Это была уже третья таблетка на сегодня — допустимая доза, — но полностью боль не отпускала, заставляя горбиться в тщетных попытках ослабить давление корней на сердце и легкие. Единственная, кто хоть как-то мог успокоить Юу, доверчиво притаилась в его руках, прижавшись бочком к бедру, и тихо мурчала под движеньями ловких пальцев. Его акустическая гитара. Малышка, которая всегда оказывалась рядом в самые нужные моменты, отвлекала нежным пением и успокаивала душевный бунт. Наверное, именно поэтому Юу так любил своих девочек, отдавая себя им целиком, не оставляя места еще кому-то.
Дверной звонок нарушил их хрупкую гармонию, выбив тонкую струну из-под медиатора, и Юу заинтересованно обернулся в сторону коридора. Он ничего не заказывал и никого не ждал. Для проверки он даже разблокировал лежавший на столе телефон, отмечая отсутствие пропущенных вызовов и сообщений. Его точно не предупреждали о визите.
А между тем звонок повторился. Звук был дольше и настойчивей, выдавая нетерпимость пришедшего и заставляя Широяму через силу отставить гитару в сторону и пройти к двери. С каждым шагом цветки подскакивали, щекотали горло, словно просились на свободу, сквозь хриплый кашель Юу дернул дверную ручку, уже не испытывая ни малейшего интереса, кто же мог к нему пожаловать.
Дыхание на секунду перехватило, когда мужчина столкнулся на пороге с тем, кого точно не ожидал увидеть. Акира взволнованно оглядывал гитариста с ног до головы, будто рассчитывал обнаружить совсем другое зрелище, но быстро собрался и шагнул внутрь квартиры, закрывая за собой дверь.
– Как дела, как настроение?
Он по-хозяйски повесил куртку на крючок, совершенно не обращая внимание на застывшего в непонимании Широяму, и лишь улыбнулся его растерянности, щелкая пальцами.
– Прием, как слышно?
– Зачем ты пришел? – свистящий хрип донесся до блондина, а следом Юу закашлялся, прикрывая ладонью рот.
– Я поживу у тебя некоторое время.
Только после этих слов Юу опустил глаза, натыкаясь на небольшой чемодан, стоявший у ног Акиры. В смысле «поживет у него»? Юу, вроде как, никто об этом не спрашивал.
– Тебя что, Юта выгнал?
Нет, такого точно не могло быть. Учитывая упертый характер Ютаки, он бы скорее сам ушел из квартиры, чем, как жена-истеричка, выпинывал бы нерадивого мужа с котомками за дверь. Истина крылась в чем-то другом, но замутненное болью сознание не могло выдать более правдоподобный вариант ответа.
– Нет, я переезжаю к тебе. Это было наше совместное решение.
Акира неторопливо присел и так же заторможено принялся развязывать шнурки, мысленно ведя обратный отсчет. Четыре, три... два...
– Уходи.
Юу выдавил это так холодно и грубо, будто бы внутри него прятался детонатор, готовый сработать от любой резкой эмоции. Жесткий взгляд впился в напряженную спину Акиры, точно Юу собирался прогнать друга за дверь хлестким ударом. Но Сузуки не подавал виду, хотя буквально прогибался под напряжением.
– Мне не нужна жалость, уходи.
– Это не жалость, Юу.
– Уходи! – закричал Широяма и тут же согнулся в спазме.
Противные соцветия взметнулись по дыхательным путям и царапнули острыми ножками их стенки, поднимая раздражение с самого дна грудной клетки. Тонкие листочки заворочались у голосовых связок, вызывая рвотный рефлекс вкупе с удушающим кашлем. Подавить это было уже невозможно, и Юу метнулся в ванную, сгибаясь пополам над тазиком на стиральной машине.
Он уже с трудом понимал, что Акира побежал за ним и растерянно замер в дверном проеме, ему было совсем без разницы, как он выглядит со стороны и что может подумать об этом незваный гость – все мысли сконцентрировались лишь на приступах, скручивавших тело в жестоких судорогах, и шипах, раздирающих горло. Густая кровь каплями стекала с губ вместе с цветами, словно старалась облегчить долю Юу, однако это совершенно не помогало, и мужчина все сильнее горбился, задыхаясь и дрожа.
Юу ощутимо расслабился только когда понял, что болезненный кашель медленно, но отступил и корни растения, до этого впивающиеся в живую плоть, сбавили напор. Он мысленно поблагодарил врача, выписавшего ему хорошие обезболивающие таблетки, и лишь с отходящим приступом понял, что широкая ладонь Акиры гладит его по спине – от плеча к пояснице.
