The meaning of life

      Сердцебиение слегка ускорилось. У сердца не было причин не биться чаще, ведь Хастур прижал его к земле. Ситуация стала еще тревожнее, когда Илай почувствовал, как тентакли проскользнули рядом и обвились вокруг его рук и ног. Несмотря на то, что он был напуган, во взгляде сохранились острота и рассерженность. Пророк зарычал:       – Чего ты хочешь, Хастур?       – Оу. Чего я хочу? – внимательно посмотрел тот на Илая. Он скинул с себя капюшон, показывая свои длинные серебристые волосы, действительно бледное лицо и глубокий красный взгляд. Его дополнительные глаза смотрели прямо в душу Илая, – Тебя.       Илай выдохнул, пытаясь успокоиться. Хастур рассмеялся, причем довольно громко. Его эхом смех отразился от стен. Он наклонился так низко, что его лицо оказалось в дюйме от лица пророка. Ухмыльнувшись, охотник сказал:       – Тебе придется еще немного потерпеть. А ты не хочешь ли чего-то от меня?       – Да просто скажи ты уже! – приказал ему Илай.       – Так яростно, да? Как плохо, что ты не в том положении, чтобы требовать чего-то от меня, – языком Хастур медленно провел мокрую дорожку от подбородка до щеки.       – Какого черта ты творишь! – попытался противостоять Илай. Он сердито пытался вырвать свои запястья из захвата охотника, но мужчина сверху был слишком силен. Пророк не прекратил бороться. Он хотел вырваться на свободу. Смесь смятения и страха охватила его разум. Он знал, что охотник ненавидел его, поэтому ожидал сильного избиения. Но ему и в голову не приходило, что Хастур станет его неуместно трогать. Что-то скользкое и мокрое проскользнуло под его одежду, стаскивая её. В панике пророк стал брыкаться и попытался вырвать руки.       – ОСТАНОВИСЬ! – закричал Илай, не прекращая извиваться.       – Тише, тише. Я ведь сказал, верно? У тебя нет выбора. Я сказал это не для того, чтобы ты пытался сбежать, – Хастур нагнулся, чтобы поцеловать пророка, просовывая свой язык между губ Илая. Внутри он стал искать чужой язык. Пребываючи в полнейшем ужасе, Илай укусил охотника за губу, из-за чего та начала кровоточить. Хастур отстранился, освобождая от захвата запястье Илая и вытирая большим пальцем кровь.       Илай понял, что именно сейчас появился небольшой шанс вырваться. Свободной рукой пророк со всей силы оттолкнул от себя охотника. Замешкавшись на мгновение, Хастур случайно отпустил и второе запястье. Но оставалась еще одна проблема: ноги провидца все еще удерживали тентакли, обвившиеся вокруг них, а бёдра оказались сжаты слишком сильно. Илай вскрикнул от боли, но предпринял попытку освободиться от щупалец, надеясь избавиться от хватки. Однако совсем скоро рядом появились ещё тентакли, вновь пригвоздившие его к земле.       – Думаю, тебе стоит прекратить сопротивляться. Если ты подчинишься, я буду добр и расскажу тебе всё, о чём ты хочешь узнать. Что думаешь об этом? – охотник насмешливо ухмылялся. Своими руками он принялся раздевать Илая, пока тентакли удерживали выжившего. Илай с ужасом наблюдал, как он беспомощно извивается под Хастуром. Не важно, насколько усердно он пытался вырваться, ноги и руки всё равно оставались в захвате. Теперь выражение его лица не показывало столько храбрости. Пророк был напуган, ведь понимал, что с ним могут сделать. В этот момент мысль об избиении уже не казалась такой пугающей. Пророк хотел что-то сказать, но из-за ужаса попросту не смог. Со всеми теми тентаклями, что обвились вокруг него, шансы на освобождение быстро уменьшались. Поняв, что его раздели, Илай замер.       – Так-то лучше. Если ты подчинишься мне, я дам ответы, которых ты так жаждешь, – улыбнулся ему Хастур. Улыбка не была такой жуткой, какой была до этого. Охотник убрал чёлку Илая, но поскольку парень не поднимал глаза и держал голову опущенной, та снова упала на его лицо.       Хастур поднял голову пророка за подбородок, чтобы лучше разглядеть его.       – Посмотри на себя. Ты такой красивый, когда боишься.       Зрение Илая затуманилось. Он не хотел плакать, поэтому напрягся и через силу впился взглядом в Хастура. Он смотрел до тех пор, пока ему в голову не пришла тошнотворная мысль:       – Ты сделал это с ней?       – Фу, не оскорбляй меня, – презрительно усмехнулся охотник. – Я бы никогда не прикоснулся к этой девушке. И ты не прикоснешься.       Илай свирепо посмотрел на него.       – Что ты имеешь ввиду?       – Во-первых, она не любит тебя. Во-вторых… Я скажу тебе позже, – выражение лица Хастура после этих слов стало более дружелюбным. Он подарил ему нежную улыбку.       – Неправда, – Илай стиснул зубы, но он не мог скрыть, что эти слова больно ранили его.       – Илай, ты же знаешь, это правда, – с издевкой произнес Хастур. – То, что вы должны были пожениться еще не значит, что она тебя любит. Ты знаешь, что она предпочла бы быть с тем глупым парнем… которого я уже устранил. Между прочим, ты должен благодарить меня. Если бы не я, она бы бросила тебя.       Немного поразмыслив, Илай принял то, что в словах Хастура есть доля правды. Его невеста действительно была близка с высокоранговым пророком. Но есть ли теперь разница? Он просто хочет узнать, в безопасности ли она. Это должна быть одна из игр разума Хастура.       – Ты – лжец!       – Отрицание приносит больше боли. Нас этому учили, помнишь? – Хастур посмотрел на парня перед собой.       – Заткнись! Где она? – зло закричал Илай.       Хастур вздохнул и дал ему очень простой ответ:       – Она отдыхает. Там.       Илай снова ожил. Конечно, верить Хастуру было глупой идеей. Но он не мог избавиться он промелькнувшего лучика надежды, что его невеста в порядке. Она должна быть в порядке. Иначе он не простит себя.       После этого выживший больше не мог говорить. Пока он молча ждал, что же произойдет дальше, он почувствовал, как Хастур притянул его ближе к себе и обнял. Голова Илая лежала на плече охотника, в то время как сам Хастур положил свою на плечо пророка. Затем охотник стал осторожно перебирать пальцами волосы Илая. Это смутило парня. Из изводящих прикосновения превратились в заботливые. Что его удивило еще больше, так это то, что щёки охотника потеплели, как и его руки. Поэтому Илаю даже показалось, словно он обнимается с человеком. Казалось, что это уже происходило когда-то, просто пророк не мог вспомнить, когда.       Тентакли немного ослабили хватку, и пророк понял, что может предпринять еще одну попытку сбежать. В конце концов, он был совсем рядом с выходом. Илай приготовился оттолкнуть охотника от себя и рвануть туда, но почувствовал, как Хастур прижал его к себе сильнее.       – Даже не пытайся, – строго сказал охотник, – не испытывай мое терпение, Илай.       Затем последовала тишина. Пророк сильнее сжал одежду охотника. Но ему нужно было не это, а лишь один ответ.       – Она действительно в порядке? – повторил свой вопрос выживший.       – Мы не будем говорить о ней прямо сейчас, – голос Хастура показался Илаю раздражённым. Злить охотника было явно плохой идеей. Очевидно, что единственный способ добиться ответа – позволить Хастуру делать то, что он хочет. И пришлось уступить.       – Давай покончим с этим, – пораженно произнес Илай, выдыхая в конце предложения. Пути назад уже не было. Даже если бы ему ничего не нужно было от охотника, пророк не смог бы уйти не забитым до смерти или, что еще хуже, изнасилованным.       – Хороший мальчик.       Илай стиснул зубы, почувствовав, как что-то трогает его чувствительные места. Это были не тентакли, а руки Хастура. Простонав, он лишь выдохнул: «Ха… Ах!».       Охотник положил свой подбородок на плечо Илая. Его глаза была закрыты, когда он хриплым голосом спросил:       – Как ты себя чувствуешь, Илай?       Илай лишь нервно выдохнул из-за того, как его тело отреагировало на прикосновения. Он не смог бы пошевелиться, даже если бы тентакли держали его не так крепко. Попытка сбежать растворилась в его затуманенном сознании. Пророк смог выдавить из себя пару слов:       – О… О-остановись… пожалуйста…       – Тебе не нравится? Эти прикосновения чувствуются как человеческие, да? – Илай был уверен, что настроение Хастура поменялось, пусть он не видел его лица. Прикосновения из нежных превратились в грубые. Охотник прошелся языком по потной шее выжившего.       – А-а-ах… – щёки Илая вспыхнули. Тело пылало. Он задрожал, когда перестал хвататься за Хастура. Его ноги, как и руки, тряслись. Пророк знал, что если так будет продолжаться и дальше, то он может потерять контроль над собой, чего, как Илай надеялся, не произойдет.       Затем охотник остановился. Он достал из кармана одежду и вытер об неё руки.       – Ты не станешь наслаждаться этим. Если честно, даже когда тело реагировало на прикосновения, Илай чувствовал отвращение к самому себе. Он не хотел этого и не получал никакого удовольствия. Во всяком случае, он чувствовал себя беспомощно и отвратно. Эта ночь запомнится ему как одна из самых жутких в его жизни. Прямо сейчас пророк знал, что охотник остановился, рассчитывая на то, что выживший станет умолять о продолжении. Но он не собирался делать этого. Илай не собирался исполнять желания божества. Он обнял себя, чтобы хоть как-то прикрыться, и отполз немного назад. На его лице, пусть и пронизанным страхом, различался гнев, когда выживший смотрел на своего ненавистника.       – Думаешь, я пытаюсь заставить умолять тебя о большем, верно? – вмиг всё, что делало Хастура похожим на человека, исчезло. Покраснели дополнительные глаза, которые все разом уставились на пророка. – Не ожидал от тебя такого. Кроме того, не стоит просить меня об этом. Я сам сделаю это.       Тентакли вновь стали окружать пророка. На этот раз они прижали его к стене. Находясь в уязвимом положении, Илай опасался худшего: он почувствовал, как одна большая тентакля стала поглаживать вход. Пророк стиснул зубы. Крепко сжав кулаки, он вновь попытался вырваться. Ему так хотелось поскорее убраться отсюда. Может быть, это просто кошмар.       – Больно не будет, потому что они скользкие и влажные. Не бойся, – Хастур сидел напротив и наблюдал. После щелчка пальца тентакля вошла в Илая и пошевелилась внутри. Толчки оказались немного грубыми.       – А как тебе теперь, Эли? – Хастур пристально смотрел на выжившего. По какой-то причине он был зол. Охотник приблизился и заставил пророка посмотреть на себя. – Каково это – когда монстр трогает тебя?       – По... Пожалуйста, о-остановись, – стал молить Илай, сдерживая слезы даже после всех тех мучений, что он прошел. Между вздохами и тихими стонами он пытался умолять, чтобы все это закончилось. Казалось, конец будет не скоро, особенно когда он почувствовал, как его вновь трогают в чувствительных местах. Какая бы решимость ни была до этого не придерживаться за Хастура, теперь она испарилась. Сейчас, когда он обвил руками охотника, как Илай может отрицать то, что он не наслаждается происходящим? Глаза заблестели от навернувшихся слез, скатывавшихся в уголки глаз и не падавших вниз.       – Думаю, тебе станет только тяжелее, если ты не будешь видеть меня, м? – божество прижало свои губы к чужим, пропихивая язык вовнутрь. Пророк понял, что бороться попросту бесполезно, ведь в этот раз охотник не допустил никакой ошибки в своих действиях. Их языки переплелись. Тентакли продолжали вдалбливаться в тело.       Хастур разорвал поцелуй, чтобы сказать:       – Как же это было просто. Готов поспорить, ты хочешь вернуться в поместье. И я прав, верно?       – П-почему ты делаешь э… это? – Илай едва мог говорить внятно. Для него не было загадкой то, что Хастур ненавидит его. Но эта ненависть проявилась не так, как он ожидал.       – Почему? Ты должен знать ответ, Эли, – шикнул охотник.       – Раз ты ненавидишь меня, то просто убей. Прекрати это, – Илай пожалел о каждом слове, сорвавшемся с его языка. Он не хотел умирать. По крайней мере не сейчас. Он не должен умереть. Есть люди, которых он должен защитить.       – Не разводи драму. Я не ненавижу тебя настолько, чтобы убивать, – сказал Хастур, будучи недовольным тем, что сказал Илай.       Выживший не нашелся что ответить. В конце концов, он не хотел смерти. Чего он действительно сейчас хотел, так это вернуться в поместье, чтобы положить конец этим страданиям. Он выдохнул, почувствовав, что тентакля стала входить глубже.       – О… Остановись!       Удивительно, но Хастур послушал его. Кажется, оскал всё это время присутствовал на лице охотника.       – Ау, ты мне наскучил.       – Что! – вскрикнул Илай, когда увидел, что охотник встал, словно собираясь уходить. Но дело было не в этом. Хастур не рассказал то, что обещал. – Расскажи, что же случилось с ней!       – Что ж, поскольку я немного доволен твоим сегодняшним представлением, я скажу, – Хастур погладил щёку Илая и ухмыльнулся.       Илай ничего не ответил, понадеявшись на ответ получше, чем тот, что был дан раньше. Оставалась надежда на то, что Хастур мог просто где-то её запереть. Тогда он мог бы спасти её. Разумеется, охотник стал бы шантажировать пророка, но она была бы в безопасности. Это главное.       – Твоя невеста, как я и сказал, отдыхает… – Хастур нежно поцеловал Илая в щеку, а затем наклонился ближе к уху и прошептал, – на том свете. Я убил ее.

