- Я всегда рядом, радость моя

– Но, мистер Морис, разве я не платила все восемь месяцев с начала календарного года, – тихо, дребезжащим голоском говорила Пенни. Она часто-часто моргала белёсыми, поредевшими ресницами, и, казалось, еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Её сухие руки нервно сжимали и комкали новую квитанцию о платеже за использование воды, а Ирвин несколько равнодушно осматривал повидавшую многое мебель и грязные обои. Он не виноват в изменении тарифа, да и что жалеть эту старуху, у которой есть взрослый сын…пусть и отморозок полнейший. Это не его проблема. – Это не моя проблема, миссис Флек. Сроку вам даётся – неделя. Иначе разговаривать нам придётся уже в суде. – Мистер Моррис! Послу… «Не хватало ещё и на полоумную Флек тратить время». Пенни несчастно смотрела в спину удаляющегося степенного мистера Мориса и не могла даже раскрыть рта. Привалившись к сероватой стене, она закрыла лицо рукой, раскачиваясь из стороны в сторону. Дела шли хуже некуда. В таком состоянии её и застал Артур, вновь избитый, но более бодрый, нежели был всего пару дней назад. – Мама! Он осторожно подхватил под локоть мать, и, шепча что-то, что, по его мнению, должно было её успокаивать, повёл в ванную. Идущий следом клоун бросил: – Сдала старушка совсем. Ещё бы, с таким-то сыном. Артур метнул в него злой взгляд и открыл вентиль крана. Пенни сопротивлялась мало, и аниматор мог спокойно вымыть её лицо. Потемневшие от влаги волосы свалялись в колтун, а сама женщина продолжала подвывать. Джокер облизал обезображенные губы и, склонившись над ней, рявкнул: «БУ!». Отшатнулась не Пенни, а Артур, чудом на поваливший мать на кафельный пол. Клоун хрипло загоготал и исчез. Аккуратно вытирая бледное лицо матери вафельным полотенцем, просто промакивая кожу, Флек ненавязчиво поинтересовался, что же смогло расстроить её. Однако он не ожидал, что ему придётся выслушать столько причитаний напополам с тем, что действительно ему нужно было знать. И остановить этот поток было так же легко, как выпросить у Рэндалла лишний доллар. Кстати, о Рэндалле: тот подарил ему Глок для самозащиты. И в нём бывает что-то хорошее… Ему не пришло в голову, что у него нет разрешения на ношение оружия. И теперь его главной проблемой стали не хулиганы с Мидтауна, а неоплаченные счета. Всего неделя на такую внушительную сумму… Стоп. – Мама, но ведь этот приказ вступает в силу лишь первого числа следующего месяца. И мы всё выплатили. Они не имеют права…! – Да, радость моя, – робко начала Пенни, – не имеют, и я уже написала письмо мистеру Уэйну, он не допустит подобного произвола и… Артур чувствовал огромную волну гнева, что ударила в голову, чуть ли не давя на мозг: – Плевать мне на Уэйна! Он даже не помнит о твоём существовании, пойми же! – Он поможет нам, просто пока что у него много работы, всё-таки он собирается стать мэром… Она не верила в то, что говорит. Глаза её были потухшими, и лишь выступившие слёзы оживляли эти тёмные стекляшки снулой рыбы. Он проводил мать до комнаты и поцеловал в лоб, чуть ниже линии роста волос. Флек метался из угла в угол, встряхивал засаленными длинными волосами и выкуривал одну индийскую дешёвенькую сигарету за другой. Необходимо было достать средства. Но вот где? Вряд ли ему вообще заплатят на этой неделе. Крепкая, горькая «Муратти» выпала из его рта. Приступ не тревожил его уже около нескольких дней, и он слишком расслабился. Раскатисто, меняя тональности, его смех вырвался из глотки и Артур смеялся, бился в истерике и катался по полу, сотрясаясь конвульсивно. Диафрагма начала ныть, а горло хрипеть, как после крепкой самокрутки. Отсмеявшись, он лежал на ковре, раскинув руки в стороны, и тяжело дышал. – Успокоился? – лениво поинтересовался Джокер, закидывая крепкие икры на столик. – Смотреть тошно, А-арти. Сверкнуло лезвие. – Хочешь помочь мамочке? Дураком Флек не был. Понятно, к чему клонит клоун. – Нет. Прозвучало нетвёрдо. Клоун состроил разочарованную рожицу, и вытер потёкшую помаду рукавом. На этот раз он пах конфетами, и от этого было только страшнее. – Давай же, малыш. Мы оба хотим этого. Эти слова прямо таки отдавали двусмысленностью, и Джокер только усугубил всё, лизнув нож острым языком, и оставляя на нём блестящую дорожку слюны. – Я серьёзно рискую, – предпринял последнюю попытку Артур. Он уничижительно посмотрел, сощурившись, и сказал: – Не больше обычного, когда ты трёшься в тех районах, чуть дальше Гарлема. Ты в деле?