two broken fates

song: chase atlantic — slow down Если кто-то успел предположить, что на Хане все странные личности данного произведения закончились, то поспешу сообщить, что нет. Водиле парень решает сказать подвезти не к своему дому, а к борделю — старое, доброе, второе место его обитания. Уж больно соскучился по ребятам, проведать захотелось, а то обычно его самого с квартиры вытягивают — Хан, вообще-то, взял отгул, но когда предлагают большие деньги, то он не в силах противиться, — а до центра проститутской индустрии так и не добирался. Перед самой высокооплачиваемой стервой на районе грех не открыть дверцу машины, из которой тот выходит, будто звезда Голливуда, а идёт к парадной двери, будто под его ногами расстелена красная ковровая дорожка. В это время его друзья (по совместимости ещё и коллеги) как раз сидят у деревянной барной стойки, подкалывая несчастного бармена и обсуждая все насущные события — в том числе и всех их потребителей клиентов за день; самое забавное: когда у кого-то был один и тот же клиент, а парни начинали спорить насчёт него. Юноша открывает входную дверь уже сам, вальяжно заходя в здание: как всегда, запах табака, слабое освещение, отдающее жёлтым цветом; ненавязчивая, опротивевшая, но вызывающая некую долю воспоминаний музыка; запах секса, к которому Хан вроде и привык, но, пока пребывал у Минхо, напрочь забыл каков он на восприятие. Очень сильный контраст был, если привести в сравнение жилище Ли. У Ли — уютно, чисто, хорошо пахнет, а тут — полная противоположность, в общем. Тем не менее Хан не жалуется — тут всё по-родному, обыденно, а ещё коллеги, успевшие стать родными. Даже с закрытыми глазами, парень может сказать, что где не так стоит, а что так; что изменилось, а что осталось прежним. Полная отдача работе, не иначе. — Ого, какие люди! — чуть ли не в один голос произнесли все приятели (вместе с барменом, который секундно оглядел его, возвращаясь после к своей работе). — Неужели я настолько напился, что пришла белочка? — самый басистый решил выделиться первым, прокручиваясь на барном стуле лицом к Хану и с искренней улыбкой усмехаясь. Вот и первый кадр: Ли Ёнбок, под псевдонимом «Феликс». Универсального подразделения — в постели подстраивается под желания клиентов. Эгоцентричен. Походу, единственный, который не очень-то и жалуется на свою работу, хотя могло быть и лучше. Никогда не против переспать с каким-нибудь красавчиком, поэтому так называемые сотрудники часто скидывали ему кого-либо из надоедливых ебунов. Он невероятно близок к Хану, а также был знаком с ним ещё задолго до проститутства, поэтому всегда скучает больше всех и первый замечает, когда с тем что-то не так. Единственный, знающий о панических атаках парня, и всегда помогает ему с этим бороться. Пошёл на данную профессию добровольно, потому что секс в совместительстве с большой зарплатой показались Феликсу прекрасной идеей. Внешность Ёнбока была необычной, и наш герой считал его самым красивым. Да только его веснушки можно было вызывать на час, что уж о другом говорить. А Хан сам так и не понимает, как доверяет этому своеобразному человеку. Ах, да — Ёнбок тоже не влюбляется, поэтому расставаться с симпатичными клиентами ему легко, но флиртовать не против. Тот ещё сердцеед. — Мы уж думали, что не увидим тебя здесь. — Ну вот, увидели, неожиданно, да? — недавно приехавший игнорирует сравнение с белкой, которое он так ненавидит, немного раскидывает руки в стороны и саркастично улыбается, садясь за свободный стул. — Куда же я от вас денусь. Большая часть клиентов уродливы, но абсолютно все проститутки прекрасно выглядят. Совсем неудивительно то, что все близкие друзья Хана из борделя — парни, хоть и девушек было даже больше. Скорее всего, ему просто комфортней находиться в окружении собеседников своего пола, ещё и с теми, кто обслуживает юношей, а не