– Воспоминания Эзопа –
– Он здесь! Прячьтесь! – прокричал ребёнок, прежде чем Эзоп зашёл в класс. Взору предстали пустые места. Даже так он мог сказать, что все были где-то рядом: около парт стояли портфели, а на них лежали учебники. Мальчик задумался, почему все спрятались, но не стал придавать этому какое-то особое значение. Он направился к своей парте, по пути оглядываясь по сторонам в поисках чьей-нибудь макушки головы поблизости и проходя через центральный проход между партами. Собираясь достать учебники на стол, его внимание приковал блеск чего-то, находящегося на парте. Этим чем-то оказались три палочки, напоминавшие поминальные свечи, и белые лилии, связанные между собой. Ладно ещё цветы, но свечи? Для кого всё это? Сначала Эзоп подумал, что кто-то по ошибке положил это добро на его парту, но кого он обманывал? Никто не стал бы просто так приносить такие свечи в школу, ровно как никто не стал бы дарить белые лилии, которые обычно ассоциировались со смертью. Вероятно, это была шутка, подстроенная одноклассниками. Тихо вздохнув, он всё же выложил учебники, взял палочки с цветами со стола и тихо отнёс их в угол кабинета. – Куда ты их понёс? Они для тебя, – послышался голос из-за спины. Он принадлежал худенькому парнишке. В отличие от остальных прятавшихся за дверью учеников, этот, видимо, отличался храбростью, раз осмелился подойти к Эзопу. – Это наш тебе подарок в честь прихода. Эзоп промолчал, после чего пара голов высунулась из-за двери, заглядывая в кабинет. Такое уже случалось. Он был уверен, что одноклассники либо его не любят, либо просто боятся. Как ему казалось, их лица были не больше, чем масками, что широко улыбались, предвкушая его мучения. В предыдущей школе его пугало общение с другими детьми. Сейчас уже было не так страшно. Эзоп привык к этому. Живые не любили его. Они его презирали. Словно тяжёлая атмосфера не была ему знакома, Эзоп осмелился бросить цветы и свечи на свободное место в шкафу. Он понимал, что ребята не сделали ему «подарок», а просто посмеялись над ним. Он же в ответ старался казаться достаточно смелым, чтобы показать им, что не станет принимать насмешку всерьёз. – Хей! – мальчик приблизился к нему и схватил за воротник. – Ты не расслышал? Я же сказал: это твой подарок. – Пш-ш! Лучше тебе быть осторожнее, а то он ещё посадит тебя в гроб! – крикнул один паренёк. – Он такой страшный, – послышался девичий голос. – Ты видел, как он посмотрел на нас? Как-то жутко. – Ш-ш, я слышала, что если пройдёшь мимо него, то с тобой непременно случится несчастье! А может даже кто-то умрёт! Как бы Эзоп ни старался игнорировать жестокие насмешки, они эхом повторялись в голове. Подобное порождало другие голоса, шепчущие о том, какой он ужасный. Мальчик закрыл уши руками и зажмурился. Ему надо успокоиться. Не стоит нарываться на неприятности в первый же день. Он не должен разочаровать приёмных родителей. Но от каждого слова сердце билось за рёбрами, словно птица в клетке. Напряжение всё росло и росло, ведь он слышал ужасно неприятные слова одноклассников, хотя уши были закрыты. – Вот же чудак! Наверное, поэтому его выгнали из прошлой школы. – Почему он в нашей школе?! Отвратительно! – Я его боюсь, может, стоит перевестись в другой класс? Колкие слова ураганом ворвались в голову мальчика, заставив его вздрогнуть. На лице стали образовываться капельки пота. От ужаса он весь дрожал. Один голос подсказывал ему толкнуть одноклассника, однако Эзоп изо всех сил старался игнорировать его. Пытаясь контролировать себя, мальчик сжал руку. – Если я правильно всё понял, то я не боюсь тебя, – ответил всё тот же одноклассник. – Забирай наш подарок домой. Он твой! И он восхитителен! Смех, поразительный смех эхом раскатился по классу. Эзоп повернулся и с гневом, пылающим в глазах, посмотрел на своего мучителя. – Нет. Следующее, что он запомнил, это как ему заехали кулаком по скуле, отчего он потерял равновесие, поддавшись назад и ударившись о шкаф. Свечи покатились по полу и остановились около него, ровно как и лилии. Мальчик ухмыльнулся, взял оставшиеся цветы с полки и сунул их Эзопу. – Добро пожаловать в нашу школу, Эзоп. Эзоп подавил приступ плача. Он вытер тонкую струйку крови, просочившейся изо рта, и медленно поднялся с намерениями собрать вещи, разбросанные по полу. Заплачь он сейчас – одноклассники посчитают этот факт забавным и найдут ещё больше поводов для веселья. Слёзы – его прошлая ошибка. Он должен был закалить эмоции, если хотел прожить достаточно долго. Ему пришлось. Теперь, по крайней мере, Эзоп испытал облегчение от того, что смог сдержаться и не позволил порыву гнева вырваться, так что больше никто в классе не пострадал. Для него подобный ужасный сценарий не был новизной. Он переживал его раньше, так почему не переживёт сейчас? Тем, кто отказался от него, была предыдущая школа, которая заявила о его аутизме только потому, что школьным персоналом овладел страх от присутствия с ним рядом. Не он был слаб. Они были слабы. Из кармана Эзоп достал блокнот. Он всегда записывал свои мысли по поводу всех слов, сказанными ему другими людьми. Ещё в более раннем возрасте почти все страницы были заполнены словами о боли. Оказалось, это помогало справиться с тем, как мир относился к нему. По словам отца, при записях блокнот сохранит всё это, а разум отпустит. Похоже, в большинстве случаев это и впрямь работало, поэтому у него выработалась привычка записывать что-то в блокнот. На пустой странице появилось следующее: отвратительный, жуткий, страшный, уродливый.– Конец воспоминания –
– Подожди… Эзоп, – Илай схватил руки бальзамировщика. Пророк выглядел обеспокоенным. – М? – прервал свой рассказ Эзоп, взглянув на Илая. – Раз тебе нелегко об этом говорить, мог сразу об этом сказать, верно? – Илай сильнее сжал руку возлюбленного. – А, не волнуйся. Пока всё не так плохо, как случилось после. Могу рассказать об этом, – Эзоп в ответ сжал руку пророка, таким образом намекая, что он в порядке. Даже улыбнувшись, у Илая на лице всё же остались следы прежнего беспокойства. – Уверен? Имею ввиду, я не хочу настаивать… – Я в порядке, Эли, – положил голову Эзоп на плечо Илая. – К тому же, теперь есть ты. Ничто из прошлого больше не ранит меня.– Воспоминания Эзопа –
Эзоп вздрогнул, увидев на столе грязную сменную одежду. Вздохнув, он быстро убрал её с поверхности. Взору открылись надписи и рисунки на столе: могилы, человек, свисающий с дерева, гроб, слово «Умри», написанное заглавными буквами. Может, мозг не запоминал множество деталей, но в памяти чётко отпечатались эти деревянные надписи. Он слишком хорошо их запомнил. В блокноте появилась следующая запись: умри. После этого юноша прошёл через комнату отдыха, чтобы сменить грязную одежду на чистую. В прачечной вновь оказался тот самый одноклассник. Всё это время он стоял здесь, словно знал, что Эзоп придёт. Выглядело так, словно он не собирался оставлять седоволосого парня одного. Не обращая на него никакого внимания, Эзоп подошёл к раковине, удерживая взгляд на одежде в руках. Он не хотел смотреть выше, иначе взгляд упал бы на отражение в зеркале. Оно, в свою очередь, отразило бы всё то ужасное, что он написал в блокноте. Увидеть себя – значит увидеть всё ужасное в себе, а он это ненавидел. Поэтому Эзоп сконцентрировался на стирке грязных краёв одежды, потирая их друг о друга, когда вода коснулась ткани. В это время задира всё ещё стоял позади, внимательно следя за всеми его движениями. – Оу-у, что же произошло? – парень наконец заговорил, с сарказмом выделяя каждое слово. Разумеется, он знал, что произошло. С высокой вероятностью, именно он всё это затеял. Ответа не последовало. – Ты стащил эту рубашку из-под могилы? До чего же грязно, – с издёвкой рассмеялся парень. Ответ не последовал, а страдалец продолжил стирку. Парень схватил его за щёки и заставил посмотреть на себя. – Тебе стоит отвечать, когда люди спрашивают о чём-то. Если только у тебя нет проблем с головой, как они говорят. Эзоп бросил в него злой взгляд, но продолжил молчать. Парень же продолжал издеваться. – Жестоко, не считаешь? – Лучше прекрати, – донёсся голос из дальней кабинки туалета. Дверь распахнулась, открыв взору высокого мальчика со светлыми волосами. Платиновые волосы были собраны в низкий хвост, голубые глаза были свирепыми, но в то же время нежными. Пусть это странно прозвучало, но точнее описать было нельзя. Эзоп скинул с себя руку, показывая, что не нуждается в помощи. Он сам может разобраться со своими проблемами. – Чёрт, а ты кто такой? – выгнул бровь задира, наблюдая, как блондин подходит к Эзопу. – Я не обязан представляться таким, как ты, – уверенно бросил блондин. Он уже стоял перед сероволосым, уставившись на хулигана. Маленький разбойник окинул его взглядом с головы до пят. Выглядит самоуверенно. Ещё раз взглянув на лицо блондина и чуть ниже, он заметил значок, прикреплённый к груди парня. Он указывал на принадлежность к богатой семье в городе. Мальчишка отступился на пару шагов назад и поклонился. – Извини! Я ухожу! Эзоп смотрел, как его мучитель засверкал пятками. Он поднял на блондина глаза, собрался с духом и произнёс: – Спасибо. Юноша даже не одарил его взглядом. Спустя пару секунд он и вовсе разразился кашлем. Казалось, он никак не мог привести дыхание в норму. Эзоп забеспокоился за своего спасителя. В конце концов, это был первый человек, который с добротой отнёсся к нему. – Т-ты.. в п-порядке? – пролепетал сероволосый юноша. Кашель не утих. Блондин вытащил из кармана носовой платок и прикрыл им рот. Прошло несколько глубоких вдохов, и он смог заговорить. – А ты в порядке? – обернулся спаситель, на лице которого засияла лёгкая улыбка. – Я-я в п-порядке, – ответил Эзоп. Парень вытащил из сумки аккуратно сложенный комплект белой одежды. Он протянул его Эзопу, на что тот рассеянно моргнул. – Бери, он твой. – Я.. ах, – Эзоп не нашёл, что сказать. Оказалось довольно трудно отреагировать на доброту, особенно пришедшую так неожиданно. – Если понадобится помощь, просто позови меня по имени – ******, – сказал парень, направляясь к выходу из комнаты. – Я мигом приду. Спустя пару мгновений его кашель был слышен уже в коридоре, постепенно отдаляющийся.***