***

      – Нет! – резко вскочил с кровати Илай, вцепившись в человека, что стоял у его кровати.       – Чт…       Из-за того, что его глаза застилали слёзы, Илай не мог увидеть, за кого он держался, да и пророк был слишком сильно подавлен, чтобы сейчас его это особо сильно беспокоило. Он лишь крепче вцепился и уткнулся в район живота стоявшего перед ним человека.       Эзоп знал, что Наибу не стоило отправлять его относить еду для пророка. Теперь он оказался заключен в объятия, которые смутили его намного сильнее, чем смущало что-либо другое до этого. Сначала бальзамировщик попытался понять, почему Илай обнял его, после чего пришел к выводу, что, вероятно, тот перепутал его с кем-то другим. Что-то в его голове говорило оттолкнуть пророка. Но когда тот выглядел настолько разбитым, как он мог так поступить? Кроме того, было сильное желание обнять Илая в ответ, которое оказалось очень тяжело отогнать, но у Эзопа это получилось. Он продолжал стоять и смотреть на плачущего Илая.       – О-она у-ушла, – просипел Илай, еще крепче вцепившись в одежду парня.       Отбросив в сторону любопытство, Эзоп продолжил хранить молчание. У него было предположение, что Хастур мог причинить вред кому-то из семьи Илая. Но это предположение оставалось простой догадкой. Он едва ли знал что-то о пророке. Бальзамировщик даже понятия не имел, зачем Илай пришёл в поместье. Он был так занят тем, что пытался оттолкнуть этого парня от себя, что теперь не было никаких зацепок для того, чтобы выяснить, что же так сломало выжившего. Он не мог спросить. Поинтересоваться – значит быть привязанным. А он ненавидел привязываться к живым людям. Эзоп должен сохранять своё состояние, пока Илай не успокоится.       – Я ч-чувствую с-ебя таким… – Илай ловил ртом воздух, – потерянным.       В тот момент, когда Эзоп заговорит, Илай узнает его голос, так что бальзамировщик продолжал держать рот на замке. Его замешательство длилось до тех пор, пока Карл не услышал шаги, доносившиеся из коридора. Должно быть, это Наиб и Уильям. Неожиданно Эзоп взял Илая за плечи, чтобы отстранить его от себя. Илай был в шоке. Он поднял голову и наконец увидел того, за кого держался все это время. Слёзы стекали по щекам пророка.       Илай быстро опустил голову, отчего одеяло стало быстро намокать.       – Пожалуйста… Постой.       – Что? – Эзоп не был уверен, правильно ли расслышал слова пророка, у того был слишком слабый голос.       – Я не хочу, чтобы они видели меня в таком состоянии, – это прозвучало так, словно Илай умолял.       – Думаешь, меня это заботит? – Эзоп направился к двери.       – Пожалуйста, – повторил Илай.       Это «пожалуйста» всегда работало безоговорочно. Эзоп нащупал дверную ручку, чтобы закрыть дверь на замок. Снаружи он услышал приближающиеся голоса Наиба и Уильяма, шедших навестить Илая. Бальзамировщик надеялся, что они увидят закрытую дверь и уйдут. Он терпеливо ждал, пока кто-нибудь с другой стороны дёрнет ручку, что и произошло в следующий миг. К несчастью Эзопа, после обнаружения двери закрытой пара друзей осталась стоять около нее.       – Думаю, Илай всё ещё плохо себя чувствует, – услышал голос Наиба парень. – Но я попросил мистера бальзамировщика принести ему еду!       – Ты попросил его сделать это?! – Уильям был слишком удивлен, чтобы контролировать тембр своего голоса. Его голос разнёсся во все уголки комнаты. Должно быть, Илай тоже слышал его.       – Ш-ш! Ты же знаешь, Илай может сейчас спать.       – Прости. Просто я удивился.       – Чувак, я ведь уже говорил. Бальзамировщик – хороший человек. Просто он застенчивый! – Наиб говорил уверенно, из-за чего Эзопу хотелось резко открыть дверь, чтобы ударить ей наёмника, желательно по лицу. Он стиснул зубы и понадеялся, что эти двое наконец заткнутся и уйдут.       – Что насчет него? – спросил Уильям.       – Я собираюсь подружиться с ним.       Уильям рассмеялся.       – Из всех нас, думаю, ты нравишься ему меньше всего.       – Неправда!       После этого их шаги стали постепенно отдаляться. Эзоп поблагодарил всех богов за то, что они ушли. Теперь, когда он и так был смущён, что ещё терять? Он повернулся лицом к пророку с намерениями расспросить того о случившемся, но увидел, как Илай лежит с головой на каркасе кровати. Он уснул. Каштановые пряди волос частично скрывали опухшие глаза, а на щеках все еще виднелись дорожки от слёз. Поскольку дышать было трудно, он вдыхал и выдыхал через приоткрытый рот.       