дам. Они, кажется, больше понимают тебя, чем кто-либо другой, ибо переживают похожие, иногда идентичные ситуации. Хотя и с противоположным полом найти общий язык совершенно нетрудно (особенно Хану с его подвешенным, как бы двусмысленно не звучало, языком в совместительстве с привлекательным личиком) и тоже интересно общаться. Хван Хёнджин под псевдонимом «Принц», придуманным соратниками, — один из немногих, кто активного подразделения. Совершенно точно ненавидит подставлять свою задницу, хоть точно и не знает, что отвратительней: подставляться или вставлять самому. Относится к заказчикам почти так же, как и Хан. Вот только влюбчивый до безумия, благо эти симпатии быстро проходят из-за ветрености парня в совместимости с его непостоянством. Не позволяет кому-то одевать себя, потому что любит подбирать наряды себе сам и даже другим тоже. Очень любит моду, одежду и всё, что связано с этим, даже мечтал стать дизайнером, но не сошлось с поступлением. — Мы тут как раз только начали последние сплетни обсуждать, присоединяйся, Хани, — заговорил своим сладеньким голоском сидящий с краю красноволосый, хитро улыбаясь. Ян Чонин под псевдонимом «АйЭн» — пассивного подразделения. Совсем новенький в этом деле, пришедший с наступлением своего совершеннолетия. Боялся, что его тут не примут, но этот стереотип о том, что все проститутки злые, абсолютно ложный. Просто «ночные бабочки» умеют за себя постоять (и только), на самом же деле они хорошие, понимающие и интересные люди, не побоюсь сказать, что в какой-то степени психологи. Слишком добрый и невинный для всего этого, и окружающие никогда не поймут, как Чонин ввязался в это дерьмо и как умудряется сохранять эти хрупкие качества по сей день. Но также очень хитёр и изобретателен — парни и оглядеться не успевают, как оказываются надуренными этим мелким сорванцом; ох, скольких же клиентов Чонин смог ободрать до нитки, в некоторых случаях даже избегая близости. А когда на него пытались доложить за воровство: во-первых, им никто не верил из-за чистейшей ауры, исходящей от Чонина; во-вторых, доказательств не было; в-третьих, Ян умудрялся внушить клиентам, держа за руки и смотря в глаза, что они, якобы, сами сказали Чонину взять больше или сами из рук в руки дали такое количество платы. Своеобразный (истинно прирождённый) отпетый мошенник. Несмотря на это, Хан — первый, кто поспешит избить того, кто заставит это милое личико лишиться своей лисьей улыбки. Оказывает сильные знаки внимания Феликсу, и кажется, что он влюблён в него, в то время, как сам Ли, походу, не воспринимает Чонина как кого-то большего, чем брата. Проституткам нельзя влюбляться. Этих правил нужно придерживаться — они все хоть чуть-чуть, но знали, на что идут. Пошёл на эту работу, чтобы помочь своей матери выплачивать кредит отца, что бесследно исчез. Жизнь успела поиздеваться даже над ним. За что, спрашивается? А просто — для жизни не нужны причины. Хан всё сидел и ждал, пока они не начнут что-то рассказывать, но увидев три пары глаз, внимательно смотрящих на него, понял, что рассказывать нужно начать ему. Ну, а того и уговаривать долго не надо. — Вы хотите знать про моего клиента? — задал для начала риторический вопрос парень. — Ну-у… — он серьёзно задумался настолько, будто о том совсем нечего сказать. — Он богатый, бизнесмен вроде, — тут взгляды, направленные на него стали более заинтересованными. — Какой именно бизнес, честно — не знаю, не интересно, — послышались уставшие вздохи парней на эти слова. — Ты как всегда ничем не интересуешься, — разочарованно говорит Чонин, устремляя взгляд куда-то в потолок в надежде хоть там вычитать полную информацию о потребителе и о том, почему Хан такой безразличный. — Ну, не всегда так было, — загадочно протянул Феликс, ухмыляясь пялив на Хана; тот в ответ лишь зыркнул на Ёнбока, всеми мышцами лица призывая его