Назови мое имя

С тех пор их прогулки по палубе становятся регулярными. Временами они играют в шахматы в холле и пьют кофе перед обедом. Корделия много рассказывает о странах, в которых успела побывать. Мисти с увлечением слушает и каждый раз просит рассказать еще что-нибудь. Мисти бесконечно тянет посмотреть мир, по поводу чего Корделия, конечно же, интересуется, почему ее первое путешествие случилось не в другую страну. Рассказ о жажде увидеть море кажется Корделии отчего-то очень милым, а Мисти только жмет плечами и улыбается: Корделия, выпустившая ее в свои дни, не может не радовать, странным образом приводя в восторг. — Ты начала делать успехи, — Корделия ставит мат и весело откидывается на спинку стула. Девушка оглядывает деревянные фигурки и вспоминает ходы, почесывая затылок. — Хороши мои успехи, раз шах. — В сравнении с первым разом, когда я выиграла через две минуты, сейчас все гораздо лучше. — Заниматься спортом на отдыхе вообще только мазохисты могут, — Мисти делает глупый ход конем, открыв Корделии все позиции. — Все, шах и мат, победа за тобой. — Как с тобой неинтересно, сразу сдаешься, — смеется Корделия, и вроде бы из ее уст слышится что-то колкое, а Мисти замечает только смех, такой мелодичный и приятный. — Но вообще ты меня радуешь. — Само собой, я ведь прелесть, — в шутку поддакивает она и скрещивает руки на груди. Мисти бесконечно приятно слышать такое от Корделии, но показать эмоции в полной мере сейчас она боится. — Мне нравится твоя самоуверенность, — Корделия собирает фигурки в коробку, поглядывая на часы. — Сегодня вроде бы дают бесплатную экскурсию, пойдешь? — Разумеется! — Интересуешься историей? Мисти насмешливо хмурит брови. Вопрос вызывает в ней некоторое удивление. — Нет. Просто там есть слово бесплатная, а на халяву и сухарь — печенье. Как говорится, используй все возможности, которые тебе даются. Корделия смотрит на нее с таким ироничным укором, что ни отнять, ни добавить — все на лице написано. — У тебя своеобразные рассуждения. — Какие есть. Она кладет шахматы на полку, а до Мисти только доходит, что Корделия впервые обратилась к ней безо всяких дистанций, доброжелательно. И сдержать порыв радости становится невыполнимой миссией. Да и к чему?.. На экскурсии девушку не ждет ничего интересного, как, впрочем, и ожидалось, но ей местами удается увидеть Корделию с подругами среди туристов — и все становится сносным. Она, в этой бежевой шляпе с атласной ленточкой, в босоножках, абсолютно прекрасная и реальная, с таким увлечением слушает экскурсовода, что невозможно отвести взгляд. Рассказ прерывает звон корабельного колокола. Матросы бьют в него по несколько раз в день: то приглашая к обеду, то к ужину. Экскурсовод быстро заканчивает работу, и туристы шумно отправляются в камбуз. В толпе говорящих без умолку Мисти пытается найти Корделию, но все попытки тщетны: вместе с подругами она испаряется с палубы. Мисти возвращается в каюту, но мысли — все ее мысли — только о том, как чертовски идет Корделии эта бежевая шляпка с ленточкой. Близится вечер. Вместе с подругами Корделии и парой туристов они собираются в библиотеке, чтобы сыграть партию в карты. И кто бы мог подумать, что Корделия окажется настолько азартной, что не захочет уступить даже безголовому максимализму Мисти: за первой партией она требует вторую, за ней — третью и так по нарастающей. Другие пассажиры «Звезды» оказываются не такими любителями карт, и поэтому спустя час Корделия и Мисти уже играют один на один, охваченные желанием оказаться победителями. Корделии решительно не везет, однако после каждого поражения она вновь и вновь просит о новой игре, и хоть Мисти вскоре надоедает, она соглашается каждый раз: провести с Корделией время представляется ей приятным бонусом. Корделия расстраивается, будучи в дураках, и ругается на карты. Ее лицо во время игры выражает все возможные эмоции: и злость, и задумчивость, и нотки хитрости, когда она легкой рукой бросает козыри на стол. И это настолько впечатляет Мисти, что хочется поддаваться, просто чтобы увидеть на лице Корделии ту радость, которая ей так нравится. — Мне кажется, ты играешь вполсилы, — заявляет она и откладывает карты. — Я хочу одолеть тебя в честной игре. — Я не настолько жалостливый противник, чтобы поддаваться, — отвечает Мисти, делая абсолютно глупый ход. В самом деле, обыграть Корделию не представляется сложным: когда ей попадаются плохие карты, она морщит нос и хмурит брови — и Мисти тут же выбрасывает все сильные карты. В остальном дело техники: сбивать ее с толку, подкидывая слабые масти, а затем резко бить козырями. Корделия недоверчиво поглядывает на руки Мисти, но та слишком ловко играет в дурочку: один слабый ход за другим, и вот к концу партии у нее куча карт. Корделия делает финальный ход и выходит победителем. — Что ж, поздравляю, — качаясь на стуле, кивает девушка. — Ты обыграла меня. — И все же ты поддавалась, — не без доли радости заявляет Корделия, убирая карты. — Но мне понравилось играть с тобой. — Это не шахматы, где я дилетант. Здесь я могу быть достойным противником, — Мисти решительно не хочется расставаться с ней. То чувство бесповоротной влюбленности, которое одолевает ею долгое время, с этой поездкой лишь укрепилось и вросло