Назови мое имя

По прибытии в гавань они не просто расходятся — разбегаются, словно боясь столкнуться случайно в порту. Вместе с подругами Корделия отправляется прямиком к такси, Мисти же везет меньше: спустить все деньги на развлечения и вино и поехать домой на автобусе — таков удел любителей отдыхать на широкую ногу. Сумки падают на пол, как только двери закрываются. Ее маленькая квартирка, самое уютное место из всех, отчего-то сегодня кажется чужой: за две недели каюта стала Мисти гораздо роднее, чем эти стены и мебель. Может, все в том, что дом — это люди? Ее охватывает жуткое чувство тоски. По телевизору чушь, в холодильнике пусто, номер Корделии в ее телефоне напрашивается на звонок: просто узнать, как доехала и все ли нормально. Но данное в тот вечер ей обещание пресекает Мисти: нарушить слово, обращенное к ней, не допускается и в мыслях. Так три недели ожиданий вылетают в трубу, и к началу августа от нее ни ответа, ни привета. Мисти, схватившая простуду, берет больничный, а Корделию радует кто-то другой одним своим видом. Однажды девушка решает написать ей, чтобы она по глупости своей не подумала, что Мисти наплевать, но вновь и вновь девушка закрывает телефонную книгу: нельзя. В момент их прощания Мисти не сомневалась нисколько, что это не финал романа и впереди много прекрасного, но чем длиннее становится молчание между ними, тем слабее она верит в лучшее. Идет август. Дождливый, но теплый август. Накинув пальто, Мисти выходит на улицу: стоит та приятная свежесть, какая бывает после ливня, и, ступая кроссовками в лужу, она долго бродит по знакомым дорогам. Цели нет, нет никакого пути: идет, куда глаза глядят, и не ищет иных смыслов. Пара часов скитаний ничего не дает, Мисти решает вернуться домой. На подходе к подъезду она замирает. Фигура, которую невозможно спутать с другими, замечает ее в стороне и робко спускается с крыльца. Корделия стоит всего в паре шагов, и Мисти пытается понять, не снится ли ей все это. Протяни руку — она коснется ее? Мягкость пальто Корделии и ее улыбка… Мисти думает, что ее не похожа ни на чью другую, такая особенная и прекрасная, как день сегодня за окнами и сама Корделия. И невелика проблема, что дождь. Она стоит, смотрит все на Мисти, а в голове наверняка крутится только: «Кто сумасшедший на этот раз: она или я?» Наверное, решает, что она, раз смущенно отводит взгляд свой в сторону. [Только бы не смотреть на Мисти, только бы не выдать себя.] Мисти приятно знать, что она существует. Она есть, и это стимул вставать по утрам. Но больше приятно ей то, что Корделия выбирает ее. Не раз и не два, а постоянно: в тот день, когда явилась к ней поздно-поздно в каюту, чтобы никто [даже сама Корделия] не узнал случайно, что сердце рвется, увы, не домой; в тот раз, когда со злости, сжимаемой в кулаке так крепко, ругала наивность Мисти; в тот момент, когда отказалась противиться. Сколько раз Мисти представляла, что она, самая необыкновенная она, вот так появится на крыльце ее дома и скажет простое привет? Столько, сколько прошло времени до этого дня с того самого, когда они простились на корабле. И скучать каждый день, и бояться признаться самой себе в этом неосторожном, случайном чувстве. «Вдруг люблю?» — однажды подумалось Мисти, и смешно смотреть на себя сейчас. Они стоят, как два идиота, смотрят друг на друга и боятся сказать даже слово. [Хотя их столько внутри.] Мисти ее ждала. Глупой, детской наивностью она ее так ждала. И вот Корделия здесь. Что Мисти сказать? — Как? — первое, что приходит ей в голову. Они не в фильме, Мисти явно не герой ее романа, а такие сцены случаются только на синих экранах. — Полчаса на автобусе, — Корделия чуть улыбается. О, неужели она здесь? — Поедем вместе? — Куда? — Мисти понять ее не может. Непредсказуемая женщина, как любит она играть в свои игры. — Куда ты захочешь, — Корделия оглядывается. — Впереди выходные. — Хочешь… со мной?.. — Да. Хьюстон тоже красив. И больше не нужно слов. Корделия делает выбор, Корделия выбирает Мисти. Надолго ли? Сколько продлится ее любовь? Мисти не знает, но отчего-то руки уже рвутся к ней. — Я, кажется, умудрилась по своей глупости влюбиться в тебя. Мир отправляется в пропасть. Наверняка на них кто-то смотрит, наверняка Мисти выглядит счастливой и глупой, наверняка и Корделия через страх говорит все эти слова. Наверняка. Но весь парадокс в том, что... — Это взаимно. Кажется... И они обе все понимают.