***
Северуса немного потряхивало, но это было не так важно. «Он согласился! Согласился!» — Томас в его голове неверяще восклицал, —«Я думал, что он тебя проклянет чем-нибудь мерзким, особенно учитывая, что он частично догадался о причине вашего «расставания». Как думаешь, что им движет? Уж явно не дружеские чувства». — Плевать, что им движет, — мальчик быстро двигался по направлению к подземелью Слизерина, — главное, что он согласился. «Ты только перед встречей подготовься хоть как-то, чтобы не упасть в грязь лицом. У зеркала порепетируй, план составь. Зелье спокойствия ему подлей, чтоб сразу в тебя проклятья не кидал». — С зельем не получится, потом все равно узнает. Либо Лили доложит, либо Поттер или его дружки, слишком уж много любопытных и глазастых вокруг него развелось. «Хорошо я понял, а теперь губы сомкнул и каменную рожу нацепил: мы у входа в гнездо змей». Собравшись с мыслями, Северус глубоко вздохнул и, сказав пароль, вошел в гостиную. На его счастье, в помещении практически никого не было, лишь парочка старшекурсников, которым не было до него дела. Обойдя их по широкой дуге, слизеринец направился к спальным комнатам и зайдя в одну из них, сбросил сумку на пол, а сам лег на кровать, раскинув руки и ноги в позе звезды. Затем, когда ему наскучило это дело, мальчик взмахнул палочкой, произнеся заклинания, и одна из книг, лежащих на полке, прилетела ему в руки. Открыв ее на нужной странице, Северус попытался понять смысл написанных строчек, однако мысли постоянно ускользали в сторону встречи с Томасом. Он все никак не мог поверить своей удаче: слизеринец подоспел в именно тот момент, когда над его другом возвышался безумный Блэк. Наследник темнейшего чистокровного рода, ну и нажил же себе Томас врагов. Северус даже понятия не имеет, что ему делать с Сириусом, слишком мало о нем информации. Да шумный, да дикий, да поссорился с семьей, но это никак не поможет против него в том же бою. — Сегодня это была случайность, — пробормотал Северус в пустоту. Блэк подождет, на первом месте объяснения с Томасом. Слизеринец уже придумал, что он будет говорить и в каком ключе преподносить информацию, чтобы его простили. Однако, этого мало, после долгой разлуки и неожиданного воссоединения Северус осознал, насколько сильно скучал по своему другу, он просто не сможет дождаться лета. За этот год много чего изменилось, теперь он не изгой, которым все могут помыкать и над которым можно смеяться. Теперь он находится где-то посередине: выше всех полукровок и некоторых чистокровных, но все еще ниже аристократов. На Слизерине было модно учить проклятья и потом бросаться ими во всех подряд, демонстрируя свое превосходство. Вот и Северус выучил парочку, и когда какой-то полукровка зазнайка, чтобы покрасоваться перед своими чистокровными дружками, при всех начал словесно унижать его, Северус, не долго думая, направил на него волшебную палочку. Слизеринца начало тошнить посредине гостиной, а уж когда из его рта один за другим полезли слизни… Стоит ли говорить, кто занял место груши для битья, которое раньше принадлежало Северусу? Подобных попыток было еще несколько, но все они в итоге заканчивались одним и тем же: Снейп кидал проклятье, обрекая своего оппонента на ужасный позор. Концом этой эпопеи стал случай, когда против него вышла чистокровная девочка. Она не относилась к сливкам магического общества и не имела среди них поддержки, поэтому недолго раздумывая, Северус отправил в ее сторону проклятье, заставившее позеленеть кожу девочки и покрыться такими же наростами как у жабы. Вот так вот он и заставил заткнуться большую часть первогодок. Почему большую, а не всю? У Северуса есть мозги и он не осмелится вступить в конфронтацию с аристократами. Это было бы слишком глупо, импульсивно, слишком по-гриффиндорски. «Что, до сих пор не можешь простить шляпу за то, что она пыталась отправить тебя к львятам?» — голос, неожиданно прозвучавший в его голове, заставил вынырнуть из пучины воспоминаний, — « придумал что-нибудь?» Отложив книгу, слизеринец встал и, присев на край кровати, потянулся, разминая затекшие части тела. — Не сомневайся.***
