– Воспоминания Илая –
Илай был ребёнком с особым даром. Но не слишком особенным, ведь было много таких же благословлённых или проклятых видеть будущее. Для большинства это действительно был дар, поскольку они были признаны людьми, которые могли помочь предсказать надвигающиеся катастрофы и трагедии. Для других эта способность была проклятием. Илай относился к «проклятым» людям. Родители бросили его из-за того, что мальчик был «ненормальным». Свечение его глаз в те моменты, когда малышу являлись видения будущего, пугало их, потому что Илай, как им казалось, был одержим демонами. Его вышвырнули из дома, поклявшись никогда не впускать обратно. Ему было всего пять лет, как он мог вернуться домой? Все те маленькие приятные воспоминания стали лишь частью прошлого. Он жил на грязной окраине деревни, где выживал, выпрашивая у людей еду. Мальчика в его грязной одежде можно было описать только словом «жалость». Жить так рядом с озером было очень трудно: что бы ни случилось, Илай всегда был весь мокрый. В этом районе часто ходили дожди. Очень редко мимо проходили люди, обычно это были рыбаки. Но сегодня Илай Кларк должен был встретить кого-то важного. Это существо они называли Ньярлатотеп. Ни один человек на свете не смог доказать его существование. Ничто, кроме слухов, не могло этого доказать. Неизвестно, откуда он появился, но люди говорят, что Ньярлатотеп знал очень много о земле и её обитателях. Некоторые же говорят, что он вестник хаоса. Неизвестный многим, он искал последователей, бродил по окрестностям, принимая разные формы, чтобы привлечь к себе людей. "Илай Кларк, ты пойдёшь со мной", – это был скорее приказ, чем просьба. Перед мальчиком стоял высокий человек, лицо которого было скрыто под капюшоном, но его глаза, словно кошачьи, заблестели, стоило ему протянуть Илаю руку. У малыша не было причин отказывать, поэтому он протянул руку незнакомцу в ответ. Его вышвырнули на улицу, и наконец кто-то возьмёт мальчика в новый дом. Это было неплохое решение. В глазах Илая зажглась надежда. Его повели в сторону озера. С каждым новым шагом малыш всё больше недоумевал, куда они идут. Его потянули в сторону глубины, и Илай в ужасе смотрел, как вода медленно поднималась до уровня его бёдер, но мужчина продолжал идти. Мальчик стал немного сопротивляться, боясь утонуть. – Доверься мне, дитя, – строго сказал Ньярлатотеп. Они продолжили путь к центру озера. Теперь вода доходила Илаю до подбородка. Малыш молился, хватая ртом воздух, боясь, что мужчина хотел убить его, но всё равно повиновался незнакомцу. Затем появился свет, очень яркий. После этой вспышки им открылся вид на незнакомое Илаю место. Вокруг раскинулись обширные зелёные поля, куда ни глянь – повсюду была только трава. – Где мы? – спросил мальчик тихим шёпотом, всё ещё отходя от мысли о возможности утонуть. – Там, где тебе предначертано быть, – это был очень неопределённый ответ, но, похоже, умным людям нравились такие намёки, не содержащие в себе точной информации. Ньярлатотеп потащил Илая за собой, дальше, к мёртвому сердцу небытия, где высился огромный каменный особняк. Глаза Илая сверкали от восторга, он не верил, что где-то существует нечто подобное. Малыш старался не отставать от человека, держащего его за руку. В особняке оказалось ещё несколько детей. Все они были одеты в тёмные робы с капюшонами, но была ещё одна любопытная деталь – их глаза были скрыты повязкой со странным символом. Увидев ещё больше незнакомцев, Илай крепче сжал руку Ньярлатотепа, спрятавшись ему за спину. Пусть этого было почти не видно, но человек улыбнулся ему: – Не бойся. Эти дети похожи на тебя, они тоже получают видения о будущем, но они уже принесли клятву. – Клятву? – Илай смущённо взглянул на мужчину. Ньярлатотеп опустился перед ним на колени. – Ты боишься? Илай Кларк не мог отрицать того, что ему страшно. Несмотря на то, что глаза остальных ребят были спрятаны под повязками, мальчика не покидало чувство, что за него уцепилось множество взглядов. Дети молчали, лениво наблюдая за новеньким. Малыш кивнул. –Ты хочешь вернуться обратно? Илай вцепился в мантию мужчины, покачав головой. – Тогда тебе надо переодеться, – Ньярлатотеп подозвал какого-то ребёнка в мантии, – он проводит тебя в твою комнату. – Пойдём, – сказал мальчик слишком равнодушным тоном, схватив Илая за руку и потянув его куда-то в сторону. Когда его подвели к коридору, малыш кинул последний обеспокоенный взгляд на человека, который привёл его сюда. Тот мило улыбался, так что Илай почувствовал облегчение. Когда новенький наконец сосредоточился на дороге, по которой они шли, он всё-таки осмелился задать его проводнику вопрос: – Как ты видишь с завязанным глазами? – Я не вижу. – Тогда… – Хватит задавать мне вопросы. Просто делай то, что тебе говорит учитель, – ответ прозвучал холодно, лишив Илая дара речи. Этот парень был в чём-то прав, ему нужно было слушаться, иначе его снова вышвырнут. А малыш ненавидел жить на улице. Когда ребята приблизились к комнате, сопровождающий отпустил руку Илая, оставив в ней только ключ. – Это твоя комната, – сказал мальчик, указав на большую дверь перед ними. – А где ты живёшь? – полюбопытствовал Илай. – Зачем тебе? – Мы могли бы… – младший замолчал, но решил продолжить, – мы могли бы стать друзьями, если ты хочешь. Мальчик в капюшоне промолчал и отвернулся, уходя. Илай смотрел ему вслед, слабо улыбаясь. Он продолжал мыслить оптимистично, даже после стольких отвержений: "Похоже, ещё рано для этого". Малыш вставил ключ в замок и потянул за ручку, открывая дверь. Внутри оказалась довольно большая и уютная на вид кровать. Помещение было просторным. Илай не верил, что у него ещё когда-нибудь будет собственная комната. Мальчик улыбался, восхищаясь шкафами, занавесками и всем остальным, что он мог увидеть. Наконец, его взгляд остановился на тёмной одежде, лежащей на кровати. Наверху красовалась повязка. Поскольку Илай был слишком благодарен незнакомцу, он быстро переоделся в то, что требовалось, но, схватив повязку, малыш задумался. Как можно было увидеть что-то, когда его глаза будет закрывать ткань? Он примерил повязку. Абсолютная темнота. Илай быстро стянул её. Зрение затуманилось. Возможно, он завязал её слишком сильно. Как он мог оставаться здесь, ели не будет носить повязку? "Надо хотя бы попытаться", – подумал Илай, снова завязывая ткань, но теперь посвободнее. Ничего, кроме темноты. Мальчик не боялся