Всё больше людей продолжали преследовать Эзопа, оскорблять его и причинять боль любыми способами, пусть он был связан с известным парнем. Они всё ещё портили книги, исписывая их негативными словами, пачкали одежду, выбрасывали обед. Ненависть возросла по одной простой для всех них причине: у Эзопа появился друг, которого он не заслуживает. Но, казалось, ни одна выходка совсем не огорчала сероволосого. Он продолжал ходить в школу даже с лёгкими травмами, а иногда с переломами. Удавалось и скрывать увечья от приёмной семьи. Дети были достаточно умны, так что не били в те участки тела, которые не были прикрыты одеждой. Для них было в радость то, что Эзоп ни разу не позвал своего бывшего спасителя. Его могли бы спасти, но голос в голове твердил не вмешивать других в свои проблемы. Сегодняшний день отличился от предыдущих. На парте лежал другой подарок. Эзоп всегда приходил в школу раньше остальных, так что он ожидал, что в классе никого не будет. Так и случилось. На письменных столах не было ни портфелей, ни книг. Тем не менее, на его месте стояла небольшая коробка. Сгорая от любопытства, Эзоп направился прямо к ней. К коробке была прикреплена маленькая записка. Взяв её и развернув, он увидел всего три слова: с днём рождения. Странное чувство расползлось от живота вверх, похоже, прилив сил. Губы изогнулись в лёгкой улыбке. Кто-то вспомнил о его дне рождения – разве не счастье? Но кто бы это мог быть? Ни один из одноклассников не был хоть на грамм добрее к нему. Немного поразмыслив, подозрения пали на того блондина из богатой семьи. Лицо Эзопа вспыхнуло. Парень развязал ленту и снял крышку. В одно мгновение улыбка исчезла. От лица отхлынула кровь, глаза расширились, когда содержимое коробки бросилось в глаза. Тело вмиг онемело, а глаза наполнились слезами. Коробка выпала из дрожащих рук на пол. На холодный мрамор закапала кровь мёртвой малиновки, следом же полетела коробка. Эзоп упал на колени и обхватил себя руками, пытаясь взять эмоции под контроль. Тяжёлые слёзы капали с лица, ртом он хватал недостающий воздух. Он думал, что видел худшее в жизни, но ошибся. Жизнь оказалась по-настоящему жестокой. Слишком жестокой. Всхлипывая, Эзоп увидел, что кто-то встал перед ним. Через расплывчатый взгляд он увидел, как парень поднял записку, которая шла вместе с коробкой. – О, так сегодня твой день рождения? Эзоп хотел взглянуть выше, чтобы увидеть стоящего перед ним человека, но в этот момент не смог даже сделать вдох. Сначала ему нужно было успокоиться. Но голос казался знакомым, ровно как и кашель. Очень знакомым. Это он. ******. Имя зазвенело в ушах, стоило ему услышать голос блондина. – Если бы ты только позвал меня, они не сделали бы с тобой ничего из того, что натворили раньше. Блондин заключил Эзопа в свои утешительные объятия. Сероволосый же уткнулся ему в грудь, тихо всхлипнув. Это было странное чувство, но именно оно дало Эзопу луч надежды, что у него наконец-то появится друг. Живой друг. Наконец-то появился кто-то, кто не станет насмехаться над ним или причинять боль. Плач перешёл в сопение, а оно со временем превратилось в прерывистые вдохи, пока парень не пришёл в себя. Белокурый юноша вытер остатки слёз. – Я могу угостить тебя тортом в честь твоего праздника, – улыбнулся тот.– Конец воспоминания –
– Но кто он, Эзоп? Бывший возлюбленный? – нахмурился Илай. – Нет-нет, не возлюбленный, – быстро ответил Эзоп. – У него ведь было имя? То, как ты описал его… натолкнуло меня на мысль об одном человеке, – прикусил губу Илай. Описание вполне подходило фотографу, поэтому пророк чувствовал себя неловко, ожидая ответа. – Кажется, я не смогу вспомнить имя. Учителя называли его по фамилии, но и её я не вспомню. Наверное, её слишком трудно произнести. Но я уверен: это не тот, о ком ты подумал, – на первой же игре с фотографом Эзоп заметил большое сходство между Джозефом и тем белокурым юношей, которого он встречал в прошлом. Однако у Джозефа были более острые черты лица. Они действительно были похожи, но поведение тоже отличалось. Кроме того, фотограф, увидев его в первый раз, повёл себя, как незнакомец, так что это ещё один верный признак того, что эти двое – не один и тот же человек. – Почему ты так уверен? – Просто знаю, – уткнулся Эзоп в шею пророка. – Эх… хорошо. Ладно, что случилось дальше?– Воспоминания Эзопа –
Теперь Эзопа стали меньше беспокоить из-за друга, который пристально наблюдал за ним. Но, к его несчастью, белокурый юноша уже неделю не появлялся на занятиях. И Эзоп принялся искать блондина по школьным коридорам. Его по прежнему нигде не было видно. Но тут он вспомнил, как они вдвоём ели торт на открытой площадке на крыше школьного здания. Он сразу же метнулся по направлению к тому месту. Эзоп оказался прав. Блондин стоял здесь, на выступе, раскинув руки в стороны. Юноша закрыл глаза, чувствуя, как ветер касается его лица. – Ч.. чт.. что ты... д.. делаешь! – чуть ли не в панике закричал Эзоп. – Наслаждаюсь последними днями, – улыбнулся блондин, кажется, ещё больше наслаждаясь порывами ветра. – О ч.. чём т-ты говоришь? – в грудь сероволосого прокрался страх. Он боялся, что парень сделает шаг вперёд. Аккуратно подойдя к нему, Эзоп протянул руку. – Я не прыгаю, глупый. Эзоп почувствовал, как расслабились колени, когда ему открылось лицо юноши. В следующий момент блондин попытался спрыгнуть к Эзопу, но потерял равновесие и свалился на него. Начался новый приступ кашля, от которого грудь Эзопа залило кровью. – Не поможешь ли ты на моём последнем пути, Эзоп Карл? – О ч-чём ты говоришь? – зарыдал Эзоп. – Т-ты не можешь уйти! – Ты ведь из семьи бальзамировщиков, верно? Проведи меня в последний путь. – Н-нет! – затряс его сероволосый парень. – Я позову на помощь! Юноша схватился за верхнюю часть тела Эзопа и потянул его вниз. – Не стоит. Я уже одной ногой не здесь. Лучше останься на крыше. – Нет! – Эзоп осторожно прислонил парня к стене, собираясь побежать за помощью. Поднявшись, он услышал, как юноша тихо прошептал: – Ты именно такой, каким они тебя называют… несносный.***
Хотя вина за то, что светловолосого парня забрали из школы, постепенно отступила, слухи, ходящие на каждом углу, только наступали. Школа никому не объяснила, по какой причине юношу из богатой семьи забрали в таком состоянии. Но произошедшее было практически невозможно скрыть, ведь некоторые видели, как Эзоп бегал по коридорам с окровавленной одеждой. Одни говорили, что светловолосый парень уже был мёртв, другие – что он пребывал в коме. Никто не знал наверняка. – Вероятно, он пытался убить его. – А вдруг он проклял его! – Он не должен был пытаться завести дружбу с этим ужасным ребёнком. – Я знал, что он приносит несчастья. Уставившись на пустующее место, где раньше сидел парень, Эзоп, тихо плачущий по потерянному единственному другу, достал блокнот и сделал пометку: несносный.– Конец воспоминания –
– Ты знаешь, где он сейчас? – Нет. Но он был очень болен… Даже не представляю, что с ним могло произойти. Я пытался найти его, – Эзоп поднял голову, но не взглянул на Илая. – Он ушёл. Просто исчез. Слишком больно терять друга. Я понёс наказание за всё. Одноклассники и учителя свято верили, что он ушёл по моей вине. Может, они были правы. На пару мгновений повисла тишина. Эзоп вздохнул. – Короче говоря, надо мной стали издеваться ещё сильнее, так что приёмный отец перестал отправлять меня в школу. Он научил меня всему. А умершие были… ну, не пугайся, они были моими друзьями. Я же несносен, нет? – Ты не несносен, Эзоп, – пророк заключил его в объятия. – У тебя ещё есть тот блокнот? – Да, но все страницы сейчас полностью исписаны, так что теперь я… – Могу я взглянуть? – оборвал его Илай. – Чт.. Зачем ты хочешь посмотреть? – Эзоп отстранился, разрывая объятия. – Пожалуйста. – Агх.. – это «пожалуйста» всегда работало, помните? Бальзамировщик сунул руку в карман и вынул маленький блокнот. Илай выхватил вещь из рук Эзопа и вскочил, чтобы подойти к лампе. Открыв крышку, пророк подставил кончик блокнота под пламя. – По-подожди.. Илай! – С этого момента он тебе больше не нужен, – сказал Илай, и огонь на бумаге вспыхнул ярче. – Никто никогда больше не скажет тебе ничего плохого. А если и скажет, то придётся иметь дело со мной. Эзоп смотрел, как горит блокнот вместе со всеми горькими словами, записанными в него. Пока страницы медленно превращались в пепел, он почувствовал, как по щекам потекли слёзы, но улыбка не исчезла. – Раз ты не научился любить себя, то