Записка с указанием времени и места встречи прилетела на завтраке следующего дня. Прочтя послание, чинно вытерев рот этой самой бумажкой, я покинул большой зал. Спешным шагом добрался до нужного заброшенного кабинета, и с ноги распахнув дверь, вошел внутрь. Северус уже ожидал меня, задумчиво расхаживая меж пыльных парт, он не переставал что-то бубнить, не замечая чужого присутствия. Сейчас у меня нет времени на подслушивания (экзамены с Реддлом еще никто не отменял), поэтому надавливаю на дверь, заставляя ее закрыться с оглушительным хлопком. Слизеринец, очнувшись от своих мыслей, резко дергается и молниеносным движением достает волшебную палочку, устремляя ее в мою сторону. — А, это ты, — мальчик смутился и поспешно спрятал палочку в карман мантии, — прости, задумался и не заметил. — Ничего страшного, бывает, — нацепляю вежливую улыбку. — … Молчание затягивается, Северус все также стоит и мнется в нерешительности, открывает рот, намереваясь что-то сказать, но быстро одергивает себя, сжимая губы в тонкую линию. От улыбки уже сводит скулы. — Ха, — слизеринец протяжно выдыхает, и практически сразу на его лице выступает болезненное, даже можно сказать мученическое, — знаешь, это довольно нелепо: я столько ожидал этого разговора, речь подготовил…— слова давались мальчику с трудом, — а в итоге даже слова сказать не могу. — ... — Я правда, правда очень сильно хотел попасть с тобой на один факультет… хотел, чтобы мы вместе сидели на уроках, вместе делали домашнее задание, жили в одной комнате… это было моей мечтой, — Северус прерывисто дышал, трясущиеся руки отказывались подчиняться приказам хозяина, а голос постоянно срывался, — но также сильно я хотел приблизиться к миру, о котором в детстве мне так часто рассказывала мама перед сном, к миру, которому я принадлежу по праву рождения, — он на секунду замолчал и опустил взгляд в пол, в черных глазах мелькнул гнев, который вкупе с эмоцией отчаянья, расположившейся на лице мальчика, выглядел довольно неординарно, — и которого меня лишили. Мама сказала, что лучшей возможностью для меня будет поступление на Слизерин… и я ей поверил… я даже не подумал, что она может ошибаться. — Врать. — Что? — Северус оторвался от разглядывания каменного пола, резко устремив свой взгляд на Томаса, который на протяжении всего монолога не проронил ни слова. — Ты даже не подумал, что она может тебе соврать, — голова начала адски болеть, как тогда, когда при первой встрече с Северусом ко мне вернулся отрывок воспоминаний из прошлой жизни, знакомая чернота заслонила обзор, мешая смотреть на мир. Что-то злобное, плохое, сидело в глубине моего подсознания, протягивая свои мерзкие отростки в эту реальность, перехватывая контроль над телом, — взрослые все одинаковые, они никогда не будут говорить с тобой на равных. Ты для них не личность, а всего лишь инструмент. Инструмент, с помощью которого они, прикрываясь заботой о твоем будущем, реализовывают свои эгоистичные желания. Твоей маме очень хотелось, чтобы ты поступил на Слизерин, поэтому она наверняка рассказывала как там хорошо, опуская плохие моменты. Ее не заботило твое благополучие и твои чувства, она просто потакала своим хотелкам, ну знаешь, как с куклой, которую наряжают в разные платья, не думая спрашивать мнение самой игрушки. — Ты… прав, — эти слова дались мальчику с явным трудом. Сквозь тьму, мешающую мне нормально видеть, ощущаю, как моя ладонь смыкается на древке волшебной палочки, лежащей в кармане, по руке проходит волна магии, — ты всегда был прав! С самого начала, ты только и делал, что помогал мне: предостерегал о Слизерине и чистокровных, помогал мне варить зелья, рассказывал интересные вещи об этом мире, благодаря тебе я знаю, что он не ограничен нашим маленьким промышленным городком и что в нем есть много прекрасного. — Разве я не делал то же самое, что и твоя мать? — я все продолжал и продолжал говорить, внутренне обливаясь холодным потом. Рука с палочки так и не пропала, — только если она превозносила магический мир и чистокровных, то я «топил» за немагов. Что тут что там: манипуляция, только направление вектора разное. Ужас приходит с новой силой в тот момент, когда рука с палочкой, плавно двигаясь, выходит