непроглядного мрака, но его пугало чувство потерянности. Он решил, что остальные дети могли ходить с завязанными глазами, потому что долго жили здесь. А как же он? Неужели Илай должен был ходить, ничего не видя? Он же только пришёл сюда. Малыш осторожно шагнул вперёд, вытянув руки, чтобы не врезаться во что-нибудь. Потом сделал ещё один шажок. И ещё. Ещё. Ноги ударились о маленький стул, заставляя его потерять равновесие. Илай вздохнул, снимая повязку. Встав, мальчик снова отступил назад, увидев перед собой Ньярлатотепа. – Извините, – печально прошептал Илай, – я ничего не видел. Мужчина помог ему встать. – Это потому что ты думаешь, что ничего не видишь, а нужно сфокусироваться на том, что ты можешь это делать. По мнению Илая этот человек нёс полнейшую чушь. Он не мог разобрать из сказанных слов ничего, ведь он правда ничего не видел с закрытыми глазами. Остальные дети могли спокойно ходить с повязкой лишь потому, что знали это место, как свои пять пальцев. Илай не мог ориентироваться в этой штуке так же хорошо, как и они, так как он только пришёл сюда. Илай слишком погрузился в свои мысли, так что он не заметил, как высокий человек подошёл к нему ближе. – Дай её мне, дитя, – Ньярлатотеп указал на повязку. Он аккуратно завязал её на глазах Илая. – А теперь вдохни. Илай выполнил приказание. – Выдохни, – когда малыш выполнил и это действие, мужчина снова заговорил. – Сосредоточься. Попытайся увидеть мир без своего сознательного зрения. Илай занервничал. Он всё ещё не понимал смысла сказанного, он ничего не видел. – Эли, перестань думать, что ничего не видишь. Мальчик немного испугался, этот человек читал его мысли. Похоже, ему тоже придётся этому научиться. Тут он вспомнил, что его снова могут выкинуть на улицу, и эта мысль придала ему ещё немного решимости. Сделав ещё пару вдохов и выдохов, Илай попытался выкинуть из головы все ненужные мысли. Теперь всё его внимание было сосредоточено на комнате, которую он видел раньше. Он долго и упорно старался сосредоточиться. В его голове, в видении, появилась искорка света. Илай сосредоточился на этом белом пятнышке сильнее, увидев быстрый проблеск ржавых ворот. Перед ними кто-то стоял. Видение было недостаточно ясным, чтобы можно было разглядеть этого человека, но он казался молодым. Когда неизвестный стал немного поворачивать голову, зрение Илая затуманилось. Резкая боль ударяет в голову. Его руки медленно потянулись в сторону, ища, за что можно ухватиться. Мальчику казалось, что его голова вот-вот взорвётся, так что он схватился за неё обеими руками, пытаясь остановить страдания. Илай застонал из-за мучительной боли, падая на пол. Ньярлатотеп положил руку на голову мальчика. Щелчок – и боль покинула его. Малыш сильно удивился, ведь, похоже, этот человек, которого они зовут «учителем», обладал некой силой. Но через пару секунд Илай понял, что снова потерпел неудачу. Дрожащим голосом он произнёс: – Простите, – сейчас мальчик боялся снова стать брошенным больше, чем когда-либо. Он не мог рисковать, ему нужно было это место. Мужчина опустился перед ним на колени, обнимая его. – Не волнуйся, Илай Кларк. Я никогда не брошу тебя. Ты ОЧЕНЬ важен для меня. Илай был сбит с толку этими словами. Он не понимал этого тепла внутри, появившегося после речи о том, что он кому-то нужен. Прошло много времени с тех пор, как кто-то проявил к нему понимание. Эти чувства и комфорт подтолкнули малыша предпринять вторую попытку. Ему не хотелось разочаровывать своего спасителя. В этот раз ему удалось увидеть небольшую часть комнаты. Всё было немного размыто, но, по крайней мере, разглядеть что-нибудь было возможно. – Я… Я вижу! Ньярлатотеп выпускает ребёнка из объятий, понимающе улыбаясь. Похоже, он с самого начала знал, что у него получится, стоит только постараться. Как только Илай повернулся к мужчине, его охватил лёгкий шок. – В чём дело, дитя? – с беспокойством спросил учитель. – Я вижу вас только как туман… – Значит, я должен быть туманом, – мужчина улыбнулся, хотя мальчик не мог этого видеть. В дверь постучали. – Входите, – сказал Ньярлатотеп, поглаживая мальчика по голове. Илай повернулся в сторону звука, чтобы получше разглядеть дверь. Её было едва видно, всё плыло. Мальчик снова удивился, увидев вошедшего как ещё один клубок тумана. В комнату вошёл ещё один мальчик. Поклонившись, он тихо сказал: – Учитель, ужин готов. Ньярлатотеп кивнул, и мальчик снова поклонился, покидая комнату. Мужчина тихо сказал: – Илай. – Д-да… у… учи… – Илай повернулся к высокому человеку, старательно подбирая слова, ведь он не знал, как обращаться к мужчине, но, похоже, должен был называть его так же, как и другие дети, – учитель? – Когда рядом никого нет, можешь звать меня отцом, – Ньярлатотеп в последний раз провёл рукой по волосам нового подопечного. Илай почувствовал, как что-то стекает по его щекам. Он плакал. Было непонятно, это слёзы печали или радости, но мальчик всё равно вытер их, тихо сказав: – Спасибо.***
На ужин собралось очень много других детей, или, как казалось Илаю, очень много тумана. Немного времени жители особняка потратили на странное пение. Новичок ничего не понимал, поэтому просто молчал. После странного ритуала он повернулся влево, предпринимая ещё одну попытку завести друзей: – Привет. Мальчик, сидевший рядом с ним, не ответил, принявшись за еду. Но Илай был настойчивым ребёнком, поэтому попытался снова завязать разговор, прошептав: – Ты чётко видишь? – Я вижу ясно, но только не лица, – голос был незнаком новенькому, значит, это не тот мальчик, что отводил его в комнату. Этот парень был старше, так как он звучал глубже. Туман же мог сказать только то, что он был высоким. Илай, получив ответ, почувствовал облегчение, осмелившись задать ещё один вопрос: – Я вижу только туман. Ты когда-нибудь его видел? Например, когда только пришёл сюда. – Я всегда ясно видел с закрытыми глазами, – сказал парень с излишней самоуверенностью и гордостью, – я провидец ранга S. – Ранг S? – вот Илай и достал новую информацию. Люди здесь делились на ранги, а значит, что если он будет упорно тренироваться, видения прояснятся. Но его сосед, видно, был талантлив от природы. – Значит, мы будем учиться? – Да. Но некоторые не смогут улучшить свои способности вообще никак. Они остаются на низком ранге навсегда, – парень улыбался, но младший этого не видел. – А что случится, если ты так и останешься на низком уровне? – спросил Илай, беря в руку столовые приборы. – Изгнание, – простой ответ, которого новенький не ожидал, ведь учитель казался довольно добрым, и, на первый взгляд, никого не мог выгнать. Илай сглотнул: – Это страшно. – Тогда делай всё возможное, чтобы поднять свой ранг, – парень замолчал, доедая содержимое своей тарелки. Младшему хотелось задать ещё пару вопросов, но не хотел быть слишком навязчивым. В конце концов, он дал ответы на интересующие Илая вопросы, так что мальчик решил сосредоточиться на еде, упустив возможность узнать имя своего собеседника.– Конец воспоминания –