Эзопа очаровал этот вид. Как бы он не хотел этого признавать, но он понимал, что Илай красив. Ещё несколько мгновений он смотрел на пророка дольше, чем должен был. Эзоп был близок к тому, чтобы убрать чёлку с очаровательного лица. Но в последний момент он понял, что не стоит, и залился краской.       "Агх, что со мной происходит?" – прикусил губу бальзамировщик. Он не знал что делать. С одной стороны, он не мог оставить Илая в этой неудобной позе. После такого сна будет болеть шея. С другой стороны, он мог бы помочь ему лечь удобнее, но будет крайне неловко, если пророк проснется. Эзоп задумался, закрыв щёки обеими ладонями. Из-за пророка он делал те вещи, которые никогда в жизни не сделал бы для кого-то, или думал о том, о чём никогда бы не думал. От этого парня оказалось невозможно сбежать. Пришлось задуматься, а не была ли это жалость? Он надеялся, что такие чувства возникли лишь потому, что Илаю нужна помощь. Если дело в другом, то тогда он начнет переживать из-за сложившейся ситуации.       Эзоп тихо наблюдал, как парень дремлет, на протяжении пятнадцати минут. Он даже не заметил, как долго это длилось. Когда он всё-таки понял, сколько так уже сидит, он от смущения отвел взгляд. Погрузившись в свои мысли, бальзамировщик почувствовал, как его потянули за край верхней одежды.       – Спасибо, – рассеянно сказал Илай. На его губах застыла еле заметная улыбка.       Отрицать то, что он сидел здесь не для комфорта пророка, было неуместно. Так что Эзоп просто оставался недружелюбным, чтобы поддержать статус антисоциального человека.       – Что с тобой, черт возьми, произошло?       Илай отвел взгляд. Улыбка пропала с его лица. Обе руки крепко сжали одеяло. Ему было необходимо время подготовиться. В конце концов он решил рассказать бальзамировщику о произошедшем.       – Причина… Причины, по которой я пришёл в поместье уже нет… она убита Хастуром.       Догадки Эзопа оказались верными. Кто-то умер. Однако он все еще не знал, кто же это был.       – Какие у тебя отношения с Хастуром?       – Мы знали друг друга ещё до того, как пришли сюда. Он убил её.       Эзопу не терпелось узнать, о ком же идёт речь, так что он сразу спросил:       – Кого?       Илай, похоже, немного успокоился, хотя на самом деле вынудил себя казаться таким. Как будто он пытался выглядеть сильным. Но не скрылось то, что ему было тяжело об этом всем говорить.       – Мою невесту. Я не мог помочь, но всё же чувствую себя поте…       Эзоп оказался застигнут врасплох словом «невеста». Он даже не подозревал, что Илай помолвлен. На мгновение бальзамировщик почувствовал, как что-то сжалось в груди. Это было странно, но он не мог снова застрять в мысленном споре с самим собой.       – Ты идиот? – прервал он пророка и встал. – Поскольку никто не скажет тебе таких слов, их скажу я. Мёртвый останется мёртвым. Ты не сможешь это изменить. Однако твои друзья в поместье не мертвы. Ты дал им надежду, а затем сам же стал рушить её так же, как и построил. Я знаю, что прямо сейчас ты – эгоист, ведь я сам был таким раньше.       – Если бы всё было так просто, я бы уже всё сделал как надо, Эзоп.       – Я ведь сказал не называть меня по имени! – прорычал Эзоп немного громче, чем до этого.       – Ты ненавидишь меня? – посмотрел на него Илай, словно ожидая отрицательного ответа, пусть его сердце будет медленно разбиваться из-за него.       Эзоп поморщился. Этот вопрос загнал его в угол. Он не мог сказать, ведь сам не знал ответа. Последовала долгая пауза. Бальзамировщик попытался представить, как бы это было, если бы он действительно ненавидел этого парня. Будь это так, Эзоп смог бы легко оставить пророка одного. Он избегал людей, так что проблемы не должно было возникнуть. Но этот выживший был другим. Сначала он подумал, что это из-за того, что пророк не пытался так отчаянно сблизиться с ним. Но всё же оставалось ещё много людей, не рвавшихся завести с ним дружбу. Скорее всего, было даже больше тех, кто решил оставить Эзопа наедине, так что это предположение не могло быть той самой причиной, почему он так тянется к Илаю. Должно быть, дело в чём-то другом. Но именно сейчас он не мог найти ответ. Запутавшись в мыслях, он уставился на дверь.       Илай почувствовал, что атмосфера становилась неуютной, так что он должен был нарушить тишину.       – Ты можешь не отвечать на вопрос.       Из-за крайнего чувства неловкости Эзоп направился к двери. Что-то подсказывало ему, что если разговор продолжится, то он может сказать то, о чем потом пожалеет. Он повернул замок и нажал на ручку. Когда бальзамировщик уже собирался выйти, Илай добавил:       – Спасибо за то, что выслушал меня. Я больше не стану звать тебя по имени. Прости.