я буду тем, кто будет это делать вместо тебя, пока ты не научишься. Все те негативные мысли, которые ты думаешь о себе, слишком далеки от реального тебя. Ты прекрасен, Эзоп. Клянусь, я… Эзоп разволновался. Мигом он вытер слёзы ладонью. – Я… Я же просил перестать говорить такие неловкие вещи! – Это не они, я лишь перечисляю факты, – ответил Илай со слабой улыбкой. Он придвинулся ближе и поцеловал Эзопа в лоб. – Спасибо… Илай. Я никогда не был так счастлив, – нежно улыбнулся бальзамировщик. Илай чуть отстранился и посмотрел ему в лицо с той же улыбкой. – Тебе спасибо за то, что открылся, Эзоп. Я счастлив. И я никому не позволю ранить тебя. У тебя есть я. И все остальные сейчас твои друзья. Ты никогда больше не будешь одинок. – Спасибо, Илай, за то, что выбрал меня, – произнёс Эзоп, прежде чем прервал зрительный контакт. – Ухм, Эли… – Хм? – Мы расскажем остальным… о… м-м.. – Эзоп посмотрел сначала на парня, затем на подушку, одиноко лежащую в стороне, – ух.. – О нас? – вместо него закончил предложение Илай. – Эзоп, если тебе неудобно рассказывать об этом остальным, тогда не стоит. А мне в любом случае нормально будет. – Это слишком прямой ответ! – слегка толкнул его бальзамировщик. – Ну, я приму то, что ты выберешь, – улыбнулся Илай. – Но чего именно ты хочешь? – приподнял бровь Эзоп. Пророк спрыгнул с кровати и направился к двери. Эзоп лишь растерянно моргнул, глядя, как парень распахнул её. В следующую же секунду раздался крик: – Я и Эзоп теперь вместе! За долю секунды Эзоп оказался рядом с ним и быстро закрыл ему рот рукой. – Илай! Ты что творишь?! Илай осторожно убрал его руку и фыркнул. Постепенно фырканье перешло в смех. Пророк повернулся к бальзамировщику и ущипнул того за щёку. – Видишь? Ты единственный, кто не готов рассказать обо всём людям. – Ничего, что ты расскажешь остальным! Но только не таким способом! Ты же разбудишь их всех! – объяснил Эзоп, окрашенный в ярко-красный. – О-о-о-о-о.. ну-ка, что это? Оба парня в шоке обернулись на голос, доносящийся по ту сторону двери. Наиб подмигнул Эзопу, отчего тот раскраснелся ещё сильнее. В это время наёмник усмехнулся парням. – Ну-у-у так что, Илай… Наиб обхватил пророка и оттащил его в сторону. Ухмылка стала только шире. – Как прошла ночка, ха? – Я и Эзоп теперь вместе. Наиб моргнул пару раз, не до конца осознавая, что только что сказал пророк. Этого он никак не ожидал. Он собирался пошутить о том, что случилось предыдущей ночью, но был застигнут врасплох прямым ответом Илая. Когда до него дошло, что план сработал, он взъерошил волосы друга. – Серьёзно?! Наиб повернулся к Эзопу и поднял большой палец вверх, при этом его улыбка стала шире. В ответ бальзамировщик лишь одарил его долгим взглядом. Наиб усмехнулся, прежде чем перевёл внимание на пророка. – Как раз вовремя, ха? Я знал, что был прав! – Почему ты думаешь, что я… – Ты по-особому беспокоился за него. Наверное, другие не обращали на это внимание, но я, разумеется, всё видел, – пояснил Наиб, затем придвинулся ближе к Илаю с намерением расспросить о другом. – Постой, Илай. Насчёт танцов… Прежде чем слова успели слететь с его языка, он понял, что время, место и обстоятельства не подходят для этого вопроса. Он запнулся и ослабил хватку Илая. – Не важно. Поговорим об этом в следующий раз. Наёмник улыбнулся и снова подмигнул Эзопу. – Оставляю голубков наедине. – Наиб, – окликнул его пророк. – А? – заморгал Наиб. – Я хочу спросить кое о чём, но, наверное, тоже потом, – после этого Илай помахал ему рукой. Наиб приподнял бровь. Он невольно задумался, о чём же его хотели спросить. Появилось дурное предчувствие. Что, если его опять начнут отчитывать из-за того, что он близок с Джеком? Оставалось надеяться, что это не так. Может ведь быть что-то связанное с Эзопом. Отбросив мысли в сторону, наёмник направился на кухню, чтобы помочь там. В комнате Эзоп слегка наклонил голову и посмотрел на Илая. – О чём ты собираешься поговорить с Наибом? Эзоп забеспокоился, подумав, что Илай не расскажет ему, но ответ пришёл в следующую же секунду. – О Потрошителе. – Что с ним? – сел на край кровати Эзоп. Выражение лица Илая тут же переменилось, даже казалось, что он выглядел слегка раздражённо. – Я всё никак не пойму, почему вам так нравится сближаться с охотниками. – Не знаю. Я не могу заставить себя возненавидеть их, – Эзоп заметил выражение лица Илая, отчего взял его за руку. – Не думаешь, что они такие же, как мы? Принуждённые играть? – Они другие. Они продали свои души хозяину. Они не такие же, как мы, – Илай становился всё серьёзнее. – Эли, я понимаю, что ты ненавидишь Хастура. Но не все охотники такие, как он. Не думаю, что… пожалуйста, не злись, но я не думаю, что Хастур ненавидит тебя, – мягко произнёс Эзоп. Он старался аккуратно подбирать слова, ведь эта тема была деликатной. – Иногда кажется, что он заботится о тебе. Илай на это глубоко вздохнул. – Я не ненавижу его. Но не думаю, что смогу его простить. Не волнуйся, я не стану препятствовать твоим и Наиба встречам с охотниками. Вы вправе делать то, что захотите, – как бы ни звучал голос Илая, но он точно был раздражён. Это состояние можно было описать словами «да, вы можете делать что угодно, но меня это злит». Наконец поняв, откуда взялось это настроение, Эзоп возразил: – Илай! Я не сближался с Джозефом. Но он сам приходит ко мне на каждом матче. – Ты даже зовёшь его по имени, – грустно отметил Илай. – Ты зовёшь Хастура по имени. Я зову всех охотников по именам, потому что, как я уже сказал, я вижу их схожести с выжившими. Ну же, я не хочу ссориться из-за этого. – Извини. Я просто беспокоюсь из-за этого охотника. Надеюсь, он оставит тебя в покое, – признался пророк. Его действительно беспокоил фотограф. Тот факт, что Эзоп при каждой игре с ним набирал наибольшее количество очков дедукции, указывал на то, что эти двое находятся рядом на протяжении всей игры или её большей части. И осознавая, что Эзоп чаще всего получает удар после того, как почти все машинки заведены, возникла мысль, что, возможно, они небрежно обмениваются словами во время игр. Почему-то он почувствовал ревность. Хотя, именно это чувство подтолкнуло к осознанию других чувств. – Нет причин для беспокойства, – голос Эзопа прозвучал так же серьёзно, как голос Илая. Он удивился, почему данный диалог вызвал беспокойство, когда он на протяжении всего разговора неотрывно смотрел на Илая. В какой-то момент даже показалось, что ему не верят. – Он целовал тебя, – Илай всё ещё оставался раздражённым. – Но я не ответил ему, Илай. Я оттолкнул его, – Эзоп тоже стал звучать раздражённо. – Ты покраснел. Я… агх. Извини. Забудь, – Илай повернулся спиной и прикрыл лицо рукой. – Что тогда насчёт тебя. Тебя и Маргариты. – А что с Маргаритой? – во взгляде Илая читалось лёгкое недоумение и те же эмоции, что присутствовали в тоне голоса бальзамировщика. Было похоже, словно он о чём-то говорил одним только взглядом. – Она призналась тебе, разве нет? Может, ты… Илай не знал точно, откуда взялись такие мысли, но поскольку голос Эзопа звучал обвинительно, пришлось подтолкнуть его закончить фразу. – Может что? Продолжай. Эзоп нелегко вздохнул. – Может ты сказал ей, что тоже любишь её? Потому что относится к такому типу людей? Так? Неловкая тишина удобно для себя подбирала моменты, поэтому повисла и в этот раз. Могло показаться, что они любили затихать на какое-то время. Было достаточно много случаев, когда они внезапно замолкали. Эзоп почувствовал стыд за свои слова, ведь он мог задеть Илая. Но он ничего не мог поделать, потому что его тоже словно обвиняли. – Не могу поверить, что спустя пару часов после признания мы в открытую перешли к спору, – Эзоп грустно уставился в пол. – Я люблю только тебя, Илай. Тебя единственного. И Маргарита.. она… Я просто… Илай ожидал оправданий, пока гнев медленно закипал внутри. Но смотря на Эзопа, как он борется со своими словами и при этом выглядит печальным, выражение лица мгновенно смягчилось. Он не должен был разжигать этот спор, но теперь он должен положить ему конец. Он должен извиниться. – Я ревную. Так же, как к Наибу раньше! И ничего не могу с этим сделать, – послышался ещё один вздох. – Извини, Эли. Надеюсь, ты поверишь мне. Я не вижу Джозефа рядом с собой. Я не лгал, когда сказал, что люблю тебя. Пожалуйста, поверь мне. – И ты, пожалуйста, тоже мне поверь. Я не люблю Маргариту подобно тому, как люблю тебя. Она разговаривала со мной о Наибе и Потрошителе. А Наиб, ну, ты должен знать, что он хотел, чтобы мы были вместе, так что да… – пришло объяснение от пророка. Затем он сразу же продолжил: – Я извиняюсь, ладно? Думаю, я ревновал из-за фотографа. Он.. что ж.. – замешкался Илай, – хорошо выглядит, а я просто парень с капюшоном. Эзоп был удивлён, услышав подобное объяснение чьей-то ревности. Звучало глупо. Поэтому он тихо рассмеялся. Уголки губ вновь поднялись. Тёмная аура неловкости наконец-то снова рассеялась. – Вот здесь ты ошибся. – А? – Ты слишком восхитительный парень без капюшона, – улыбнулся бальзамировщик, щёки покрылись румянцем, – я бы даже сказал, горячий. Илай потёр заднюю часть шеи, щёки зардели, как у Эзопа. Выглядело так, будто он совсем не привык к комплиментам. – Что… – Смущающе, да? – Эзоп ткнул указательным пальцем в нос пророка. – Но это правда. Ты красивый, Илай. Илай лишь гуще закраснел и промолчал. – Но я предпочту, если ты будешь постоянно носить капюшон и повязку, – сказал Эзоп. – Почему? – Они же тебя украдут у меня, если ещё раз увидят это прекрасное личико, – Эзоп показал язык. – Пойдём на завтрак? – Я предупрежу за столом, что я принадлежу тебе, – ухмылка Илая стала шире. – Ты сумасшедший!***