Наиб был застигнут врасплох уже на начале рассказа. Он не знал, что Илаю было так тяжело в прошлом, что он жил на улице и всё такое. Но, по крайней мере, кто-то помог ему. – Значит, Нья-ра-ала… этот чувак спас тебя, так? – Да, – печально ответил пророк, – можно сказать, он был мне как отец. Учитель был добр ко мне. – Погоди, тогда зачем он приводил людей в это странное место? Зачем вы носили капюшоны и повязки? Я немного запутался, извини, – Наиб, не колеблясь ни секунды, задавал все вопросы подряд, стоило им только появиться у него в голове. – Это было частью нашей клятвы. Мы носили это, чтобы избавить окружающих от суждения. – А? – наёмник почесал затылок. – Не углубляйся в это слишком сильно, Илай! – Ну, в общем, мы видели только фигуры с лицами. Спасение других от суждения значит, что мы не можем судить людей, если не знаем их или не можем разглядеть. По мнению отца, суждение других приведёт к неправильным решениям в будущем, – ответил Илай, глядя на каменную садовую дорожку. – Значит, Хастур напал на то место, где ты жил, или?.. – быстро предположил Наиб. Пророк тупо смотрел на цветы.***
– Значит, в целом ребёнок с совой хороший? – почесал затылок Джек, скрестив ноги на краю кровати божества. – Да. Наверное, даже слишком, – добавил Хастур. – Если он хороший, то тогда зачем ты убил его псевдосемью? То есть ты, конечно, иногда выходишь из себя, но я не думал, что ты можешь быть настолько психом, – резко прокомментировал Потрошитель. Фистер печально вздохнул. – Илай хороший, но нельзя сказать, что его семья была такой. – Значит, они плохо к нему относились? – Джек был в смятении. – Эти ребята ведь взяли его к себе, как тогда они могли быть к нему жестоки? Сделали его своим рабом? – Нет, Джек. Ты можешь держать свой рот на замке, хотя бы пока я не закончу свой рассказ? – закатил глаза Хастур. – Ладно. Боже. Ты любишь слишком углубляться во все эти вещи, я путаюсь, – Потрошитель скрестил руки на груди, терпеливо ожидая продолжения.– Воспоминания Хастура –
Хастур родился монстром. У него была красная кожа, в пустоте его лица плавало несколько глаз, а вместо ног были щупальца. Он жил в самой глубокой части озера, в мирном сне. Даже проплывающие мимо шумные рыбаки не могли разбудить его. Это происходило либо потому, что ни один из них не был достоин присутствия божества, либо из-за того, что Хастур был просто слишком ленив, чтобы его беспокоила жизнь людей, живущих в деревне. Возможно, это скорее второй вариант. Его не заботили их жизни вообще. Так продолжалось до тех пор, пока Хастур не услышал тихий плач на мелководье. Он почувствовал исходящую оттуда глубокую печаль. Несколько красных глаз устремили взгляд в сторону звука, поднимаясь со дна. Существо медленно подбиралось к источнику плача. И вот, наконец, он увидел мальчика, лицо которого было скрыто под капюшоном. Слёзы текли по тому небольшому участку кожи, выглядывающего из-под ткани. Малыш непрерывно вытирал лицо тыльной стороной ладони. Божество наблюдало за ним всего мгновение. Отчаяние этого мальчика он ощущал даже во сне. Этот ребёнок всегда приходил к озеру, когда ему было плохо. Теперь, когда Хастур наконец пробудился, он мог спросить у малыша о его бедах. – Что случилось? – спросил он. Илай в шоке повернулся к незнакомцу, не ожидая, что тут окажется кто-то ещё. Мальчик быстро вытер последние слёзы, стараясь успокоиться. Он не был уверен в том, что этот ребёнок из его, так называемой, семьи провидцев. В конце концов, он видел, как другие ребята тоже покидали и возвращались в это таинственное место, которое он называл домом, даже если это было против правил. Нельзя было точно сказать, кто стоял перед ним, так как Илай видел лишь сгусток тумана. Но у незнакомца был нежный и мягкий голос, так что малыш решил ответить: – Н-ничего. Я в порядке. – Ты часто бываешь на озере. Ты из деревни? Илай наконец понял, что человек перед ним не знал о пророках. Наверное, это был ребёнок из деревни Лейксайд. Но встретить ребёнка на берегу было довольно необычно, ведь здесь обычно проходили взрослые и рыбаки. Мальчику стало любопытно, но сначала нужно было ответить на вопрос, что Илай сделать не мог. Нельзя было сказать, что он из другого измерения, никто в это не поверит. Так что он дал немного расплывчатый и окончательный ответ: – Нет, я не отсюда, – теперь настала его очередь задать вопрос. – А ты? – Я живу здесь, поэтому знаю, что ты часто приходишь сюда. Почему ты плакал? – повторил Хастур. – Я… это правда просто пустяки, – мальчик заикался, отведя взгляд в сторону, рассматривая землю под ногами. Хастур сел рядом с Илаем, положив руку ему на плечо. Какое-то время божество молчало, после чего снова заговорило: – Значит, они не очень-то хорошо к тебе относятся, верно, Илай Кларк? Илай тихо охнул, услышав от незнакомца своё имя, и тут же спросил: – Ты провидец? – Я больше, чем провидец, – улыбнулся Хастур, – но могу стать твоим другом, если хочешь. Ты же надеялся, что с кем-нибудь сможешь подружиться, так? Если бы не повязка, можно было бы увидеть, как засверкали глаза Илая при слове «друг». Это правда, он хотел, чтобы его ценили. Несмотря на то, что Ньярлатотеп был добр к мальчику, нельзя было сказать, что отсутствие других знакомых не сказывалось на нём. Илаю не только не хватало друзей, он ещё и чувствовал ненависть, исходящую от других жителей особняка. Мальчика недолюбливали, потому что учитель особо относился к нему. Илай не мог их винить за это. Ньярлатотеп осыпал его вниманием и наставлениями, хотя навыки малыша не улучшались. Чёрт возьми, он мог видеть только 2 ближайших часа будущего. Какая от этого польза? Но учитель не сдавался. Илай был важен для него, даже комната мальчика была больше, чем у остальных детей. Начинающий пророк узнал об этом совсем недавно, когда мельком заглянул в комнату провидца S ранга. Несмотря