***

      Понурив голову и сжав руки в кулаки, Эзоп шёл по коридорам. Он решил направиться в библиотеку, так как не мог пойти прямиком к себе в комнату, да и осталось кое-что, что он хотел узнать. Кое-что, о чём Илай так и не сказал. Бальзамировщик распахнул дверь и был встречен запахом старых книг и видом выжившего, не ожидавшего прихода кого-то еще.       Увидев Эзопа не в лучшем настроении, Курт продолжил оглядывать библиотеку, занимаясь своими делами.       – Курт.       Было довольно заманчиво услышать свое имя из уст Эзопа, ведь он являлся тем парнем, который постоянно пытался всех избегать. Чёрт, путешественник даже не подозревал, что бальзамировщик знает его имя.       – Хех. Не думал, что меня назовут по имени.       – Не привыкай к этому, – начал Эзоп. – Мне прямо сейчас нужна твоя помощь. Я хочу узнать кое-что про этого… – Эзоп ненадолго замолк и прикусил губу. Он не был уверен, выбрал ли правильного человека для того, чтобы рассказать об этом. Но в данный момент Курт был лучшей кандидатурой. Он был самым осведомленным в плане информации. Седовласый парень сглотнул, после чего продолжил, – этого… парня, пророка!       Глядя на Эзопа, Курт не мог поверить, что та глупая теория, которую Наиб рассказал ему несколько дней назад, может оказаться реальной. Теория, по которой Илай привлекал Эзопа. А действительно, Эзоп не из тех, кто просто так захочет поговорить с кем-нибудь, не говоря уже о том, чтобы попросить о помощи. Курт знал его как человека, делающего свои дела самостоятельно. Это было странно, но Наиб пока оказывался прав. Курт не хотел раздражать Эзопа, но и хотел помочь, так что он просто делал все, как обычно.       – Что именно?       – То есть откуда он? Почему он здесь? – перечисляя это, Эзоп не мог не чувствовать неловкость, сложившуюся в такой ситуации.       – Ну, судя по его протоколу, он здесь из-за обещания для своей невесты. Здесь не так уж и много информации. Он – один из видов мистических людей, но это я читал в одной книге про пророков.       – Про пророков? Так их много? – засиял Эзоп.       – Да. Существует множество историй, упоминающих провидцев. Чтоб ты знал, он не единственный, кто может предсказывать будущее. Но в книге написано, что деревня, в которой жили эти люди, сгорела дотла. Не могу сказать точно, факт ли это или вымысел, – рассказал ему Курт.       – Подожди, подожди… То есть то, что может делать Ил… пророк – это не игровая способность, а он вообще в целом может делать нечто подобное?       – Я лишь так думаю. Ты ведь бальзамировщик не только в игре, – посмотрел на парня Курт.       – Да, разумеется, не только, но ведь я не воскрешаю людей и вне игры, – Эзоп попытался сохранить спокойствие вместо раздражения из-за высказывания Курта. Он сел за стол напротив путешественника и задал ещё несколько вопросов. – Из какой именно книги ты узнал все это? Могу я ее взять?       – Стой, дай я найду ее, – поднялся Курт и убежал к книжным шкафам в центре зала. Держась одной рукой за лестницу, он взобрался наверх, чтобы осмотреть верхние полки. Второй рукой он искал необходимую книгу. – Её… здесь нет.       Эзоп подбежал к нему и переспросил:       – Нет?       Курт сделал вид, словно ищет её, но он уже знал, что найдет только пустое место. Кто-то взял её. Возможно, это сделал Илай. Легче всего было отказаться искать ее и спросить напрямую у Илая, но с аурой Эзопа, полной отрицания, он знал, что бальзамировщик не согласится. Пришлось молча спуститься, с каждой ступенькой готовясь сказать о своем предложении.       – Думаю, тебе стоит лично расспросить обо всем у пророка.       – Я не стану, – отрезал Эзоп с нотками злости.       Поскольку Курт не услышал слишком сердитого ответа, какого он ожидал, он решил чуть сильнее надавить.       – Эта информация будет достовернее.       – Я знаю, но с ним… с… с ним трудно говорить об этом, – Эзоп начал заикаться. Он проклинал себя за то, что открылся кому-то в поместье. Это было плохой идеей. Но выбора уже не было. Не было никого другого, кому он мог бы высказаться. К счастью, Курт казался единственным, кто хоть как-то уважает личные дела других, так что всё должно быть нормально.       – Это еще почему? Он даёт расплывчатые ответы? – с любопытством спросил Курт.       – Вообще, нет… – Эзоп занял свое место, на котором сидел до этого. – Просто мне тяжело с ним общаться.       – Ну, тебе в целом не нравится разговаривать с кем-то, так что я понимаю, почему тяжело. Я и сейчас вижу, что тебе некомфортно рядом со мной, – путешественник обошел стол. – Илай вроде хороший человек. Я видел, как он пытался быть дружелюбным по отношению к тебе, так что, думаю, он может рассказать тебе то, о чем ты хочешь узнать.       – Я попробую. Но это слишком неуютно, так что…       – Я помогу тебе, чем смогу, но я едва ли сблизился с ним, так что не думаю, что он расскажет мне хоть что-нибудь. Возможно, Наибу…       – Нет, только не Наиб, – оборвал его Эзоп.       – Он тебя настолько сильно раздражает? – посмеиваясь, спросил Курт.       – Немного, – застенчиво признался парень.       Курт рассмеялся.       – Я понимаю тебя. Но он тоже хороший паренёк. Просто громкий. Ты можешь воспользоваться этим.       Эзоп не стал продолжать диалог. Это означало, что он не хотел обращаться к кому-либо ещё. Курт всё понял. Конечно, если бы Эзоп и разговаривал с кем-нибудь, то это должен быть кто-то поспокойнее. Здесь появилась одна проблема, ведь Илай располагался ближе к более шумным ребятам.       – Хм, это будет нелегко, но я попытаюсь отыскать книгу, ладно? Я сообщу тебе, как только найду её.       – Ладно, – Эзоп открыл рот, словно хотел сказать что-то еще, но в какой-то момент начал колебаться.       Курт понял, что он хотел. Скорее всего он хотел поблагодарить.       – Не беспокойся об этом.       – С… спасибо. Пожалуйста, не говори больше нич…       – Не буду, – Курт вернулся к книжным полкам, услышав, как бальзамировщик покинул библиотеку.