– Теперь я и Эзоп – пара, – Илай встал перед длинным столом, звуча даже немного гордо. Так что, очевидно, до этого он не шутил, что предупредит. Эзоп чуть не выронил вилку из рук. Сначала воздуха стало не хватать, краска залила лицо, как, впрочем, каждый раз, когда Илай находился неподалёку. Только спустя время он смог выдавить из себя: – Т-ты! В столовой было несколько пустых мест, так как некоторые выжившие не приходили завтракать. Но после внезапного объявления Илая помещение заполнилось удивлённым "Ау-у" и хихиканьем. Один голос можно было с лёгкостью различить, он принадлежал Наибу, ведь именно он внёс столько сил и терпения в развитие любви между этими двумя, и всем собой болел за то, чтобы они были вместе. Даже когда появлялись сомнения, он не кинул затею на полпути. Курт и Эмили, конечно, играли какую-то роль, но, если подсчитать, выходило, что около 80-ти процентов внёс именно наёмник. – Аха! Мои наручи великолепны. Они свели Илая и Эзопа! – вскочил со своего места Наиб, указывая на наручи. – Ладно, Наиб. Не носи их больше здесь, а то сломаешь ещё что в столовой! – усмехнулся Уильям. – Хей! Я же обычно не крушу ничего, а даже если так, это подтолкнуло голубков друг к другу! Аха! Аха! – эмоции заиграли на его лице. Но момент гордости собой ещё не закончился. – Ха-ха-ха-ха, лучше смени свою роль на Купидона вместо наёмника. Попроси об этом хозяина, – посмеялся Сервайс. – Да, и надень костюм Купидона! – Кричер засмеялся так громко, что был похож на выпившего. – Ха-ха! Лучше сделай это с собой! – Наиб ещё раз ухмыльнулся, прежде чем занял своё место. – Ладно со мной, но Илай и Эзоп! – Вау, ничего себе, он ведь это о себе говорит, – пробормотал Кричер и закатил глаза. – Эзоп, ты действительно мило выглядишь с такими красными щеками, – добавила Эмили, улыбаясь. Курт только усмехнулся, а Эзоп, словно рефлекторно, толкнул его локтем. – Ты всё ещё предатель, Курт! Путешественник лишь рассмеялся и счастливо продолжил есть. Глаза Эммы сверкали. Она взволнованно захлопала в ладоши, затем повернулась к пророку. – Илай, поэтому вы держались за руки в саду? Ты же помнишь, тогда, перед тем, как Эзоп начал присоединяться к нам в столовой. – Оу, так вы, мальчики, сошлись уже давно? – спросила Марта с широкой улыбкой на лице. Краснея ещё сильнее, Илай и Эзоп одновременно кивнули. В то время бальзамировщик и пророк не были уверены в своих чувствах. Где-то в глубине души они оба жалели, что тогда не осознали взаимности. Будь немного иначе – слёз и неуверенности было бы меньше. – Эзоп, что тебе больше всего понравилось в Илае? – многие хотели задать этот вопрос, но никто не ожидал услышать его от Веры. Спрашивая, девушка выглядела впечатлённой. Для неё это казалось чем-то необычным. Глаза всех присутствующих уставились на бальзамировщика, они с нетерпением ожидали его ответа. – Х-ха? – Эзоп не смог ответить сразу, разумеется, потому что все уставились на него. Если он немного влился в кипящую жизнь, это не значило, что он был готов принять столько внимания к себе. Вера являлась авторитетной личностью в этой части поместья, так что он подумал, что обязан ответить. Этот неожиданный вопрос был немного смущающим, но ему пришлось задуматься. Парень положил яйцо в тарелку, подумав, сможет ли не заикаться при ответе, а краска всё никак не сходила с его лица. – Ух.. его.. мхм.. его улыбка! – ответив, он быстро положил еду в рот. – Ау-у.. Эзоп такой очаровательный! – Трейси подперла подбородок руками, зачарованно глядя на пару с улыбкой на лице. – Вы так мило смотритесь вместе! "Может ли что-то быть более неловким, чем это?" – подумал бальзамировщик. Но держать отношения в секрете не хотелось. Как-никак, он тоже был слегка горд развернувшимся положением. Дело скорее было в том, что он не настолько же смел, как Илай. И пусть этот завтрак был одним из самых смущающих, он мог поклясться, что был счастлив. Бальзамировщик посмотрел на Илая, тот выглядел взволнованным, но в то же время чрезмерно довольным. От этого парень чуть не фыркнул. – Илай, а тебе что больше всего нравится в Эзопе? Не говори, что улыбка, я же знаю, что это твой заезженный ответ! И никакого копирования ответов тут мне, – Наиб показал язык Илаю, так как знал, что тот как раз-таки любил, когда бальзамировщик улыбается. – Его затылок, – ответ оказался довольно честным. Улыбка пророка даже стала шире. Эзоп чуть не подавился едой, услышав ответ. Он резко обернулся к парню с широко раскрытыми глазами, выражающими неверие, и, конечно же, казалось бы, куда больше, но лицо ещё сильнее покраснело, чем в начале завтрака. Словно рефлекторно, он мгновенно прикрыл рукой шею. – Ува, Илай! – в шоке произнёс Уильям. – Воу, какое смелое заявление! – Кричер откинул голову назад, заливаясь смехом. – О боги, Илай, притормози, – Наиб сначала не мог закрыть рот от удивления, затем тоже засмеялся. – Прозвучало искренне, – на лице Марты отобразился румянец, проявившийся при её словах. Вера лишь подняла на это бровь. – Не думала, что у нашего пророка имеется столь шаловливая сторона. – А? – пророк почесал голову. Теперь он выглядел слегка сбитым с толку. – Я не понимаю. Мне правда нравится его затылок. Эзоп не мог посмотреть Илаю в глаза, так что всё, что ему оставалось сделать, это пнуть его под столом. – А? Что такое? – моргнул Илай. – Что на это скажешь, Эзоп? – хихикнул Наиб и повернулся к бальзамировщику. – Я-я н-не знаю! – Эзоп точно так же пнул его под столом. – Оу! Ха-ха-ха-ха! – Наиб наклонился чуть ближе, чтобы прошептать на ухо бальзамировщику. – Он хочет провести языком по твоей шее. Эзоп легко ударил наёмника, сильно смутившись. – Замолчи, Наиб! – Наиб, не задирай Эзопа, – приказала Вера. – Илай, ты действительно классный, – Наиб поднял стакан. – В любом случае, поднимем стаканы за нашу первую парочку в поместье! – Тосты не произносят со стаканом воды, – заметил Уильям. – Гах! Ты иногда такой зануда! – Ах-х, пока мы не начали, не будет ли лучше сообщить им, что с трубами всё ещё остались некоторые проблемы? – изогнула бровь Вера, глядя на Наиба. – Оу-у-у… да-а-а-а. – Хех. Мы их пока не починили, – неловко посмеялся Курт. – Вероятно, на это уйдёт несколько ночей, – Эмили посмеялась в точности, как Курт. – Стойте, что?! – Эзоп слишком бурно и молниеносно отреагировал, но это не выглядело раздражённо, скорее шокировано. Он поднялся со своего места и посмотрел на Илая. – Оу… Но может мы уберёмся в комнатах наверху и починим окна, – быстро предложил пророк. Марта, как обычно, напомнила о работе в поместье: – Пока не можем. Мы сейчас оборудуем прачечную, помнишь? Илай в итоге пожал плечами. – Кажется, мне придётся снова переночевать у тебя, Эзоп. – Кто-то поработает над сам-знаешь-чем, и довольно скоро~, – Наиб продолжал дразнить Эзопа, лишь надувшего губы в ответ.***
За несколько часов до матча Илай, как и обещал, встретился с наёмником в саду. – Так о чём ты хотел спросить? – начал пророк, натянув повязку на глаза. Сова сидела неподалёку, на вершине высохшего фонтана. – У нас мало времени. Мои интересы важны не так, как твои. Так что у тебя? – Наиб говорил мягко, но в его голосе чувствовалась тревога. Илай не был фанатом долгих вступлений, поэтому сразу начал: – Джек Потрошитель. Наиб стушевался. – Знаю. Уильям? – Не важно кто, Наиб. Я всего лишь хочу, чтобы ты был осторожен, – Илай говорил серьёзно. Подобная сторона Наиба была необычной, ведь раньше он всегда только и делал, что валял дурака с Илаем. Наиб опасался, как бы эта стычка не стала ещё хуже, чем с Уильямом. – Веришь или нет, Илай, но Джек добр ко мне, – Наиб стал настолько же серьёзным, как пророк. Он накинул капюшон поверх головы, как Илай сделал с повязкой. – Охотники не хороши, Наиб. Хаст… Однако наёмник почти сразу прервал его. – Хастур – не Джек, Илай. Они абсолютно разные. Илаю пришлось отступить, так как он не хотел, чтобы закончилось ровно так же, как с Уильямом. Теперь оставалось надеяться, что он сможет следить за наёмником во время матчей так внимательно, как это только возможно. – Хорошо. Но знай: я не смирюсь с этим. Я беспокоюсь за тебя, Наиб. – Я понимаю, Илай. Но не о чём волноваться, – не смутился Наиб. – Если бы Джек хотел убить меня, я был бы уже мёртв. – Но что, если… – Что, если он завоёвывал моё доверие, чтобы убить меня после? – Да. – Это лишь всё усложняет. А Джек не любит сложностей. – Так ты хорошо его знаешь. – Я же сказал, Илай. Он добр ко мне. Можешь ты, в конце концов, поверить мне? – Я совсем не понимаю ни тебя, ни Эзопа. – Поверь нам, Илай, – ответил Наиб, надевая улыбку. – Пойдём. Игра вот-вот начнётся. – Постой, Наиб, – Илай схватил его за руку, посмотрев ему в глаза через зрение совы. Глаз птицы внезапно стал ярко-голубым. Спустя миг он уже отпустил парня, глубоко вздохнув. – Ладно. Идём. – Илай, – наёмник положил руку на плечо пророка. – Прошу, больше никогда так не делай. Не смотри в будущее. В этот раз я закрою на это глаза. – Извини. Я правда переживаю, Наиб. Ты не понимаешь. После этого ни пророк, ни наёмник больше не проронили ни слова. Наиб нацелился на дверь и использовал налокотники, чтобы быстрее добраться в столовую, оставляя Илая наедине с собой в саду. Тот лишь покачал головой и направился к выходу из сада, про себя сказав: "По крайней мере, я знаю, что этой ночью он будет в безопасности".***