корнями в душевную привязанность: на этом корабле, в окружении океана, Корделия представляется ей единственной родственной душой. — И ты тоже, кстати. Хочешь, можем после ужина встретиться где-нибудь? Я бы научила тебя паре трюков. Корделия соглашается, и Мисти не представляется большей радости, чем еще несколько мгновений наедине с ней. — Я приду к тебе часам к восьми, хорошо? — Конечно. Предложи Корделия среди ночи прогуляться по бушприту — Мисти и то согласилась бы, а она ей все о простом да о малом. Они расходятся, но мысль увидеть ее снова не выходит из головы Мисти еще очень долго. За ужином они перекидываются лишь парой взглядов, после Корделия с подругами отправляется по своим делам, а Мисти летит в каюту: к приходу Корделии ей нужно подготовиться как следует. [В частности придумать трюки, о которых она ляпнула в приглашении и которых совершенно не знала.] Но, вероятно, Корделия понимала это и без того, раз заявилась вечером без карт. Мисти краснеет, когда она входит. Что-то, что сильнее ее, имеет власть над действиями. Перед Корделией она всегда отказывается неспособной контролировать себя. Корделия как синоним счастья, Корделия как самое важное, что есть. И она стоит рядом, улыбается чему-то [а быть может, всего-навсего смеется над Мисти]. — Садись. Я сейчас схожу за картами, — произносит Мисти это простое предложение с такой радостью, будто в нем заложен иной смысл. Корделия насмешливо приподнимает бровь, наблюдая за тем, как девушка мечется по каюте в смущении. — Карты в библиотеке, — не в силах больше наблюдать за ней улыбается Корделия и указывает на дверь. — Конечно. Конечно, в библиотеке, — шлепает себя по лбу девушка. — Я мигом. — Ты, вправду, собираешься учить меня жульничать? — Корделия останавливает Мисти странной ухмылкой. Она машинально кивает: в моменты смятения люди обычно предельно честны. — Мне казалось, ты имела в виду другое. Мисти вглядывается в ее лицо в поисках ответов, но, словно назло, в нем нет ни единой эмоции, кроме застывшего в глазах вопроса. Он обращен к ней. — Возможно, ты меня не совсем правильно поняла… — Возможно, — несколько обреченно и тихо отвечает Корделия, и тут осознание ударяет в голову. Мисти знает это выражение. Когда-то оно сильно ранило ее и потому запомнилось столь ярко. Это те эмоции, что ей не повезло увидеть на лице Корделии за ужином после инцидента с Антонио. Девушка оказывается в ступоре, но вскоре решается. Корделия что-то говорит, но замолкает, когда Мисти подходит так близко-близко... Корделия — милая, добрая, нежная Корделия — предел ее глупых мечтаний стоит напротив, и Мисти бы дать волю рукам, обнять бы ее крепче, чем кого-либо за всю свою жизнь, а она все стоит, не решаясь сделать и шага. О, внутри нее океан. Но Корделии не стоит пугаться: не по ней он бушует и кидает в лицо соленые волны, не по ней гонит от берега дальше, не по ней пытается спрятать в себе. Корделия ее штиль, Корделия ее спасение. «Пожалуйста, будь посмелее». Ей бы протянуть свою руку. Мисти боится столкнуться с ее равнодушием, боится полететь за борт под ее тихое-тихое «извини». Корделия не обещает ей вечность. Она не сможет ее дать, они это знают без слов. Но Корделия может пообещать Мисти сегодня. «Не отворачивайся, не сейчас». Корделия отводит свой взгляд в сторону и молчит. Мисти делает короткий шаг, осторожный [вдруг больно толкнут ее в плечи, и полетит она прямиком на этот холодный-холодный пол]. Вдруг она ошибается?.. «Взгляни на меня». Корделия пахнет как океан, как первая любовь среди января. Она, верно, смеется над Мисти за спиной: называет странной и пустой, ей не понять беспричинного смеха, реплик без объяснений. Они разные. Но Мисти сильно влюблена в нее. Корделия точно сошла со страниц ее старых рассказов. Девушка замечает, что Корделия ступает чуть ближе, и внутри все сжимается. Мисти бросает к ее ногам уверенность и смелость: Корделия рядом — и она становится нерешительной, будто Корделия — самое важное в жизни. И ведь правда... возможно. О, Мисти все равно на различия между ними. Нет времени думать об этом. Пока есть возможность, она будет любить. Ее. Ее. Ее. [И только.] Не взаимно, возможно, и, возможно, безмерно глупо. С другой стороны, в своей глупости она давно созналась и смирилась с ней, так к чему отпираться? Сердце Мисти выбрало ее. И оно не ошиблось. «Не будем делать вид, что твое тоже не рвется ко мне». Она держит Корделию за руку, счастливая и такая [не] по-детски влюбленная. Еще один шаг... ...и она впервые узнает, что такое взаимность. [«Ты знаешь, вкус твоего поцелуя напоминает настоящую любовь».] Мисти обнимает ее, и мир рушится к черту. «Только не оттолкни, только не оттолкни». И в лицо бьют волны, так больно, что щеки разгораются. Онемевшие пальцы скользят по руке Корделии. Корабль плывет вперед, рассекает океан, и Мисти знает теперь уже точно: это путешествие запомнится ей надолго. Корделия обнимает ее. Сколько раз воображение Мисти рисовало эту картинку в голове, но ей и представить сложно было, что однажды все может стать реальным, осязаемым прямо в это мгновение, когда Мисти понимает, что поцелуй Корделии — это как выиграть в лотерею: сначала не веришь, а потом эйфория. [И сходить… верно сходить с ума.] Но это только между ними. Да?