***

      Почти наступило время ночного матча. Напустив на себя вид отдохнувшего человека, Эзоп вышел из комнаты. На самом деле он всё это время был занят своими обычными делами, много думал и злился на все свои решения, которые он принимал в последнее время. Парень чувствовал, что сходит с ума. Всё казалось слишком запутанным, и он не знал, что делать дальше.       В тот момент, когда Эзоп проходил мимо комнаты Илая, пророк открыл дверь, что заставило их встретиться лицом к лицу. Если бы не повязка, то, скорее всего, произошёл бы прямой зрительный контакт. К удивлению Эзопа, Илай отвёл взгляд первым, выдохнув, прежде чем сделать несколько шагов в сторону. Сова не игнорировала бальзамировщика, а смотрела прямо на него. Эзоп слабо улыбнулся птице и пошёл в том же направлении, что и Илай, но чуть медленнее.       Из коридора донеслись знакомые голоса друзей пророка.       – Илай! Ты поел? – чересчур взволнованно спросил Наиб. – Ты в порядке?       – Хн, – улыбнулся в ответ Илай. К счастью для него, повязка прятала опухшие глаза парня.       Эзоп сделал крюк, чтобы обойти компанию. Он боялся, что Наиб решит отблагодарить его в присутствии Илая. Перебегая на другую сторону коридора, он не мог отделаться от мысли, что пророк, возможно, бросил попытки подружиться с ним. Илай всегда смотрел на него с улыбкой. И даже сейчас он всё равно улыбался, пусть и фальшиво, но он всё равно показывал Эзопу, что его признают. Войдя в зал, бальзамировщик прикусил губу. Он не отводил взгляда от экрана, потому что видеть Курта было как-то неловко, а ещё он боялся, что провидец снова отвернётся от него.       Неприятное ощущение возникло у бальзамировщика в животе. Слишком много всего происходило у него в голове. Пытаясь спастись, Эзоп открыл свой чемоданчик в поисках детектора. Всего один щелчок, его отошлют подальше отсюда и он сможет занять свои мысли чем-нибудь другим. Заветный щелчок – и Эзоп почувствовал, как множество глаз стало сверлить в нём большую дыру. Раньше он не замечал людей вокруг, но сейчас бальзамировщик чувствовал себя настоящим параноиком. Глубоко вздохнув, парень занял своё место. По крайней мере, он вызвался добровольно, что уменьшило шансы провидца на участие в матче. Илай всё ещё не был в состоянии играть.       Раздался ещё один щелчок, и, к всеобщему удивлению, это был не Наиб, а Уильям. Нападающий потряс детектором перед Наибом:       – А ты пойдёшь играть?       Наёмник быстро сунул обе руки в карманы в поисках своего детектора, но его там не оказалось. Наиб беспорядочно замахал руками:       – Гр! Кажется, я забыл его в комнате! Не выйдет!       – Не волнуйся, я справлюсь, – Уильям подмигнул другу, занимая место рядом с бальзамировщиком.       Нападающий улыбнулся Эзопу во все тридцать два зуба, а затем шепнул:       – Спасибо, что отнёс Илаю еду.       Эзоп изо всех сил старался проигнорировать это, но в глубине души ему очень сильно хотелось провалиться сквозь землю. Чтобы избежать неловкости, бальзамировщик слегка кивнул, но тут же понял, что вообще ничего не должен был делать. Его щёки покрылись лёгким румянцем, так что он снова раскрыл чемодан, дабы выглядеть занятым.       Наиб, наблюдавший за ними, немного откинулся назад, чтобы человек, стоящий позади, смог его услышать:       – Ты видел? Похоже, Уильям поблагодарил его за то, что он принёс Илаю еды.       Пусть чувства Эзопа к Илаю уже были наполовину подтверждены, но он обещал бальзамировщику держать рот на замке, так что Курт ответил:       – Брось это, Наиб.       – Но это правда! Он покраснел, ты же видел? Да? – Брови наёмника дёргались вверх-вниз, будто на что-то намекая.       Поскольку Наиб был занят разговором с Куртом, мысль о забытом детекторе совсем вылетела у него из головы. Он вообще не вспоминал об этом после наблюдения за реакцией Эзопа. И тут мимо него прошёл Илай, направляющийся к третьему месту за столом. Наёмник потерял дар речи. Как он мог упустить возможность вызваться добровольцем? Жаль, что он уже ничего не может сделать, так как четвёртое имя высветилось на экране.       – Илай, – позвал Наиб, – будь острожнее, окей?       Пророк повернулся к нему с обычной улыбкой на лице:       – Хн.       Эзопу не нравилось то, что Илай участвовал в матче. Раньше он считал его обузой для команды, но после случившегося бальзамировщик искренне сочувствовал парню. Хотя Эзоп ничего не знал о привязанности к людям, он каким-то образом понимал, что пророку будет трудно просто двигаться дальше и, следовательно, почувствовать себя лучше. Так что чем раньше Илай вернётся в поместье, тем лучше.       Все трое молчали, когда на экране высветилось «Вор». Кричер перепрыгнул через стол, занимая последнее место. На мгновенье замерев, он повернулся к провидцу:       – В последнее время мы проигрываем из-за тебя. Выложись на максимум в этот раз.       – Кричер! – сердито фыркнул Уильям, прежде чем все четверо исчезли со своих мест.

