Назови мое имя

Сегодня Мисти особенно грустно. Корделия уезжает по делам в другой город: рассказывает о каких-то курсах, о повышении квалификации. Они прощаются на балконе: Корделия говорит, что будет скучать и звонить в свободное время, а Мисти и отпустить ее руку кажется непосильным. За короткое время она успела привязаться к Корделии слишком сильно. — Я привезу тебе подарок, обещаю. Легким ударом в плечо Мисти дает понять: — Нужны мне твои подарки… — Нужны, конечно. Хочешь, привезу новый набор карандашей? — Корделия пытается быть милой, но внутри Мисти уже запущен процесс все воспринимать в остро: девушка отрицательно мотает головой. — Нет? — Мне ничего не нужно. — Ты ведешь себя, как капризный ребенок, — заявляет Корделия, отворачиваясь к окну. — Какая есть. С минуту стоят так, смотрят во двор, но находится все же одна умная: Корделия подходит, обнимает ее, забирает себе все обиды. — Я не понимаю, на что обижаюсь, — сознается Мисти. — Знаю, что у тебя работа. Знаю. Просто слишком сильно к тебе привязалась, а тут эти полторы недели, потом сразу выходные и… понимаешь... — Понимаю. Только Хэнк не знает, что я возвращаюсь к выходным. Мисти резко вздергивает голову: — Что? — Ну, ты же хотела провести как-нибудь выходные вместе. По моему возвращении я тебе это организую. Такой подарок тебя устроит? Невозможно сдержать радость: броситься Корделии на шею и обнимать, обнимать, обнимать. — Я тебя обожаю. — Легче было бы тебе новые карандаши привезти, — подтрунивает ее Корделия, обнимая в ответ. — Но с тобой, видимо, простыми путями мне не пройти. — Идти простыми путями — скучно. — Трудными — сложно. Мисти пожимает плечами: — Ну, что поделать? Взамен могу испечь тебе к приезду печенье, хочешь? Корделия обнимает девушку со спины, качает себя с ней из стороны в сторону и улыбается: — Хочу. За разговорами и сладким чаем пролетает вечер. Наутро поезд увозит Корделию в другой город, и в телефонном режиме они с Мисти проводят эти дни: Корделия звонит по дороге, в шумном трамвае; Мисти же набирает ее ближе к вечеру, спрашивает, как дела, и по два часа рассказывает, как ее все бесит. Корделия слушает терпеливо, временами смеется. Своим вниманием к чужим рассказам она располагает к себе многих, и Мисти не исключение. — Как тебе город? — Не нравится. Слишком шумный. Я на улицах постоянно теряюсь, — хохочет в трубку Корделия, рассказывая, как чуть не заблудилась. — Они тут так ужасно расположены: между собой переплетаются, табличек никаких нет, остановок днем с огнем не сыщешь: они все в каких-то переулках. Кошмар. — То ли дело наш городок: в трех соснах живем, каждого третьего знаем. — Именно. Такое мне по душе. Может, с возрастом приходит эта любовь к маленьким и спокойным местам. — А потом в один момент начинаешь клетчатые юбки до голени, блузки с жабо и коричневые туфли на трехсантиметровом каблуке. — Хэй, — веселье Мисти прерывает возмущение Корделии, — я не настолько состарилась еще. — Конечно, нет, — более серьезно говорит Мисти, и вправду. — Но твоем гардеробе — я это точно помню — есть клетчатое платье. Может, именно так все и начинается? Сначала платья, потом юбки, кружева, платки. И по нарастанию. — Замолчи, — Корделия со смехом затыкает девушку, быстро переводит тему, и вечер напролет они говорят о планах на зимние каникулы. И так, на телефоне, проходят злосчастные полторы недели. Поезд Корделии должен прибыть рано утром. На радостях Мисти встает пораньше, в пустом автобусе едет к вокзалу и думает только о выходных. На платформе прохладно: пару дней шли холодные дожди, а теперь ветер морозит нос и руки. Мисти прячет шею под ворот пальто и выжидающе смотрит на пути. Объявляют о прибытии поезда. Невероятное чувство — ждать приезда кого-то сильно любимого. Состав медленно подходит к перрону, и внутри Мисти разливается детская радость. Встречающих немало: все кидаются к своим вагонам, помогают спустить сумки, донести их до такси. Мисти пытается высмотреть Корделию — не находит. Проверяет номер вагона — тот. Поток людей продолжает выходить на вокзал. И когда наконец за дамой с огромными сумками и ребенком появляется Корделия, Мисти кажется, что все это впервые: и не видела ее раньше, и никогда не встречала: млеет и теряется, не понимая себя. Немного сонная, ненакрашенная, Корделия выглядит такой милой и довольной [о, неужели причина тому — Мисти?]. Женщина перед ней долго спускает сумки, Мисти помогает ей вытащить весь багаж, и долгожданно подает Корделии руку. Нет, не кисть держать ее предназначение, а ладонь Корделии. Они отходят с чемоданом в сторону, и кольцо рук обвивает плечи Мисти. От такой внезапной нежности она пошатывается. — Я тоже скучала, — закрыв глаза, наслаждаться моментом, и нет дела до того, кто и что подумает на перроне. — И испекла печенье, как обещала. Корделия улыбается в плечо девушки. Мисти представляет, как ей неудобно: сумка спадает с плеча, кроссовок Мисти наступил на ногу, а она стоит так с минуту. — Отлично. Я к тебе тоже не с пустыми руками приехала. — Надеюсь, это шоколадки. Корделия радостно кивает: — Не без этого. — Вот, зачем я встала сегодня с утра пораньше: чтобы приехать сюда, отобрать у тебя шоколадки и уехать, — Мисти кладет руки на пояс. — Так, и где моя пара тысяч калорий? — Ясно все с тобой, — Корделия машет рукой, демонстративно уходя с чемоданом, не смотрит назад, а сама не стирает довольство с лица. — Позвольте Вам помочь, — вальяжно подходит Мисти и берет ее багаж. — Смотри, чтобы он тебя не перевесил. Девушка словно не замечает этой фразы и продолжает идти рядом.