Там, где проходило согревающее тепло чужой руки, вспышки боли утихали, будто ханахаки прятало свои ветки и сворачивалось в маленький незаметный шарик, возвращая Юу контроль над собственным организмом. Такого еще не случалось, какие бы ни выписывали лекарства и какие бы ни ставили капельницы.
И когда Акира потянул его, прижимая спиной к себе, Юу совсем поплыл от давно забытого чувства спокойствия. Будто сила Аки напитывала его через неловкие прикосновения, проникала в каждую клеточку живительным снадобьем, заставляя Широяму откинуть голову на чужое плечо, дабы увеличить площадь соприкосновения.
Акира незаметно стянул с крючка полотенце, осторожно вытирая кровь с пухлых губ друга. Судя по количеству пятен на махровой ткани, сегодня Юу уже не первый раз обнимался с тазиком, и сердце Акиры действительно наполнилось жалостью. Нет, никакая статья в интернете не подготовит к реальной ситуации! Она не передает и десятой части того, как может быть плохо человеку на последних стадиях болезни, и, что хуже всего, она не расскажет, чем можно помочь, кроме медикаментов и пресловутого «физического контакта»!
Радовало лишь то, что Юу, похоже, действительно полегчало в руках Акиры. По крайней мере, он спокойно облокачивался на него и больше не дергался в страшных судорогах.
– Это была идея Ютаки?
Акира повернул голову и тут же столкнулся с лицом Юу в нескольких сантиметрах от своего. Темные глаза в тусклом свете ламп казались черными, будто были вообще без радужек, но даже так Аки отчетливо видел слабость, пляшущую в их глубине.
– Нет, идея моя. И Ютака меня поддержал.
Мягкое полотенце по велению рук Сузуки очертило подбородок Юу, убирая последние следы недавнего приступа, и мужчина вновь прикрыл глаза, позволяя помочь себе.
– Значит, я могу остаться?
Еще десять минут назад Юу снова поднял бы крик и, будучи полным сил, вытолкал бы Сузуки за порог своей квартиры. Ему не нужны были ничьи благородные жесты, ничье раскаяние. Но сейчас, вдыхая полной грудью такой вкусный воздух, Юу не мог сказать, что не нуждается в постоянной помощи.
– Я постелю тебе в спальне, а сам лягу в гостиной.
– У тебя нет футона?
Юу вздохнул, пытаясь вспомнить, водилась ли упомянутая вещь когда-либо в его доме.
– Есть, на верхней полке гардеробной.
Сузуки повесил полотенце на место и неуверенно приобнял Широяму одной рукой, словно это было чем-то запрещенным, что в любую секунду могло раздраконить Юу – и тот с пинка выгнал бы Акиру отсюда вместе с чемоданом.
– Тогда постелешь мне возле своей кровати, хорошо?
Юу еще не до конца понимал, шутит Акира или же говорит серьезно, но успокоившееся тело окутывала дремота и способность понимать окружающий мир растворялась вместе с последними крупицами гордости.
Чуть позже он обязательно подумает над вопросом Сузуки, возможно, даже достанет ему футон.
А пока ему не хотелось отлипать от Акиры. Его тянуло как можно дольше стоять в обнимку с любимым человеком и таять от его заботливого тепла, с жадностью наслаждаясь драгоценными минутами, проведенными рядом.
***
Первую неделю Ютака часто жалел о принятом решении.
Квартира Акиры без ее хозяина казалась пустой: здесь до одури не хватало вещей Акиры, его сигарет и одеколона. Часть инструментов переехала вместе с ним в дом Широямы, а оставшаяся часть, будто насмехаясь над Ютакой, попадалась ему там, где ожидалась меньше всего. Порой Ютаке даже казалось, что аппаратура сама каждую ночь пододвигается на сантиметр поближе к выходу и в одно прекрасное утро в квартире не останется ни одной вещи Акиры. Он все увезет к Юу и больше не вернется в свое жилище.
Эти глупые мысли крутились в бесконечном круговороте, и однажды Уке просто не выдержал и запер кабинет Акиры на ключ, который успешно спрятал так, что сам забыл о его местонахождении. Когда Акира вернется, его будет ждать веселенький квест. Когда вернется...
Правда, сейчас Акира и не думал возвращаться. Каждый день он неизменно присылал Ютаке сообщения, в которых интересовался, как у него дела, а также спрашивал о его самочувствии и о прошедшем дне... Каждый день они пересекались на репетициях, не имея возможности остаться наедине: Акира не отходил от Юу дальше, чем на два метра.
Стоило гитаристу лишь слегка скривить губы или свести брови у переносицы, как через считанные секунды рука Акиры ложилась на напряженную спину, поглаживая чужие мышцы сквозь футболку. Резкий спазм – и вот уже сильные объятия Акиры прятали Юу от взора окружающих. Хотя участники группы все равно никогда не обращали на это внимания.