***

      Уильям узнал Красную Церковь. Эта карта не была слишком запутанной, так что трудностей не должно было возникнуть. Настоящая проблема заключалась в том, что ещё было неясно, кто же охотник. Главное, чтобы не Ткач Душ. Уильям всегда надеялся, что это будет не она. Чтобы окончательно решить этот вопрос, нападающий оббежал область, полную надгробных плит, после чего возле шифровальной машинки заметил камеру: "Значит, это он".       На бегу он услышал уханье совы Илая, пролетавшей мимо так же, как и в любом другом матче. Уильям решил следовать за птицей, чтобы найти её хозяина и убедиться, что пророку не стало хуже из-за слов Кричера. Пока он бежал к церкви, фотограф успел создать мир камеры. Нападающий оказался не в лучшем месте, но продолжил поиски Илая, и когда он наконец достиг порога здания, Уильям наконец его увидел. Пророк смотрел на огромный крест в центре зала.       – Илай! – крикнул Уильям, подбегая к пророку. Он немного запаниковал, когда его пульс ускорился, ведь это значило, что охотник мог пройти где-то недалеко. – Что ты делаешь?       – Прости, если в последнее время я только мешаю, – Илай всё ещё смотрел на крест.       – То, что сказал Кричер – чушь собачья! Мы выиграем этот матч! – Уильям схватил его за руку. – Это будет раз плюнуть!       Илай наконец взглянул на друга, оправляясь от состояния, в котором только что пребывал. Пророк пообещал себе, что постарается хоть немного откинуть тоску, чтобы внести хоть какой-то вклад в общее дело. Что-то в словах Уильяма насторожило его. Из чистого любопытства он спросил:       – Почему?       – Потому что это фотограф, – нападающий оттащил Илая в сторону, чтобы они не стояли в самом центре. Они сидели у стены и ждали, пока их сердцебиение немного успокоится.       – Он почти всегда ловит всех… Почему этот матч должен быть простым? – задал ещё один вопрос провидец.       – Это потому, что Эзопа раньше с нами не было. Но теперь у нас есть огромный шанс на победу, потому что он с нами. Он всегда получает самые высокие баллы в матче против Джозефа. Всегда, – многозначительно начал Уильям. – Фотограф постоянно ходит за ним, даже зовёт по имени. Ещё Эзоп почти никогда не призывает гроб, как будто знает каждый его шаг напе…       Детектор издал звук, говорящий о том, что Эзоп установил гроб сразу после того, как была закончена расшифровка двух машинок.       – Я сказал «почти». Он действительно делает это очень редко, – почесал затылок Уильям, – так что да, начнём расшифровку, когда время мира камеры закончится, сейчас начинать немного поздновато.       – Хорошо, – Илай приготовился к перебежке из церкви к ближайшей машинке.       Встав на ноги, чтобы выйти на улицу, они увидели Эзопа. Тот, в свою очередь, завидев обоих, побежал туда, откуда пришёл.       – Это было странно, – сказал Илаю Уильям, на что тот не отреагировал, предпочтя отправиться к высившимся неподалеку надгробиям, чтобы начать работу над третьей машинкой. Нападающий, напротив, отправился в другую сторону, чтобы расшифровывать в одиночку. Расшифровка не была его сильной стороной, но сейчас он должен был заняться ей, чтобы хоть немного помочь остальным. Но ему не понадобилась куча времени, дабы переключить внимание на другие дела. Детектор показал, что Кричер получил ужасный удар и сейчас был привязан к стулу. Илай был довольно далеко от этого места, так что Уильям мог оставить его на том же месте, чтобы тот расшифровывал, пока нападающий будет спасать вора. Уильям отправил команде сообщение: "Не двигайся. Я иду!"       И действительно, спасти вора оказалось очень легко, потому что фотограф не стоял возле стула, а сразу же ушёл. Кричер с Уильямом вместе побежали к ближайшей машинке. Илай, закончив с расшифровкой, осмотрелся в поисках безопасных машинок, и ближайшая такая была около ворот. Она не была достаточно близко, так что ему надо было отправиться к ней прямо сейчас, чтобы начать расшифровку. На бегу он услышал звук удара. Его копия была оглушена. Это был плохой знак, теперь ему надо было пойти в мир фотографий и спасти себя, так что пророк вздохнул и направился на поиски фотоаппарата.       "Почему этот матч должен быть простым?.." – думал он про себя.       К его удивлению, копию на стул сажать не стали, и это означало, что Илай мог продолжить работу над машинками. Уильям тоже удивился, но оба парня всё равно взялись за дело, чтобы как можно быстрее завести эти упрямые устройства. Пусть весь прогресс по истечению времени действия мира фотографий и не сохранится, но им всё равно надо было продолжать. Любой процент расшифровки очень важен.       На другой стороне карты находился Эзоп, упорно трудившийся над одним из шифров, так, на всякий случай. Но сейчас это дело давалось ему с трудом, всё из-за голубых глаз охотника, наблюдающего за ним. Это пугало, хоть и не должно было, ведь фотограф выглядел почти как человек. У него красивое лицо, но при этом он всё ещё оставался охотником. Встречая его, сердцебиение бальзамировщика немного сходило с ума. Тем не менее, присутствие Джозефа всё равно усложняло прохождение калибровок.       – Здравствуй, Эзоп, – охотник смотрел на выжившего с улыбкой, – можно сфотографировать тебя?       Бальзамировщик стянул маску и засунул её в карман, ответив:       – Ты всё равно всегда так делаешь.       Джозеф запечатлел на фотографии расшифровывающего Эзопа. У него наверняка уже есть множество точно таких же фотографий, и на каждой из них бальзамировщик был серьёзен. Охотнику нравилась эта естественность, но у него всё ещё было неисполненное желание. Он не мог заставить Эзопа улыбнуться. Игнорируя огромное количество отвергнутых просьб, он всё равно попытался снова, хотя и знал, что сегодня ничего не изменится:       – Не мог бы ты…       – Нет, – вздохнул бальзамировщик. – Можешь, пожалуйста, отойти подальше, мне трудно сосредоточиться.       – Кажется, кто-то не в лучшем настроении. Что случилось, дорогуша? – Джозеф подошёл ближе, из-за чего от машинки в разные стороны и с громким шумом разлетелись искры.       – Агх. Ничего, – Эзоп потёр лоб. – Просто хочу вернуться назад.       – Оу, но я всё ещё хочу поговорить с тобой.       – Может, в следующий раз, – бросил парень, вернувшись к своему занятию, игнорируя охотника, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.       – А почему не сейчас?       – Потому что.       Это понемногу стало раздражать охотника. Не то, чтобы он когда-нибудь сердился на Эзопа, просто он впервые видел его в таком скверном расположении духа. Джозеф помнил, что бальзамировщик всегда говорил более нейтральным тоном и иногда смотрел на него. Сейчас же он звучал скупо и вообще не смотрел на фотографа. Живой взгляд охотника стал тускнеть:       – Тогда, наверное, я пойду ловить твоих друзей.       – П-подожди! – Эзоп тут же оторвался от машинки и схватил Джозефа за рукав. – Мы можем говорить столько, сколько ты хочешь!       Фотограф, услышав это, нахмурился. Бальзамировщик впервые не сказал «Они мне не друзья». Парень всегда отвечал на угрозу именно так. Охотник всё ещё был озадачен, но желание провести с парнем больше времени перевесило всё то, от чего охотник предпочёл отмахнуться. При взгляде на Эзопа его потускневшие глаза снова вернули прежний оттенок.       – Хорошо. Но почему ты в таком плохом настроении?       Бальзамировщик не мог ответить на это. Ему нужно было придумать правдоподобный ответ, в противном случае Джозеф может начать свою охоту сразу, как только все машинки будут заведены. Это будет автоматическое поражение. Сначала наилучшим раскладом событий был тот, в котором Илай как можно быстрее вернулся бы в поместье. Но сейчас Эзоп не хотел, чтобы пророк пострадал, и именно поэтому он должен был обеспечить всем безопасность, отвлекая Джозефа как можно дольше.       – Извини. Я просто очень голоден.       – Голоден? Вас там не кормят? Ты всегда можешь прийти на нашу сторону поместья! – взволнованно заговорил фотограф, – У нас есть торты. Ты же их любишь, да?       – Да, но… Я не думаю, что это хорошая идея.       – А почему бы и нет? Я буду защищать тебя от остальных, – Джозеф стал поглаживать Эзопа по пепельным волосам.       Бальзамировщик робко взглянул на него:       – Я люблю торты. Но… я пока ещё не хочу умирать.       Джозеф усмехнулся:       – Ты не умрёшь, глупышка. Единственные, кого нам надо опасаться – это Хастур и Виолетта. Джек довольно дружелюбен, но не стоит подходить к нему слишком близко, он ведь может добавить тебя в свой список. Я бы не хотел этого.       – А это вообще разрешено? – Эзоп изо всех сил старался поддерживать разговор, хотя он не тот человек, которому это легко даётся. К счастью, фотограф так сильно интересовался им, что тем для разговора было огромное количество.       – Честно говоря, нет, но мы можем сделать это нашим маленьким секретиком, – подмигнул охотник.       Последняя машинка была расшифрована. Эзоп не удержался и проверил детектор, заодно отправив сообщение «Убирайтесь отсюда!», что было намного лучше, чем «Охотник рядом со мной!», ведь тогда выжившие могли прибежать сюда на помощь. Время от времени он оглядывал окрестности, чтобы убедиться, что никто из них не прячется поблизости. В основном он беспокоился о появлении тут Илая. Бальзамировщик так увлёкся своими мыслями, что случайно пропустил почти всё, что сказал ему охотник.       Вот кто действительно хорошо знал Эзопа, так это Джозеф. Фотограф часто наблюдал за этим парнем и задавал кучу вопросов, чтобы узнать его получше. Так что если бальзамировщик начнёт вести себя не как обычно, охотник сразу это поймёт. Обычно Эзоп почти всё время молчал, но сегодня он старался побольше разговаривать. Но он никогда так не делает. Как только с последним шифром было покончено, парню стало не по себе, будто он о ком-то беспокоился. На обычного Эзопа это было не похоже. Он вообще был не такой.       – Мне надо идти.       – А? – бальзамировщик непонимающе моргнул. – Погоди, почему?       Тёмная сторона Джозефа стала понемногу проявляться:       – Увидимся позже.       – Чёрт, – Эзоп рванул к установленному им ранее гробу. Он хотел использовать свою способность к возрождению на Илае.       С последней машинкой было покончено, так что теперь все игроки были уязвимы, ведь их могли оглушить всего одним ударом. Пока Эзоп был занят переносом внешности провидца на куклу, детектор успел издать несколько звуков. К его удивлению, двое выживших уже получили удар. Кричера несли к стулу, Уильям был сбит с ног. На иконке Илая появился зелёный огонёк. Бальзамировщик узнал его. Этот огонёк появлялся каждый раз, когда пророк приказывал сове заблокировать удар. Ему нужно было поспешить.       Илай отправился спасать вора, так как Уильям был занят восстановлением здоровья. Друзья не договаривались об этом, но так как они были на одной половине карты, Уильям должен был открыть ворота, пока у пророка была своя задача. Отвязав Кричера, Илай побежал навстречу к охотнику, чтобы тот пошёл за ним. Это подействовало, потому что Джозеф увидел, что пророк был забальзамирован Эзопом. Это действительно разозлило фотографа, из-за чего Илай стал его единственной целью. Вор решил обойти их вокруг полуразвалившихся стен, чтобы спрятаться, пока ворота не откроют. Джозеф начал злиться всё сильнее, и вместе с этим его решимость поставить выживших на место выросла вдвое. Илай получил первый удар, но его заблокировала сова.       – Хватит убегать. Я разберусь с тобой несмотря ни на что, – заявил Джозеф, проводя пальцем по острию сабли.       Илай продолжил бежать в противоположную от выхода сторону, чтобы у остальных было время на побег. Он скидывал палетки, но бегать от этого охотника было слишком трудно. Сегодня фотограф действительно настойчив.       Наконец, ворота были открыты. Что-то в голове Кричера кричало о том, что Уильям не покинет матч, пока этого не сделает Илай. Это было огромной проблемой. Если нападающий решит помочь и получит удар, у них мог бы выйти проигрыш. Чтобы наверняка исходом стала ничья, вор изо всех сил толкнул парня в сторону выхода. Упав, они покинули матч.       Увидев, что два игрока успешно сбежали, пророк резко рванул к развалинам. Это было ошибкой, но теперь ему всё равно, он был уверен, что Эзоп сбежит в одиночку, а это уже победа. Проверив детектор, Илай увидел возле своей иконки изображение гроба. Было поздно отправлять «Не спасай меня!». Провидца посадили на стул.       Джозеф был в смятении и чувствовал себя преданным. Он не ожидал, что Эзоп использует свою способность возрождения на ком-то ещё, кроме себя. Он ни разу так не делал. Фотограф сверялся с Мичико и остальными. С помощью гроба он спасал исключительно себя. Почему сейчас он решил спасти пророка? Джозеф сильно прикусил большой палец. Вне себя от гнева, он с огромной скоростью направился в сторону гроба. Ожидая появления пророка, охотник поднял над головой саблю.       Выйдя из гроба, Илай непонимающе похлопал глазами:       – А?       – Илай! – схватив пророка за руку, парень ринулся в сторону ворот. Охотник помедлил, но затем бросился за двумя выжившими. Потерпев неудачу, фотограф был вынужден наблюдать, как они покидают игру, скрывшись из поля зрения.       Джозеф остался стоять у выхода. Он был в ярости, а грудь стало странно покалывать. Это была ревность.       – Ему лучше держаться подальше от моего Эзопа, – это было последнее, что сказал охотник, прежде чем его отправили обратно в поместье.