Матч с Джеком Потрошителем вскоре закончился. Лучшая дедукция принадлежала Наибу Субедару, что не было удивительно; за ним следовала танцовщица, у которой разрыв в очках не был слишком большим. Для Наиба эти сведения не стали сюрпризом, высокие баллы обыденно сопутствовали их с Потрошителем игровым встречам. Двое человек, коими оказались Илай и Уильям, решили подойти к наёмнику после матча. Но когда Илай уже решился сделать шаг вперёд, он заметил, что у Уильяма необходимость поговорить с Наибом была сильнее, так что он остался на месте, наблюдая за нападающим. – Хей, Илай, – Маргарита появилась перед ним, со злостью уставившись на него, – ты ему сказал? – Да, но переубедить его не получилось, – вздохнул Илай и отвёл взгляд. – Ты пожалеешь, если ничего не предпримешь, – предупредила танцовщица, после чего направилась к выходу из столовой. Эзоп наблюдал за ними со стороны. Наиб посмотрел на Эзопа, который смотрел на танцовщицу и пророка. Но его наблюдения прервались словами Уильяма. – Можем поговорить? – Опять? Серьёзно? Уже даже Илай пытался, – вздохнул Наиб. – Уильям, пожалуйста. – Это не займёт много времени, – нападающий засунул руки в карманы и зашагал в противоположный конец коридора. Вскоре Наиб, кинув последний взгляд на грустного Эзопа, который долго не пробыл в столовой, последовал за нападающим. – Лучше поторопись. Мне нужно ещё кое с кем поговорить! – проговорил Наиб в панике, взглянув ещё раз в сторону, где стоял бальзамировщик. Но теперь его там не оказалось. – Ох, блин! Это ты виноват, Уилл! Эзоп ушёл! Уильям был удивлён, услышав короткое «Уилл». Наёмник довольно долго не звал его этой кличкой. Он слегка улыбнулся, но, прислонившись спиной к стене, принял серьёзное выражение лица. – Итак, ты поговорил с Потрошителем о ранах? Наиб предполагал услышать этот вопрос, но когда слова коснулись его ушей, он не мог не удивиться. Он не спросил Джека о ранах. Тот навещал его уже несколько раз, а также они встречались на играх, но за все эти разы так и не представилась возможность задать этот вопрос. Может шанс и был, но тогда он вообще не хотел спрашивать. Что стало ещё большей неожиданностью, так это то, что в какой-то момент все раны стали заживать после матчей, как было положено. Странные «метки» не появились даже после того, как они занялись любовью. Наёмник медленно размотал бинты, которыми была обмотана вся его рука, и нападающему раскрылось её состояние. – Они не появились. Я уже давно не получал те раны, Уилл. Уильям поднял взгляд на стоящего перед ним парня. Он понял, что Наиб перестал получать раны от Потрошителя незадолго до этого дня, но произошло ли это потому, что Наиб воспротивился охотнику? Увидев, как Наиб обрадовался, не обнаружив незажившие раны за эту ночь, стало понятно, что тот не спрашивал ни о чём. "Выходит, Потрошитель добр к нему, как Наиб и говорил", – Уильям задумался, может ли это быть правдой. Оставалось надеяться, что может. Видеть наёмника счастливым – счастье для него самого. И он надеялся, что принял правильное решение – перестать препятствовать этим двоим. Пусть был небольшой процент сомнений, но сейчас очень хотелось верить, что всё будет нормально. Однако он не должен терять бдительность. Он будет присматривать за Наибом, просто перестанет мешать им. – Хорошо, что я теперь об этом знаю. Я рад, – сказал Уильям. Наиб улыбнулся и положил руку на плечо друга. – Спасибо, Уилл. Теперь не о чём беспокоиться. Просто поверь.***
Эмма перешла на бег, стараясь нагнать Илая, отправившегося за Эзопом. – Хей, Илай! – Хей, Эмма, – Илай повернулся к ней с прежней улыбкой на лице. – Что случилось? – Знаешь, я подобрала эту вещицу в Красной церкви, – Эмма вытащила маленький браслет с сапфиром и помахала им перед пророком. – Я собиралась спросить у тебя о нём, причём довольно долго. Но постоянно забывала. Илай был несказанно удивлён, увидев браслет, глаза засверкали. "Так вот, где он был", – подумал он. Подвеска от браслета была из его «дома». Эту вещь он высоко ценил. Пророк медленно протянул руку и взял вещь. – Спасибо. Я её как раз искал. – Извини, Илай! Моя память просто… – Эмма не выдержала и ударила себя по голове. – Хей, хей. Всё в порядке. Я рад, что он теперь у меня, – Илай улыбнулся, а затем направился в свою комнату, перед тем как отправиться спать к Эзопу. В соседней комнате Эзоп вздохнул, переодеваясь в хлопчатобумажные полосатые штаны. Когда он принялся за верхнюю одежду, в комнату неожиданно зашёл Илай. Увидев, что Эзоп переодевается, пророк точно так же быстро вышел и закрыл дверь. По ту сторону послышалось тихое и неловкое: – Прости. Эзоп слегка покраснел. Он задумался, почему на завтраке Илай так смело говорил что-то смущающее, но сейчас не мог смотреть, как он переодевается. – Можешь входить. Голова Илая медленно просунулась вовнутрь. Его лицо оставалось красным, так как он успел увидеть грудь бальзамировщика, пока дверь не хлопнула. – Ну.. амх… да.. Эзоп покачал головой и сел на свою половину кровати. Он стянул резинку с волос и кинул её на столик. Затем бальзамировщик сдвинул все пряди волос на одну сторону, расчёсывая их пальцами. Илай смотрел, как тонкие пальцы перебирают серебряные волосы. Затем взгляд переместился на его самую любимую часть – на затылок. Во рту пересохло. Смотреть, как Эзоп перебирает пальцами волосы, да и к тому же с открытым затылком, было настоящей пыткой. Сердцебиение ускорилось. Пророк сглотнул. Он должен был держать себя в руках, хотя бы потому, что не должен действовать слишком быстро. Спустя пару секунд в тишине Эзоп обернулся к Илаю. – Ты в порядке? – Н-не совсем, – Илай подошёл к кровати и сел на своей половине. – Что-то случилось? – поинтересовался Эзоп. – Т-ты… ты слишком красив, я не могу… Эзоп закрыл лицо руками, чувствуя, как оно нагревается. – Боже. Ты говорил это уже столько раз, но каждый раз как первый. Илай мягко улыбнулся. – Могу перестать, если тебя это задевает. – Это не задевает. Скорее, вызывает странное ощущение в животе, – объяснил Эзоп. – Скорее всего «потому что ты счастлив». – Я счастлив. Я счастлив, Эли, – улыбнулся бальзамировщик и наклонился, намереваясь поцеловать пророка. Илай залился краской, почувствовав губы Эзопа на свои губах. Когда бальзамировщик попытался отстраниться, Илай притянул его сильнее и оставил ещё несколько поцелуев. Эзоп совсем раскраснелся и схватил подушку. – Пора спать! – Ладно, – Илай кивнул, соглашаясь. – Д-доброй ночи, – Эзоп повернулся к противоположной стороне, крепко прижимая подушку. – Ты можешь повернуться лицом ко мне, Эзоп, – позвал его Илай, когда сам повернулся к нему, глядя на спину любимого. – Но ты будешь смотреть, как я сплю! Это слишком смущает! – Эзоп отказывался менять свою позу. Илай в ответ на это запротестовал: – Но я хочу смотреть, как ты спишь. – Я смогу спокойно спать, только если ты заснёшь! В следующий момент Эзоп почувствовал, как две руки обвили его талию. Илай стал намного ближе. Настолько, что спокойно положил голову на его плечо. И, разумеется, мгновенной реакцией Эзопа стало то, что он залился краской. А он вообще когда-нибудь не краснел, когда Илай неожиданно что-то говорил или делал? "Чёрт тебя побери, Илай Кларк", – Эзоп вернулся к проклинанию Илая в своей голове, чувствуя, как плавится в его руках. – А так сможешь заснуть? – вкрадчивым голосом спросил пророк. Эзопу, конечно же, нравилось находиться в объятиях Илая, но быть прямолинейным не хотелось. Он застенчиво ответил: – Наверное. – Тогда отлично. Можем спать вот так. – Х-хорошо. – Я люблю тебя, Эзоп, – прошептал Илай тихо и прямо на ухо. – Ты собираешься так убить меня, Илай, потому что… я.. – Ты не любишь меня-я-я? – принялся жаловаться пророк. – Люблю! Я люблю тебя, Илай! Аргх… Сладких сно-о-ов! Илай уткнулся лицом в плечо бальзамировщика и усмехнулся. – Сладких снов, Эзоп.***