из кармана. «Господи, кто-нибудь остановите меня!» — кричу в темноте, моля все высшие силы, которые только существуют в этом мире, но меня никто не слышит, — «я не знаю, что происходит! Я ничего не знаю! Пожалуйста, помогите, я же убью его!» Внезапно зрение резко возвращается, так же как и контроль над телом. Радостно выдыхаю, выпуская из рук опасный инструмент. Но все мысли обрываются, когда тело сдавливают так сильно, что стало трудно дышать. Северус стоял рядом со мной, крепко сжимая в объятьях. — Помнишь ту булочку с яблочным джемом? — я не видел лица Сева, но по голосу догадался, что он плачет, — а я помню, помню, как ты притащил меня избитого всего в синяках к себе домой, обработал мои раны, вытерпел мое свинское поведение и накормил той самой булочкой с чаем. Помню, как мы вместе варили зелья, как оказались зимой по среди парка в легкой летней одежде и ты был вынужден врать, ради возможности согреться. Я помню то большое маггловское здание и то, как ты кормил нас той странной, но вкусной едой. Я никогда тебе не говорил, но… то Рождество было самым лучшим и самым магическим, остальные праздники меркли в сравнении с тем, что увидел я. Даже Рождество в Хогвартсе оказалось не таким волшебным. И знаешь, — Северус, не разрывая объятий, подался назад, и теперь я мог видеть его опухшее мокрое лицо. Страшное, но почему-то счастливое, — За год на Слизерине я много чему научился, в особенности —оценивать поступки людей. И я могу смело заявить, что все, что ты делал все время, что мы с тобой знакомы, было не ради выгоды или чего-то подобного. Ты делал, потому что мог, потому что хотел делать что-то, потому что ты просто хороший человек. И поэтому, прошу тебя, перестань плакать. Только после слов Северуса я понял, что щеки обдает холодом, а на губах ощущается соленый вкус. А мальчик не остановился и продолжил говорить: — Я понимаю, что совершил несколько крупных ошибок, которые привели к тому, что мы сейчас стоим здесь после года молчания, но я не хочу, чтобы все так закончилось, — черные глаза были наполнены решительностью, — Томас, ты мой лучший друг, никто не способен заменить тебя, ради тебя я готов сделать что угодно, только, пожалуйста, дай мне шанс все исправить. «Даже не думай отказываться», — голос Реддла, неожиданно прозвучавший в моей голове, прервал образовавшуюся тишину, заставив меня резко подскочить на месте. — Томас, ты в порядке? Тебе плохо, ты весь покраснел! — Северус не на шутку перепугался, кажется, он решил, что такая реакция была вызвана его действиями. —… Пять минут, — слова даются с большим трудом — Чего? — мальчик потерял нить повествования, он недоуменно склонил голову на бок, вопросительно глядя на меня. — Дай мне пять минут побыть одному, — стоило словам сорваться с языка Северус серьезно кивнул и не задавая вопросов поспешно скрылся за дверью. Когда за слизеринцем закрылась дверь, в помещении стало слишком тихо, схватившись руками за голову, сползаю на пыльный каменный пол и утыкаюсь пылающим лицом в колени. «Вы все слышали», — интонация звучала скорее просто утвердительно, нежели обвинительно, на это просто не было сил, —«почему не обозначили свое присутствие?» Это было очень смущающе, почему-то складывалось такое ощущение, словно меня застали за чем-то непотребным, личным. Я готов в любую минуту сгореть со стыда или наколдовать Аваду, чтобы только избавиться от этого позора. «Хотел напомнить тебе об экзаменах, но вы были так увлечены своими разборками, что я не посмел вас прервать», — в голосе мужчины слышались веселые пакостливые нотки. «Могли хотя бы намекнуть, что находитесь здесь, ну или тактично уйти». «Если бы я подал голос, то ты бы не стал его слушать, поэтому я решил промолчать», — голос мужчины звучал предельно серьезно, — «в детстве я считал, что такие вещи как дружба и любовь, не стоят моего внимания. Они казались мне воплощением человеческого лицемерия, которому придумали красивое название», — Темный Лорд продолжил говорить, а я с жадностью ловил каждое его слово, —«было крайне иронично наблюдать, как дети в приюте едва ли не кровью клялись в верности друг другу, а потом без зазрения совести подставляли этих самых