на всё внимание «отца», Илаю казалось, что тот делал это не совсем из-за любви. Это больше походило на обязанность. Возможно, мальчик просто накручивал себя. Именно из-за этого и из-за ненависти к нему со стороны других детей Илай тонул в печали. У него всегда был повод провести время в одиночестве, пересекая границу миров, чтобы побыть у озера. Тут никто не мог увидеть его слёз. Заметив, что мальчик растерялся из-за этого вопроса, Хастур продолжил: – Я пойму, если ты не захо… – Нет! – быстро перебил его Илай, пытаясь говорить внятно. – Я хочу быть твоим другом! – Хорошо. Я Хастур, – сказало божество, протянув мальчику руку, чего тот не увидел из-за своих слабых способностей. Поняв это, фистер сам взял руку Илая, дружески пожав её. Илай улыбнулся и снова заплакал. Хастур запаниковал. – Ты в порядке? – Извини, – ответил ему мальчик между всхлипываниями, – я просто счастлив. – Ты плачешь, когда счастлив? Разве тогда тебе не должно быть грустно? – смущённо спросило божество. Илай усмехнулся, вытирая слёзы. – Спасибо, что ты стала моим другом, Хастур. – Мне не трудно. Ты всегда можешь приходить сюда, когда тебе грустно. Я буду ждать, обещаю, – фистер слегка сжал руку пророка, прежде чем отпустить её. – Разве тебе не пора возвращаться? Твой учитель может искать тебя. Илай, поняв, что время на исходе, сразу же встал, помахав новому другу, улыбнувшись. – Увидимся завтра. – Надеюсь, тебе не будет грустно, – Хастур смотрел, как мальчик исчезает в яркой вспышке света.– Конец воспоминания –
– Хастур был твоим другом?! – Наиб разинул рот, словно рыба, которую вытащили из воды. – Я понимаю, что тебе тогда было одиноко, но, как ребёнок, я бы не хотел дружить с чудовищем! – Я не видел его, помнишь? – сказал ему Илай. Пророк видел всех живых существ только как сгустки тумана, и Хастур – не исключение. Парень продолжил: – Я всерьёз думал, что он – девочка, его голос был очень нежным. – Девочка? Хастур? – Наиба удивляло каждое слово пророка, так что он попытался вспомнить голос охотника на матчах, но он никогда не был нежным, даже смех очень пугал. – Погоди, он тогда тебе нравился? – А? – Илай моргнул, посмотрев на наёмника. – Нет. Но я был рад, что мы подружились. – Оу, – Наиб потёр подбородок в раздумьях, нахмурившись, – ладно, допустим, вы были друзьями, но тогда почему сейчас он настроен так враждебно?– Воспоминания Илая –
Дружба между монстром и маленьким мальчиком расцветала. Каждый день Илай пересекал границу между мирами, чтобы встретиться с Хастуром. Они всегда встречались на берегу озера и практиковали концентрацию, медитировали или даже играли в салки. Илай иногда приносил с собой всякую всячину, вроде сладостей или других подарков, которые, как он думал, заинтересуют его друга. Хастур оценил всё это, радуясь, что его пробудил именно этот маленький пророк. Они проводили бесчисленные часы вместе, благодаря чему не сильно скучали друг по другу. Илай рассказывал о тренировках с так называемым «отцом», Хастур же о посетителях озера. Темы для разговора никогда не кончались. Каждый день печаль всё меньше мучала Илая. Наконец он снова улыбался, смеялся. Теперь мальчик посещал это место не из-за грусти, а, скорее, из-за чувства радости. – У меня есть кое-что для тебя! – Илай стал рыться в кармане. Он улыбнулся шире, отыскав подарок. – Протяни руку! Хастур сделал так, как было велено. Ладони пророка раскрылись, показав верёвочный браслет с маленькой сапфировой подвеской. Илай, не видя, старательно пытался завязать его на руке божества. Хастур восхищённо наблюдал за мальчиком. Он не знал, что способен на такие тёплые чувства. Он верил, что никогда не почувствует подобного к живому существу, но Илай заставил его убедиться в обратном. – Он подходит к моему! Видишь? – мальчик помахал рукой перед лицом друга, показывая похожий браслет. – Это знак нашей дружбы! – Ты сам сделал? – голос Хастура звучал смущённо. – Да! Тебе нравится? – улыбнулся Илай. Что-то внутри божества заликовало, когда он увидел эту улыбку. Ему отчаянно хотелось сохранить её. Он хотел, чтобы пророк всегда был счастлив. Ведь именно Илай пробудил его от глубокого сна и, так как Хастур увидел в нём человека с добрым сердцем, он решил, что мальчик не заслужил ничего, кроме счастья. – Конечно. Спасибо. – Я рад! – пророк встал, отряхнув одежду. – Мне надо идти. – Илай, я… – начал было Хастур, но тут же прервал себя, сказав, – неважно. Илай озадаченно склонил голову набок, но он не хотел навязываться. Мальчик просто кивнул и попрощался, исчезая из поля зрения своего друга.***
На лугу его встретил отец. Илай сглотнул, отказываясь смотреть ему в глаза, чего всё равно не мог сделать. Мальчика пугало то, что тайна о его запретных посещениях другого мира была раскрыта. Учитель сильно рассердится. – Я заметил, что ты пренебрегаешь своей подготовкой, – Ньярлатотеп посмотрел на мальчика сверху вниз, снимая с него повязку и капюшон, чтобы лучше видеть его лицо. – Я… Я… Прошу прощения, отец, – Илай медленно поднял голову, в его глазах ясно отражалось раскаяние. Его зрение медленно привыкало к яркому свету и более чёткому взгляду на вещи. Он редко смотрел на мир так, потому что долго носил повязку. – Ты с кем-то встречаешься. С кем? – Ньярлатотеп говорил заметно разочарованным тоном. Пристальный взгляд учителя был прикован к юному пророку. Его лицо было невозможно разглядеть, но мальчик и без того понимал, что он недоволен. Илай знал, что врать не было смысла. Отец мог ясно прочесть его мысли. Мало того, учитель знал очень много, так что пророку казалось, будто его проверяют. Незачем разочаровывать Ньярлатотепа ещё больше, так что он сказал всё, как есть: – С ребёнком с озера… – Хастур, правильно? Илай вздрогнул, услышав имя своего друга. Конечно, отец знал о нём. Ему было известно всё. – Да, – коротко ответил мальчик, отведя взгляд в сторону. Ньярлатотеп медленно поднял руку. Пророк ожидал пощёчины, но вместо этого почувствовал мягкое прикосновение к щеке. Учитель наклонился ближе к уху мальчика, прошептав: – Ты молодец, Илай Кларк. Пророчество исполнилось. – А? – Илай моргнул несколько раз, прежде чем набраться храбрости и спросить. – О чём ты говоришь, отец? Мужчина только мрачно ухмыльнулся. – Ты должен прекратить встречи с ним. Мальчик широко раскрыл глаза, почувствовав боль в груди. Хастур был его единственным другом и единственным источником счастья. Он не мог думать о том, что больше никогда его не увидит. Он не мог и не хотел верить в то, что отец разрушит этот его маленький мир. Илай с трудом сглотнул, прежде чем заговорить. – П-почему? Учитель ходил вокруг, хмурясь, смотря на юного пророка. – Мне нужно объяснять причину? – Н-нет, – автоматически ответил Илай, поняв, что мог перейти черту, задав слишком много вопросов. – Просто послушай меня и всё будет хорошо, – Ньярлатотеп нежно провёл рукой по волосам мальчика. Илай вздрогнул от этого прикосновения. По крайней мере, отец не выглядел сердитым, подумал он. Пророк послушно последовал за мужчиной, стараясь не думать о новой тайной встрече с Хастуром. Ему было больно прекратить встречи с другом, но он не мог ослушаться учителя. Он не хотел, чтобы его выгнали, ему некуда было идти. Последняя встреча должна была состояться завтра. По крайней мере, он должен был попрощаться с Хастуром и объясниться. Он не мог просто внезапно исчезнуть.***