Несколько месяцев пролетели так быстро, словно успели только щёлкнуть пальцем. В последнее время всё было тихо-мирно. И это было нечто большее, чем просто спокойствие: аура почти всегда была умиротворённой, а игривые поддразнивания и восторженные посмеивания заполняли одну сторону поместья теплом. Всё это произошло потому, что самые шумные, суетливые и беспокойные наконец достигли своей эйфории, а её подхватили остальные выжившие. Казалось, что радостные дни начались со становления Илая и Эзопа парой. В основном радовало это девушек, которые всегда их поддерживали. Поддерживали – значит шли на всё, лишь бы устроить им встречу или сюрприз. Мало того, они распланировали игры, предугадывая следующих охотников, что позволило Илаю и Эзопу встречаться реже с Хастуром и фотографом. Если они как-то пересекались, то настроение на какое-то время шло на спад. Кроме этой парочки, был ещё один выживший, у которого совсем недавно закончилась череда тяжёлых дней. Это Наиб. За весь этот промежуток он не получил ни единого незаживающего ранения. Если до этого его доверие к Джеку составляло считанные проценты, то сейчас это число возросло до ста. Он стал уверен, что когда они вместе покинут поместье, то будут так же счастливы, как его друзья – Илай и Эзоп. Хотя сейчас это казалось далёкой и почти недостижимой мечтой, решимость переполняла его. Джек тоже старался, так что это являлось отличной мотивацией. Когда всё встало на свои места, выжившие заметно сблизились. Мало того – создалась ещё одна связь между двумя. Сказать, что это было неожиданно – значит ничего не сказать. Раньше эти двое не очень-то хорошо ладили. Однако теперь многое изменилось. Неожиданность состояла в том, что Наиб сильно сблизился с Эзопом, даже сильнее, чем до этого с Уиллом и Илаем. Никто этого не замечал, но, как пример, наёмник и бальзамировщик вместе вызывались убирать комнаты на верхних этажах, таким образом уделяя друг другу время. Откуда возникла подобная близость? Главным образом из-за того, что Наибу было удобно выговариваться бальзамировщику насчёт Джека. Эзоп, в свою очередь, выговаривался Наибу. Раньше роль слушателя исполнял Курт. Но ему было неловко делиться подобными переживаниями или мыслями с путешественником, потому что он был… ну… прямым. Девушки – ещё один вариант, но они слишком легко будоражились, так что рассказывать им что-либо было тоже неловко. Поэтому Наиб оказался идеальной кандидатурой на роль слушателя и собеседника. Во второй половине дня, когда Илай был занят тем, что помогал на кухне, Наиб вызвался починить окна на верхних этажах. По совпадению, никто не собирался заниматься верхним этажом, так что наёмник поспешил наверх. Дойдя до конца коридора третьего этажа, он осторожно открыл дверь новой комнаты. – О, ты здесь, – его приветствовал Эзоп, мывший пол мокрой тряпкой. – Прости, меня удержал запах с кухни. Не знал, что Илай так хорошо готовит, – сказав это, он удивлённо уставился на представшую перед ним картину. В следующую секунду мокрая тряпка полетела в него. Закрыв дверь так тихо, как только мог, наёмник сел на пол, скрестив ноги, и принялся оттирать заплесневевшие стены. Эзоп сразу ответил: – Я сам узнал об этом, только когда он впервые приготовил мне обед. – О, а когда было то свидание, которое запланировали для вас девушки? – Наиб погрузился в свои мысли, пока не пришёл ответ. – Две недели назад, – после этого Эзоп повернулся, собираясь вымыть тряпку. Продолжив, он покраснел. – Тот стейк был… восхитительным. Ровно как и он в фартуке. Наиб кинул на него такой взгляд, что сразу стало понятно: наёмник уже всё знает. – Ха-ха! Ну, я чуток подглядывал с девочками за вами, так что я видел, как ты смотрел на него! Эзоп покосился на Наиба. – Неужели всё было так очевидно?! Наиб кивнул. – Да! Ты буквально пожирал его взглядом… и, да, его тело. По крайней мере, это то, что я видел. Эзоп не издал ни звука. Кроме того, он сконцентрировался на работе, пока его щёки алели, что было видно с той стороны, где сидел Наиб. Конечно, он старался притвориться невозмутимым, но его быстрое трение стены выдавало его полностью, и легко было догадаться, что его взволновали слова. Честно говоря, Эзопу стало неловко, потому что некоторые выжившие видели его загипнотизированный взгляд. Но он не мог не смотреть на Илая. Пророк в красивом фартуке был просто божественен. Да чего уж там, он был сексуален. Наиб сильно толкнул бальзамировщика, вытаскивая того из глубоких раздумий. – Скажи, Эзоп. Бальзамировщик кинул тряпку в ведро, даже не глянув в сторону наёмника. – М? – Ты делал это с Илаем? – вопрос оказался настолько прямым, что Эзоп чуть не подпрыгнул на месте. Даже если бы он захотел поделиться своими приятными отношениями, он бы не завёл подобный разговор. Он не возражал против того, чтобы Наиб делился своей сексуальной деятельностью с Джеком, но он не мог и не хотел делать то же самое. Во всяком случае, такой деятельности у него не было. Вероятно, они ещё не достигли той стадии в отношениях. Эзоп повернулся к собеседнику с поднятой бровью, делая вид, словно не понимает, о чём идёт речь. – Делал что? – Эзоп, ты же понимаешь, о чём я говорю, – Наиб закатил глаза и сменил позу, собираясь тоже вымыть свою тряпку. – Вообще-то нет. – Занимался сексом?! Боже, – наконец, произнёс Наиб, кинув тряпку в ведро и скрестив руки. Он терпеливо ждал ответ, не отводя взгляд от Эзопа. Эзоп сначала поворчал, отводя взгляд от оконного стекла, затем ответил: – Нет… – Правда?! То есть даже не пытались?! – Наиб был в шоке. Он знал, что Илай – чудесный парень, но не думал, что тот до сих пор непорочен. Было бесчисленное множество случаев, когда Илай говорил двусмысленно. Но после откровения Эзопа Наиб задумался, не говорил ли Илай невинно, не пряча грязного смысла за словами. – Он обычно просто мил и… – Он даже не лизал твой затылок?! – Наиб схватился за плечи бальзамировщика, его глаза были широко раскрыты. – Нет! Ты всё ещё не можешь забыть то, что он сказал за тем завтраком? – хмыкнул Эзоп. Наиб отпустил парня и потёр подбородок. – Хорошо-о-о. Что насчёт поцелуев? При помощи какого типа вы целуетесь? – А существуют типы? – Эзоп с любопытством поддался вперёд, и Наиб подумал, не говорит ли бальзамировщик всё это с сарказмом. Наёмник укоризненно указал на него пальцем. – Гах, перестань изображать саму невинность! Ты знаешь, о чём я! Как он использует свой язык или… Теперь этот вопрос поверг в шок Эзопа. Он абсолютно точно знал, что Наиб никогда не сдерживается и выскажет всё, что у него на уме, но он не мог не удивиться, когда наёмник спросил о таком. Да, Наиб делился «грязными» мыслями. Но это бы первый раз за все их встречи, когда парень поинтересовался чем-то подобным. Обычно Эзоп играл лишь роль слушателя, но теперь, когда ему задали подобный вопрос, он не знал, что сказать. – Вау, ты тотчас покраснел, стоило зайти разговору о поцелуях, – Наиб похлопал Эзопа по голове, хмыкнул и захихикал. Эзоп уставился на него. – Зачем ты вообще это спросил? – Хэй, я тебе честно рассказывал о своём опыте. Так что будет честно, если ты поделишься своим, – Наиб поднял сразу две брови. – Ты просто любишь говорить о таком, а я нет! Вот это действительно честно. – Это верно, но всё же… – Наиб пожал плечами, в то время как его лицо выражало разочарование. Это была своего рода попытка заставить говорить бальзамировщика. Его поразила чувствительность Эзопа, ведь тот чувствовал себя неловко, услышав подробности о поцелуе. Это ведь всего лишь небольшая деталь, которую они могут сделать в будущем. Наёмник задумался, не нужно ли помочь этим двоим, поскольку Илай, похоже, тоже не думал в таком направлении. Эти двое были слишком чисты, поэтому он беспокоился, что их сексуальные желания могут быть сожжены другими чувствами. Может, такое уже было. А может, они просто что-то скрывают. – Эзоп кинул взгляд на Наиба, который что-то тихо бормотал себе под нос. Судя по его выражению лица, наёмник был встревожен. Эзоп не мог только понять, по какой причине. Было предположение, исходящее из первого вопроса, что наёмник ожидал, что они уже делали что-то большее, что-то кроме поцелуев. Вероятно, по этой причине Наиб был так удивлён, что не смог сказать даже о простом поцелуе. Глубоко вздохнув и всё обдумав, Эзоп, наконец, дал слабый ответ: – Он… целовал с языком.. дважды.. – Д-дважды?.... – Наиб встал, стряхнул пыль с деревянного каркаса кровати и плюхнулся на него. Затем он слегка кивнул и уперся локтями в колени. Так он сидел несколько секунд и молча смотрел на Эзопа, который, стоя на коленях, делал вид, что ему больше нравится оттирать грязное окно. Наконец, он заговорил. – Эзоп, ты хотя бы переодевался перед Илаем? – Х-хах? Нет! Почему я должен был… – Чувак, вы встречаетесь. Нет ничего такого в том, что он увидит тебя обнажённым, – не веря произнёс Наиб. – Ладно, мысль заняться -этим- с Илаем хотя бы проскакивала у тебя в голове? – Наиб! – у Эзопа была привычка кидаться грязными тряпками в людей, когда ему было неловко. И именно это он сейчас сделал. Но реакция наёмника была слишком быстрой, так что он успел схватить тряпку, прежде чем та врезала ему в грудь. – Она же грязная!!! – пробурчал Наиб. – Что, если бы она попала в лицо! – П-прости, – Эзоп выхватил тряпку назад и кинул её в ведро с водой. – Но да, вам, парни, стоит заняться этим, – Наиб говорил на эту тему так спокойно, словно мог повторить на действиях всё сказанное где и когда угодно. – Почему настолько важно, делали мы это уже или нет? Разве от этого зависит, любит он меня или нет? – задумался Эзоп. – АХ! Нет! – мигом ответил наёмник, ведь он не хотел, чтобы Эзоп думал, что Илай не любит его. Он схватил запястье парня и поднял его перед лицом. – Он дал тебе этот браслет, верно? Это и есть признак любви! Но я же просто предлагаю, потому что, возможно, вы, ребята, сдерживаетесь! Эзоп посмотрел на браслет с сапфиром на своём запястье. Щёки вспыхнули, вспомнив ночь, когда Илай подарил вещь. – Видишь? Ты краснеешь даже из-за браслета. Какой же ты милый! Так что, мысль сделать это с Илаем проскакивала у тебя в голове? – Гах! – Эзоп, смутившись, перешёл к другому варианту смены темы, который почти всегда срабатывал при разговорах с наёмником. Ему частенько удавалось уклониться от ответа, просто упомянув имя Джека. Вот он и решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы воспользоваться возможностью сменить тему при помощи этого охотника. – Прекрати задавать странные вопросы и лучше расскажи о том, как прошла