друзей. Как они использовали друг друга ради получения выгоды, иногда дружба продавалась за жалкую конфету», — мужчина горько усмехнулся, — Соглашайся, Томас, я в первый раз вижу такую искреннюю преданность, тебе не найти друга, достойнее, чем этот слизеринец». Я ничего не ответил, продолжив прятать лицо на коленях. Соглашусь ли я возобновить общение с Северусом? Определенно. Просто произошедшее выбило меня из колеи, заставив чувствовать себя максимально некомфортно. Хотелось отползти в уголок и покемарить часок другой, но нет, экзамены сами себя не сдадут, а проблемы не рассосутся. «Произошедшее слишком вымотало меня», — устало потираю переносицу, и делая небольшое усилие, поднимаюсь с холодного пола и иду на выход, — «пойду что ли, обрадую пацана».***
А тем временем радостный Блэк бежал к гостиной грифов. Сириус был рад, очень рад, наконец-то у него появился повод выгнать эту занозу из их компании. Гриффиндорец был осведомлен, как негативно Джеймс относится к представителям факультета Слизерин. Это был отличный шанс если не заставить его прекратить общение с Тейлором, то хотя бы отдалить их друг от друга. «С каждым днем он все чаще болтает об этих двоих, полностью забывая про нас с Ремусом», — Питера Сириус даже не считал, кому нужен этот задохлик, да и его мнение никого не волнует особо. Блэк остановился перед портретом Полной Дамы, собираясь с мыслями. Нужно правильно подать информацию, опустив момент с погоней и дракой. Джеймс не глуп, у него могут возникнуть вопросы, и если Блэк на них не ответит, то он пойдет и спросит Тейлора. А там выяснится правда, которую Сириус хотел скрыть сильнее всего. Мальчик не понимал, почему его друг так реагирует на его нелестные комментарии в сторону Томаса. По мнению Сириуса, этот придурок заслужил хорошую взбучку. «Строит из себя не пойми кого хотя на деле всего лишь гряз...» — Блэк отдернул сам себя, пригладил непослушные черные вихры и шагнул в гостиную. Джеймс сидел на своем излюбленном месте и был занят тем, что читал новый трактат о трансфигурации. Сириус закатил глаза, уж слишком Поттер был помешан на этой науке, даже сложно решить, что для него важнее: Лили или трансфигурация. — Хэй, Джеймс, ты не поверишь! — Блэк молниеносно преодолевает расстояние, отделяющее его от цели. — Давно не виделись, Блэк, — Сириус поморщился, Поттер назвал его по фамилии, а значит не был настроен на разговор, однако нельзя было отступать, он должен пошатнуть доверие к Томасу. — Клянусь, Джеймс, я видел, как Томас разговаривал с каким-то слизнем, — последнее слово мальчик буквально выплюнул, радостно отмечая, что вектор внимания сместился в его сторону. Поттер отложил учебник, снял очки и, потерев переносицу, устало вздохнул. Затем он устремил свой взгляд на пламя в камине, коричневые глаза сузились. — Это его дело, с кем общаться, а с кем нет, — несмотря на слова, сказанные Джеймсом, весь его внешний вид выражал негодование. Сириус мысленно потирал руки. Однако этого недостаточно, ему нужно было поселить сомнения в Поттере, заставив того, испытывать недоверие к Тейлору. — А ты хорошо подумай, может он этот, как его, — Сириус пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово, — точно, шпион! Может он следит за нами, а слизням продает информацию. Несмотря на абсурдность высказывания, в нем зрело здравое зерно. Сириус Блэк, нашумевший своим поступлением на Гриффиндор, был частым объектом чужих россказней и сплетен. И что самое страшное эти сплетни отличались слишком уж большим количеством подробностей о его личной жизни, слишком много настоящих фактов. Гриффиндорцам было ясно как день: где-то рядом с ними завелась крыса, и может быть не одна. Джеймс был хорошим другом, поэтому он не может проигнорировать опасения Сириуса и будет настороженно относиться к ворону, а Тейлор, который слишком уж хорошо чувствует атмосферу в такие моменты, сам начнет отдаляться. Однако Поттер еще колеблется, Блэку нужно найти хороший аргумент, пока рыбка не соскочила с крючка. И как раз в этот момент ему на глаза попадается Лили, сидящая в другом конце гостиной. Вот кому Джеймс будет заглядывать в рот и верить каждому слову, произнесенному этой