Наступила ночь их последней встречи. Илай чувствовал, как разрывается его сердце во время перехода границы. Хастур был тем единственным лучиком счастья, который у него был. Что он будет делать дальше, зная, что больше никогда его не увидит? Но страх быть выгнанным был сильнее, чем страх потерять друга. Мальчик ценил своего спасителя больше всего. Поэтому, даже несмотря на всю эту боль, юный пророк мог только подчиниться. Когда мальчик поднял голову, он почувствовал тепло объятий Хастура. – Илай! – Х-хей, – пророк изо всех сил старался звучать как обычно, но не смог больше ничего выдавить из себя. Его голос срывался. Божество выпустило мальчика из объятий, все его глаза растерянно заморгали. Он не хотел читать мысли своего друга, это было несправедливо. Хастур спросил: – Что случилось? – Х-хастур… Я… – бормотал Илай, неловко растягивая свою одежду. – Эли, ты меня пугаешь, – божество никогда раньше не испытывало страха, но ему казалось, что именно эта ситуация подтолкнула его к этому чувству. Как тут не пугаться, ведь мальчик перед ним уже почти разрыдался. Хастур ценил счастье юного пророка, поэтому не мог видеть его таким. – Я.. Я н… не могу… – Илай вздрогнул, по щекам безостановочно катились слёзы. Он немного задержал дыхание, прежде чем продолжить. Времени было мало. Он должен был возвращаться, так что нужно было поскорее попрощаться: – Я… Мне нель… зя… больше встречаться с-с тобой. Хастур снова испытал новое незнакомое чувство. Вот что значит боль, думал он. Но божество, не веря услышанному, смог произнести всего одно слово: – Что? Илай всхлипывал, тихо бормоча что-то. Хастур смог разобрать лишь несколько слов: "мне запрещено встречаться с тобой". Теперь Хастур чувствовал гнев. Он изо всех сил старался контролировать себя, зная, что это не вина пророка, к тому же он не хотел пугать мальчика. Но то, что он пытался скрыть, показало себя в виде волн, разбивающихся о скалы. Шум воды и плач Илая эхом отдавались вокруг друзей. Божество не знало, что сказать. Время поджимало. Мальчику пора было возвращаться, иначе отец всё узнает. Илай старался выровнять дыхание, когда его руки дотронулись до повязки: – Я… Я хочу увидеть тебя, прежде чем уйду. – Нет! – Хастур быстро схватил мальчика за руку, пытаясь помешать ему избавиться от единственной защиты, скрывавшей его сущность чудовища. Было поздно. Илай уже открыл свои ярко-синие глаза, чем-то напоминающие камень на браслете дружбы. Пророк в ужасе отшатнулся в сторону, увидев перед собой нечто. Мальчик быстро пятился назад. Испуганное лицо Илая соответствовало дрожащему голосу. – Ты… Ты м-монстр.– Конец воспоминания -
– Окей, давай начистоту, ребёнок назвал тебя монстром и ты посчитал это достаточно веской причиной для убийства его семьи? Это просто бессердечно, – Джек не мог поверить в то, что слышал. – Монстр – даже не унизительное обзывательство, потому что мы и есть монстры. – В детстве я не считал себя монстром, и не буду врать, если бы он так не сказал, то я бы не заглядывал в его будущее, – Хастур старался держать себя в руках, несмотря на резкие и глупые замечания Потрошителя. – Я увидел, что он будет в отчаянии, если останется с теми людьми, которых называет семьёй. – Ньяр как его там, почему он помешал ребёнку с совой встречаться с тобой? – спросил Джек. – Ньярлатотеп. – Как угодно. И вообще, кто дал вам такие странно тупые имена? То есть, посмотри на меня, я Джек. Насколько просто это запомнить? – защитился Потрошитель, небрежно пожав плечами. – Имя настолько простое и глупое, соответствует твоему характеру, – возразил фистер. – Как-то безобидно, попробуй ещё раз, – поднял бровь Джек, глядя на друга. – Так почему он помешал вам? Тогда Хастур не знал ответа на этот вопрос, но теперь он понял. Все события той ночи были частью пророчества Ньярлатотепа. Провидцы, собравшиеся в одном месте, и монстр, пришедший уничтожить их. Это уже было написано в их судьбе. Это значило, что всё, что совершил Хастур, должно было произойти. Ему было суждено быть разбуженным Илаем и уничтожить людей с даром провидения. Причинение вреда живущим ничего не значило для божества. Но сделать больно человеку, которого он ценил – совсем другое. Лицо Хастура смягчилось. Сложив брови домиком, он попытался понятно объяснить это Джеку: – Я должен был убить их. Сначала мне казалось, что я делаю это из любви к Илаю, но вскоре понял, что это просто моя судьба, а точнее наша общая. Эли должен был разбудить меня, чтобы я убил всех провидцев в том месте. Джек наблюдал за обиженным лицом друга, пока тот рассказывал, стараясь сдерживать глупые комментарии: – Так чего ты хотел, когда хозяин пришёл к тебе? Хастур сжал одежду в области груди, один из его глаз наполнился слезами. Потрошитель сильно удивился, увидев это. Джек притянул голову друга, кладя её на плечо и поглаживая длинные серебристые пряди волос фистера в попытке успокоить охотника. – Ты не обязан отвечать на этот вопрос. – Я просил о… - Хастур колебался, вздрагивая и открывая рот, но не произнёс ни звука. – Я сказал, что ты можешь не отвечать, если не хочешь. Собравшись с духом, охотник наконец сказал: – Я хотел стать человеком, чтобы понравиться Илаю. Джек улыбнулся, продолжая гладить волосы божества: – Ты идиот. – Я был ребёнком, когда встретился с хозяином. Какого рода желание ты бы хотел услышать? – раздражённо ответил Хастур, всё ещё не поднимая головы. – Не знаю. Из детского, наверное, конфеты, – съязвил Потрошитель, после чего наконец предположил. – Ты