкался на стол, но Аббаккио тут же стянул его вниз. — Наранча, — голос Джованны был таким спокойным и непоколебимым, что Доппио стиснул зубы, а нежелательное беспокойство, которое он испытывал с момента прибытия в аэропорт, пустило корни в его груди и пальцах. — Кто они такие? Ты кого-нибудь узнал? — В том то и дело, — прошипел он, — здесь собрались люди со всей организации. Этот парень — дилер, я видел, как он размахивал своими деньгами, когда возвращался домой, и он заставляет копов молчать, когда кто-нибудь облажается, помнишь, когда мы случайно попали не в ту прачечную? А эта дама что-то вроде канцелярской крысы… — Не могут же они настолько отчаяться, чтобы натравливать на нас всю администрацию, — пробормотал Аббаккио. Доппио сосредоточился на ритме своего дыхания, подавляя болезненное подозрение, которое изо всех сил старалось переродиться в связную мысль. — Никаких стандопользователей? — Не могу сказать наверняка. Буччеллати сейчас разговаривает с копом. Триш подняла голову и вытянула шею, пытаясь разглядеть что-нибудь более захватывающее, чем локоть Наранчи. — Он просто подошел и завел с ним беседу? — Миста снова вскочил, и Аббаккио поднял руку в предупреждающем жесте. Джованна сел и принялся за баночку йогурта. — Да, они выглядят довольно непринужденно? Они вроде как просто стоят и разговаривают… некоторые из них ловят такси. У них с собой чемоданчики и все такое. — Как они одеты? Доппио перевел дыхание. — Там целая армия гангстеров, а ты хочешь узнать, что модно в этом сезоне? — Миста снова щелкнул револьвером. — Они… хм, — лицо Наранчи появлялось и исчезало, когда он сканировал обстановку. — Вообще-то… очень много черного. Доппио осторожно встал и засунул руки в карманы, небрежно сжимая телефон. — Мм, — промычал Джованна, быстро покончив со своей едой. — Понятно. Доппио медленно шагал по комнате, стараясь не вызывать подозрений и чувствуя, что, если будет двигаться слишком быстро, то развалится на части. — О, он возвращается! Одна лишь Триш бросила на него беглый взгляд, когда Доппио направлялся к шкафу, но быстро переключила свое внимание на окно, когда раздался звук вновь открывающейся и закрывающейся дверцы. Доппио проскользнул внутрь шкафа и закрыл за собой дверь, погрузив крошечное пространство в темноту. Через мгновение он услышал, как Буччеллати рухнул обратно на место и тут же был атакован многочисленными вопросами. — Что происходит, Буччеллати? — Мы будем сражаться или как? — Как же мы пройдем мимо них всех? — Буччеллати… — Успокойтесь и послушайте. Раздались шарканье, слабое ворчание и скрип искусственной кожи. — Хорошо, мы… а где Доппио? — А? Ах да, и куда же он теперь подевался? — Он… — Триш резко замолчала. — Понятно, — Буччеллати повысил голос, — Доппио? — Я в порядке! — солгал Доппио. — Мы можем подождать… — Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали. — Слава богу, — еле слышно проговорил Аббаккио. — …Ладно. Доппио вытащил телефон и уставился туда, где, по его мнению, находился экран. — Перейду сразу к делу. Они здесь не из-за нас. Похоже, что они даже не знают о нашем предательстве. Доппио соскользнул вниз по двери, все еще сжимая в руках телефон. — Они здесь по… приглашению нового Дона. Он пробежал пальцами по цифрам на клавиатуре, вверх и вниз. — Нового? — Так значит они собрались здесь… — На похороны, да… Он едва сдержался, чтобы не швырнуть эту штуку изо всей силы в стену. — Скорее, чтобы завоевать расположение нового парня. — Кто он? — Кто-то вышестоящий. Избран путем консенсуса. — Кто-то заметил, что босс отвлекся на всю эту связанную с детьми хрень — прости, Триш — и воспользовался возможностью, чтобы убрать его? — Позвони мне, — прошептал Доппио едва слышно. — Хм. — Буччеллати. Если это блеф, то ситуация становится действительно опасной. Как ты из всего этого выпутаешься? Сотрешь нас всех с лица земли, а затем выйдешь на улицы Неаполя с криком: «Эй, да я просто шучу, ребята, позвольте мне снова стать вашим боссом и спасибо, что все это время держали трон в тепле?» — Позвони мне! Я недостаточно умен, чтобы сам во всем разобраться! Просто позвони мне и скажи, что происходит! — его слова ушли в пустоту, но он продолжал произносить их в темноте. — Это чертовски дерзко, надо отдать ему должное. — Ребят, что будем делать? Как нам добраться до самолета, чтобы эти парни не подняли тревогу? — Позвони мне, позвони, позвони, позвони, позвони… — Буччеллати? — голос Джованни был едва слышен. — Мы не должны… — Триш снова попыталась заговорить взрослым голосом. — Мы не должны идти на какие-либо бессмысленные риски. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, потому что… Она запнулась, и Буччеллати вновь ответил мягким и теплым тоном: — Не волнуйся. Что бы ни случилось, я защищу вас обоих. Голос Доппио дрогнул, и он уткнулся лбом в колени, не обращая внимания на мигрень. — Итак, каков план? — Я смогу это сделать, я смогу это сделать, я смогу это сделать, — слова казались ему пауками на его пересохшем языке, такими же хрупкими и ядовитыми. — Наранча? — Да? — Я смогу это сделать, смогу… смогу… — он сжал телефон так крепко, что испугался, как бы тот не треснул. Его дыхание стало глубоким и размеренным. — Разверни нас. Ему необходимо… необходимо… — Мы сядем на поезд? — Нет. Мы отдадим дань уважения. Босс нуждается в нем. Доппио откинул голову назад, пока не почувствовал, как его волосы коснулись деревянной двери. Где-то позади него комната взорвалась вопросами и требованиями. — Ты сможешь это сделать, — его голос был слабым и тонким, совсем не таким, как у босса. Он сделал глубокий вдох. — Ты сможешь это сделать, Доппио, — очередной вдох, очередная борьба с колючей проволокой, сковавшей его ребра. — Ты на задании, Доппио. Так-то лучше. Буччеллати попытался восстановить контроль над ситуацией, пока Доппио слушал гудение автомобильного двигателя. — Я знаю, просто… Я не знаю, что делать. Не понимаю. Он запнулся. Это казалось ему не совсем правильным, и ему нужно было, чтобы слова прозвучали как можно ближе и неважно, насколько сильно дрожал его голос. — Тогда тебе нужна информация, Доппио. Где ты собираешься ее раздобыть? Настоящий босс знал бы. Но настоящий босс доверяет ему. Значит, он тоже должен знать. — Я должен. Мне нужно… Он подскочил при звуке стука в дверь. — Доппио? Ты в порядке? — Триш, потерянная, маленькая и больше не притворяющаяся взрослой. Он не мог быть таким. Очень-очень тихо, он произнес: — Что будешь делать дальше, Доппио? Он ведь знает ответ, не так ли? Он сунул телефон в карман и встал, расправив плечи. — Я собираюсь на похороны, босс.