ночь, когда пришёл Джек. – Нет, ты мне ответишь, мистер Бальзамировщик, – сказал Наиб, проведя рукой по пыльной кровати, чтобы хоть немного очистить место. Он постучал по ней несколько раз и наклонил голову набок, приглашая бальзамировщика сесть. Эзоп не понимал этого чувства поражения, охватившего его, стоило только сесть рядом с Наибом. Бальзамировщик положил руки на колени, переплетая пальцы. Любой мог бы сказать, что сейчас парень был весьма напряжён. Наиб, увидев его нервозность, предположил, что Эзоп чего-то не договаривает. Если бы его слова соответствовали мыслям, то сказать «нет, я не хочу этого» было раз плюнуть. Но вид бальзамировщика говорил сам за себя: он хотел, чтобы что-нибудь произошло, но слишком стеснялся признать это. – Так ты хочешь сделать с ним это или нет? Эзоп вздохнул. Сначала он пытался контролировать свои слова. Но Наиб просто так от него не отстанет, так что сероволосый ответил: – Конечно, я… конечно я бы хотел этого! Почему нет? Но я не хочу напугать Илая своими выходками. Я вообще не уверен, смогу ли сделать это! Наиб ухмыльнулся. – Значит всё же хочешь, хах? Может тогда ты… Эзоп прервал его на полуслове: – Ты меня вообще слушаешь? Я не сделаю ни это, ни что угодно ещё из твоих предложений! – Ох, значит Илай должен сделать первый шаг. Хм… – наёмник покачал головой. – Просто пусть всё идёт своим чередом, Боже, – Эзоп встал, намереваясь продолжить уборку. – Э-эх, а если это произойдёт лишь только через несколько лет? Ты же переживё-ё-ё-ёшь? – Я не такой извращенец как ты, Наиб! – закатил глаза Эзоп, окунув тряпку в ведро. Наиб выпрямился. – Это не извращённость, а часть отношений, Эзоп. – Верно, но этой части нужно время, так что-о-о… Расскажи мне… что произошло между тобо-о-ой и Дже-е-еком на вашей последней встре-ече, – Эзоп натянул на лицо добрую улыбку, но желание ударить Наиба никуда не делось. – Ладно, ладно… но помни, что если тебе понадобится помощь в соблазнении Илая, я… – З-заткнись! – воскликнул бальзамировщик, едва удержавшись от очередного броска тряпкой. Наёмник громко рассмеялся, а затем продолжил: – Можешь полураздетым зайти к нему в комнату, знаешь, с сексуальным выражением лица. Это всегда работает, и… Эзоп заткнул рот Наиба испачкавшейся рукой, которую Наиб машинально и с отвращением откинул. – Эй, твоя рука же грязная! – Такая же грязная, как и твой рот, – возразил Эзоп, усмехнувшись и принявшись вытирать руки о нижнюю часть рубашки, прежде чем заняться коробками, стоящими наверху. Бальзамировщик слегка встряхивал каждую, чтобы примерно определить содержимое. – Так что там насчёт Джека… – Да-да, хорошо, – Наиб яростно вытер лицо рукавом, прежде чем приступить к тем же коробкам, – ну, мы просто поговорили о всяком, и всё. – Просто поговорили? – Да, а чего ты ожидал? – Похоже ты забыл о своей обнажённости и сексуальном личике, – бойко произнес бальзамировщик, разглядывая трещины на стекле. – Ха-ха, но мы же не делаем это при каждой встрече, иногда просто болтаем, – ответил Наиб, – я спросил его о ранах, наконец-то, да? Вы меня так достали, что я всё же сделал это. – Т-ты спросил?! – всё внимание Эзопа тут же обратилось к Наибу, – И что же он сказал?– Воспоминания Наиба –
С губ наёмника сорвался томный вздох. Он уже твёрдо решил этим вечером рассказать Джеку о своих ранах. Это был идеальный момент, ведь странные шрамы он не получал уже длительное время, даже после встреч с Потрошителем они не появлялись. Порезы на коже постепенно заживали, но любопытство наёмника никуда не делось, к тому же ему не нужны были надоедливые расспросы Уильяма и Илая. Всё, что ему нужно – идеальное время. И вот Джек повернулся к нему. Пути назад больше нет. – Почему бы вместо вздохов не рассказать мне, что произошло, знаешь, это вроде должно сэкономить время и силы. Одолеваемый сомнениями наёмник сверлил взглядом потолок. – Извини, я уже давно хотел поговорить об этом, не получается найти слова. – Оу? – презрительно бросил Джек, после чего добавил, – Значит, ты что-то от меня скрывал? < Наиб, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие, прошептал тихое «прости». Неважно, сколько сил он прикладывал, но успокоиться не получалось. Какая-то часть его говорила, что Потрошитель разъярится, если не подобрать правильных слов. Нужно быть осторожным. Он не хотел всё испортить. – Хмх, самое время высказаться, Наиб. Сейчас тебя прощают лишь благодаря твоему милому личику, – Джек поднял голову наёмника за подбородок. Охотник хотел смотреть выжившему в глаза и видеть каждое движение мышц его лица, когда тот заговорит. Как только наёмник оказался лицом к лицу с ним, Потрошитель спиной облокотился на изголовье кровати, скрестив руки на груди. – Итак? Наиб приоткрыл рот, но не издал ни звука. Вместо того, чтобы снова попытаться выдавить хоть слово, наёмник стянул с себя майку, обнажив верхнюю половину тела, полную боевых шрамов. Взяв руку Джека, выживший провёл пальцами охотника по своим порезам. Проглотив ком в горле, парень сказал: – Ты, наверное, не видел их раньше, потому что никогда не стягивал с меня одежду, но вот… Моё тело пугает и оно, м-м, уродливое. Выражение лица Потрошителя было очень трудно прочесть. Он выглядел поражённым, и одновременно с тем охотник не отрывал взгляда от шрамов, по которым Наиб водил его пальцами. Наёмник снова занервничал, ведь понять мысли Джека не представлялось возможности. Он просто смотрел на раны и молчал. – М-мх, Джек… – Ох… – очнулся Джек, до этого пребывавший в неком трансе, – твоё тело вовсе не уродливо. Это и было то, что тебя беспокоило? Впрочем, меня это не волнует, ты всё такой же симпатяга, несмотря ни на что. Наиб слегка покраснел и немного успокоился после слов охотника о том, что вид тела выжившего его не беспокоит. Один вопрос решился. Наёмник благодарил всех Богов за то, что Джек не раздевал его полностью, пока они развлекались. Но теперь Потрошитель знал, как выглядит каждый миллиметр кожи Наиба, так что он чувствовал себя счастливым. Теперь осталась лишь одна нерешённая проблема. – М-м… Джек. – Хм? – Потрошитель снова опустил взгляд. – Некоторые из этих шрамов достались мне не в сражениях… они… – наёмник с трудом подбирал слова, но едва ли пришёл к чему-либо, так что он прямо продолжил, – появились после здешних матчей… и я… м-м… – Наиб обхватил колени дрожащими руками, сжатыми в кулаки, с трудом выдавливая из себя реплики. – Ты думаешь, что раны оставил я? Ты это имеешь в виду, Наиб? – пусть наёмник и не смотрел на Потрошителя, но ясно смог уловить быструю перемену настроения охотника лишь по тону его голоса. Гнев брал над Джеком верх. Наиб почесал затылок. Ситуация, в которой они оказались, явно была не самой удачной, в любую секунду могла разгореться ссора, чего выживший определённо не хотел. Но как он должен был сказать всё это? Наёмник не обладал никакими навыками красноречия. – Ну, я… – Значит, всё же ты так думаешь, хах? – покачал головой Потрошитель. – Но я получаю их только в матчах с тобой!.. Откуда мне знать, из-за чего они появляются?.. – храбро заявил Наиб. – Я мог бы убить тебя прямо здесь и сейчас, если бы захотел, ты знаешь. Это, – Джек провел пальцем от себя до выжившего, – небольшое пространство между нами может означать верную смерть для тебя. Но разве ты мёртв? Нет, верно? Интересно, почему? – теперь Потрошитель повысил голос. Наиб быстро перебил его, взяв охотника за руку: – Я… это просто… я просто… просто хотел узнать, известно ли тебе, откуда они берутся… – Откуда, чёрт возьми, я должен об этом знать? – Потрошитель отдёрнул руку, встал и отвернулся от выжившего, смотря в окно. – Извини… – Наиб натянул одежду назад и встал, уткнувшись лбом в спину Джека, – Пожалуйста, выслушай меня. Охотник не ответил. Выживший откашлялся, прежде чем снова пуститься в объяснения, и обнял Потрошителя. – Когда раны только-только стали появляться, я всё отрицал. Сначала игнорировать это было просто, но после матчей с тобой всё время появлялись новые. Я действительно боялся, не мог полностью тебе довериться. Но прошло уже так много времени, все твои усилия, приходы сюда убедили меня в моём просчёте. – Если это просто просчёт, то зачем решил заговорить об этом сейчас? – Потому что мне нужно подтверждение, Джек. Я хочу доверять тебе, ведь знаю, что ты никогда мне не навредишь. Я просто хочу, чтобы эта неопределенность не путала меня. – Ты всё ещё получаешь их? Раны. – Нет… и, если быть честным, я действительно рад, что мне больше не нужно спрашивать тебя о них. – И ты всё равно спросил. – Да, потому что я знал, что ты подтвердишь мою ошибку. – А если бы нет? Наиб ответил без малейшего колебания: – Я бы простил. Эти слова застали Потрошителя врасплох. Охотник нахмурился. – В чём смысл? То бы значило, что я способен убить и ранить тебя. – Просто я люблю тебя, Джек. Я люблю тебя, хочу сбежать отсюда с тобой, хочу быть с тобой после.– Конец воспоминания –