мог бы пожелать быть вместе с мальчиком-совой, хочет он того или нет. Зачем всё усложнять? – Я не хочу заставлять его любить меня. Лучше, чтобы он любил меня таким, какой я есть. – Теперь ты видишь, насколько всё запутал? Сейчас ты ему нравишься? Ты всегда выбираешь сложный путь. Например, когда ты решил «о, заставлю Илая думать, что я трахнул его своими щупальцами». В чём смысл этого? По-моему, вся эта ситуация – полная бессмыслица, – снова высказал своё мнение Джек. Он ничего не мог с собой поделать. Потрошителю стало не по себе, когда он увидел, что Хастур не отрывает взгляда от пола. Охотник терпеть не мог видеть друга таким. Джека злило, что фистер принимал решения в пользу пророка, не заботясь о себе. Потрошитель понимал, что тогда Хастур был бы эгоистом, но лучше так, чем пребывать в таком болезненном состоянии. – Я собирался продолжать делать это до тех пор, пока он сам не попросит, именно тогда я сделаю это с ним по-настоящему, – охотник, пусть всё ещё грустный, немного улыбнулся. – Ты прав, я всё усложняю. Каждое моё решение только вредит мне самому, но я рад, что могу увидеть его улыбку снова. – Ты так заботишься о мальчике-сове, это так бесит, – Джек закончил с утешениями, отрывая друга от своего плеча. – Не жди, что я поддержу эту хрень. – Подожди, о чём ты говоришь? – Хастур был напуган. Он догадывался, что хотел сделать Потрошитель. – С чего твоё настроение так быстро меняется? – Ты его больше не увидишь. Ни в матчах, ни, надеюсь, где-то ещё, – Джек встал с кровати, сунув руки в карманы и, повернувшись спиной к Потрошителю, направился к двери. – Не смей, Джек, – сердито посмотрел на охотника Хастур. – А ты останови, – прозвучали последние слова Потрошителя, и дверь захлопнулась.***
Эзоп ненавидел себя за решение подслушать разговор Илая и Наиба, но он не мог ничего поделать. Бальзамировщика так интересовало прошлое пророка. И теперь, когда парень узнал эту историю, он не знал, что делать. Эзоп и не подозревал, что в прошлом Илаю было так плохо. Не имел друзей, на которых можно было положиться. В голове бальзамировщика была только жалость, но его сердце воспринимало это по-своему. Было какое-то очень сильное желание присматривать за Илаем. Кроме этого ему хотелось обнять пророка. Эзоп запаниковал, представив эти объятия, на его щеках разлился румянец, так что парень закрыл их руками. Но, в любом случае, его никто не мог увидеть, он хорошо спрятался за кустами. Пока бальзамировщик пытался отогнать все странные мысли, Наиб задал ещё один вопрос. – А что насчёт совы? Откуда она? – наёмник провёл пальцем по клюву птицы, и она, кажется, не возражала. – После той трагедии я не смог вернуться в то место. Возможно, потому что я нарушил клятву, ослушавшись отца. Я путешествовал, пытаясь найти новый дом. Именно тогда я нашёл её раненную. – Но у неё на голове рисунок, похожий на символ на твоей повязке, верно? – Да. Наверное, она из моего дома. Я считал её прощальным подарком отца. Когда она полностью поправилась, я смог увидеть мир яснее. – О! Значит, я не выгляжу, как сгусток тумана? – Я ясно тебя вижу, Наиб, – слегка улыбнулся Илай. – У меня есть ещё один вопрос, – наёмник нервно прикусил губу, эта тема была не самой приятной для пророка. – А что насчёт твоей невесты? Она ведь не одна из провидцев, верно? Илай был готов к такому вопросу. Он хотел доверить Наибу как можно больше, ведь тот был хорошим другом. – Она последовательница Йог-сотота. Она спасла меня, приняв за кого-то другого. – Ух ты, а вы любите людей с непроизносимыми именами, – Наиб почесал затылок. – А зачем ты приехал в поместье? – Я получил приглашение за несколько недель до приезда сюда. Моя невеста предлагала мне приехать по финансовым причинам. Но в тот же день она исчезла, и я отправился на поиски. Наёмник щёлкнул пальцами, сообразив: – Ага-а, поэтому Эзоп приехал раньше тебя? Эзоп съёжился при внезапном упоминании его имени. Он и не думал, что Наибу нравится называть его так. Это немного разозлило бальзамировщика, но он должен был сидеть тихо, иначе появятся шансы снова поставить себя в неловкое положение. – Да. Я бы приехал раньше, но был занят поисками. Позже я получил второе приглашение. Там было написано, что кто-то может помочь мне найти мою невесту, поэтому я сразу приехал сюда. – И Хастур помог тебе её найти? – с беспокойством спросил наёмник, увидев, как нахмурился пророк. Илай покачал головой, пытаясь уйти от темы. Он думал, что он готов рассказать об этом, но на деле парень боялся расплакаться в середине предложения. – В последнем матче с Хастуром, он заглянул в моё будущее, – Наиб сразу понял, что пророк ещё не готов ответить на данный вопрос, так что парень поспешил сменить тему. – Погоди, если вы можете видеть будущее друг друга, тогда почему не остановили все эти… гм… – наёмнику было неловко задавать этот вопрос, он не хотел, чтобы Илаю снова стало плохо из-за неприятных воспоминаний, – вещи. – Мы, провидцы, не можем видеть будущее друг друга. Я пробовал один раз, но ничего не увидел. Мы можем помочь другим, но не себе, – объяснил Илай. – Но Хастур смог заглянуть в твоё будущее! Почему тогда ты не смог? – Хастур больше, чем провидец, – пророк замолчал, – и я ничего не мог бы сделать, увидев грядущее. Я был низкоранговым пророком и мог увидеть только ближайший час. Я был совершенно бесполезен. – Не говори так, – быстро сказал Наиб, – ты был ещё ребёнком. – Мои навыки ничуть не улучшились. Я могу увидеть максимум день твоего будущего, но это всё. Другие же могли увидеть всю твою жизнь до конца, – покачал головой Илай. – Если бы я знал, что он убьёт её, я бы… Наёмник тихо ахнул, поняв что-то важное. Он не мог поверить, что причины, из-за которой пророк сейчас был с ними в поместье, больше нет. Наиб понял, почему Илай был так подавлен в последние дни, и, похоже, боялся встречи с Хастуром. Парень не мог выдавить ни слова, ему было плохо, потому что он не смог помочь другу в трудный момент. Наверное, Илай чувствовал себя совсем несчастным и одиноким. – П… прости. – Всё в порядке, – слабо улыбнулся пророк, – прошлого не изменить. – Тот охотник… – с досадой пробормотал наёмник. Илай вздохнул. – Я не понимаю его. Он заставляет меня страдать, но в то же время смотрит на меня с такой болью. Наиб собрался с духом, чтобы попробовать объяснить другу причину такого поведения Хастура. – Илай, у него не было права совершать такие ужасные поступки, но, всё же, похоже ты сильно ранил его, разрушив дружбу. Пророк знал это. Но должна была быть более веская причина для убийства всех, кого он ценил. Неясно, зачем Хастур прикоснулся к нему на первом их матче. Если бы божество действительно гневалось, то лучший план мести – смерть Илая. Но почему он ещё жив? Все эти вопросы не давали пророку покоя, он не мог рассказать это Наибу. Дело не в том, что он не верил другу. Илаю было страшно, что наёмнику он станет противен. – Понятия не имею. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. – Хм… с этим я могу тебе помочь… – Наиб слегка кивнул. – Я знаю, это будет непросто, но мы все готовы помочь тебе, Илай. Ты больше никогда не останешься один. Теперь мы твоя семья. Илай был слаб к таким словам, как «семья» или «друзья», он изо всех сил старался не расплакаться. – Спасибо… Из своего укрытия Эзоп мог увидеть, как потемнели голубые глаза пророка. Блеск в этих глазам придавал им выразительность. Любой бы мог легко определить, когда Илаю грустно, если бы не мешала повязка. Бальзамировщику хотелось выбежать и обнять парня, или хотя бы утешить его. Но он не мог заставить себя сделать это. Со стороны выхода из сада послышался голос. Это оказалась Эмма. Девушка была садовницей, так что её появление не было необычным: – Наиб! Наёмник быстро развернулся к ней, спрятавшись за спину друга. Илай моргнул, почесав щёку указательным пальцем: – Что происходит? – Мне повезло, что это всего лишь Эмма! Спрячь меня, Илай! – НАИБ СУБЕДАР! – из-за спины садовницы показалась Марта, быстрым шагом направляющаяся прямо в сторону наёмника. Наиб хмыкнул, почувствовав, как координатор схватила его за левое ухо, после чего испустил вздох поражения. – Тьфу, и не убежать. – Что он натворил? – спросил Илай. Его лицо уже не было таким грустным, как раньше. Пророка забавляло происходящее. Марта была похожа на мать, ругающую своего сына. – Он должен убираться -НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ-, – сказала координатор, сделав сильный акцент на последних словах и игриво потягивая наёмника за ухо, – но он предпочёл работе прятки в саду. – Ой! Боже! – пробормотал Наиб. – Прости, мам… – А, – тихо усмехнулся пророк, – возможно, это я провинился, позвав его сюда. – Да, это правда. Илай хотел поговорить со мной! – наёмник уверенно улыбнулся координатору, но та только схватила его за запястье. – Вы всё ещё должны закончить работу по дому, мистер! – Илай, спаси меня!!! – сказал Наиб, прежде чем Марта потащила его прочь. Пророк лишь пробормотал что-то вроде «прости», напустив на себя извиняющийся вид. Скулёж наёмника и нотации координатора постепенно стихали вдали. Сова захлопала крыльями и закричала. – В чём дело? Птица полетела в сторону куста. Холодный пот выступил на лбу Эзопа, когда он понял, что сова направлялась в сторону его укрытия. Любимица пророка пристроилась на стальном столбике возле лестницы. Эзоп с ужасом наблюдал, как Илай постепенно приближался к нему. Бальзамировщик изо всех сил старался не шевелиться. Из маленькой щели между листьями хорошо было видно пророка, стоящего перед кустом на коленях. – Что здесь такое? – Илай моргнул. Эзоп, не контролируя себя, вырвался из-за кучи веток и обхватил провидца руками. Глаза Илая расширились и он застыл. Он был удивлён этим внезапным жестом. В первую секунду пророк не смог понять, кто это, но когда он увидел серебристые пряди волос, собранные в низкий конский хвост, Илай наконец узнал человека. Но почему он обнимал его? Это было странно, но в то же время приятно, почти успокаивающе. Когда пророк попытался повернуться, бальзамировщик крепче сжал его, чтобы избежать возможности встретиться взглядами. Эзоп сглотнул, прежде чем выдавить из себя несколько слов: – Тебе больше не нужно грустить. Илай почувствовал, как его щёки вспыхнули ярко-красным румянцем. Он, услышав добрые слова от бальзамировщика, почувствовал, как сердце ускорило свой ритм. – Я… Я в порядке. – Пожалуйста, будь в порядке. Не ври нам о том, что всё хорошо, – слова были произнесены без намёка на обычную нервозность Эзопа, без малейшего заикания. Он говорил искренне. Илай был застигнут врасплох, не зная, что сказать. Но почему-то он чувствовал счастье. Улыбнувшись, пророк тихо прошептал Эзопу на ухо: – Спасибо. Сколько бы уверенности не было в бальзамировщике, он растерял её всю, как только почувствовал тёплое дыхание пророка на своём ухе. Его щёки ярко вспыхнули, но парень старался не обращать на это внимания. – Т-ты можешь на меня рассчитывать. Ты можешь сказать к… как ты себя чувствуешь. Я буду рядом, – буквально через секунду Эзоп снова мысленно проклял себя за произнесённые дрянные слова. Повинуясь неизвестному порыву, Илай медленно поднял руки, чтобы ответить на объятия. Щёки Эзопа запылали, когда чужие руки обвились вокруг него. Пророк заметил это, но предпочёл проигнорировать, закрыв глаза и положив голову на плечо сереброволосого парня. – Я знал, что ты хороший. Я знал, что ты не хочешь быть один. Эти слова поразили бальзамировщика. Одиночество было тем, чего он не хотел, но к чему должен был привыкнуть. Кто бы стал дружить с выходцем из семьи бальзамировщиков? Никто. Поэтому он сосредоточился на мёртвых, а не на живых. Мёртвые не причинят вреда, как это могут сделать живые. Отдаление от общества было его спасением от боли и отвержения. Оставалось загадкой, как Илаю Кларку удалось проникнуть в его мир, несмотря на стены, которые Эзоп возвёл вокруг себя. Но в этот момент бальзамировщик был счастлив. Решение отказаться от грубости, быть откровенным и милым с пророком оказалось хорошим. По крайней мере, теперь у него был человек, которому можно довериться. – Ты прочёл мои мысли?.. – Я не умею читать мысли, глупый, – слегка усмехнулся Илай. – Но ты же можешь видеть будущее! Это же одно и то же! – запротестовал Эзоп. – Хм… это немного разные вещи. Но я не делал этого и не заглядывал в твоё будущее, – тихо сказал пророк. – Я просто знал. Поняв, что он слишком долго держится за Илая, бальзамировщик отпустил его и отвернулся, пытаясь скрыть щёки. Сереброволосый был уверен, они ярко пылали от смущения, вызванного столькими непривычными действиями. – Почему ты говоришь, что я не хочу быть один? Ты же видел, как я оттолкнул всех твоих друзей. – В твоих глазах видно одиночество. Я знаю это, потому что тоже был один, – Илай улыбнулся ему, но Эзоп отказался смотреть на эту смертельную