не болтать лишнего с намёками на прошлое грызуна. Остальные никогда не понимали их гляделки и что они этим говорят друг другу, а вот Феликс и Хан — прекрасно понимают. — Ладно-ладно, я ещё кое-что знаю, — ребята, успевшие отвернуться, снова направили своё внимание на говорящего. — Его имя — Минхо, и он из вида «любителей поговорить». Секса не было, кажется, даже незаинтересован в нём, но самое странное то, что он не рассказывал только о себе, а пытался выпытать меня. Зачем только… — Совсем не думаю, что это какой-то фанат, Джисон, — как-то неопознанно вылетела у него усмешка, и, о Боже, вызывайте скорую, тут скоро принц Хёнджин поедет на ней с переломами. — Не называй меня так, — отчеканил каждую буковку, даже не удосужившись самому назвать то, как его нельзя называть. — Почему ты так не любишь своё имя? Оно такое красивое, Дж… — Феликс закрывает рот Яну ладошкой, ну а тот не сильно-таки и против. — Минхо… Я, кажется, знаю его! — воодушевлённо перебивает Чонина Ёнбок, чтобы как можно скорее сменить тему разговора, от которой всё-таки остался неприятный осадок. — Ты думаешь, что он один такой Минхо на весь Сеул? — фыркает принцесса. — Подожди, я уверен что… Ну-ка, белка, опиши его наружность, — ладонь Феликса падает на уже успевшего абстрагироваться Хана, дабы привлечь его внимание. Тот вздрагивает удивлённо и чуть сжимается под давлением руки, но всё-же отвечает: — Он… Я не могу ничего сказать о внешности, ты же знаешь, что красивый для меня только ты, Ликс, — но видя обиженные лица других продолжил. — И вы тоже, но больше Ликс. Так вот… Ростом как я, может слегка выше, возраст… Ну, явно старше меня будет, но не намного, большой и красивый (когда Хан сказал «красивый», все уже успели секунду понадеяться, что тот посчитал кого-то красивым, но не тут-то было. Чтобы Хан и красивым кого-то назвать? Не в этой жизни) дом, весь выполнен в каком-то золотом стиле, а кухня светлая, больше ничего не видел… Чёрт, я лучше его дом рассмотрел, чем его самого. — Внимательный до ужаса, нечего сказать, — вставляет саркастичный комментарий Хван и допивает свой коньяк в стакане, почему-то не пьянея. — Хватку теряю, уже сколько пью — ни в одном глазу. — Стареешь, хён, — съязвил Чонин, сам того не подозревая, а в ответ на удивление получает спокойное «Может быть», хоть все и ожидали целую трагедию на тему старения, которую бы сыграл Хёнджин. Эта рассеянность Хёнджина насторожила всех, видимо, кроме Феликса. — Я вспомнил! Это же Ли Минхо, который отельным бизнесом владеет, у него они по всей Корее расположены, — внезапно розововолосый начал витать в облаках, размечтавшись. — Ох, чёрт, он же такой красавчик, как можно дом рассматривать, вместо его лица, дубина? — в этот момент легонько стукает рядом сидящего кулаком в плечо, выбивая из него всё возмущение и ворчание из-за этой ситуации, которое было готово выйти наружу. — Так забирай его себе, если так хочешь, мне не принципиально — клиенты всегда найдутся, — недовольно проговорил, начиная шипеть, когда дотронулся ладонью до своего плеча. — Да нет же, он наверняка уточнил кого именно подослать, а у нас нет полномочий подавать кого-то другого. Вот если б он сказал привезти кого-нибудь, кто свободен сейчас, то другое дело, — начинает нудить Феликс. — Но он выбрал тебя, хоть наши профайлы расположены по соседству, — несмотря на всю свою симпатию к Минхо, Ли очень надеется, что у него с Хани будет что-то иное. — Вы же все знаете эту закономерность, — внезапно разворачивается так, чтобы все смотрели только на него, как на оратора. — Все заказчики выбирают рыжих, даже если будет шикарный брюнет и средний рыжий — всё равно выберут рыжего. — Синие волосы тебе ни о чём не говорят? Кончай этот монолог, мелкий, — Хан безразлично махнул рукой, будучи полностью уверен в том, что синие волосы в данной ситуации выиграли у рыжих, но