– Конец, – Наиб отвернулся, держа в руках коробки, и направился к кровати. Выживший сел на кровать и не сказал больше ни слова. – Почему ты всегда обрываешься на середине рассказа? – закатил глаза Эзоп, – Что он сказал после? Наиб в ответ лишь стал напевать мелодию. Ту, которую обычно мычал Джек, сажая кого-то на стул. – Наиб! – воскликнул бальзамировщик. – Ладно, ладно. Он ничего не сказал, просто поцеловал, – наёмник закрыл глаза тыльной стороной ладони, – а после всё же сказал, что любит меня. – Серьёзно? Он сказал это, не соврав? – Эзоп разинул рот, как умирающая треска. Настала очередь бальзамировщика трясти собеседника за плечо, – Раньше он такого не говорил, да? – Да, ага. Ладно, хватит об этом. Давай просто разберёмся с коробками, – пренебрежительным тоном произнёс наёмник. Эзоп захихикал. – Рад за тебя. Не могу представить Джека, говорящего такого, – сказал сероволосый, схватив нож и проведя им по одной из коробок, дабы открыть её. – Я растаял, но хватит об этом, я не могу сосредоточиться на работе, – покраснев, Наиб жестом попросил у Эзопа нож. Бальзамировщик осторожно передал ему инструмент и открыл коробку, чтобы посмотреть на содержимое. Внутри оказались часы, дневник и ручка. Выживший немного подвинул эти вещи, рассматривая остальное. Под вышеперечисленным оказались ещё лампа и ярко-красный кусок ткани, аккуратно сложенный на дне. Бальзамировщик ещё немного порылся в коробке и нащупал тяжёлое красное кольцо. Он вытащил его, чтобы рассмотреть получше. – Что это? – Можно взглянуть? – Наиб выхватил тяжёлый предмет из рук друга и повертел его, рассматривая, – Наверное, какое-то папье. – М? Почему это лежит здесь? Не помню, чтобы по приезду получал что-то подобное, – моргнул Эзоп. – Хм, может, случайно туда положили? В любом случае, кольцо лучше вернуть в коробку. Выжившие решили продолжать своё занятие до тех пор, пока их не позовут помогать накрывать на стол.– Сторона охотников –
– Мичи, может, ты вернёшь мне лезвие? – мольба Джека больше походила на грубое требование. Охотник был уверен в том, что его скоро выберут на матч, так что возвращение дорогого ему оружия стало первостепенной задачей. Потрошитель продержался без него уже довольно долго, но чем дальше, тем больше он сходил с ума. – Нет, – гейша была неумолима, – ты уже несколько недель задаёшь мне один и тот же вопрос, Джек, и каждый раз получаешь один и тот же ответ. Почему ты думаешь, что сейчас я передумаю? – А зачем ты вообще его у себя держишь?! Отдай обратно! – тёмная сторона Джека стала понемногу проявлять себя из-за невозможности оставлять на теле наёмника длинные порезы. А после того, как Наиб показал ему себя, жажда крови в нём особенно возросла. Сейчас охотник стал до крайности раздражителен. Желание причинить боль ненаглядному выжившему, даже во время их встреч на другой стороне поместья, всё росло. – Зачем ты так сильно хочешь вернуть лезвие, настаивая, что никак его не используешь? – Мичико даже не пошевелилась, желания возвращать оружие Джеку вовсе не было. Хастур лениво наблюдал за спорящими товарищами. Рядом сидел Джозеф, листающий свой фотоальбом. Божество предпочло вмешательству в проблемы Джека беседу с фотографом: – Джозеф. Охотник не ответил, а лишь улыбнулся фотографии на одной из страниц альбома. –Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь. Хватит делать вид, что ты настолько увлёкся альбомом, все фотографии одинаковы. – Убери от него проклятого пророка, Хастур, – наконец обронил Джозеф, взглянув на собеседника. Лицо его исказилось от закипающей ярости. – Или убери Эли от треклятого бальзамировщика, – резко ответил Хастур. Фотограф захлопнул альбом и швырнул его на диван. – Не он сделал шаг. Он не любит людей. Только пророк продолжает приставать к моему Эзопу! – Конечно, он не любит Илая, и именно поэтому постоянно его бальзамирует, верно? – мрачно ухмыльнулся фистер, – Хватит отрицать, надави на бальзамировщика, чтобы он смотрел только на тебя. Джозеф не ответил, лишь прикусил губу, вроде разделив точку зрения Хастура. Возможно, он слишком великодушен, нужно быть настойчивее. Проиграв спор, фотограф плюхнулся на диван, проведя рукой по обложке альбома, закинутого сюда ранее. – В тебя легко вбить немного здравого смысла, не то, что в Джека, – покачало головой божество. Джозеф, закрыв глаза, спросил: – Чего он вообще добивается? – Лезвия. Мичико конфисковала его, – ответил охотник, наблюдая, как Потрошитель взвился в разгаре ссоры с гейшей. Фотограф немного запутался. Он не заботился о жизни товарищей-охотников, но поступок гейши был любопытен. Глаза остались закрыты, послышался следующий вопрос: – А это не запрещено? Оружие на играх ему ещё пригодится. – Это его внеигровое оружие, – отозвался Хастур. – Хастур, – позвал охотника Ву Чанг. Божество поднялось с дивана и взглянуло на Джозефа. – Можешь сделать мне одолжение? – Ух ты, одолжение после твоего плохого поведения. – Давай же. Фотограф приоткрыл один глаз: – Ладно. – Можешь немного присмотреть за детьми? У меня есть одно дельце, я быстро, – сказал Хастур, уже подходя к лестнице, будто ответ Джозефа не имел никакого значения. – Чёртов осьминог, – фотограф сел прямо, чтобы посмотреть на Робби и последовательниц Идры. Все дети играли в гостиной в салки. – Я буду путешественником, тогда водить придётся тебе! – крикнул Робби. – Но ты не можешь быть им, у тебя нет книжки, которую он везде таскает с собой! – возразила одна из последовательниц, упершись руками в бока. Малыш подскочил к Джозефу и указал на фотоальбом, лежащий рядом со старшим охотником. – Можно одолжить? – Это не игрушка, Робби, – фотограф изо всех сил старался скрыть угрозу в голосе, при этом сохранив твёрдость ответа. – Оу. А что такого в этой книге? Скучный текст? – мальчик заморгал, глядя на Джозефа. – Фотографии. – Вау! Можно посмотреть? – взволновался Робби. Джозеф взял альбом и открыл его на случайной странице. Все фотографии изображали Эзопа, бегающего по Красной Церкви. Робби посмотрел на многочисленные изображения, а затем перевёл взгляд на фотографа: – Это бальзамировщик! Тот выживший с гробом! – Да, – кивнул Джозеф, перелистывая страницы в поисках чего-то. Шелест бумаги вскоре прекратился, и охотник указал на одну из страниц, – а вот и гроб. – Хах? А кто тогда внутри? – Робби указал на силуэт внутри гроба на фото. – Манекен, – ответил старший, – разве ты ни разу его не видел? – Видел! Но обычно он выглядит, как тот выживший, который в капюшоне, – Робби глубоко задумался, он плохо запоминал роли игроков. – Наёмник? – предположил фотограф, но все его чувства говорили о том, что бальзамировали не наёмника. "Наверное, опять этот паразит", – подумал он. – Не-е-ет. Тот, у которого ещё глаза завязаны. Добрый! – обрадовался Робби, вспоминая больше деталей. – Добрый? Он вредитель, – стиснул зубы Джозеф. Он ненавидел этого парня, особенно теперь, узнав, что Эзоп бальзамировал его в каждом матче. – Не-ет, он хороший. Однажды он дал мне конфетку, когда я посадил его на стул! – Ты должен был ударить его пару раз, пока он не сдохнет от потери крови, – сказал Джозеф. Лицо его снова перекосило недобром. – Но он уже был на стуле. Хм-м… – Робби моргнул, услышав странные слова. Малыш вовсе не понимал, зачем избивать провидца топором, ведь он же хороший выживший. – Эй, Робби!!! Поиграй за вора! – крикнула одна из последовательниц, размахивая фонариком. – Ага! Мы можем просто поиграть с фонариком! – крикнула её сестрица, выхватывая из чужих рук новую игрушку, включая и выключая её. Робби повернулся на крик, кивнул и побежал к товарищам по игре. Джозеф тихо выругался. Он хотел оказаться на матче прямо сейчас, чтобы удовлетворить свою жажду убийства при помощи провидца. Жаль, что сегодня очередь Джека. Эта мысль раздражала наравне с просьбой Хастура о присмотре за детьми. Фотограф продолжил свой отдых на диване, но настроение всё ухудшалось. Буквально через пару секунд мимо пронёсся Потрошитель, сердито топнувший ногой с криком: "Чёрт возьми!" Джозеф проводил Джека взглядом, пока тот не добрался до своей комнаты. Дверь громко захлопнулась, а изнутри послышался грохот. Вещи охотника, похоже, отправились исследовать стены и углы комнаты. – Мамочка Мичи! – Робби обнял гейшу, сжав в кулачках ткань кимоно. – Почему он злится? – Ничего страшного, Робби. Папа просто проголодался, – в этой ситуации подойдёт любая ложь, малыш просто кивнёт и уйдёт. Но только не Робби. Он натянул одеяние Мичико и жалобно попросил: – Мы должны принести ему немного еды! Давай! Гейша слабо улыбнулась ему и погладила по голове, ничего не сказав. Робби не отступал, на его глаза навернулись слёзы. – Пойдём! Нужно отнести ему поесть! Все последовательницы ведьмы снова прильнули к гейше, придя на помощь чуть ли не плачущему другу. – Принеси ему еды! Принеси ему еды! – Ладно, ладно, давайте что-нибудь поищем для него. Пойдём на кухню, – гейша направилась к лестнице, взяв Робби и одну из последовательниц за руку. Одна из девочек всё ещё пыталась починить игрушки, с которыми они играли. Увидев, что все они собираются у лестницы, она быстро кинула всё в коробку: – Эй! Подождите меня! Но до того, как она достигла стальных, её остановила Идра. – Подойди, мне нужна твоя помощь. Последовательница кивнула, но прежде чем побежать за ведьмой, она подскочила к фотографу. – Джозеф! Джозеф! Джозеф до сего момента пребывал в глубокой задумчивости. Он не сразу услышал крик, но, наконец обратив на него внимание, поднял голову: –М-м? Девчушка схватила его за руку и положила что-то в ладонь. – Мамочка Мичи забыла. Можешь отдать ей, пожалуйста? – J'en ai marre*! – Джозеф мельком взглянул на оставленный предмет, а потом закатил глаза вслед убегающей последовательнице. – Я вам не мальчик на побегушках. Тц!