улыбку. Тут пророк наконец кое-что вспомнил. – О, я забыл. Ты ненавидишь, когда я что-нибудь говорю о тебе. Если бы это прозвучало от какого-то другого человека, то слова звучали бы саркастически. Но по тому, как звучал голос Илая, Эзоп мог предположить, что пророка это действительно беспокоило. Во всяком случае, провидец не просчитался. Бальзамировщик был одинок. Всю его жизнь. Это было трудно признать, но Илай каким-то образом смог смягчить его, помогая Эзопу понять это. – Ты прав. – Но почему ты изолировался ото всех? Наиб и остальные хотят быть твоими друзьями, – сказал пророк. – Меня всю жизнь высмеивали и отвергали. Я не верил, что кто-то действительно захочет дружить с кем-то, вроде меня. Я ненормальный. – Я разговариваю с совой… Это тоже ненормально, но остальные меня не осуждали за это. – Разговаривать с животными не так уж необычно. Я же связываю себя с мертвецами. Люди находят это жутким… или отвратительным, – бальзамировщик поморщился, пытаясь объясниться. – Не все хотят обидеть тебя. Люди в поместье очень добры, – Илай специально предложил своих ближайших друзей, потому что был уверен, что они будут хорошо относиться к бальзамировщику, они очень хотели подружиться с ним. – Особенно Уильям и Наиб. – Я могу тебе доверять, – Эзоп перевёл взгляд на цветы, слегка покраснев. – Не знаю почему, но я верю тебе. – Если ты веришь мне, то должен верить и им, – Илай протянул выжившему руку. Бальзамировщик увидел это и медленно поднял голову. Даже будучи настолько напряжённым, он не мог протянуть руку в ответ. – Могу ли я хотя бы звать тебя по имени? – сладко улыбнулся пророк. – Ты всегда так делаешь. – Уже нет… по крайней мере, не перед тобой. Остальные тоже зовут тебя по имени, но не делают этого, когда ты рядом, потому что боятся разозлить тебя, – Илай встал и помог подняться Эзопу, потянув его за руку. – Ты можешь звать меня по имени, – застенчиво пробормотал бальзамировщик. – Ну что ж, Эзоп Карл, – пророк поклонился, не опуская протянутую руку, – не возражаете против приглашения на ужин со всеми? Эзоп покраснел и хихикнул. Пусть он толком не представлял, как пройдёт ужин с остальными, но если рядом будет Илай – всё будет хорошо. Парень насмешливо поклонился в ответ и положил руку на ладонь пророка. – Конечно, Илай Кларк. – Ты хорошо выглядишь, когда улыбаешься, – пророк сказал это слишком тихо, так что бальзамировщик пропустил эти слова мимо ушей. Со стороны выхода из сада послышались шаги. Эмма. Оба парня машинально отпустили друг друга. Эзоп неловко держался за локоть, а Илай спрятал руку за спину, но оба продолжали улыбаться. – Пора есть, ребята! – девушка весело махнула им рукой. На эти слова отреагировал только пророк, кивнув головой. Эмма понятия не имела, почему атмосфера в саду казалась такой лёгкой. Совсем не то, чего она ожидала, увидев Эзопа вместе с Илаем, но она всё равно была рада. Не став дожидаться их ответа, садовница побежала обратно в столовую. – Пойдём, Эзоп! – сказал пророк, повернувшись к новому другу. – Я разрешил тебе звать меня по имени всего пару минут назад, а ты уже не перестаёшь повторять это, – прокомментировал бальзамировщик, всё ещё улыбаясь. – Красивое имя, – сказал Илай, прежде чем двинуться в сторону столовой. Сова легко опустилась на плечо хозяина. Эзоп показал несколько жестов, адресуя их птице, ругая её за раскрытие тайника. – Ты должен сказать спасибо, что я сейчас не использую зрение совы, – пророк рассмеялся, почувствовав, как бальзамировщик стал вытворять какие-то странности за его спиной. – Что! Ты хочешь сказать, что можешь видеть с помощью совы?!.. Оу! – Эзоп был удивлён, Илай не говорил об этом раньше. Так как бальзамировщик шёл позади, он ускорил шаг, чтобы догнать пророка. – Погоди, так ты видел, как я кормил её? – Да, Эзоп, я видел, – признался парень. Сереброволосый покраснел. – Это нечестно! Зачем тебе это надо? – А? – повернулся к нему Илай. – Приятно было видеть, как ты её подкармливал. Это было мило с твоей стороны. – И всё? Я просто кормил её? – Эзоп прищурился, глядя на друга. – Да. А что? – растерянно спросил пророк. Бальзамировщик облегчённо вздохнул и пробежал мимо Илая, обгоняя его: – Хорошо. – Погоди, ты что-то ещё сделал с совой? – поднял бровь провидец. Эзоп не ответил, но выглядел довольным. Илаю было любопытно, что вызвало такое настроение, так что он побежал догонять друга.***
Столовая была полна людей. Все места за длинным столом уже были заняты, пустовали только два из них, принадлежащие пророку и бальзамировщику, но тарелки для них всё равно стояли. На той стороне стола, где сидел нападающий, царила тишина. Было очевидно, что между Наибом и Уильямом так ничего и не наладилось, но, по крайней мере сейчас, наёмник пытался отогнать напряжённую атмосферу, разговаривая с остальными выжившими. – А где Илай? – постучал по столу Наиб. – Я уже звала его! Я думаю, он уже идёт. Он был с… Слова садовницы прервали два человека, подошедшие к левой части стола. Лица выживших выражали разную степень удивления, когда они увидели, что Илай пришёл не один, а вместе с Эзопом. Курт тоже был в шоке, но через секунду улыбнулся. Наиб не мог контролировать себя после увиденного чуда. – Эз… Мистер бальзамировщик! Ты… Эзоп смущённо смотрел на свои ноги, отодвигая стул. Ему было трудно говорить, особенно при осознании, что все сейчас смотрели на него. Увидев, что бальзамировщику стало неловко, Илай тут же ответил за него, улыбнувшись: – С этого момента он будет есть вместе с нами. Уильям сел рядом с Эзопом, приветствуя его: – Я рад, что ты всё-таки присоединился к нам. – Ура! Я так рада! – захлопала в ладоши Эмма. Боковым зрением Эзоп видел, что Вера тоже улыбается. Это было редкое явление. Похоже, все были рады видеть его. Это было незнакомое чувство для бальзамировщика. Он всегда видел отвращение на лицах людей, но здесь его ценили. А всё благодаря пророку, которому он хотел помочь, но вышло всё наоборот. Эзоп робко кивнул. – Почаще присоединяйся к нам за едой! – прокомментировал наёмник, широко улыбнувшись. Уильям, воспользовавшись хорошим настроением Наиба, поддразнил его, надеясь, что не разозлит друга ещё больше. – Ага, даже когда Наиб чересчур раздражает. – Хе-е-е-ей! – наёмник бросил в него свирепый взгляд. Тут и там слышались смешки и хихиканье. Каким-то образом поместье стало тем местом, к которому Эзоп и Илай действительно привязались. Наконец они не были так одиноки.