Ютака все объяснил Руки и Урухе о ханахаки на следующий же день, предупредив, что порой Сузуки может вести себя странно, но так необходимо, чтобы поддержать Юу. Ребята с пониманием отнеслись к тому, что происходило рядом с ними. Никто не задавался вопросом, что будет дальше, что станет с группой; никто не лез к Юу с ненужной жалостью; никто не подавал виду, что жизнь идет под откос. Они просто принимали новый день как обычно, только иногда вздрагивая от очередного приступа Широямы. И терялись в неощутимом для посторонних страхе.
«Я сам справлюсь со своей тревогой», — повторял Ютака, выходя из репетиционной и провожая машину Акиры взглядом.
«Справлюсь», — уверял он себя, открывая дверь своего дома.
«Справлюсь», — уже слабее, но так же уверенно говорил сам себе Юта, пока обходил пустующее жилье.
Значит, вот как чувствовал себя Юу в своей квартире: бессмысленно, темно, одиноко... За две недели в этих стенах Уке уже хотелось выть без Акиры, а Юу прожил так десять лет. Десять лет с одними лишь мечтами, что Акира когда-нибудь сделает шаг и больше ни за что не покинет коробку холодного жилья.
И если у Ютаки пока еще была вера, что Аки вернется, то для Юу это был правда последний шанс.
***
За две недели Акира двадцать восемь раз хотел воздвигнуть врачам хосписов памятник.
Он с трудом представлял, как люди могли справляться с тяжелобольными, как им хватало моральных сил смотреть на умирающих и отдавать себя каждому.
Уверенность в себе уменьшалась в Акире уже не по дням, а по часам. Нет, приступы Юу не участились и не стали сильнее, скорее наоборот, мужчина выглядел посвежевшим. Конечно, ему все так же приходилось глотать горстями таблетки, а порой он сам жался к Сузуки в молчаливой просьбе забрать боль. И Аки поддавался, как и обещал, готов был бросить все и замереть в объятиях Широямы или подскочить ночью от жалобных стонов, чтобы впитать кожей чужой спазм. Он не стеснялся прервать репетицию, чтобы прикоснуться к дрожащим рукам Юу, переключить его внимание на себя, хоть и чувствовал спиной ту невыразимую грусть, волнами расходящуюся от брошенного Ютаки.
Но, к сожалению, избранники не могли позволить себе такой же близости: Аки боялся оставить Юу, а Юу точно не был бы рад видеть проявления их чувств у себя под носом.
– Я же все понимаю, Акира, – тихо начал Юу, когда они возвращались с очередного прогона.
– О чем ты? – Аки бросил мимолетный взгляд на друга и сразу же вернулся к дороге: только аварии им сейчас не хватало.
– Ты тоскуешь по Ютаке, а он не справляется без тебя, – слишком отстраненно сообщил Юу. Спокойствие его голоса было нарочито фальшивым. – Он похудел и, похоже, не высыпается.
Конечно, Акира не мог не заметить, как изменился друг, вид осунувшегося возлюбленного вовсе не доставлял ему радости, скорее наоборот – подкидывал новые причины для переживаний.
– К чему ты ведешь?
– Я же не маленький ребенок. Мне не нужно, чтобы за мной присматривали круглые сутки. Может, тебе стоит проводить вечера и ночи с Ютакой?
Тон Широямы казался непринужденным, будто гитарист делился планами на завтра или зачитывал вслух недельный прогноз погоды. Но от Акиры не могла укрыться легкая вибрация в голосе на имени «Ютака». Аки знал, чувствовал, что Юу весь растворился в нем, в его постоянном присутствии рядом, в иллюзии, будто они вместе, так что, отобрав сейчас у Юу эту пародийную сказку, Акира сломал бы не только разрушаемое болезнью тело, но и хрупкую душу.
– Думаешь, ты смог бы самостоятельно справиться с приступом, который случился прошлой ночью?
Оба понимали, что нет: хотя внешне все выглядело неизменным, Юу ощущал, что растение внутри него продолжает расти. Только присутствие Акиры сглаживало состояние больного, помогая тому подниматься каждое утро на ноги.
Тяжелое молчание висело в машине, разбавляемое короткими постукиваниями пальцев по рулю. Наверное, Сузуки и Широяме стоило все-таки иногда отдаляться, чтобы не надоесть и не начать раздражать друг друга. Жаль, но в случае Юу это могло обернуться фатально, а впереди маячил важный концерт.
– Мы не можем сдаваться, пока не отыграем в «Токио Дом».
Юу не мог не согласиться с Акирой.