ведь Минхо вообще на цвет волос даже внимания не обратил. Все мы помним об одном из основных клейме проституток — цвет волос. Хани — синий; Феликсу повезло с веснушками, поэтому — рыжий; Хёнджин самый нейтральный — что-то вроде серого, смешанного с блондом, а Чонин — немного смывшийся красный, который больше уже напоминает светло-розовый. — Какой я тебе мелкий?! У нас разница в один день! — сетует тот в ответ. Остальные двое парней сразу же жестами приказали закрыть свои рты и не ругаться в очередной раз, хотя их самих это даже забавляло. Но вселенская обида Феликса долго не длится и он снова начинает говорить: — А у меня сегодня снова был этот «панк Лёха», — сам проговорил улыбаясь, заставляя всех засмеяться тоже. Проститутки дают каждому клиенту позывные или клички, так удобнее называть. Они сами не знают, зачем — наверное, для того, чтобы не запоминать имена и быстро ориентироваться среди прозвищ, но это порой очень забавно, что иногда теряется суть того, о ком они говорят и кем они сами являются. Звание давателя лучших прозвищ по праву принадлежит Феликсу, потому что назвать клиента Лёхой (когда тот не Лёха), это же гениально. Из придуманных Чонином прозвищ можно вспомнить забавное «Кен-недотёпа», «Барби», «Самоуверенный балбес», «Тупой доминант», «Писклявый» и «А я его развёл за пять секунд»; у Хёнджина в эту очередь всякие «Тупой закос под малыша», «Некрасиво стонущий сопляк», «Мохито», «Анорексик», «Помидор», но только одного он назвал ласково «Щеночек». Хан раздаёт прозвища за считанные секунды, основываясь на самых примечательных чертах, к примеру: «Обладатель золотого унитаза», «Мерседес», «Лопух», «Бесящий ебун» и тому подобное. Пора бы уже задуматься над прозвищем для Минхо, которого так хотелось назвать «Обладателем золотого унитаза», а может даже и самим «Золотым унитазом», откуда только такая неприязнь к нему ни с того ни с сего, но уже в машине придумал для него «Чешир» — ибо говорить любит и на кота смахивает, а ещё такой-же красивый до умопомрачения. Если у вышеупомянутых ребят есть хоть какая-то закономерность по выдаче вторых имён, то у Феликса — что первое в голову взбредёт: «Пылесос», «Душ», «Ким Чен Ын», «Митя дровосек» или «Пудель». С такими наименованиями и их истории становится интереснее слушать. — Не поверишь, у меня тоже! — вскакивает Чонин. — Как такое может быть? Оказывается, мир так мал, что и клиент может попасться один и тот же… — Ему что, меня не хватило?.. — обижено дуется Феликс, показывая задетое самолюбие. А Хан в очередной раз в мыслях проговаривает «Милашка», не сдержавшись трепля того по волосам. Стоит ли уделить пару слов бармену, который терпит их уже который год, слушая прямо сейчас разговор (не решается что-либо сказать им, выбирая из всех вариантов молчание) и улыбаясь теплоте этих диалогов, протирая застоявшиеся бокалы от пыли? Думаю, да. Бармен Со Чанбин доволен своей работой, потому что ему нравится окружение красивых людей, но плохо справляется со стервозностью многих из них, поэтому подвергается ежедневным ребяческим хохмам. Походу, только сам Со не понимает, что эти все шутки шутятся из сильной любви к нему и привязанности: они тоже считают его своим. — Что-то наш треугольник подозрительно молчит, — ухмыляется Хёнджин, ожидая групповое нападение на бедного Бина. Парни ещё долго засиживаются в борделе — настолько долго, что успели и Хана напоить, — общаются, смеются, совсем позабыв обо всём плохом, что бушевало смерчем на душе. Они остаются хорошими и отзывчивыми людьми, несмотря ни на что, но такими парней видят лишь единицы — сами парни не против, потому что зачем ещё кому-то видеть их настоящие улыбки и слышать искренний смех. И в такие моменты Джисон, благодаря единственным близким людям друзьям вспоминает, что в жизни ещё могут быть и хорошие моменты, помимо остальной дряни, окружающей его.