магглорожденной. — Подожди, я сейчас, — коротко бросает Сириус и бежит выдергивать девочку из уютного кресла. Та впрочем, не сильно обрадовалась такому обращению и шипела не хуже рассерженной кошки. Лили тоже не ладит со слизеринцами, и если Поттер испытывал к ним простую неприязнь и антипатию, то рыжая гриффиндорка их ненавидела. До зубного скрежета. Когда девочка только пришла в мир магии, она довольно быстро адаптировалась к царящим здесь правилам и порядкам, ее оценки неустанно росли вверх, как и сами магические способности, учителя в ней души не чаяли и не скупились на похвалу. Богатеньким деткам не понравилось, что их обходит какая-то «грязнокровка», и они решили поставить ее на место. Началось все с обидных оскорблений, затем, когда мерзкие слизни не дождались нужной реакции в ход пошли более жесткие приемы: пропадали учебники, портилось домашнее задание, даже могли в котел что-нибудь кинуть, чтобы у Лили не было высшего балла. Гриффиндорка терпела, долго терпела, а затем на практическом занятии по ЗОТИ «случайно» сломала челюсть одному из слизеринцев, якобы поскользнувшись и впечатав локоть в чужое лицо. Постепенно большая часть ее обидчиков зачастила в больничное крыло с разными видами травм. Избалованные детишки конечно пытались жаловаться, но кому поверят учителя: девочке-одуванчику или шайке хулиганов? Ответ очевиден. — Лили, я видел как Томас общается со слизнями, — девочка прищурилась, в ее глазах мелькнула странная эмоция. —Вот как, — девочка задумчиво приложила руку к подбородку, затем она устремила внимательный взгляд на Сириуса, — не можешь описать, как он выглядел? — Кто? — это не то, чего ожидал Блэк. Зачем Эванс информация о внешности какого-то слизня. Чувствуя, что соскальзывает на опасную дорожку, Сириус собрал всю свою волю в кулак, чтобы не выдать себя. — Ну я особо на него и не смотрел, — мальчик напряг память, в которой на месте слизеринца был просто костюм и зеленый галстук, — точно! У него патлы были как у девки, только нечесанные. По тому, как напряглась девочка, Блэк мог сказать, что попал он в цель. Однако Эванс разрушила все парой слов. — Это Снейп, расслабьтесь, — ее высказывание заставило только сильнее напрячься двух гриффиндорцев. Было довольно странным то, что Эванс знакома с кем-то со Слизерина. — Может объяснишь поподробнее, что значит твое расслабьтесь? — Джеймс, до этого момента выступавший только в роли слушателя, решил взять первенство в диалоге. А Сириус с ужасом понял, что теперь от него ничего не зависит. Не надо было сводить этих двоих, но кто же знал, что Лили такая осведомленная? — Они друзья детства, но перед самым поступлением в Хогвартс сильно поссорились, Северус даже на Слизерин поступил, чтобы позлить Томаса, — Блэк ошалел от таких подробностей, а Поттер давился смехом, эта ситуация с факультетами напоминала ему кое-что или даже кое-кого, — но они не общались в течение целого года и очень странно, что сейчас Сириус увидел эту парочку вместе, — взгляд Эванс резко изменился, зеленые глаза стали холоднее, а взгляду позавидовал бы любой вампир, — если только не случилось что-то из ряда вон выходящее. Сириус, ты не хочешь нам ничего рассказать? Спина мальчика покрылась холодным потом. — Эй, Лили, что ты имеешь в виду? Джеймс непонимающе вертел головой, смотря то на лучшего друга, то на рыжую гриффиндорку. — Ну они все же друг другу не чужие, — приложив пальчик к щеке, Эванс мило улыбнулась, — и если случится так, что один из них попадет в беду, второй не пройдет мимо. Поэтому я и спросила у Сириуса не видел ли он чего. У мальчика аж на душе стало теплее, ему показалось, ему просто показалось, этот божий одуванчик не мог быть таким пугающим. Это просто больное Блэковское воображение. — Ха, да не видел я ничего, — раздраженно ответил мальчик, взлохматив черные волосы, — я думал, что это что-то важное, а оказалось… только в пустую время потратил. Сказав это мальчик поплелся в сторону спален, оставив друга наедине с Эванс. Она стояла неподвижно, пока Блэк не поднялся по лестнице и не скрылся за дверью, а затем она повернулась к Джеймсу. На губах сияла та же милая улыбка. — Я же говорила тебе следить за своей псиной.